Трудно даже вообразить, сколько людей находятся в родственных связях с
другими людьми, эти родственные связи распространяются по горизонтали, по
вертикали и даже по диагонали, захватывают настоящее и прошлое, ширясь в
пространстве и во времени. Если вы попробуете покопаться в прошлом, то
убедитесь, что все люди - родственники.
Иногда Бальдассерони является ко мне в магазин с газетой в руках и
говорит: ты видел, что случилось? Я не клюю на приманку, потому что газеты я
тоже читаю и знаю, что ничего не случилось, что это просто прием,
позволяющий ему обратить на себя внимание ближнего. В данном случае ближний
- это я. Если такова его цель, от меня никакого удовлетворения он не
дождется. А иногда он принимается читать газету про себя, словно где-нибудь
в кафе. Я продолжаю заниматься своим делом, даже если в это время не делаю
ничего. Бывают случаи, когда ему удается прервать течение моих мыслей. В
общем, я предпочел бы, чтобы он заглядывал ко мне пореже, и даже давал ему
это понять, но нельзя же запретить человеку приходить к тебе в магазин. Ведь
он твой друг как-никак.
Бальдассерони неравнодушен к мрамору. Кроме марок, он еще образцы
мрамора коллекционирует. Древние римляне широко применяли разные породы
мрамора, привозили его со всех концов света. В этом отношении Рим - золотое
дно. Если в дождливые дни вы видите человека, который бродит, склонив
голову, по римскому Форуму, знайте, что это Бальдассерони. Дождь смывает
грязь, и тогда лучше видны обломки драгоценных пород мрамора - зеленого из
Африки, каристума, розового с прожилками, испанского брокателя, французской
гальки, бельгийского черного, темно-лилового. По грязи, среди глыб
известняка, словно какой-нибудь охотник за ящерицами, бродит Бальдассерони
под дождем по древнему Форуму и собирает обломки ценных пород мрамора.
Иногда прицельным ударом молотка он отбивает осколок от античной колонны и
кладет его в сумку. Дождливые дни - радость для Бальдассерони, как,
повторяю, и для охотников за ящерицами.
На виа ди Панико живет один мраморщик, который по заказу Бальдассерони
обрабатывает и полирует эти осколки и обломки, придавая им шарообразную
форму. Тонкая работа, никакая машина ее не сделает. Ручная шлифовка,
требующая сначала скальпеля, потом рашпиля, а под конец - пемзы.
Карьеры красного африканского мрамора опустошены еще со времен
Пунических войн. Находя кусок такого редкого мрамора, Бальдассерони просто
голову теряет от радости, является ко мне в магазин и заводит долгий
разговор о колоннах у входа в собор Святого Петра.
- Подумать только, сколько шариков можно было бы из них понаделать, -
говорит он.
- Святой Петр - это Святой Петр, - отвечаю я.
Бальдассерони рассказывает, что в театре Марцеллия сохранился обломок
колонны тоже из красного африканского мрамора, но он с крупными прожилками и
ценится не так высоко.
Бальдассерони готов превратить в полированные шарики родную мать и
друзей. Он утверждает, что его страсть к коллекционированию мраморных шаров
- это своего рода тяга к совершенству, что в ней больше от философии и от
религии, чем от коллекционерства. Древние утверждали, что у Бога тоже
сферическая поверхность, говорит он.
Мне кажется, что Бальдассерони преувеличивает. Не хочу злословить, ведь
он мой друг, но все же у меня вызывает сомнение подлинная сущность этой его
страсти. По-моему, здесь не столько тяга к совершенству, сколько
своеобразная форма сексуальной маниакальности. Связь тут найти нетрудно,
нужно только подумать хорошенько.
Когда драги очищают русло Тибра, Бальдассерони как ворон налетает на
место работ. Среди ила и городских отбросов, веками копившихся на дне реки,
нередко можно найти и обломки древнего мрамора. Те, что покрупнее, и хранят
на себе следы обработки, становятся добычей стервятников из ведомства по
охране исторического наследия, а маленькие и бесформенные достаются
Бальдассерони (тоже стервятнику), который тут же подхватывает их и тащит на
виа ди Панико. Иногда по пути он заходит ко мне показать свою находку. Я
лично к этим кускам мрамора абсолютно равнодушен.
Когда рабочие муниципалитета роют канализационные колодцы или
какие-нибудь траншеи посреди улицы, Бальдассерони уже тут как тут и копается
в грязи, выброшенной на поверхность. В тот самый день, когда к моему дому
явились рабочие, пришел и Бальдассерони. Найти он ничего не нашел, зато
носом к носу столкнулся с Мириам. Он входил, она выходила.
В римском культурном субстрате полным полно древней грязи, червей,
камней и кусков античного мрамора. Но на виа Аренула были только черви.
