Вскоре на месте рва образовался низкий, но вполне пологий проход для танков. Тогда снова прицепили миноискатель. «Гризли» съехала в ров еще раз проверить землю за ним. Метрах в двадцати что-то запищало, и миноискатель сразу пшикнул на землю яркой люминесцентной краской. Тень от ковша закрывала горящую нефть, и было видно, как светится в темноте покрашенное место. Когтистая лапа «Гризли» резво метнулась через ров к саперам, те быстро подцепили к штанге легкую треногу, в которой висело нечто, напоминающее небольшой котелок – устройство направленного взрыва, способное уничтожать любые мины, зарытые на большой глубине.
Иракцы знали, что обычные противотанковые мины будут мало эффективны – их легко обезвредят «раколовки», а мина, зарытая на два метра не эффективна сама по себе – слой грунта просто сведет на нет ее действие. Вот они и придумали примитивное противотанковое устройство, которое солдаты коалиции прозвали «иракской канализацией». Смысл был прост – из досок сбивалось некое подобие трубы. Мина усиливалась несколькими артиллерийскими снарядами или иной взрывчаткой и закладывалась в глубокую яму. А вот по ходу предполагаемого взрыва торчком ставилась эта пустая труба, нижний край которой стоял на взрывателе, а верхний конец покрывался фанеркой, чтоб не засыпало землей. Затем яма закапывалсь, и место маскировалось. Общая эффективность таких глубоких мин была заметно снижена, но зато их живучесть на разминирующей подрыв многократно возрастала. Поэтому наряду с обычной работой «раколовок» в критических местах дополнительно использовали штанговые миноискатели и спецзаряды для таких сюрпризов.
Лапа «Гризли» аккуратно поставила треногу над покрашенной зоной – компьютеризированный миноискатель показывал наличие около сорока килограммов металла на глубине чуть более полутора метров. Вполне подходит для весьма солидного «гвардейского подарка». Установив заряд, рука-ковш прижалась к верху машины, после чего «Гризли» спустилась на самое низкое место в проходе и подняла нож, оберегаясь от возможных осколков, а из ее брюха выскочил и воткнулся в землю специальный шток-сейсмодатчик. Команда – всем за броню. Котелок падает в центр покрашенного пятна и взрывается. В наступившей тишине взрыв кажется громким, но все же для такой закладки весьма слабым, да и сейсмодатчик показал только один взрыв, по почерку и мощности равный самому устройству. Похоже, что лопухнулись – то не мина. Ну ничего, береженного Бог бережет. Командир «Гризли», сержант-специалист 1-го класса в Ираке воюет уже второй раз, его такое не смущает, и торопиться он не хочет, к тому же в его родном Мизури у него семья. Ротному и комбату идет рапорт в одно слово – «желтый». Значит особой опасности для саперной машины нет, но и ехать туда пока нельзя.
На ковш быстро цепляют здоровый коготь. Крепление его чрезвычайно простое, но с хитринкой – если медленно давить на землю, то коготь становится как бы одним целым с ковшом, а если вдруг произойдет взрыв, то коготь отлетит, а ковшу ничего не будет, ну может какой зуб поломается, а уж зуб поменять дело минуты. На всякий случай сержант выгнал из «Гризли» двух своих солдат-помощников, опять поднял нож, как рыцарский щит, и прикрыл окна бронежалюзями, копать он будет, смотря через монитор – на ковше и снаружи корпуса есть телекамеры. Солдаты забежали за танк Мак-Фарлинга, и тот дал по радио команду «все чисто» – в смысле копай свою непонятную мину. Коготь легко вошел в воронку, оставшуюся на месте взрыва, и экскаватор быстро превратил ее яму. Затем сержант положил ковш на землю рядом с ямой и протащил его прямо к своей машине, оставив вспаханную дорожку – простейший прием, чтоб самому не нарваться на противопехотную пластиковую мину. Через секунду он, держа в руках один фонарик, вышел на эту дорожку. Свой шлемофон он оставил включенным; у каждого есть цифровая рация, которая автоматически переключается на автономный режим, если выйти из техники. В эфир понеслись упоминания иракцев, как motherfuckers (сожителей с собственными матерями ), бросающих мусор, где попало. Подойдя к яме, сержант посветил туда фонариком, а затем без всяких колебаний спрыгнул вниз. Из ямы показались его две руки, держащих какую-то ржавую железяку, похоже, переборку от нефтяной вышки.
