.. - Да, пусть приедет на дом. Да, разумеется, образцы тка-
ней тоже нужны. Ну вот, - весело сказал он, повесив трубку, - через два
часа сюда приедет портниха. Татьяна все организует. Закажешь ей нес-
колько нарядов - для публичных выходов и для дома. Для дома даже важнее.
И продумай наряд для завтрашнего мероприятия. Его сошьют в первую оче-
редь, все остальные обговори, выбери ткань, все сделают в течение неде-
ли.
- Сережа... - робко сказала Ирина. - Я боюсь. Я что, должна буду ос-
таться с ней один на один? Без тебя?
- Разумеется. Я через десять минут уеду и вернусь только вечером.
- Но как же... Что я буду ей говорить? Я же не знаю...
- Ира, возьми себя в руки, в конце концов, - жестко произнес Березин.
- Нельзя бояться до бесконечности. Я не смогу водить тебя за ручку всю
оставшуюся жизнь, привыкай действовать самостоятельно. В первый раз я
совершил ошибку, женившись на девице из хорошей семьи, потому что девица
оказалась блядью. Теперь я взял в жены тебя, - он сделал выразительную,
паузу, с удовлетворением наблюдая, как разливается румянец по нежному
лицу Ирины, - и очень надеюсь, что ты сможешь стать похожей на девицу из
хорошей семьи.
Она резко поднялась и отвернулась к окну, не ответив на его выпад.
Сергей Николаевич допил кофе и быстро оделся. Уже стоя в прихожей, он
заметил, что Ирина так и стоит на кухне возле окна. Ему стало не по се-
бе, он не хотел уходить из дома с тяжелым сердцем, оставляя в квартире
обиженную женщину.
- Ира, я пошел. Пожелай мне удачи. У меня будет трудный день.
Она медленно повернулась. Краска стыда и негодования уже сошла с ее
лица, оно снова было бледно-розовым и очень нежным.
- Я желаю тебе, дорогой, чтобы ты не забывал, при каких обстоя-
тельствах мы с тобой познакомились. Не исключено, что я от этого зна-
комства выиграла, хотя пока еще ничего не ясно. Но идея принадлежала те-
бе, и кровь - на твоих руках, а не на моих. Ты только что напомнил мне,
что до знакомства с тобой я была проституткой. Теперь я напоминаю тебе о
том, кто ты такой.
- Ира, не стоит... - начал было Березин, но она прервала его:
- Я даю тебе слово, что научусь быть достойной женой политика. Но я
никогда не буду женой убийцы.
Она пересекла кухню, прошла мимо. Сергея Николаевича и скрылась в ма-
ленькой комнате, ожесточенно хлопнув дверью.
Административный корпус отличался от всех остальных зданий и сооруже-
ний исправительно-трудовой колонии только тем, что находился "на воле",
а не за забором и проволокой. Внутри царил тот же всепроникающий запах
пропотевших сапог и немытых тел, стены были покрашены унылой масляной
краской, и вообще вся атмосфера вызывала ассоциации не со служебным по-
мещением, а именно с казенным домом.
Наталья терпеливо сидела в коридоре, в очереди таких же, как она,
приехавших на свидания или привезших посылки: почта теперь работает так
плохо, что посылка или не дойдет совсем, или ее по дороге разворуют. Хо-
рошо, если не дойдет, тогда можно и новую послать. А если дойдет ящик
наполовину пустым, то будет считаться, что осужденный посылку получил и
другой в ближайшие полгода ему уже не полагается. Многие стали посылки
привозить лично или с оказией передавать, так надежнее.
Наталья приехала на свидание, первое с тех пор, как Евгений оказался
в колонии. Она так давно его не видела, что боялась даже представить се-
бе, каким стал ее муж. По рассказам знакомых, по книгам и фильмам она
уже имела кое-какое представление о том, что такое жизнь в колонии, и
ожидала увидеть Евгения поникшим, с ранними морщинами, с почерневшими
зубами и трясущимися руками.
Наконец подошла ее очередь. Она оглянулась на сидящих в тоскливой
очереди женщин (мужчин здесь почему-то не было, видно, на свидания при-
езжали только матери и жены, а отцы и сыновья предпочитали другие разв-
лечения), незаметно перекрестилась и толкнула деревянную дверь кабинета.
- Я к осужденному Досюкову Евгению Михайловичу, статья сто три, срок
восемь лет.
- Жена? - не поднимая головы, спросил хмурый капитан в зеленой форме
офицера внутренней службы. - Документы, пожалуйста.
- Вот. - Наталья торопливо протянула ему паспорт, совсем новенький,
полученный всего два месяца назад, когда она меняла фамилию.
Капитан аккуратно перелистал паспорт от первой до последней страницы,
потом поднял голову и с любопытством уставился на нее.
- Тут отметочка о заключении брака. Вы поженились полгода назад?
- Совершено верно.
- Досюков в это время, был под следствием? - уточнил капитан.
- Да.
- И вы, значит, добровольно согласились стать женой убийцы? Почему,
интересно? Вы его одобряли?
