Нанимая новых сотрудников, компании не ставили на первое место умение быстро осваивать новые направления, легко нарабатывать опыт и выстраивать эффективные схемы деятельности. Более важным считалось изначальное наличие опыта работы в том или ином отраслевом сегменте. Так, нанимая сотрудников пресс-служб, банки требовали наличие опыта работы именно в банковском направлении. Компании, работающие в металлургии, хотели от инженеров опыта полученного именно в металлургической фирме, а подчас и в совершенно узко-специфическом производственном секторе.
Знания и способности людей могли просто не приниматься в оборот. Вместо этого требовались совершенно законченные специалисты, каких просто не существовало на рынке в необходимых количествах. С другой стороны, люди, проработавшие в одной области несколько лет, могли стремиться попробовать себя в другой и избегать трудоустройства ничего не дающего им в плане опыта.
Отечественные фирмы не пытались предлагать персоналу долговременно приемлемых условий работы. Падавшие в результате инфляции по покупательной способности зарплаты индексировались нечасто. Продолжительность рабочего дня оказывалась как правило больше предварительно оговоренной, а работа в выходные и перерабатываемые часы не оплачивались. Попытки уже проработавшего в компании продолжительное время человека изменить ситуацию, как правило, упирались в твердое «нет» руководства. Большинство сотрудников было убеждено: все, что они могут получить определяется только в процессе переговоров о найме, а улучшение условий означает уже смену работы. Готовяся принять решение об уходе, многие опытные работники обнаруживали, что их никто не пытается остановить.
Менеджмент не считал необходимым удерживать персонал, рассчитывая заменить ушедших «менее привередливыми» кадрами. Потери компании от ухода работников, обладающих ценными, долго приобретающимися навыками, просто не принимались в оборот. В результате как у увольняющихся, так и у остающихся в фирме людей формировалось четкое представление: «Меня здесь не ценят». Менялось отношение к работе, становясь более отчужденным.
Доверие к работодателю рушилось. Давно разработанные механизмы сохранения квалифицированного персонала (повышение зарплаты, улучшение условий труда и отношений в коллективе) не находили широкого практического применения в докризисной России, поскольку расходились с реальной кадровой политикой. Завершение экономического подъема привело лишь к формированию еще более жесткого отношения менеджмента и владельцев компаний к наемным работникам.
Еще до кризиса работодатели нередко изначально создавали настолько тяжелые условия труда, перегружая персонал, что люди уходили, не успев воспользоваться «хорошим социальным пакетом», и не побывав в отпуске. Возникавшая текучка кадров почти никогда не рассматривалась менеджментом как причина экономических неудач или потерь в прибыли. Серьезным фактором, способствовавшим быстрому уходу персонала, являлся нервозный климат создаваемый истерическим менеджментом на рабочем месте. В результате фирмы в первую очередь теряли высоко ставящих себя профессионалов, но сохраняли внешне лояльный, но наименее квалифицированный персонал.
Когда грянул кризис, жертвами увольнений часто оказывались наиболее грамотные сотрудники фирм как эмоционально наименее удобные для руководства. Вместе с тем во многих компаниях создавались буквально рабские условия труда. Зарплаты снижались, а нагрузка на работников увеличивалась.
Менеджмент почти восторженно реагировал на наступившие с кризисом перемены на рынке труда. Казалось, дешевизна рабочих и их уязвимость освобождали нанимателей от всякой ответственности. Можно было сильнее поднажать на персонал качественно не меняя ничего в управлении. Существовала только одна проблема: рентабельность падала, что лишний раз демонстрировало неэффективность старой системы менеджмента. Ужесточение эксплуатации не решало проблем.
«Кризис глобальной экономики и Россия»
Россия почивала на нефтяных лаврах. После зимних неприятностей, для сырьевых монополий все вдруг наладилось по волшебству растущих цен на углеводороды. На этом фоне, события в «далекой Америке» не казались такими уж пугающими. Деловая элита и бюрократия верили: Россия уже выигрывает от глобальной неурядицы в экономике.
6 июня 2008 года ИГСО опубликовал Доклад «Кризис глобальной экономики и Россия». В нем утверждалось, что развивающийся в мире кризис, скоро даст о себе знать не только в финансовой сфере и на рынке недвижимости США. Впереди - падение производства в глобальном масштабе. Период стабилизации заканчивался. Главных биржевых обвалов стоило ожидать осенью. Однако фондовые рынки вернулись к падению гораздо раньше. В релизе по Докладу говорилось: «Как только спад производства охватит большинство «новых индустриальных стран», а инфляция перейдет в стагфляцию, цены на нефть упадут - кризис ударит по России».
