– Айван, давай на чистоту, что тебя задесь больше всего интересует и чем твоя миссиия может быть полезна ЭРДЭКУ?
Аксиому о том, что любое взаимодействие должно быть обоюдовыгодным, в Америке вбивают буквально с пеленок – это и есть ключ и основная составляющаая пути к успеху. Ваня лихорадочно перебирал, чем же сейчас он может быть полезен ЭРДЕКу, так чтобы работа хим-медразведчиков лила водичку и на его мельницу. Пожалуй ничем… Впрочем, почему же так? Он ведь может на пару суток им выделить свой ГПР (GPR -ground penetration radar– буквально грунт-проникающий радар ). У Вани в доставленном грузе было два ГПР – небольшие ящики с плоским днищем. При зондировании, впрягаясь в специальный хомут, их буквально приходилось тянуть за собой как плуги. Правда то, что при этом вырисовыется на экране монитора для неподготовленного выглядит помехами в телевизоре, – радарная эхосканограма больше напоминает зернистые рядки пунктирных линий, которые в лучшем случае могут сложиться в нечеткую картинку, подобную той, что видят доктора при УЗИ (обследовании ультразвуком), но чаще походят на «размазанную» электрокардиограмму. Однако потренировавшись минут десять, начинаешь понимать «картинки» – устройство весьма эффективно «просвечивает» грунт, безошибочно позволяя найти закопанную стену, а то и отдельный скелет. Идея обследовать парк и розарий на предмет схронов и тайников казалось очень даже интересной, но вот одному протягать эту железяку по весьма обширному «дворику» Саддама, да так чтобы не сдохнуть к вечеру от переутомления, задачка для простого смертного не выполнимая. Зато вполне посильное дело для отделения. Да и ребяткам поинтересней будет, чем заурядная патрульно-караульная служба в пыльном кэмпе. Свой Сименсовский радар, что дет высокое разрешение, но проникает на небольшую глубину, Айван решил не использовать – применение такой штуки обычно ограничено нуждами городской сантехники, обыденного строительного бизнесса, заурядной судмедэкспертизы и полицейской полевой работы (зондировние грунта при поиске трупов или иных интересующих следствие закопанных вещей). Только братских могил в царских апартаментах как-то не делают… Однако исследования при помощи второго радара, нового «Дип-ДжиПиАр», производства Тексас-Инструментс, действительно могло принести пользу, правда в плане выявления подземных фортеций и тайных складов (Deep-GPR – буквально «глубокий ГПР» ). При гораздо меньшей разрешающей способности, глубина исследования увеличивалась на порядок – этот прибор сыскал заслуженную славу не только у «поверхностников», но и у археологов, палеонтологов и геологов. На армейское снабжение подобные штуки только начали поступать, но в единичных экземплярах и исключительно в инженерно-саперные части, понятно что не у химиков, ни в медразведке их не было.
Ваня кратко поделился с Рими своими соображениями насчет того, чтобы сделать 15-тиметровую эхотенеграмму грунта дворца с помощью новейшего оборудования. Тот от идеи пришел в неописуемый восторг – этож сколько часов поиска можно съэкономить. Оставалась одна единственная проблема – эта 100-килограмовая тележка, по цене равная «Ролс-Ройсу» или «Ламбургини», лежала мертвым грузом в углу складской паладки Кэмпа Кроппер. Эдд быстро связался с Ланке, тот запросил учетный номер оборудования, что выдается каждому ящику при закладке на хранение, а потом пообещал доставить ваш «гроб для просветки земли» втечение ближайшиего часа. Значит пока радара нет можно присоедениться к группе в плане общего осмотра. Айван попросил у Рими посмотреть его бумажный план дворца. Эдд развернул его на здоровом палисандровом столе. Схема оказалась такая же точно, как у полковника. Майор минуту постоял перед ней, как полководец перед битвой, и наконец многозначительно ткнул пальцем в план крыши и чердачных помещений. Значит начнем отсюда, сверху вниз и слева на право, по часовой стрелке и спиралью во внутрь, нудненько и методичненько, чтоб ничего не пропустить.
Первую находку Айван сделал, когда подошли к чердачной двери. На полу темнело пятнышко величиной с арбузную семчку. Айван достал липкую ядовито-желтую лэйбу, чёрным маркером нарисовал на ней еденицу и прилепил рядом, потом щелконул фотоаппаратом с единственным словом «кровь». Майор остановился и с сомнением поглядел на ступеньку.
– Откуда ты знаешь? Может электромонтер кетчуп пролил. – скептически заметил Эдд.
Ванька поскреб пятнышко и собрал частички в специальную пробирку.
