Может быть, бизнес?
- Может быть, - согласился я. - Но мне об этом ничего неизвестно.
Беседа тянулась неспешно и вяло, Каменская явно никуда не торопилась,
ну а уж я-то - тем более. Куда мне спешить? К могиле? Интересно, какой
заказ сделала моя Вика? Может, она велела ликвидировать меня в течение
трех дней, и мне на кладбище уже прогулы ставят?
Я постарался незаметно оглядеться. А вдруг наемный убийца где-то поб-
лизости и терпеливо ждет, когда я расстанусь с сотрудницей уголовного
розыска? Но людей вокруг было много, а как выглядят наемные убийцы, я не
знаю. Да ладно, черт с ним, все равно ведь достанет он меня рано или
поздно. От киллеров защиту еще не придумали, вон даже высших должностных
лиц вплоть до президентов убивают.
- Вы далеко живете? - внезапно спросил я.
- Вы далеко живете? - неожиданно спросил Уланов.
- Далеко, - ответила Настя. - На Щелковском шоссе. А что?
- Хотите, я вас отвезу домой?
- Хочу, - честно призналась она. - Но мне неловко. Так что давайте не
будем создавать вам проблемы.
- Никаких проблем, - Уланов отчего-то развеселился, даже лицо словно
помолодело, - мне все равно нужно в те края. В дороге вдвоем веселее бу-
дет.
Настя удивленно взглянула на него. Странный он какой-то. Уланов этот.
То сидел понурый, разговаривал неохотно, цедил слова, как одолжение де-
лал, а то вдруг стал любезным, улыбается, предлагает подвезти и делает
вид, что нуждается в попутчике. Он совершенно не производит впечатления
человека, скучающего наедине с собой. Или он таким простеньким способом
пытается свернуть беседу? Что ж, можно пойти ему навстречу, ничего тол-
кового из него все равно не вытянуть. Почему-то она, посмотрев сегодняш-
ний выпуск "Лица без грима", была уверена, что с Улановым что-то проис-
ходит и ей удастся его разговорить. Очевидно, она просчиталась, и свое
время напрасно потратила, и человека зря побеспокоила.
- Спасибо, - кивнула она, - я буду вам признательна.
В машине Уланов снова стал молчаливым и хмурым, от недавнего оживле-
ния не осталось и следа. Нет, ни в каких попутчиках и собеседниках он не
нуждался, это точно. Зачем же тогда повез ее домой?
- Александр Юрьевич, у вас никогда не возникало ощущения, что с вашей
программой не все в порядке? - спросила Настя наобум.
- Нет, - резко ответил тот. - Что может быть не в порядке с програм-
мой? Выражайтесь яснее, пожалуйста.
- Попробую. Погибли двое ваших сотрудников. Это не плод больного во-
ображения, это неоспоримый факт. Взрывное устройство было заложено в ма-
шину Андреева, в его личную машину, а не вашу "разгонную". Иными слова-
ми, мишенью преступников, по всей вероятности, был именно Андреев, ди-
ректор программы "Лицо без грима". Я допускаю, что смерти его могли же-
лать не обязательно в связи с работой на телевидении, но тогда мы с вами
должны признать, что он занимался еще какой-то деятельностью, хотя поче-
муто ни вы, ни кто-либо другой из вашей команды об этой деятельности ни-
чего не знает. Или знает, но не говорит, что, согласитесь, тоже непонят-
но и весьма подозрительно. Если же злоумышленники имели в виду убить не
только его, но и Бондаренко, они должны были знать, что директор и кор-
респондент в это время и на этой машине поедут вместе. И тут я вынуждена
делать вывод о том, что кто-то из вашего ближайшего окружения в студии
либо сам поработал с машиной Андреева, либо дал заинтересованным лицам
информацию о планах Виктора и Оксаны. Вам какой вариант больше нравится?
Уланов ответил не сразу, и Насте показалось, что он мысленно повторя-
ет то, что она сказала, пытаясь обдумать и осознать услышанное.
- Никакой не нравится, - наконец подал голос телеведущий. - Я не ви-
жу, зачем кому-то понадобилось убивать Виктора и Оксану, ни вместе, ни
по отдельности. Почему бы вам не подумать над версией об ошибке преступ-
ника? Машина у Вити была самая обычная, "Жигули" седьмой модели, и цвет
ходовой - белый. Может быть, взрывной механизм просто подложили не в ту
машину?
- Мы работаем над этим. Владельцы всех машин, находившихся в тот мо-
мент поблизости, сейчас проверяются. Скажите, Александр Юрьевич, между
Андреевым и Бондаренко не было близких отношений?
Уланов хмуро усмехнулся.
- Были. И что? Оксана не замужем, Виктор недавно развелся. Кому меша-
ла их близость?
- О, вот тут вы не правы, - засмеялась Настя. - Штамп в паспорте име-
ет мало общего с правом на ревность. Собственно, ревность вообще не свя-
зана ни с какими правами. Законный муж может спокойно взирать на любов-
ные похождения супруги, если ему так больше нравится, а брошенный много
лет назад случайный любовник может до самой смерти изнывать от ревности
и отчаяния.
