–- Нет, ей-богу, мне в самом деле нравится, как вы лихо лжете, -ответил подполковник Корн. — Вы должны гордиться, если вашего боевого командира произведут в генералы. Гордиться тем, что служили в части, в которой на каждого пилота в среднем приходится больше боевых вылетов, чем в других частях. Неужели вы не хотите получить как можно больше благодарностей и Пучок дубовых листьев к вашей Авиационной медали? Где ваш боевой дух? Неужто вы не рветесь в бой, дабы удлинить список боевых заслуг вашей части? Даю вам последнюю возможность ответить "да".
–- Нет.
–- В таком случае, — беззлобно сказал подполковник Корн, — чаша нашего терпения переполнилась и...
–- Он должен презирать себя!
–- ...и мы вынуждены отправить вас домой. Только окажите нам одну маленькую услугу и...
–- Какую еще услугу? — перебил Йоссариан с вызовом:
он почуял недоброе.
–- О, совершенно пустяковую, незначительную услугу. Мы предлагаем вам самую великодушную сделку. Мы издаем приказ, согласно которому вы возвращаетесь в Штаты. Нет, на самом деле издаем. А вы в благодарность должны...
–- Что? Что я должен?
У подполковника Корна вырвался короткий смешок:
–- Полюбить нас. Йоссариан заморгал:
–- Полюбить вас?
–- Да, полюбить нас.
–- Полюбить вас?
–- Совершенно верно, — кивнув, подтвердил подполковник Корн, чрезвычайно довольный неподдельным удивлением и замешательством Йоссариана. — Полюбить нас. Быть с нами заодно. Стать нашим закадычным другом. Говорить о нас хорошо - и здесь, и в Штатах. Короче, стать своим малым! Ну что, немного мы с вас запросили?
–- Значит, вы хотите, чтобы я вас полюбил? И все дела?
–- И все дела.
–- И все?..
– Да. Чтобы вы полюбили нас всем сердцем.
Йоссариану захотелось расхохотаться от души, когда он с удивлением понял, что подполковник Корн говорит то,что думает.
–- Это не так-то легко, — усмехнулся он.
–- О, это гораздо легче, чем вам кажется, — отпарировал подполковник Корн, нисколько не задетый шпилькой Йоссариана. — Вы сами удивитесь, как легко полюбить нас, стоит только начать. — Подполковник Корн подтянул свои просторные, болтающиеся брюки и нехорошо ухмыльнулся, отчего глубокие темные складки, отделявшие его квадратный подбородок от обвислых щек, протянулись еще ниже. — Видите ли, Йоссариан, мы собираемся открыть вам путь к процветанию. Мы намерены произвести вас в майоры и даже наградить еще одной медалью. Капитан Флюм уже работает над пресс-бюллетенем, в котором он воспевает ваше доблестное поведение над Феррарой, вашу глубокую преданность родному полку и исключительную верность воинскому долгу. Я цитирую дословно. Мы намерены прославить вас и отправить домой как героя, отозванного Пентагоном для поднятия боевого духа в стране и для пропагандистских целей. Вы будете жить, как миллионер. С вами будут носиться, как со знаменитостью. В вашу честь будут устраивать парады, вы будете произносить речи, призывая население приобретать облигации военного займа. Новый, роскошный мир откроется перед вами, как только вы станете нашим закадычным другом. Ну не прекрасно ли?
Йоссариан вдруг поймал себя на том, что внимательно слушает, как подполковник расписывает пленительные подробности его будущей жизни.
–- Я не любитель говорить речи. Подполковник Корн посуровел. Он уже больше не улыбался:
–- Хорошо, забудем о речах. Главное — не ваши речи, а ваши разговоры. В полку не должны знать, что мы вас отправили домой только потому, что вы отказались выполнять задания. И мы не желаем, чтобы генерал Пеккем или генерал Шейскопф что-нибудь пронюхали о наших с вами трениях. Вот почему мы так хотим с вами подружиться.