– Нет, это кровушка. Правда старая и густая, но у меня приказ на этот счет строгий и конкретный – на этом объекте любые следы крови на ДНК! Совет судмедэксперта: если сомневаешся, кровь ли это? – поскреби слегка поверхность сухого пятна скальпелем или иголкой и посмотри под углом. На кровяном пятне появится легкая «серебристость», на пятнах краски, пятнах от варенья такого эффекта нет. А здесь есть!
Крыша была хоть плоская, но вся террасками. Облицованная серо-желтыми плитами какого-то рыхлого камня, не то известняка, не то очень мелкого ракушечника, она больше производило впечатление некоего монумента, чем крыши. Ступеньки, парапеты, «тротуары», специально для прогулок что-ли… У стены одного такого яруса опять нашли кровь, на этот раз много – видать кого-то серьезно посекло осколками при бомбардировке, а засохшие брызги на стене выдавали даже предполагаемую траекторию. На открытых местах пришлось работать без комфорта – на карачках. Лежащие рядом солдаты то и дело кричали «урони свою задницу», если та поднималась излишне высоко. Впрочем им спасибо – лишнее напоминание о снайперах не помешает. Вообще-то Ваня прекрасно отдавал себе отчет в формализме его деятельности – если нормально обследовать дворец, как осматривают сцену реступления пускай в самом занюханном шерифском отделе самого забытого захолустья Америки, то даже с таким упрощением при здешнем маштабе это двухнедельная работа для сорока криминалистов. Понятно, что такой задачи не стоит – просто необходимо бегло пробежаться и отметить «горячие» места, куда можно будет направить нормальную бригаду, хотя Ваня искренне сомневался в такой необходимости – перед войной Саддам во дворцах практически не жил. Словно прочитав Ванькины мысли, Эдд дернул его за рукав:
– Ну что, эксперт, хватит тут загорать. Пошли вниз.
Здоровый верхний зал, что выходил окнами на реку, пострадал больше всего. Если не считать бункера, куда гахнули «бастером» в самом начале операции, то этот зал единственное место во всех дворцах, куда более-менее серьезно приложились. Дело в том, что когда иракцы обнаружили, что коалиционные силы не бомбят сами дворцовые постройки, щадя их как культурное достояние, то стали этим пользоваться. Так незадолго до взятия Багдада, в верхней дворцовой комнате собиралось совещание командиров, ответственных за юго-западное направление обороны. Именно тогда в этот зал через крышу и запулили ракетой. Взрыв, с отсроченной на одну переборку детонацией, был сравнительно небольшой, но со стандартным поражающим элементом. Стены почти все целые, только местами на деревянных арках пообрывались шелковые обои и под их лохмотьями зияли дыры в обычной бумажно-гипсовой штукатурке, известной в Америке как «шитрок». Вот уж было неожидано встретить такой затрапезный стройматериал среди гранита и мрамора. Похоже, что эта бомбардировка не столько достигла военного успеха – кровяных пятен было на удивление мало, хотя шрапнелью там посекло абсолютно все, – сколько явилась хорошим предупреждением военным шишкам, что «дворцовая защита» в их случае не работает. Рядом куча подсобных помещений, кухня, посудомойка… Видать этот зал в свое время знавал роскошные банкеты. Что касается сервизов и посуды, то похоже что основное было вынесено еще самим обслуживающим персоналом – пустые полки и осколки всюду. Один сержант нашел на полу несколько вилок с саддамовскими вензелями. Небось потеряли в спешке, вилочки новьё, ни царапинки, упакованы в целофан. Хотя может пару раз и пользовались ими – всю посуду для Саддама стерилизовали и паковали, как операционный инструментарий. Вилки тяжелые, наверное из стерлинга (серебро с небольшим добавлением хрома для твердости и чтоб не чернело от времени). Точно пойдут раритетами с молотка на аукционе, командиры на такую мелочёвку смотрели сквозь пальцы.
Прибыл вертолет с «Дип-ГПР» и шестью солдатами впридачу. Те просто горели от энтузиазма поработать тягловыми лошадьми – понятно, что энтузиазм вызывался не самой работой, а банальным желанием побывать во дворце. Каково же их было разочарование, что вместо дворца, им пришлось до ночи бегать по колючим розам. Особо интересного там так и не нашли, за исключением пары отрытых блиндажей во дворе. Блинаджи оказались пустыми, но «штурмовали» их с соблюденем всех мер, положенных при зачистках – от засевших в таких местах фнатиков никто не застрахован. Еще к Ванькиному удивлению нашли странную могилу, где оказалось четыре здоровенных собачьих трупа, едва присыпанных землей. Судя по всему, оголодавших псов выпустили на стражу, после того, как разбежалась охрана, но охрана одумалась и вернулась, правда уже в виде мародеров. Овчарки оказались ненужным препятствием и их просто пристрелили. Но кто же их тогда похоронил?