Бальдассерони все надеялся, что в историческом центре начнут строить метро,
но его не строят. Теперь он ждет, когда начнут строить подземную автостоянку
на виа Криспи. Его интерес к субстрату просто маниакален.
Если хорошенько приглядеться, во внешности Бальдассерони есть что-то
отталкивающее, чем-то он напоминает мне крысу из городской клоаки. Потные и
летом и зимой руки, какие-то бесцветные волосы, розовая кожа. В общем, я бы
покривил душой, если бы сказал, что Бальдассерони мне симпатичен. Его
присутствие меня тяготит, но он же не виноват, вряд ли он сознательно
стремится вывести меня из равновесия, иначе я сразу бы положил конец нашей
дружбе.
Я часто спрашиваю себя, чем можно объяснить мое отвращение к
Бальдассерони. Это не ненависть, нет, но все-таки что-то очень похожее на
ненависть. Пожалуй, лучше какое-то время держаться от него подальше, но я не
знаю, как это сделать, да если бы и знал, боюсь, что я первый же и стану
переживать, ведь, в конце концов, он мой единственный друг.
Ты не должен идти на поводу у своих чувств, говорю я себе. Ну
подумаешь, ну не симпатичен тебе Бальдассерони. Все равно ты можешь
оставаться его другом. Нельзя поддаваться самовнушению. Во имя дружбы можно
поступиться очень многим. Прежде всего нужно быть выше антипатии и
ненависти. Только поддайся чувству ненависти, и все - конец, потому что
ненависть - злейший враг дружбы.
Бальдассерони - друг. Кто такой Бальдассерони? Друг. Когда он входит к
тебе в магазин, нужно встретить его с улыбкой, когда он роняет на пол марки,
ты должен предложить ему посмотреть еще один альбом. Почему? Потому что
Бальдассерони твой друг. Если тебе доведется найти кусок мрамора редкой
породы, подними его и, когда Бальдассерони заглянет в магазин, подари ему.
Если мрамор не попадается на глаза сам, поищи его. Легко сказать - дружба,
дружбу надо поддерживать любезным обхождением и подарками, ведь она
складывается из множества мелочей. Неприязнь, отвращение, антипатия не
способствуют укреплению дружбы, наоборот, они ее губят. Когда Бальдассерони
нарушает течение твоих мыслей, ты должен подавить в себе естественную
вспышку ярости, даже если это дается тебе с трудом. Держи под контролем свои
слова, поступки и особенно чувства - так учит Создатель. Не поддавайся
первому порыву, не совершай непродуманных шагов. Только тогда ты сможешь
сохранить дружбу Бальдассерони, единственного твоего друга. Человек без
друзей - неполноценный человек. Хвали его машину, его костюмы, его галстук,
его загар даже тогда, когда тебе кажется, что перед тобой просто червяк.
Бальдассерони не червяк, нет, он не червяк. Он друг. Дружба же священна, как
учит Создатель. Впрочем, так говорят все, и, наверное, в этом есть доля
истины, если уж все так считают.
Почему бы тебе, например, не поговорить с ним о Мириам? Почему бы не
раскрыть перед ним душу, не поделиться своими мыслями о любви, об эротике?
Тайны лишь скрепляют дружбу, так считает даже сам Создатель. Не исключено,
что это побудит к признаниям и Бальдассерони, и тогда ты сможешь делать вид,
будто слушаешь его или действительно станешь слушать.
Скука и раздражение тоже враги дружбы. Дружба одинока перед лицом
множества врагов, но ты должен подняться на ее защиту. Почему бы тебе не
попросить прощения у Бальдассерони? Время от времени нужно извиняться перед
ним, просить прощения, даже если сам ты считаешь, что ни в чем не виноват.
Вот увидишь, это возымеет свое действие. Заговаривай с ним, когда можешь,
будь приветлив, когда он заходит к тебе в магазин. Ну что тебе стоит сказать
ему: "Добрый день"? Бальдассерони ничем не хуже всех прочих людей, к тому же
он - друг. Нет, он не червяк. И не забывай об этом. Когда в тебе
заговаривает естественное чувство, когда оно разрастается и вонзается в
голову, словно жало ядовитой змеи, ты должен вспомнить, что говорил о дружбе
Создатель: дружба священна. Вдумайся хорошенько, что плохого тебе сделал
Бальдассерони, чтобы так его ненавидеть? Во имя дружбы можно подавить в себе
даже ненависть. Если забудешь об этом, потеряешь единственного друга,
который у тебя есть.