Авторы Доклада полагали, что правительства стран мира не располагают стратегиями преодоления кризиса, происхождения которого не понимают. Главное на чем строились расчеты властей: ожидание, что проблемы в мировой экономике пройдут сами собой или минуют некоторые национальные рынки. Между тем начавшийся глобальный кризис являлся системным, одновременно выступая и как циклический кризис перенакопления. Падение потребления в «старых индустриальных странах» привело к потере эффективности экономической модели основанной на эксплуатации дешевой рабочей силы в «третьем мире». Дальнейшее снижение товарных цен за счет сверхэксплуатации рабочей силы оказывалось невозможно, а ее ресурсы были почти исчерпаны. Чтобы развитие продолжилось, необходимо было радикально удешевить товары, что означало перестроение всего мирового хозяйства по новому типу.
Разворачивающийся кризис знаменовал смену понижательной волны в развитии мироэкономики повышательной. Поэтому он должен был оказаться тяжелым и продолжительным. Кризис не мог завершиться, пока не были сняты породившие его противоречия, а развитие мирового хозяйства не получило новый технологический импульс, прежде всего в инновациях индустрии. Необходима была революция в энергетике. По итогам кризиса энергопотребление в мире должно было возрасти, при падении значения углеводородов. Необходимыми оказывались новые способы получения дешевой энергии.
Кризис должен был сломать прежнюю систему локализованных рынков труда. В мире должен был сложиться единый рынок рабочей силы. Одновременно можно было ожидать укрупнение глобальных монополий и усиления их роли в мировом хозяйстве. Политика протекционизма не могла не возродиться. Международное разделение труда обещало возрасти еще больше. В государствах Запада логично было ожидать реиндустриализации после кризисного падения зарплат. Для левых кризис и вызываемые им преобразования в мировой экономике открывали широкие возможности. Период слабости антикапиталистического движения должен был смениться временем его усиления.
ИГСО прогнозировал сроки развития кризиса. В 2008 году кризис должен был стать явным в США. За этим следовал промышленный спад в «новых индустриальных странах». На 2009-2010 годы должен был прийтись пик кризиса. Возможное падение производства оценивалось в размере 45%. Депрессия, в ходе которой должна была произойти перестройка мироэкономики для нового развития, могла продлиться до 2013 года. Важные выводы делались для России. Экономика страны оценивалась как особенно уязвимая из-за сырьевой ориентации. Предполагалось, тем не менее, что хозяйственный рост в России продержится некоторое время. Компетентности правительства хватило ровно до лета. Оно не пыталось и не собиралось укреплять внутренний рынок, к тому же начала дешеветь нефть. Кризис уже подобрался к России, а власти действовали по инерции, рассказывая про то, как все хорошо обстоит в национальной экономике.
В Докладе ИГСО указывалось, что стране не миновать собственного торгового и ипотечного кризиса. Проблемы в торговле обнажились по итогам лета, кризис неплатежей по долгам за жилье подбирался незаметно. Рост русских бирж и правительственных мечтаний о великом грядущем отечественного капитала заканчивался ровно с окончанием эпохи дорожающей нефти. Специалисты ИГСО заключали: «Для России выход из кризиса будет сопряжен с большими структурными переменами в экономике, общественными потрясениями и падением роли сырьевых корпораций».
Кризис и выборы в США
В Соединенных Штатах приближались выборы. Однако экономические программы кандидатов в президенты не были адекватны проблемам в национальном хозяйстве США. На это указывали сами меры по стабилизации экономики предлагаемые кандидатами основных американских партий. Программа кандидата-республиканца Джона Маккейна строилась на снижении налогового обложения и принципиально не отличалась от политики Джорджа Буша. Демократ Барак Обама считал необходимым поддержать спрос на американском рынке за счет финансовых вливаний, что также соответствовало антикризисной стратегии Белого дома. Реализация подобных мер не могла остановить развитие кризиса в национальном хозяйстве США, поскольку они не затрагивали основной причины кризиса - падения доходов американцев.