–- А что мне говорить ребятам, когда они спросят, почему я отказался летать на задания?
–- Говорите, что вам по секрету сообщили, будто вас отправляют в Штаты, и вы не желаете рисковать жизнью из-за одного-двух полетов. Ну и, дескать, на этой почве легкая размолвка между закадычными друзьями.
–- И они поверят?
–- Конечно, поверят, как только увидят, что нас с вами водой не разольешь, а тем более, когда им на глаза попадется пресс-бюллетень и они прочтут ваши добрые слова — да-да, это уж вам придется написать! -обо мне и полковнике Кэткарте. О летчиках не беспокоитесь. Пока вы здесь, от них можно ждать всяких неприятностей, но после вашего отъезда мы их призовем к порядку и приструним. Знаете, как говорится, одна хорошая овца может испортить паршивое стадо, — сострил подполковник Корн.
–- Слушайте, а ведь может получиться очень здорово: не исключено даже, что вы вдохновите своих друзей на выполнение новых боевых заданий.
–- Ну а что, если, предположим, я разоблачу вас, когда вернусь в Штаты?
–- И это после того-то, как вы получите медаль, повышение и шумную славу? Во-первых, вам никто не поверит. Во-вторых, начальство не позволит. Да и чего ради, скажите на милость? Вы же собирались стать своим малым, помните? Вы будете наслаждаться богатством и почетом. Вы были бы последним дураком, если б отказались от всего этого ради каких-то моральных принципов. А ведь вы не дурак. Ну, по рукам?
–- Не знаю.
–- Или по рукам, или под суд.
–- Но это будет довольно подлый трюк по отношению к ребятам из эскадрильи.
–- Трюк гнусный, — любезно согласился подполковник и замолк, выжидательно глядя на Йоссариана и наслаждаясь всей этой сценой.
–- А собственно, какого черта! — воскликнул Йоссариан.
–- Если они не хотят больше летать на задания, пусть бросят и выкручиваются сами, как это сделал я. Правильно?
–- Конечно, — сказал подполковник Корн.
–- Почему, собственно, я должен из-за них рисковать своей жизнью?
–- Конечно не должен.
–- Ну что же, по рукам! — объявил он радостно, приняв решение.
–- Великолепно, — сказал подполковник Корн с гораздо меньшей сердечностью, чем ожидал Йоссариан. Соскочив на пол, подполковник Корн подергал, оправляя, брюки, и протянул Йоссариану мягкую ладонь: — Ну, счастливого пути на родину.
–- Благодарю, подполковник. Я...
–- Зови меня просто Блэки. Теперь мы приятели.
–- Конечно, Блэки. Друзья зовут меня Йо-Ио. Вот так-то, Блэки, старина...
–- Друзья зовут его Йо-Ио, — пропел подполковник Корн полковнику Кэткарту. — Почему бы вам не поздравить Йо-Йо? Он ведь сделал весьма благоразумный шаг.
–- Ты и вправду поступил благоразумно, Йо-Йо, — сказал полковник Кэткарт, тряся руку Йоссариана с неуклюжим усилием.
–- Спасибо, полковник, я...
–- Зови его просто Чак, — сказал подполковник Корн.
–- Конечно, зови меня просто Чак, — сказал полковник Кэткарт, смеясь искренне и в то же время несколько застенчиво. — Теперь мы приятели.
–- Конечно, дружище Чак.
–- Ну, улыбнемся под занавес, — сказал подполковник Корн. Он обнял их за плечи, и все трое направились к выходу.
–- Давайте как-нибудь вечерком вместе поужинаем, — предложил полковник Кэткарт, — Может быть, сегодня в штабной столовой?
–- С удовольствием, сэр.
–- Чак, — с упреком поправил подполковник Корн.
–- Виноват, Блэки, — Чак. Я еще не привык.
–- Ничего, приятель.
–- Конечно, дружище.
–- Спасибо, дружище.