Ребята во всех ближайших танках дружно заржали. Сержант стал оправдываться, что с прибытия он не возится и пятнадцати минут, а потом не выходя из эфира просто замурлыкал под нос подзабытую песенку «Кокоджамбо», где просилось проделать какую-нибудь глупость. На лапу «Гризли» опять повесили миноискатель, но теперь штангой поперек – устройство быстро скользило по ней из стороны в сторону, прочесывая полосу перед машиной, шириной добрых двенадцати метров и маркируя по краям эту полоску флажками. Позади тащился куб «раколовки». Гризли уверенно выползла на уже проверенный пятачок и пошла к самому краю предполагаемого минного поля, правда, своим ножом-клином все же раскидывала верхний слой земли по сторонам – гарантия от противопехотных мин, которые могут быть вообще без металла. Танкам они ничего не сделают, но лишний раз их взрывами ослаблять гусеницы тоже не охота. Наконец миноискатель снова пискнул и плюнул на землю своей краской. Гризли немного отъехала, а затем покрутилась на месте, создавая гарантированно-безопасную зону, и развернулась, поставив «раколовку» на краю созданного пятачка. Сержант опять выпрыгнул из машины, подошел к «раколовке» отцепил ее и что-то там щелкнул. «Раколовка» осела на грунт и раскрылась – ее стенки опустились и там оказался еще один ящик. Этот ящик быстро приподнялся в наклонную позицию, и стал чем-то напоминать русскую установку «Град», только какую-то квадратную. Сержант опять спрятался за броню своей «Гризли», а через миг «раколовка» весело изрыгнула сноп огня, и из нее на реактивной тяге вылетела громадная длинная сетка около пяти метров шириной и более ста метров длинной. В узлах этой сетки находилось без малого семнадцать тысяч специальных противоминных зарядов. Сетка ровно легла на минное поле, которое в миг превратилось в яркий наземный фейферк, стопроцентно уничтожающий любые мины, спрятанные на глубине от 20 см (асфальт) до двух метров (вода). За кубическую форму и потешный выброс сетки ESMB и прозвали раколовкой.
Сейсмодатчик зафиксировал детонацию одиннадцати слабых противопехотных мин и двух солидных, противотанковых. Судя по его показаниям последняя детонация произошла за 21 метр до конца сетки – похоже минирование не слишком плотное и на весьма коротком участке. «Гризли», сыпля флажками, быстро прошла по коридору со своим миноискателем и выскочила за пределы минного поля. По другую сторону рва Мак-Фарлинг параллельно повел свой танк. Он держал башню в ее сторону, ведя сектор обстрела впереди по курсу – нападать на свою трудягу-помощницу он не позволит. Дальше мин не было. Пока копали проход и занимались разминированием, танки успели заправиться и загрузиться боеприпасом. Сейчас они один за одним ныряли в ров, затем собирались плотной группкой на освещенном участке. За рвом имелись кое-какие окопы, а значит есть арабы – ладно, посмотрите на нас. После этого шоу и преступили к выполнению задуманного плана – машины из роты Мак-Фалинга подойдут к позициям гвардейцев сбоку, но упрутся в минное поле, где пару часов будут создавать видимость упорного разминирования и флангового позиционного боя, пока остальные выйдут ко второй, более мощной саперной группе. Туда уже ушли в охранение пара «Брэдли» и «Абрамс», поэтому они сами переправятся через ров где-то за горизонтом отсюда, а потом пойдут к обрыву и каналу. Ну а основные силы батальона уж позаботятся, чтоб такое осталось без свидетелей – иракских сил там почти нет, поэтому не слишком выдавая себя пушечным огнем, можно все решить пулеметами, а то и просто подавить броней, точнее гусеницами под ней. А что, тоже хороший поражающий фактор.
Когда вой танковых турбин растворился вдали, настало время работы «актеров-отвлекателей». Назначенные для этого машины последними проскочили проход и скучковались у «Гризли». Теперь их скорость продвижения будет определяться исключительно этим тихоходом, то есть где-то 40 километров в час, хотя если газануть на асфальте, то можно выжать и все 70. Еще раз потусовались на освещенном участке уже с другой стороны горящего рва и двинулись к флангу гвардейцев. На экранах и через ночную оптику видны несколько человек, какой-то старенький внедорожник с поставленным на него установкой ПТУРС, маленький пикап с пулеметом, пара УАЗиков и три БТЭРа. Вот черти – сколько не бомби, а живые! Приказ ротного прост, если не смоются, до подхода к краю минного поля не стрелять, конечно если не возникнет непосредственной угрозы перед носом. Там дистанция будет около двух с половиной километров, вполне достаточно, чтобы легко уничтожить всю бронетехнику и противотанковые установки (те на таком расстоянии нас просто не достанут), а вот машины где только пулеметы надо отпустить. Над солдатами осколочными не палить – тоже пусть бегут.