Выборы в США притягивали большое внимание. Правящий класс всего мира еще надеялся, на преодоление кризиса за счет «умной программы» будущего президента. С этими иллюзиями еще до выборов покончили события в глобальной экономике. Кризис пошел не только вширь, он явно углублялся. Чтобы «спасти финансовую систему США» требовались сотни миллиардов долларов. Однако такое «спасение» ничего не могло изменить, поскольку кризисная болезнь уже во всю проявлялась в реальном секторе. Результатом мер президента Обамы в 2009 году стала финансовая стабилизация, но не преодоление кризиса.
Глава ФРС США Бен Бернанке в июне 2008 года заявил о снижении риска рецессии для американской экономики. Однако реальная ситуация в американском хозяйстве ухудшалась. Промышленное производство за полгода снизилось на 1,2-1,5%. Официально число безработных достигло к июню 8,5 млн. человек, ежемесячно увеличиваясь в среднем на 5%. Доходы американцев продолжали снижаться как в результате перевода работников на менее выгодные контракты, так и вследствие инфляции. Серьезные затруднения создавал рост цен на бензин. Осенью ситуация на бензиновом рынке улучшилась, но кризис продолжал захватывать новые сектора экономики.
В первой половине 2008 года за невыплату ипотечных взносов в США было изъято более 1 млн. домов. Совокупные потери банков на рынке ипотеки и связанных с ней долговых ценных бумаг достигли 565 млрд. долларов. В торговых сетях и небольших магазинах были объявлены распродажи. Фондовый рынок страны находился в подвешенном состоянии. Однако потребители почему-то не желали покупать новые телевизоры, утюги или автомобили. Равнодушными оставляли их одежда и модные аксессуары. Возврат налогоплательщикам $168 млрд. не помогал. Поддержка финансовой системы положения также не меняла (спустя полгода потребовались огромные вливания в корпорации чтобы смягчить ситуацию). На 0,25% (до 2,63%) была повышена доходность двухлетних государственных долговых бумаг. Средств недоставало как правительству, так и частным институтам, особенно банкам. При этом государственный долг США составлял уже около $10 трлн., а финансовые резервы были малы.
Чтобы поправить ситуацию в экономике Обама настаивал на вливании в нее $50 млрд. В реальности ему предстояло только за первый год потратить почти в 20 раз больше.
Во время выборов Обама выступал за повышение налогообложения нефтяных компаний, увеличение правительственных инвестиций в разработку возобновляемых источников энергии. Среди советников кандидата от демократов очень популярной оказалась идея возрождения рабочих мест через производство и новые технологии. Обама проявлял себя как сторонник идеи возвращения части промышленного производства, которая была перенесена в азиатские страны в 1980-2000-е годы, обратно в США, но на новой экономической основе.
Кандидат-демократ оказывался протекционистом в большей мере, чем Маккейн. При этом нельзя было сказать, что демократы располагают ясной экономической программой. Одни из предложенных Обамой антикризисных мер уже реализовывались правительством Буша без заметных успехов, другие - существовали в абстрактной форме.
Республиканец Маккейн выступал за снижение налогового обложения средних слоев и упрощение налоговой системы. По его мнению, государство должно было контролировать доходы руководителей корпораций. Джон Маккейн являлся сторонником продолжения войны в Ираке и Афганистане, что на практике было неотделимо от политики долларовой эмиссии. В условиях стихийного ослабления доллара и падения доходов населения, продолжение прежнего монетарного курса могло только ускорить поражение кризисом экономики США. Традиционные для республиканцев налоговые меры никак не препятствовали развитию хозяйственного кризиса, поскольку не восстанавливали доходов большинства потребителей. Продолжение прежней внешней политики в условиях развивающегося серьезного экономического кризиса могло только осложнить ситуацию в стране. США нуждались в сбрасывании военного балласта, а не в наращивании его.
В условиях развивающегося в США кризиса выработка эффективной антикризисной стратегии имеет огромное значение. Накануне выборов большинство американцев считало экономическую программу главным оружием кандидатов обеих партий. Однако ни демократы, ни республиканцы не предложили обществу в предвыборный период экономического видения адекватного проблемам. Расклад настроений в обществе обещал победу Обаме. Вполне логичными выглядели ожидания левых аналитиков, что президент-демократ пойдет на медленное ослабление доллара, чтобы снять нагрузку с государственной казны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88