- Возможно, - равнодушно согласился он. - Вы спортом занимаетесь?
- Я? - Настя изумленно взглянула на Уланова. - Нет. С чего вы взяли?
- Просто вижу, какие у вас кроссовки. Тщательно выбранные, дорогие, а
не первые попавшиеся. Современному милиционеру это по карману?
- Что вы, это муж привез из Штатов, сделал мне подарок. Сама я никог-
да такие не купила бы, для меня это действительно дорого.
Она не только не купила бы такие "крутые" кроссовки, но и носить не
стала бы, если бы не чрезвычайные обстоятельства. Настя любила носить
недорогую удобную одежду, немаркую и не стесняющую движений, но ноги бы-
ли, пожалуй, ее самым слабым местом. К вечеру, особенно в жару, они оте-
кали, и день, проведенный в туфлях с изящной колодкой и на каблуке,
превращался для нее в пытку, поэтому ради физического комфорта ей прихо-
дилось, как говорится, поступаться принципами. Надевать привезенные
Алексеем кроссовки она отказалась категорически, ссылаясь на их просто
вызывающую дороговизну, и упрямо ходила в спортивных ботинках, купленных
почти три года назад. Ботинки она выбирала сама, они были достаточно
удобными и, главное, привычными, да и в глаза никому не бросались. Но
всему, к сожалению, приходит конец, и любимые ботинки не миновали этой
печальной участи. Не далее как позавчера они развалились, причем однов-
ременно и как-то одномоментно. Просто не выдержали очередного погружения
в глубокую лужу, образовавшуюся после обильного апрельского мокрого сне-
га с дождем. Погоревав полчаса, Настя со вздохом вынуждена была достать
из шкафа красно-синюю коробку с новыми кроссовками.
Однако господин Уланов как-то не стремится поддерживать разговор о
возможных причинах убийства своих коллег. Кроссовки ему кажутся более
интересной темой. Или более безопасной? Если так, то сейчас он наверняка
повернет разговор на Настиного мужа.
- Ваш муж бизнесмен? - спросил он.
Она с трудом сдержала улыбку.
- Нет, он ученый. Ездил читать лекции.
- По политологии?
- По математике.
- Да? А я был уверен, что русские ученые ценятся за рубежом только в
связи с политикой или экономикой, ездят туда, чтобы рассказывать, почему
у нас реформы буксуют и как трудно переходить от развитого социализма к
недоразвитому капитализму.
Настя перестала сдерживаться и расхохоталась. Уланов в ответ даже не
улыбнулся, лицо его было попрежнему хмурым и каким-то рассеянным, словно
он был погружен в собственные мысли, но изо всех сил старался поддержать
беседу, чтобы не выдать своей озабоченности. И чем же вы, господин Ула-
нов, так озабочены? Уж не гибелью Виктора Андреева и Оксаны Бондаренко,
это точно, иначе вы с удовольствием продолжали бы обсуждать то, что с
ними случилось. Так чем же?
Я изо всех сил старался не спешить, но до дома, где жила Каменская,
мы все-таки доехали. К сожалению, ни одна дорога не бывает бесконечной.
Почему-то я вспомнил, как на четвертом курсе журфака ехал зимой на экза-
мен, которого панически боялся. Был сильный мороз, троллейбус еле-еле
полз по улице Герцена, а я стоял на задней площадке, тупо разглядывая
узоры на покрытом инеем окне, и мечтал о том, чтобы эта поездка длилась
вечно и мне никогда не пришлось выходить на улицу, входить в здание уни-
верситета, подниматься в аудиторию, тянуть билет и отвечать на экзамене.
Кстати, предчувствие меня тогда не обмануло, я таки получил тройку, пер-
вую и единственную за все пять университетских лет. Меня не спасла даже
пестрящая отличными отметками зачетка.
Хлопнула дверь, Каменская вошла в свой подъезд, и я снова остался
один. Бог даст, до дома я все-таки доеду, никакой машины, которая сопро-
вождала бы нас от Колхозной площади до Щелковского шоссе, я не заметил,
хотя всю дорогу внимательно следил за идущими сзади автомобилями. Дома,
как я уже говорил, мне ничего не угрожает. Да и возле дома, пожалуй, то-
же. Вряд ли Вика согласится на то, чтобы меня убирали рядом с местом,
где она живет. Хотя как знать... Все прожитые вместе с ней годы я был
наивно уверен, что хорошо знаю свою жену, однако теперь мне приходится в
этом усомниться.
Прошло еще пятьдесят минут, и я вошел в свою квартиру. В квартиру, в
которой прожил шесть последних лет, не самых плохих в моей жизни. Госпо-
ди, всего несколько дней назад все было так хорошо, мы с Викой ездили
выбирать английский сервиз, планировали празднование ее дня рождения,
мечтали о поездке в сентябре на Средиземное море. Мы наконец стали выби-
раться из беспросветной нищеты, в которой провели всю свою молодость.