–- Не стоит, приятель.
–- Ну пока, приятель.
На прощание Йоссариан ласково помахал рукой своим новым закадычным друзьям и вышел на галерею. Как только он остался один, он чуть не запел. Теперь он волен отправиться домой! Его бунт окончился успешно. Он в безопасности, и ему не нужно никого стыдиться. Веселый и беспечный, он спускался по лестнице. Какой-то солдат в рабочей одежде отдал ему честь. Лицо его показалось Йоссариану до жути знакомым. Когда Йоссариан, отвечая на приветствие, поднес руку к фуражке, его вдруг осенило, что рядовой в зеленой куртке — это нейтлева девка. Взмахнув кухонным ножом с костяной ручкой, она бросилась на Йоссариана и пырнула его в бок под поднятую для приветствия руку. Йоссариан с воплем опустился на пол и зажмурился от неописуемого ужаса, когда заметил, что девка еще раз замахнулась на него ножом. Он был почти без сознания, когда подполковник Корн и полковник Кэткарт выскочили из кабинета и,спугнув девицу, тем самым спасли его от верной гибели.
41. Сноуден.
–- Режь, — сказал врач.
–- Режь ты, — сказал другой.
–- Не надо резать, — сказал Йоссариан, с трудом ворочая распухшим, непослушным языком.
–- Послушай-ка, кто там сует нос не в свои дела?- недовольно проворчал один из врачей. — Что это еще за голос из провинции? Так будем мы оперировать или нет?
–- Не нужна ему операция, — проворчал другой. — Ранение несерьезное. Все, что от нас требуется, — остановить кровотечение, промыть рану и наложить несколько швов.
–- Но мне ужасно хочется резать, я никогда не пробовал. Которая из этих железок скальпель? Вот этот, что ли?
–- Да нет, вон тот. Ну ладно, давай режь, раз уж ты собрался. Делай надрез.
–- Вот так, что ли?
–- Да не здесь, болван!
–- Не надо меня надрезать. — Хотя рассудок Йоссариана обволакивало туманом, он все-таки смекнул, что двое неизвестных собираются его потрошить.
–- Опять голос из провинции, — саркастически проворчал первый врач. — Он так и будет болтать до конца операции?
–- Вы не имеете права его оперировать, пока я его не оприходую, -сказал писарь.
–- Вы не имеете права его оприходовать, пока я не проверю его анкетные данные, — сказал толстый полковник-усач. Он придвинул вплотную к лицу Йоссариана свою просторную розоватую физиономию, от которой веяло нестерпимым жаром, словно от огромной раскаленной сковороды. — Ну-с, где вы впервые увидели свет, дружище?
Толстый полковник-усач напоминал Йоссариану того полковника, который допрашивал капеллана и признал его виновным. Йоссариан смотрел на него, будто сквозь тусклую пленку. Густой сладковатый запах спирта и формалина повис в воздухе.
–- В окне, — ответил Йоссариан.
–- Да нет, я не о том. Где вы родились?
–- В постели.
–- Нет, нет, опять вы меня не поняли.
–- Дайте-ка я займусь им, — потребовал остролицый человек с запавшими ехидными глазами и тоненькими злыми губами. — Ты долго будешь дурачком прикидываться? — спросил он Йоссариана.
–- Он бредит, — сказал один из докторов. — Может быть, вы разрешите отправить его в палату? Ему нужен уход.
–- Раз бредит, пусть лежит здесь. Глядишь — и проболтается в бреду.
–- Но из него хлещет кровь. Разве вы не видите? Он, чего доброго, еще умрет.
–- Туда ему и дорога.
–- Так и надо вонючему мерзавцу, — сказал упитанный полковник-усач. — Ладно, Джон, давай-ка шевели языком. Выкладывай все, как есть.
–- Меня зовут Йо-Ио.
–- Нам хочется, чтобы ты с нами сотрудничал. Йо-Йо. Мы твои друзья, и ты должен нам верить. Мы пришли помочь тебе. Мы тебя не тронем.