Когда Бальдассерони уголком глаза пытается прочесть адрес на конверте,
не прячь письмо, а, наоборот, открой перед ним все свои ящики. Когда он
читает тебе газетную хронику, ты должен проявить к ней живой интерес. Не
надо зевать, потому что каждый твой зевок уносит частицу вашей дружбы, зевок
- это дверь, распахнутая для накопившегося у тебя внутри естественного
чувства. При каждом удобном случае ты должен желать ему богатства и ценных
кусков мрамора, но так, чтобы он этого даже не заметил, мысленно. Добрые
пожелания не дают немедленных результатов, лишь со временем они тоже
приносят свои плоды. Зачем тебе все это нужно? Затем, что Бальдассерони -
друг, а дружба, как учит Создатель, священна.
По правде говоря, я соврал, сказав, что у меня есть жена. Никогда у
меня не было ни жены, ни кого-либо в этом роде. В качестве ее прообраза я
взял одну свою соученицу, которая, женись я на ней, стала бы точно такой,
какой я ее здесь описал. Но я не соврал, сказав, что живу в квартале
Монтеверде Веккьо. У меня там маленькая квартирка, в которой я стараюсь
бывать как можно реже. Главный ее недостаток - деревья, сующие свои ветви
прямо в окна, и совы, устраивающиеся на этих ветвях по ночам. Как раз
напротив моего дома находится вилла Шарра, а чуть поодаль - Вилла Дориа
Памфили. Там приют сов. Ночью сотни сов спускаются в город и рассаживаются
на куполах и деревьях. Многие из них задерживаются у моего дома, заглядывают
в окна, смотрят на меня через стекло, словно просят, чтобы я их впустил. По
ночам я часто просыпаюсь от их крика.
В ночь перед тем как я встретил Мириам в спортзале Фурио Стеллы, одна
сова разбудила меня своими криками. Я поднялся и ушел ночевать в заднюю
комнату при магазине. С тех пор я больше не сплю дома. Я никогда бы не
привел женщину в свою квартиру, и поэтому мне приходится придумывать всякие
предлоги, например говорить, что я женат. Надо признаться, что Мириам я
никогда не говорил, будто у меня есть жена, по-моему, она сама так решила. А
может, она считает, что я живу с родными, или вовсе об этом не думает. В
общем, мы с ней никогда об этом не говорили, а если ты с самого начала о
чем-то не сказал, то потом сказать становится все труднее. Но я же понимаю,
что Мириам надоест встречаться со мной в задней комнатке магазина, и ясно,
что Бальдассерони воспользуется этим и попытается соблазнить Мириам.
Может, он уже сейчас думает о том, как бы заморочить ей голову,
вынашивает свои дьявольские планы. Или даже приступил к их осуществлению. Я
всегда догадывался, что свои мраморные шары он коллекционирует с какой-то
задней мыслью. На эту тему можно каламбурить и приводить всякие аналогии до
бесконечности. Должен признать, что коллекция у него необычная и девушке
трудно устоять перед желанием познакомиться с ней. Может, он даже скажет
Мириам: бери любой шар, я тебе его дарю. Польщенная Мириам возьмет первый
попавшийся шар и положит его в сумочку. Этим она как бы подпишет свой
приговор. Ну да, я уже вижу, как она позволяет себя обнять и увлечь на
диван, вижу, как они целуются...
Давайте рассуждать здраво. Я совершенно не уверен, что два дня тому
назад Бальдассерони видел, как она выходила из моего магазина. Если он ее не
видел, то как он мог пойти за ней следом? Уж лучше бы мне было тогда его
впустить, а не захлопнуть дверь у него перед носом. Теперь бы меня не
одолевали сомнения и я бы не представлял себе, как он сел в машину и поехал
следом за такси, в котором была Мириам. Если он это сделал, то теперь они
вполне могут лежать на диване в обнимку. Где? Дома у Бальдассерони. Живет он
один, У него есть приходящая прислуга, диваны всегда в порядке и кровать
тоже. Он, конечно, потянет ее на диван, а не на кровать - так приличнее.
Бальдассерони такой лицемер.
Я чувствую, как от гнева во мне закипает кровь. Разве устоишь тут за
прилавком? И я проклинаю эту привязывающую меня к месту профессию, этот
запах гуммиарабика, старых чернил из чернильных шариков и плесени, запах,
который в прежние времена был отрадой всей моей жизни. Я спрашиваю себя,
неужели Бальдассерони удастся совратить Мириам при первом же свидании? А
что, тебе... разве это не удалось? Помнишь ночь, проведенную на холме
Джаниколо? Как ты все это провернул! Каким бы отвратительным тебе ни казался
Бальдассерони, ты прекрасно сознаешь, что мнение мужчины о мужчине в данном
случае не имеет никакого значения. Ты сам тоже довольно нелеп со своими
длинными, не по росту, ногами и узкими, как у китайца, глазками. И все-таки
ты Донжуан - это тебе прекрасно известно. Ну вот. Теперь я их уже вижу в
постели... Он затащил ее в комнату, гасит свет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22