Ограничивали себя во всем, откладывая каждую копейку, копили на кварти-
ру, терпели, сцепив зубы, мою сумасшедшую мать, которая изводила Вику,
желая оставаться полновластной хозяйкой нашей крошечной давно не ремон-
тированной квартиры. Мы жили мечтой о собственном жилье, отодвигая рож-
дение ребенка, и наконец, сделав последний рывок и заняв в долг недоста-
ющую сумму, купили себе жилье. Как мы радовались ему! Спали первое время
на полу, ели из одной тарелки, постепенно, с каждой зарплаты, с каждого
гонорара покупая мебель, посуду, полотенца, простыни. Два года назад мы,
наконец, полностью свили гнездо. И с деньгами стало значительно свобод-
нее, мы смогли купить машину, стали носить хорошую одежду. Сегодня я с
уверенностью мог бы сказать, что все мучения кончились, мы выбрались из
вечных долгов и теперь начнем жить почеловечески.
И вдруг оказалось, что Вику это не устраивает. Я ей мешаю, и она хо-
чет, чтобы меня больше не было. Почему бы не развестись? Куда проще и
дешевле. Но она не хочет развода. Что ж, я ее понимаю. При разводе при-
дется делить имущество, от квартиры до чашек из английского сервиза. Она
не хочет делить, она слишком хорошо помнит, как трудно и долго все это
добывалось. Она хочет все сразу. Наверное, она с ужасом каждый вечер
слышит, как я открываю дверь. Опять я явился. Меня опять не убили. Бед-
ная... Устала ждать, наверное.
- Саша? - послышался из комнаты ее голос. - Как ты поздно.
Она вышла в прихожую в халате, наверное, уже собиралась ложиться в
постель. Подошла ко мне, привычно подставила щеку для поцелуя, а я точно
так же привычно наклонился и поцеловал ее. Запах духов неприятно ударил
в нос. Что за дурацкая привычка пользоваться духами после душа! Черт
возьми, а ведь мне всегда это нравилось. Раньше нравилось. И запах ее
духов нравился, и то, что ими пахла наша постель.
- Саша, что случилось? - встревоженно спросила она. - Телефон весь
вечер разрывается, все спрашивают про сегодняшний эфир.
- Ничего не случилось, - я не смог сдержать раздражения, и слова мои
прозвучали, пожалуй, излишне резко.
- Но все говорят, что это было что-то невероятное! Жаль, я не видела,
я как раз в это время домой ехала. Хоть ты мне толком объясни, что у те-
бя произошло.
- Ничего особенного. Не обращай внимания. Просто сегодня пришлось ра-
ботать в прямом эфире, и гость программы выглядел не лучшим образом. Вот
и все.
Она бросила на меня косой взгляд и обиженно отвернулась. Якобы оби-
женно. Конечно, раньше я никогда с ней так сухо не разговаривал. И вооб-
ще, все, что касалось моей и ее работы, всегда обсуждалось нами живо и
заинтересованно. Мы очень дружили. Так, во всяком случае, мне казалось.
Я и сегодня, несмотря ни на что, с удовольствием поделился бы с Викой
подробностями об интервью с кинопродюсером, но понимал, что ей это не
нужно. И обида ее - наигранная. Ни капельки она не обиделась. Ей должно
быть абсолютно безразлично, что происходит у меня в студии. Ее теперь
интересует только одно: как скоро нанятый ею человек избавит ее от моего
тягостного присутствия.
Честно сказать, меня это тоже интересует. Правда, с несколько другими
нюансами, но интересует.

Глава 2
Со стрессом, вызванным фактом вторжения воров, Юлия Николаевна Готов-
чиц справилась относительно легко. Ничего не украли - и слава Богу. За-
мок, правда, сломали на входной двери, но это и починить недолго. Одна-
ко, наблюдая за мужем, она начинала тревожиться все больше и больше. Бо-
рис Михайлович Готовчиц, доктор медицинских наук, практикующий психоана-
литик, на попытку кражи отреагировал явно, по мнению супруги, неадекват-
но. Он нервничал, был непритворно испуган, чем и зародил в душе Юлии Ни-
колаевны не только тревогу, но и подозрения, причем далеко не самые при-
ятные. Вывод, который она сделала, заключался в том, что у Бориса есть
какие-то неучтенные семейным бюджетом ценности, которые всетаки пропали,
но о которых он не смеет признаться ни работникам милиции, ни ей самой.
Юлия Николаевна всегда старалась быть добросовестным налогоплательщи-
ком, неприятностей на свою голову не искала, поэтому все финансовые дела
семьи вела сама, строго следила за всеми получаемыми мужем гонорарами,
заполняла налоговую декларацию и лично следила за тем, чтобы декларация
эта была вовремя представлена в инспекцию по месту жительства. Она хоте-
ла спать спокойно. Слишком много неспокойных ночей пришлось ей, дочери
крупного торгового работника, провести в детстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10