–- Давай ткнем ему в рану пальцем, — предложил остролицый.
Йоссариан опустил веки, притворившись, будто потерял сознание.
–- Ему дурно, — услышал он голос доктора. - Нельзя ли, пока не поздно, оказать ему помощь? Он действительно может скончаться.
–- Ладно, забирайте его. Будем надеяться, что мерзавец и вправду загнется.
–- Вы не имеете права приступать к лечению, покуда я его не оприходую, — сказал писарь.
Йоссариан лежал как мертвый, и писарь, пошуршав бумагами, оприходовал его тело. Затем Йоссариана плавно вкатили в душную темную палату, где запах спирта и формалина чувствовался еще сильнее, а из мощной лампы над головой отвесно падал слепящий столб света. Густой навязчивый запах опьянял. Звякнуло стекло, и повеяло эфиром. Тайно злорадствуя, Йоссариан прислушивался к хриплому дыханию врачей. Его веселило, что они думают, будто он без сознания и ничего не слышит. Все, что они делали, казалось ему сплошной глупостью, пока наконец один из них не сказал:
–- Послушай, а стоит ли спасать ему жизнь? Те типы, пожалуй, не погладят нас за это по головке.
–- Давайте оперировать, — сказал другой доктор. — Вспорем ему живот и раз и навсегда установим, что у него там за болячка. Он без конца жаловался на печень. На этом рентгеновском снимке печень у него довольно маленькая.
–- Да это поджелудочная железа, болван! Печень вот где.
–- Ничего подобного — это сердце. Готов поспорить, что печень — вот она. Сейчас вскрою и выясню. Кажется, сначала надо помыть руки?
–- Не нужна мне ваша операция, — сказал Йоссариан, открывая глаза и делая попытку сесть.
–- Смотри-ка, снова голос из провинции, — презрительно усмехнулся один из врачей. — Как бы заставить его заткнуться?
–- Можно дать ему общий наркоз. Эфир под рукой?
–- Не надо мне ваших наркозов, — сказал Йоссариан.
–- Опять голос из провинции, — сказал доктор.
–- Давай дадим ему общий, и он утихомирится. Тогда мы что захотим, то и сделаем.
Они дали Йоссариану общий наркоз, и он утихомирился. Очнулся он в отдельной комнате, умирая от жажды, преследуемый запахом эфира. У кровати сидел подполковник Корн в шерстяной мешковатой грязно-оливковой форме и терпеливо дожидался,когда Йоссариан придет в себя. Любезная,флегматичная улыбка блуждала на его коричневом, давно не бритом лице. Кончиками пальцев он мягко постукивал себя по лысине. Как только Йоссариан раскрыл глаза, подполковник Корн, посмеиваясь, наклонился над ним и заверил, что их сделка остается в силе, если, конечно,Йоссариан не умрет. Йоссариана начало рвать. При первых же спазмах подполковник Корн вскочил на ноги и, морщась от отвращения пулей выскочил вон, а Йоссариан,подумав, что нет худа без добра, снова впал в удушливую дремоту. Чьи-то жесткие пальцы грубо вернули его к действительности. Повернувшись, он открыл глаза и увидел незнакомого человека с гнусным лицом. Презрительно-насмешливо скривив губы,незнакомец похвастался:
–- Попался нам твой приятель, дружок. Попался он нам в лапы.
Йоссариан похолодел, его прошиб пот. В голове все поплыло.
–- Какой приятель? — спросил он, когда увидел капеллана на том месте, где только что сидел подполковник Корн.
–- Может быть, это я — ваш приятель? — ответил капеллан,.
Но Йоссариан не слышал его и снова смежил веки. Кто-то дал ему глотнуть воды и на цыпочках вышел. Йоссариан проснулся в отличном настроении и повернулся, чтобы улыбнуться капеллану, но вместо него увидел Аарфи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68