Загадка разрешилась весьма быстро. Из всей многочисленной прислуги, охраны и техперсонала во дворце всё же остался один человек. Появился он словно из сказки про средневековых королей и их шутов – оставшийся смельчак оказался карликом, игрушка, забава, но вместе с тем охранник Саддама. Звали его Фарид Хариз. Уже само имя этого человека казалось гротескной издевкой – ведь в буквальном переводе с арабского оно означало «уникальный защитник» или «редкий страж», что-то в этом роде. Среднему человеку «защитник» едва ли доставал до локтя, но был крепко сбит и для карлика все же силен. Облаченный в темно-зеленую гвардейскую форму, он тихо сидел в правом флигеле без оружия, не думая ни оказывать сопративления, ни убегать, ни даже переодеваться. Солдат он встретил с улыбкой, провел их по той части дворца, которую хорошо знал. Оказывается это были его собаки. Одному из сыновей Саддама как-то пришла в голову идея, как сделать сторожевых собак абсолютно неподступными – он посчитал, что их собаковод должен разительно отличаться от остальных людей. Вот и выбрали карлика. Несмотря на свой малюсенький росточек, Фарид Хариз оказался весьма добрым малым и неисправимым оптимистом. Он добросовестно и преданно нес свою дворцовую службу, лелеял вверенных ему четырех злючих элитных овчарок, в последние дни деля со своими питомцами скудный паек. Но вот питомцев пристрелили, служба кончилась, а идти ему оказалось абсолютно некуда. Так он и остался во дворце. Пехотинцы зауважали этого человечка, ведь он оказался единственным из челяди, кто сохранил достоинство и не набросился после падения сюзерена на его богатство. Карлик Фарид постоянно улыбался и охотно фотографировался с солдатами на черных гранитных ступенях, ведущих в Саддамовские покои. К сожалению, его настоящая судьба не известна. В тот день его всё же попросили со дворца, правда позволив вернуться в любое время за своими вещами. Порекомендовали, в какую оккупационную структуру ему следует обратиться после окончательного взятия Багдада, ведь служебное собаководство вещь для любой власти необходимая. По слухам, он действительно работал какое-то время в новой полиции Ирака, а потом исчез. Вроде его поймали и повесили непримиримые, но это не точно, по другим слухам он просто плюнул на службу и уехал куда-то. Очень жаль этого добродушного, маленького и смелого араба, и хочется верить именно во второй вариант.
Сложнее оказалось обследовать подвалы дворца. Это место казалось самым интересным и интригующим. Ванька жаждал найти там личный застенок Саддама, типа того, что имелся у его мадшего сына Удэя, майору Рими грезился склад с химическим оружием, кто-то мечтал о секретной картотеке с анкетными данными на любого члена или осведомителя Мухабарата, кому-то рисовался золотой запас с алмазами россыпью и стопками картинан периода Возрождения. Маленький проводник честно сказал, что никогда не был в дворцовых подвалах, но самое большее, что он про них знает – это что там есть бомбоубежище. Правда в сплетни об темницах-застенках и о ваннах с серной кислотой он тоже верил. Тому были основания – входит к Саддаму генерал, а выходит… никто не выходит. Был человек, нет человека, тут во что хочешь поверишь… Путь в подвал преграждала тяжеленная железная дверь с герметичной резиновой прокладкой. Перед дверью лежал непонятный картонный ящик без надписей. Прислоненный вплотную, он одним краем упирался в стальную плиту, а верхней частью подлежал под ручкой-рычагом. Открыть дверь, не потревожив этого ящика было делом абсолютно невозможным. Проорав «назад, здесь заминировано!» саперы попятились, стараясь ступать след в след и не делать резких движений – боялись сенсорного взрывателя, наподобие тех, что стоят на противоугонной сигнализации в машинах. Входить в подвал посчитали неоправданным риском и позвали опретаора гусеничного «лонг-нека» из специального бом-сквада. В каждой саперной части есть такие подразделения дистанционного разминирования, где на вооружении состоят подобные устройства. Неказистые и тихоходные, они скорее напоминают большую гусеничную игрушку, смесь миниатюрного танка и подъемного крана. Однако оборудованные всякими датчиками, камерами наблюдения, манипулятором и гидропушкой, эти полуроботы спасли жизни многим саперам, да и не только им.
Молодой солдатик-оператор похоже несколько стеснялся работать перед глазами начальства и люботных. Очевидно, что это у него первое боевое разминирование. Открыл кожух и пульт-чемоданчик, активировал дрона, тот пискнул и тихо загудел маленьким вентиллятором. Солдат убедился, что устройство исправно, открутил крышку и залил внутрь робота литра два какой-то смеси, похожей на антифриз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44