- Нет, вы не так поняли, - торопливо заговорила Наталья. - Я же нор-
мальный человек, как я могу одобрять убийство? Но я хотела, чтобы он,
отбывая наказание, знал, что я его жду, что он мне нужен, что он должен
справиться со всем этим... У него ведь нет никого, кто ездил бы к нему
на свидания, кто посылал бы ему продукты. Мать совсем старая и почти
слепая, она из дома практически не выходит. Отца нет, он давно умер. Же-
ня у нее единственный сын, ни братьев нет, ни сестер. И если бы мы не
расписались, меня бы не пускали к нему на свидания. Пусть он убийца, но
ведь должен у него быть кто-то, кому он верит и на кого может надеяться.
- Вы сейчас сказали интересную вещь, - заметил капитан. - Вы сказали:
пусть он убийца. Так вы верите в то, что он совершил убийство?
- Я не понимаю, - вмиг пересохшими губами сказала Наталья.
- Я хочу сказать, что ваш муж ведь не признался в совершении убийства
ни на следствии, ни на суде. И он до сих пор не признает себя виновным.
Поэтому я и спросил вас: а вы как считаете? Вы тоже уверены, что он не-
виновен?
- Я... - растерялась она. - Я не знаю. Честное слово, я не знаю. Женя
не такой человек, чтобы убить кого-то... Но ведь чужая душа - потемки,
ни за кого нельзя ручаться, даже за себя самого. Нет, я не знаю. Но я
знаю, в чем состоит мой долг. Если государство сочло необходимым нало-
жить на него кару за что-то, то мой долг - помочь ему пережить это с
достоинством, чтобы он не потерял человеческого облика, чтобы осознал
ошибку, осознал свой грех, если он всетаки это совершил, и чтобы покаял-
ся, исправился.
- Вы - верующая?
- Как вам сказать...
Она улыбнулась впервые с тех пор, как вошла в этот кабинет.
- Когда Женю арестовали, я стала ходить в церковь просто потому, что
очень хотела хоть как-то ему помочь, а как - не знала. Познакомилась со
священником, он и объяснил мне, что если я столько лет прожила рядом с
Женей и не сумела отвратить его от греха, то мой долг теперь сделать
все, чтобы помочь ему очиститься, обновиться и исправиться.
Капитан открыл несгораемый шкаф, за которым оказались картотечные
ящики, выдвинул один из них, долго перебирал карточки, наконец вынул од-
ну из них и внимательно изучил.
- У вас краткосрочное свидание, три часа.
- Так мало? - в отчаянии всплеснула руками Наталья. - А мне говори-
ли...
- Вам говорили про долгосрочное, - сухо перебил ее капитан, - на трое
суток. Это вам пока рано, срок еще не подошел.
- А когда же?
- Через три месяца, не раньше, да к тому же в зависимости от того,
как ваш муж будет себя вести. Если нарушит режим, то в качестве наказа-
ния он может быть лишен посылки или свидания.
- А он что, нарушает? - робко спросила она.
- Пока нет, но все когда-то бывает в первый раз, - философски изрек
капитан.
Он снял телефонную трубку на аппарате без диска.
- Седьмой отряд, Досюков Евгений Михайлович, сто третья, восемь лет.
На краткосрочное.
Выслушав ответ, он снова повернулся к Наталье и усталым голосом
объяснил ей, куда теперь идти, что сказать и какую бумажку показать.
- Вам там скажут, но я предупреждаю на всякий случай заранее: деньги,
колющие и режущие предметы, алкогольные напитки, сигареты с фильтром...
Она на мгновение прикрыла глаза и отключилась.
Целые сутки в плацкартном вагоне, продуваемом насквозь, где даже
ночью не гасится свет и постоянно мимо тебя кто-то ходит. Она совсем не
смогла заснуть, - ей было очень холодно и очень страшно. И теперь в неу-
ютном, вонючем, но таком теплом кабинете ее разморило. А о том, чего
нельзя приносить с собой на свидание, она и так знала еще с тех пор,
когда приходила в следственный изолятор на регистрацию брака.
- Гражданочка! - услышала Наталья голос над самым ухом. - Гражданка
Досюкова!
- Ой, простите. - Она смущенно улыбнулась, поправила шапочку, шарф и
встала. - Всю ночь в поезде. Спасибо вам. До свидания.
- До свидания. Ваш муж - сейчас на работе, его смена закончится в во-
семнадцать ноль-ноль, тогда и встретитесь.
- Спасибо вам, - повторила Наталья, берясь за ручку двери.
До шести вечера была еще уйма времени, и его нужно было где-то про-
вести. Она вышла из административного здания колонии и побрела к плат-
форме пригородной электрички. Пожалуй, она вернется в город, а к шести
часам снова приедет сюда, Наталья быстро окинула глазами висящее на
платформе расписание - поезда ходят каждые полчаса, так что добраться
вовремя она всегда сможет. А до города ехать минут сорок.
