Она приняла решение и, собравшись с духом, подошла к колокольчику и решительно потянула за шнурок.
Через минуту дверь распахнулась, и вошел Тиллери.
– Миледи, желаете что-нибудь?
– Д-да, Т-тиллери, – сказала она, сцепив руки, чтобы унять дрожь. – Я д-должна н-немед-ленно п-погов-ворить с в-вами и м-миссис Хэл-лоуб-би.
Он уставился на нее, как на привидение, и Лили испугалась, что недостаточно ясно выразилась. Возможно, он не понял ни слова. А может быть, испугался, услышав ее странный голос. Но раз она начала, то должна была довести все до конца. Выпрямившись, Лили откашлялась и добавила еще тверже:
– А т-теперь, б-будьте д-добры, Т-тиллери, п-позовите м-миссис Хэллоуб-би.
Он поклонился.
– Да, миледи. Я разыщу миссис Хэллоуби и попрошу немедленно прийти.
Он исчез, и Лили судорожно вздохнула. Пока все шло хорошо. Очень скоро Тиллери вернулся в сопровождении улыбающейся миссис Хэллоуби.
– Да, миледи? Вы хотели видеть меня?
– В-вас об-боих, – сказала Лили, и на лице экономки появилось такое же выражение шока, как на лице Тиллери. – Я р-решила уех-хать к граф-фу в Лон-дон. Тиллери, б-будьте д-д-доб-ры, п-подгот-товьте все необх-ходимое для м-мо-его от-тьезда. Миссис Х-хэллоуби, а в-вы, п-по-жалуйста, улож-жите мои в-вещи. Я уед-ду ут-тром.
– Но… миледи! – протестующе заговорила миссис Хэллоуби. – Я уверена, что граф… я хочу сказать…
Лили надменно подняла брови.
– Возможно, граф вас пока не ждет, миледи, – вмешался Тиллери, а миссис Хэллоуби закивала головой. – Не хотите ли сперва написать ему о своих намерениях? Ведь он должен подготовить лондонский дом к вашему приезду.
– Несомненно, миледи, вам следует сначала написать ему, – сказала миссис Хэллоуби, продолжая кивать. – И мне, разумеется, понадобится какое-то время, чтобы собрать необходимые вам вещи.
– Н-нет, – заявила Лили, уверенная в том, что, если бы такое распоряжение отдал Грейдон, слуги беспрекословно бросились бы его исполнять.
– Я уез-зжаю з-завтра. Сд-делайте в-все н-не-обх-ходимые п-пригот-товления.
– Прошу прощения, миледи, но это невозможно, – заявил Тиллери. – Утром я напишу графу и…
– Н-нет! – Лили стукнула ладонью по ближайшему столу. – Я г-графиня Г-грейдон! Я н-не реб-бенок! Не д-домашний Зв-верек! И н-не п-пленница в св-воем соб-бственном д-доме!
Миссис Хэллоуби взволнованно приложила ладони к щекам.
– О, конечно, нет, миледи!
– Безусловно, нет! – вторил ей Тиллери.
– В-вот и х-хорошо, – сказала Лили более спокойно и перевела дыхание. – З-значит, я уезж-жаю з-завтра ут-тром.
Миссис Хэллоуби присела в реверансе.
– Я немедленно все уложу, миледи.
– А я позабочусь о том, чтобы подготовили коляску, – сказал Тиллери, снова поклонившись.
Глава двадцать первая
– Ну разве можно было представить, что погода может так быстро измениться? Была дождливой, а теперь солнечная. И всего за два дня?
Грейдон направил лошадей в ворота парка, довольный тем, что он и Фрэнсис решили покататься до наступления часа пик.
– Да, – ответил он. – Весна хоть и с опозданием, но пришла.
