Танк тряхнуло, у экипажа загудело в головах от грохота, но времени на очухивание нет – гранатометчику уже сунули второй заряд. Вскинуть гранатомет араб не успел – крупнокалиберный пулемет на таком близком расстоянии просто разорвал его на куски, а секундой позже та же участь постигла автоматчиков. Не зря гонял Мак-Фарлинг свой экипаж на бесчисленных учениях, вбил таки в солдат науку до самых спинномозговых рефлексов, выдрессировал за три года на славу – вот его ганнер (стрелок ) свое дело знает и ворон в таких ситуациях не ловит. Спасибо, не дал судьбу дважды испытать.
В танке мигали лампочки, компьютер требовал проверки системы наведения, попутно проверяя все остальное оборудование. Периодически вспыхивали надписи – «система такая-то, повреждений нет». По радио Мак-Фарлинг быстро доложил ситуацию и отчитался о случившемся. Завершил доклад привычной фразой – «70-2-14 боеспособен». Дали команду отойти с освещенного места назад. Смотреть на открытое пламя через прибор ночного видения плохо – все становится белым, но вот уже и привычная ночная темнота. Теперь порядок – в легкой зеленоватой дымке все четко видно. Видны подошедшие «Брэдли», видны высыпавшие из них наши солдаты. Видны и несколько фигур, спешно улепетывающих за ров. Трансфокатор приблизил картинку, а лазерный дальномер замерил дистанцию – так полторы мили и шестнадцать ярдов (около 2,5 км ). Черт возьми, по крайней мере, у троих болтаются темные «палки» – похоже там тоже гранатометчики. Заряжающий – давай фугасно-осколочный, щас в воздух пальнем! Нет, никто никого пугать не собирается – в воздух, это значит смерть всей группе. Снаряд в ствол, гильотина затвора плавно идет вверх. Через пару секунд над группой бегущих вспыхивает яркое облако взрыва, а под их ногами земля дает маленькие фонтанчики пыли – корпус снаряда сделан как некая гильза, начиненная тысячами малюсеньких стрелочек из прочной стали, в сечении напоминающих трехгранный суворовский штык. В воздухе снаряд совершает дугу и направленным взрывом выплевывает стреловидные элементы, создавая эллиптическую зону поражения по типу того, как фонарик освещает пространство перед собой. А уж эти штучки даже каску прошивают как бумагу, плюс каждое пятое ранение такого – крупный сосуд где-то внутри тела, то есть стопроцентная смерть от кровотечения. Время детонации регулируется автоматически, для чего во взрывателе есть микрочип, а взводится он показанием дальномера. Остаться в живых под таким дождиком невозможно – в каждом теле от трех до пятнадцати дырок. В основном сквозных.
По вспышке и проверили систему наведения – отклонение больше нормы, но в пределах, достаточных для дальнейшего ведения боя без перехода на «аналог» – визуальную наводку. Снова вышли ко рву, на этот раз подыскав местечко потемнее. Здесь переправляться бессмысленно – за рвом обширное минное поле. Надо выходить опять к горящей нефти – там мин нет, точнее есть, но только на выходах между двумя рвами. Это не проблема, саперы уже приготовили свои подарки по этому случаю – разминировать коридор на таком маленьком участке будет делом секунд. Где-то в высоте засуетились беспилотные разведчики – сейчас они транслировали последние инфракрасные картинки и радарные сканограммы грунта в предполагаемых проходах. Практически вся поверхность снимается многократно, затем туда вносятся сезонные изменения. Потом такие картинки сверяются с громадной базой данной. Конкретную мину так найти сложно, но вот уровень угрозы массового минирования просчитать можно запросто. Сидят спецы-офицеры в далеком Катаре и гоняют компьютерные программы, анализируя обычную землю. А потом говорят, стоит ли туда соваться. Сейчас стоит – кроме уже выявленных зон минирования ничего необычного не появилось.
Короткий сигнал цифровой радиосвязи – обмен файлами, за доли секунды в командирский компьютер вводится вся обновленная информация по намеченному району продвижения. На дисплее загорается «70», значит это со штаба родного полка. Раскрыть файл, не зная кода-пароля, невозможно. Вот и приходится танкистам по клаве стучать, правда клава маленькая, но на всякий случай и обычный кейборд есть, правда в боевых условиях его не подключают. Зато удобно потом бой разбирать – все пишется, и что видел, и куда ехал, и чем стрелял, кого, когда, где и как убил. Ну и конечно все автоматически передается в штаб, потом что-нибудь скрыть или прибрехать очень сложно. А на случай захвата танка информация и сами программы моментально уничтожаются. Такая ситуация и у пехоты – некоторые солдаты на касках имеют малюсенькие цифровые видеокамеры, способные работать в дневном и инфракрасном режимах со спутниковым позицированием и моментальной передачей информации, подобной тому, как работает мобильный телефон. Смысл тот же – информировать «в живую» командира в тылу, ну и контроль.