В электричке было грязно и холодно, вагоны не отапливались, но она
мужественно терпела неудобства, понимая, что выхода все равно нет. Можно
подумать, что ей предлагали отдохнуть в теплом гостиничном номере на
мягкой чистой постели. Если бы не села в электричку, слонялась бы сейчас
по поселку вокруг колонии или сидела бы в коридоре административного
здания, погрузившись в атмосферу горя, страдания, слез, отчаяния. Что
одно, что другое - большая "радость".
Выйдя на вокзале в самом центре крупного промышленного города, На-
талья Досюкова первым делом решила поесть. Энергично вскинув на плечо
ремень большой дорожной сумки, в которой были только продукты и теплые
вещи для Жени, она бодро зашагала по широкому проспекту, вглядываясь в
витрины и вывески, ища глазами то, что ей нужно. Ее внимание привлек не-
большой ресторанчик, расположенный в полуподвале. Она знала, что очень
часто именно такие маленькие полуподвальные заведения оказываются самыми
что ни на есть изысканными, с прекрасной кухней и первоклассным обслужи-
ванием.
Едва толкнув дверь, Наталья поняла, что не ошиблась. К ней немедленно
подскочил мужчина средних лет в идеально отглаженных брюках, черном жи-
лете поверх белоснежной сорочки и галстуке - бабочке".
- Добрый день, - заговорил он хорошо поставленным голосом. - Добро
пожаловать. Желаете пообедать или только слегка перекусить?
- Пообедать, - решительно ответила Наталья, царственным жестом, будто
песцовую шубу, сбрасывая ему на руки тяжеленную сумку. - Вкусно, сытно и
с хорошим сервисом. Это возможно?
- Нет ничего невозможного, если этого хочет красивая женщина, -
сверкнул зубами швейцар, он же гардеробщик, он же, судя по мускулатуре,
вышибала. - Уверен, что вы останетесь довольны. Позвольте вашу курточку
и шапочку. Прошу в зал, будьте любезны.
Она оглядела себя в зеркале с ног до головы. Нет, еще вполне, вполне.
Для поездки в "зону" она оделась, конечно, попроще, понимала, что при-
дется ночь провести в холодном вагоне, потом разговаривать с начальством
в колонии, потом встречаться с Женей. Глупо и неуместно одеваться в до-
рогие шмотки. Нужны вещи, которые не мнутся и не пачкаются. Черные джин-
сы и черный теплый свитер из ангоры - вот самый подходящий наряд для та-
кой поездки. В самом деле, не на праздник же она собралась - на свидание
с осужденным убийцей как-никак. Шубу надевать тоже не хотелось, хотя в
поезде она ох как пригодилась бы - накрыться. Но нехорошо, шуба дорогая,
красивая, в пол. Что ж, в такой шубе на свидание являться? Напоминать
лишний раз Жене, какая жизнь за воротами осталась? Правильно она сдела-
ла, что надела куртку, длинную, темно-зеленую, с фиолетовой и бордовой
отделкой. Эти цвета были в моде в год последней зимней Олимпиады, позап-
рошлой зимой, тогда Наталья и купила эту куртку, теплую и немаркую, спе-
циально чтобы на рынок ходить да на дачу ездить.
Она стояла перед зеркалом, вся в черном, и с удовольствием оглядывала
красивую большую грудь, округлые бедра и тонкую талию. Она никогда не
была худышкой, грудь и попка у нее все да были заметными и притягивали
мужской глаз, но зато талия была на удивление тонкой, и Наталья прикла-
дывала немало усилий к тому, чтобы на ней не появлялись лишние сантимет-
ры. И лицо у нее было яркое, с темными глазами и густыми, красиво очер-
ченными бровями. Нет, вполне, очень даже вполне, подумала она, поправляя
волосы.
Она вошла в зал царственной походкой красивой и уверенной в себе жен-
щины и, не глядя по сторонам, направилась к свободному столику. Народу в
зале было немало, видно, ресторанчик уже имел сложившуюся репутацию и
постоянную клиентуру. Она едва успела сесть за столик и открыть лежащую
перед ней карту вин, как подскочил официант.
- Добрый день, мы рады вас приветствовать в нашем ресторане. Я прошу
прощения, но мне кажется, вам будет удобнее вот за тем столиком.
С этими словами он чуть повернулся и указал рукой на столик в проти-
воположном конце зала. Тот столик был около окна, а этот у стены, непо-
далеку от зажженного камина.
- Почему вы считаете, что там мне будет лучше? - надменно спросила
Наталья.
- Столик возле окна традиционно считается лучшим, - с ослепительной
улыбкой пояснил официант.
- Я замерзла, - сердито ответила Натальям - и хочу остаться здесь,
поближе к огню. А из окна наверняка дует. Тема исчерпана, молодой чело-
век, принесите мне кофе и меню.
На лице официанта отразилась такая растерянность, что ей стало смеш-
но. Видно, она заняла чейто постоянный столик, и бедняга теперь будет
мучительно соображать, как выкручиваться, если его клиент явится раньше,
чем она уйдет отсюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9