Было приятно снова видеть Фрэнсис улыбающейся. Какое-то время ему казалось, что этого никогда не случится, в таком отчаянии она была из-за Чарльза Кассина. Но постепенно она снова становилась той солнечной Фрэнсис, которая так очаровала его два года назад. Они много времени проводили вместе, понимая, что без этого им обоим было бы намного трудней. Фрэнсис очень хорошо выразила это однажды днем, когда они прогуливались по Кенсингтон-Гарденс: «Какое счастье, что мы не разрушили нашу прекрасную дружбу своим браком». И это было правдой. Он обожал Фрэнсис за то, что она такая, какая есть, но она никогда не могла бы воспламенить в нем ту любовь и страсть, которую вызывала только Лили.
Мысли о Лили были менее ободряющими. Она не отвечала на его письма, которые он продолжал писать ей каждую ночь, наверное, думала, что он лгал, обещая прислать за ней, обещая приезжать в Сан-Кэтирс как можно чаще. И он не мог осуждать ее за это. Потому что ничто, кроме трусости, не удерживало его от возвращения домой и ничто, кроме страха потерять ее, не мешало ему послать за ней. Так он оставался в Лондоне даже все пасхальные дни, посылая ей письма и моля Бога о том, чтобы они убедили ее в неизменности его любви.
– Я уеду из Лондона в конце следующей недели, – объявил он Фрэнсис.
– О Грейдон, правда? – оживилась она. – Леди Лилиан так обрадуется, что вы приедете. Да и вы так скучаете по ней. Вы нашли себе замену в парламенте?
– Да. Мне следовало подумать об этом раньше, ведь я не ездил в Сан-Кэтирс с тех пор, как узнал обо всех этих слухах.
– И напрасно, – сказала Фрэнсис с легким укором. – Когда я думаю о милой леди Лилиан, которой так одиноко в Сан-Кэтирсе, мое сердце рвется к ней. Разве может быть что-либо более ужасное, особенно для молодой жены! Она наверняка думает, что совсем вам не нужна.
– Наверняка, – мрачно подтвердил он. – Молю Бога, чтобы мне удалось убедить ее в обратном, не открывая ей всей правды.
– Вам не удастся вечно держать ее в Сан-Кэтирсе, – сказала Фрэнсис. – В конце концов, вы будете навещать знакомых или принимать друзей. Не лучше ли признаться во всем самому? Вы могли бы облегчить ее страдания, заверив ее в своей любви и в том, что женились на ней по собственному выбору.
– Меня она, возможно, и простит, но едва ли простит своего брата. Мне-то граф Кардемор безразличен, но Лили любит этого дьявола. Она будет просто убита, если узнает о той роли, которую он сыграл в нашем знакомстве.
– Наверное, вы правы, – согласилась Фрэнсис. – А может, вам стоит поговорить втроем? Вы вместе с ее братом могли бы…
– Мы вместе с братом, – задумчиво перебил Грейдон, пытаясь представить себе эту сцену. – Вы знаете, Фрэнсис, а в этом что-то есть. Напишу сегодня же Кардемору и спрошу, не согласится ли он встретиться со мной в Сан-Кэтирсе.
– О, надеюсь, что он согласится!
Грейдон улыбнулся и потрепал ее по руке.
– Вы очень помогли мне, моя дорогая, в таком неприятном деле.
Она положила руку, затянутую в перчатку, на его руку.
– Я так сочувствую леди Лилиан. Мне остается только пожелать, чтобы вам никогда не пришлось так надолго оставлять ее в одиночестве.
– Такого больше не повторится.
Он высвободил свою руку и коснулся ее щеки, потом сел прямо и подстегнул лошадей. Леди Фрэнсис замерла и охнула.
– Грейдон! – вскрикнула она. – Это не леди Лилиан?
Это действительно была Лили. Грейдон застыл от ужаса. Сидя верхом на лошади, она смотрела прямо на них.
– О Боже! – пробормотал он и хлестнул вожжами, направив лошадей в ее сторону. Он представил себе, какой нежной парочкой казались они с Фрэнсис со стороны.
– Лили! – окликнул он жену. Ярость на ее лице не предвещала ничего хорошего.