Танк Мак-Фарлинга шел крайним слева. Чуть сзади и сбоку плелась «Брэдли». Она и заметила нечто подозрительное. Вначале где-то с километр впереди мелькнули три человеческих фигуры, по карте там должны быть первые окопы. Обычно такие подразделения особой опасности не представляют – хоть Саддам и грозился укомплектовать передовые спецподразделения своими федаинами (смертниками ислама ), но уровень их подготовки и вооружения всегда оставлял желать лучшего. Поэтому федаины становились смертниками в прямом смысле и гораздо раньше, чем могли выйти на дистанцию прямого боестолкновения. Республиканские гвардейцы их тоже не жаловали и совали таких камикадзе на самые бесперспективные направления, где обычно смерти долго ждать не приходилось, как в этом случае – перед минным полем. После того, как группка растворилась в окопах, термосенсоры «Брэдли» засекли поток нагретого воздуха из-под земли. Такое возможно, если в каком-нибудь ДОТе сидит достаточно людей, или кто-нибудь там готовит чаек на примусе. Определить тепловое пятно одного человека на таком расстоянии невозможно, ну разве если такой человек будет лежать на морозном открытом поле. В Ираке зимой легкие заморозки по ночам бывают, но и такой фон недостаточно холодный, а уж в апреле такого быть просто не может. Значит все-таки там есть доселе необнаруженная долговременная огневая точка – ДОТ. Во всяком случае вполне может быть, за две войны арабы научились их консервировать и прекрасно маскировать.
Командир «Брэдли» сразу сообщил о предположении Мак-Фарлингу. Танк сбавил ход, и лейтенант впился взглядом в маленький пологий холмик, подсвеченный лазером соседней «Брэдли». Видна свежевскопанная земля, совсем небольшой бугорок с несколько увядшей колючей козьей травой, похожей на смесь полыни с репехом, и больше ничего. Но идти на ДОТ, пусть даже мнимый, просто так не хотелось. Лоудер – давай простой фугас в ствол! Когда-то «Абрамс» планировался с автоматическим заряжающим устройством, но это более сотни движущихся деталей, лишний вес и снижение надежности. От такого отказались, заменив хитрую задумку на человека, прям как во времена 2-й Мировой. Лишний боец не помешает, да и пушку чистить легче. Каким бы современным танк не был, а чистка пушек после боя до сих пор не сильно отличается от того, что было в 16-м веке на самой заре артиллерии – здоровый шомпол в ствол, и «раз-два, взяли!» Заряжала быстро открыл внутреннюю бронешлюзу, отгораживающую отсек боеприпасов от остального пространства танка, выхватил фугас и послал его в ствол. Тут уже есть маленькая роботизация – если открыть бронешлюзу, то автоматически открывается пушечный затвор и наоборот. Время, когда боеприпас и экипаж делят пространство, крайне ограничено, это повышает живучесть, да и обслуживание самого затвора сведено к минимуму. Если поднапрячься, то скорострельность ни чуть не ниже, чем у механических устройств.
Взрыв раскидал землю у холмика. Понятно, что простым фугасом с ДОТами не воюют, да и не было такой цели у Мак-Фарлинга. Хотелось ему просто «раскопать», что же там такое, ну и шугануть солдат из окопа. Солдаты не шуганулись, но то что надо он увидел – добротную бетонную стенку, которую арабы присыпали песочком. Лоудер – давай бетонобойный! Через секунды гахнул второй выстрел, но на этот раз практически без взрыва. Уж очень необычен бетонобойный снаряд. Если посмотреть снаружи, то такое чувство, что он вообще ничегошеньки не бьет – на слегка побитой поверхности бетона лежит какой-то распластанный медный блин и все. Все, не все – да не все так просто. Состоит этот снаряд из очень мягкого корпуса и двух цилиндров из сверхпрочной стали, залитых обычным свинцом. Эти цилиндры проложены небольшими слоями пластиковой взрывчатки. При ударе о бетон происходит двойной бой с последовательной детонацией, создающий в твердом бетоне резонансную волну, вроде как пару раз сверхмощной кувалдой по нему шарахнули. Бетон не пробивается – просто на его внутренней поверхности отламывается здоровый шматок и разлетается на мелкие фрагменты в виде неких каменных пуль. Ну и каюк всем, кто в ДОТе сидит.
После этого попадания «Брэдли» ушла в сторону, а когда стала видна амбразура, то она туда влупила с десяток своих мелких снарядиков. Внутренность ДОТа озарилась ярко оранжевым светом – теперь уж точно там никого не осталось. Из окопа неподалеку выбежало два араба, одного расстреляла «Брэдли» из пулемета, а второго нагнал резко газанувший «Абрамс» и просто задавил. Ротный заметил, что фланговая техника неожиданно вырвалась вперед, запросил отчета, а потом приказал сбавить ход, чтоб не отрываться от общей линии. Мак-Фарлинг прошелся до конца окопа, но никого там не увидел – похоже те несколько человек, что там были нашли свою могилу в ДОТе. Подходили к границе минного поля и линии показушного позиционного огня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44