Мак-Фарлинг остановил танк и вылез на броню посмотреть повреждения. В свете горящей нефти была отчетливо видна неглубокая дырка с весьма острыми краями, напоминающая стоп-кадр падающего в воду камешка. Метал по краям этой ямки как бы расплескался. Вокруг места детонации бронеплита вздыбилась, и на ее поверхности были видны застывшие шарики аллоя, блестящие яркими искорками на обгорелой матовой краске. Осколком побило фару, антенна погнутая, да на верхнем пулемете царапины – ерунда, в общем. Специальным резаком со струей воды техники клином вырежут из бронеплиты этот кусок и сделают временную пробку, а когда-нибудь и саму плиту сменим. У «Абрамсов» такое вполне возможно. Но это не скоро, пожалуй, аж в Америке. Трое оставшихся за броней солдат с нетерпением ждали его разрешения перекурить – до прихода «Гризли» оставалось время, и их задачей было просто стоять, обеспечивая безопасность сравнительно беззащитных саперов. Лейтенант нацепил очки ночного видения – по фронту тут и там в ожидании, когда сделают проходы, останавливались «Абрамсы» его батальона. «Ладно, черти – покурим по очереди! Водитель на броню, стрелок и заряжающий следующие.»
Запалили самые солдатские сигареты – «Мальборо» из красной пачки. Еще популярен «Кэмэл», и совсем не популярны всякие «лайтс» со сниженным содержанием никотина. Перекурив прыгнули в танк, уступив место на броне стрелку и заряжале. Командир переключил рацию на канал общих коммуникаций – там как раз шеф саперов информировал первую линию фронта о своем подходе. Мак-Фарлинг перегрузил программу-карту, и на дисплее высветился рядок розовых точек, что значило «свои» – после досадной «дружественной стрельбы», то есть стрельбы по своим, иногда случавшуюся в Первую Иракскую, вся наземная техника получила опознаватели свой-чужой. На всякий случай развернул башню в наиболее вероятную сторону появления противника, готовясь прикрыть приближавшихся «Гризли», тяжелые тупоносые наливники, чем-то напоминающие русские ракетные тягачи, и «тележки с супермаркета» (carts – так на жаргоне называют FASV-ы, бронированные гусеничные машины для подвоза боеприпасов ).
Только успели танкисты перекурить, как из-за бугорка выползла колонна под прикрытием родных «Брэдли» 70-го полка. Было видно, как их водилы пытаются сдерживать прыть своих машин, подстраиваясь под размеренный и неспешный ход инженерно-тыловой техники. Вообще боевая машина «Браэдли» это «броневик на стероидах» – слишком уж мощнецкий движок имеет по своему весу – двадцать пять тонн по пустыне носятся под 80 километров в час. Хоть и считается она машиной пехотной поддержки, но на русские БТРы или БМПэхи совсем не похожа – скорее нечто напоминающее угловатый легкий танк. Понятно, что с настоящим танком ей лоб в лоб не справиться, да она для такого и не предназначена. «Брэдли» воюет хитро – имеется у нее весьма неплохая пусковая установка TOW, самонаводящихся и управляемых противотанковых ракет, способных гарантированно достать любой замеченный танк более чем в 4-х километрах. При этом ракеты делают весьма замысловатый крюк и на подлете бьют танк сверху, где броня потоньше лобовой. А чужие танки замечать «Брэдли» умеет, тут уж конструктора постарались вдоволь и напичкали ее электроникой во истину с американским размахом. Например на новых М3А3 (кавалерийских модификациях ) стоят даже специальные термосенсоры для выявления теплового пятна отдельного человека – мера против гранатометчиков. Понятно, что эффективность обнаружения зависит от места и рельефа, но в пустыне незаметно подкрасться и поиграть в кошки-мышки с такой машинкой крайне сложно. Есть у нее и более дальнобойные ракеты против низколетящих целей, но в Ираке ими практически не пользовались – те наотрез отказались летать, что в первую, что во вторую войну. Еще имеется скорострельная 25-мм пушка, из которой обычно лупят очередями по 3-7 снарядов в одну точку. Есть и пулеметы знаменитого калибра 7,62. Много всякой техники в американской армии, но тандем А и Б, «Абрамс»-"Брэдли", составляет костяк ее сухопутных сил. Только ими по сути в поле и воюют, да и создавались они, чтоб парой плясать. В боевом взаимодействии напоминает эта пара слаженный дуэт боксера-тяжеловеса и легковеса-каратиста. При этом, как парадоксально не звучит, легенький каратист удачливей оказывается – потери «Абрамсов» всегда превышают потери «Брэдли». Например за всю Первую Иракскую было подбито всего три боевых машины и в пять раз больше танков.