Он окликнул ее снова, когда они подъехали ближе, и стал сдерживать лошадей. Но Лили покачала головой, повернула свою лошадь назад и в несколько секунд уже была слишком далеко, чтобы слышать его крики.
* * *
Лили ждала Грейдона в небольшой гостиной, примыкавшей к ее спальне. Едва сменив одежду для верховой езды, она отослала Дженни и других слуг. Она знала, что он сейчас приедет, сразу же, как только завезет мисс Гамильтон домой.
Мисс Гамильтон, горько подумала Лили. Она верила в то, что эта женщина была ее другом, что она искренне желала ей и Грейдону счастья, когда они поженились. Совершенно очевидно, однако, что они все еще влюблены друг в друга. Зачем тогда Грейдон так стремился жениться на ней? Это он настаивал на свадьбе, вопреки всем ее доводам.
Раздался осторожный стук в дверь. Она встала в тот момент, когда Грейдон вошел в комнату. Он выглядел взъерошенным и запыхавшимся, видимо, одолел ступеньки бегом.
– Лили!
Она все ясно обдумала и была абсолютно готова к встрече с ним. Быстрым движением она открыла золотой футлярчик, висевший у нее на запястье, и написала записку.
«Добрый день, милорд. Славная погода для прогулки в парке, не правда ли?»
Записка дрожала в его руке.
– Боже мой, Лили.
Он шагнул к ней. Она повернулась и взглянула в окно. Он не решился подойти ближе.
– Вы давно в Лондоне? – спросил он, нарушив молчание. – Почему вы не написали мне и не сообщили, что приезжаете? Я собирался вернуться в Сан-Кэтирс на следующей неделе. Совсем, я хочу сказать.
«Неужели? – написала она. – Какой сюрприз для меня!»
Не поворачиваясь, она протянула ему записку.
– Я собирался приехать домой, – настойчиво повторил он. – Лили… дорогая, я так скучал без вас! – Он подошел к ней и положил ей на плечо руку, которую она тотчас же сбросила. – Разве вы не получали моих писем?
Она ничего не сказала и ничего не написала.
– Вы вправе сердиться на меня. Я оставил вас одну в Сан-Кэтирсе и не прислал за вами, как обещал. Мне нет оправданий, но давайте все же поговорим. – Он попытался повернуть ее к себе, но она словно окаменела.
Он простонал и уткнулся лицом ей в шею.
– Я скучал без вас каждую минуту. Я страстно желал вас. Я так сожалею, что причинил вам боль. – Говоря это, он прижимался губами к ее коже. Она старалась унять дрожь. – Я люблю вас, Лили! – Он осыпал поцелуями ее шею, от уха до плеча.
Она не могла предвидеть, какое наслаждение испытает, когда снова почувствует прикосновение его губ к своей коже. Ощутив близость его тела, она снова почувствовала себя дома. Он целовал ее щеки, ее глаза, ее нос, повторяя ее имя, пока наконец их губы не встретились и он не поцеловал ее так, как она мечтала все эти проведенные в одиночестве месяцы.
Все произошло так молниеносно, что она не могла вспомнить потом, как случилось, что они оказались на полу, она помнила лишь свое страстное желание ощутить близость с ним.
Потом они лежали на полу, ошеломленные, жарко дыша друг на друга. Он взял ее за талию, поднял и, прижимая к себе, понес в спальню. Она смутно помнила, как он раздел ее, накрыл одеялом и вскоре, обнаженный, сам лег рядом. Он осыпал ее нежными поцелуями и снова овладел ею. Он шептал о своей любви, о том, как был одинок без нее, обещал, что они никогда не расстанутся больше, потому что в ней вся его жизнь. Лили уснула в его объятиях, испытывая райское блаженство.
Слабые лучи предзакатного солнца разбудили Грейдона. Он с удовольствием потянулся, чувствуя себя спокойно впервые с тех пор, как приехал в Лондон. Все мучившие его тревоги исчезли, испарились в ту же минуту, как Лили так сладко и полностью отдала себя ему. Счастье его было беспредельно. Лили простила его, и он сделает все возможное, чтобы она никогда не пожалела об этом. Открыв глаза, он протянул руку к жене, но обнаружил, что рядом с ним никого нет.
– Лили? – пробормотал он, потягиваясь.
Она сидела у камина, полностью одетая. Ее белокурые волосы были все еще распущены по плечам. Посмотрев на него долгим пристальным взглядом, она снова повернулась к огню.
– Вы давно встали, дорогая? – спросил он. – Сожалею, что я так разоспался.
Он встал и натянул брюки. Не надевая рубашки, он подошел к ней, чтобы поцеловать, и склонился над спинкой ее кресла. Она сдержанно приняла его нежную ласку и отстранилась. Грейдон насторожился и сел напротив нее.
– Вы все еще расстроены, Лили? – После любовных объятий ее холодность казалась невероятной. – Это из-за того, что вы видели меня с мисс Гамильтон в парке сегодня утром? Как вы там оказались?
Она написала длинную записку и протянула ему.
«Приехав сегодня утром в Лондон, я узнала, что вы уехали кататься, и решила сделать вам сюрприз. Было очень глупо с моей стороны думать, что вы мне обрадуетесь, находясь в столь очаровательной компании».
– О Лили, – пробормотал он. – Я понимаю, как это выглядит со стороны, но уверяю вас, что меня и мисс Гамильтон не связывает ничего, кроме дружбы. Даю вам слово чести.
Она устремила на него задумчивый взгляд своих голубых глаз, словно неуверенная в том, что его слово чести что-то значило.
– Мисс Гамильтон – мой друг. И только.
Она написала еще одну записку.
«Это не имеет значения. Мы поженились во имя спасения репутаций – вашей, моей и мисс Гамильтон. Своими чувствами вы вправе распоряжаться, как пожелаете».
Ее ответ причинил ему боль. Он уже начал надеяться на то, что она его полюбит.
– Я не совершил ничего предосудительного с мисс Гамильтон, – повторил он, а потом спросил более мягко: – Почему вы не ответили ни на одно мое письмо, Лили?
«Почему вы меня оставили? – написала она. – Почему не приезжали домой?»
Грейдон вздохнул и снова сел в кресло.
– Я оставил вас в Сан-Кэтирсе, потому что Мэтью написал мне, что Лондон полон слухов, касающихся нас. Я хотел уладить все до вашего приезда.
«Мне совершенно наплевать на всякие слухи, – в ярости написала она. – Что это на сей раз? То, что мы провели ночь в помещении склада до того, как поженились?»
– Частично, – честно ответил он, довольный ее ответом. – Простите меня, Лили. Я думал, что вам будет спокойнее в Сан-Кэтирсе, по крайней мере пока я не уладил бы все здесь. Но мне не удалось этого сделать, поэтому я и не присылал за вами.
«Почему вы ни разу не приехали домой, даже на Пасху, когда парламент был на каникулах?»
Он не знал, как это объяснить, и не желал говорить правду.
– Мне надо было подыскать для себя замену в парламенте, чтобы насовсем вернуться домой. Кроме того, у мисс Гамильтон возникли проблемы из-за расторгнутой нами помолвки. Я должен был помочь ей.
«Я сидела одна в церкви в пасхальное утро. Я сидела одна в церкви каждое воскресное утро. Целыми днями и вечерами я была одна».
– Я знаю, – прошептал он, всеми силами стремясь унять боль. – Я не прошу простить меня, потому что я не заслуживаю этого. Я могу только обещать, что больше такого не случится. Мы завтра же вернемся в Сан-Кэтирс и начнем все сначала.
«Я не хочу возвращаться в Сан-Кэтирс. У меня есть дела в Лондоне, которые требуют моего пребывания здесь до конца сезона».
– Дела?
«Я наняла преподавателя по исправлению недостатков речи, и завтра мы начинаем занятия. Скоро у вас не будет причин стыдиться моего появления с вами в обществе».
Он подавил стон.
– Дело совсем не в этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25