Мак-Фарлинг связался с подходящей колонной по рации, подтвердил визуальный контакт, а вскоре к ним двинулась и командирская броня. Похоже, что ребята по флангам уже хорошо прочесали местность, остальные «Абрамсы» тоже стали стягиваться к месту предполагаемого прохода. Запел зуммер, а на дисплее высветилось 70-2, значит, комбат будет доводить приказ. За четверть часа обстановка несколько изменилась – авиаразведка выявила «двойных оборотней». Это был сравнительно новый арабский трюк выживания в условиях непрерывной воздушной охоты. Из всяких подручных материалов делалось два макета, точно копирующих прикопанную невдалеке единицу бронетехники. После того, как первый макет обнаруживался и уничтожался с воздуха (понятно, что от фанеры после взрыва ничего не оставалось), то на его место быстренько выставлялся макет, уже изображающий подбитый танк. Такой обман редко срабатывал, так как с воздуха практически сразу после взрыва фиксировали картинку поражения, но это как раз таки иракцев уже не волновало. Если удалось обмануть, то в компьютерные сети на это место запишут металлолом, а если обман обнаружен, то тогда макет. А вот перед самым боем на место макета уже выставлялась из схрона настоящая боевая единица.
Поэтому и появилась задумка атаковать выявленные силы противника с тыла, там где меньше всего ожидалось появления передовых частей новой американской кавалерии и не было мин. Но для этого надо сделать многокилометровый крюк, а хуже всего то, что придется дважды переправляться через обводной канал, идущий от самого Евфрата. Видимо именно этот канал иракцы и посчитали естественной преградой, гарантирующих их от удара с тыла. Спуск к каналу по южному берегу преграждает высокий обрыв, сам канал шириной метров пятнадцать-двадцать и достаточно глубок, чтобы «Абрамс» сумел его переползти по дну. Вроде надежнейшая тыловая линия. Но не зря считается, что инженерное подкрепление бронетанковых частей в американской армии составляет 600% от среднемирового. Это значит, что на одну единицу воюющей брони имеется в шесть раз больше вспомогательных машин. Например, в каждом батальоне имеются здоровенные «Россомахи»-"Волверины", М60А – самоходные раскладные мосты и специальные мощные бронебульдозеры. Вместе с «Гризли» такие очень быстро через обрыв пророют спуск к каналу и возведут там временную переправу. Только вот скорость их гусениц с «Брэдли» и «Абрамсами» несравнима – сравнительно тихоходны.
Танки стянулись, комбат ставит свою новую задачу – после прохода рва сосредоточиться на четыре мили левее, но сделать это надо так, чтобы противник подумал, что намечается фланговый, а не тыловой прорыв. Поэтому часть танков займется имитацией обстрела позиций, а одна «Гризли» якобы разминированием главного минного поля, а остальные танки бегут вокруг и собираются у обрыва перед каналом. Оттуда пара танков и несколько машин боевой поддержки выйдут на встречу саперам и обеспечат их безопасность. А вот оставшиеся должны будут создать у переправы мертвую зону – то есть, уничтожить все, что шевелиться, но в плен не сдается, чтоб о маневре врагу доложить было некому. А пока всем дозарядиться и дозаправиться, а после создаем видимость массивного прохода рва именно в этом месте. Комбат его специально у горящей нефти выбрал – пусть всех нас враг в ночи видит, пусть готовится к фланговой атаке. Извините, ребята за беспокойство, но то, что мы сейчас делаем, будет называться спектаклем, поэтому части выявленных за рвом солдат надо будет дать уйти. Именно этим и займется рота Мак-Фарлинга, ну а затем галопом к остальным. Противнику же станет ясно одно – ага попробовали здесь и не смогли, хорошо, мол, иракцы мины ставят.
Спектакль спектаклем, но мины иракцы действительно порой ставили неплохо и тут шутки в сторону. Однако на всякую хитрую задницу всегда найдется что-нибудь с винтом. В данном случае ESMB, или «раколовка» на жаргоне танкистов. За подошедшей «Гризли» тащился неуклюжий здоровый ящик на колесах, соединенных резиновыми гусеницами. Подойдя ко рву, ящик отцепили, а на зубы экскаваторного ковша прицепили миноискатель на длинной штанге. «Гризли» стала похожа на какого-то доисторического ящера-бронтозавра с массивным телом и маленькой головой на длиннющей шее. При помощи этой гигантской шеи она быстро пошарила по брустверу, проверила ров и землю за ним – метала нет, копать безопасно. Миноискатель отцепили, «Гризли» опустила свой конический бульдозерный нож и урча стала скидывать землю обратно в ров, иногда помогая себе своей экскаваторной ручищей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44