- Ты сиди, занимайся, я все привезу!
В прохладной, хорошо обставленной, тихой и сытой квартире он сидел с утра до ночи за маленьким, очень женским столиком и читал, зубрил, вспоминал.
- Не бойся, азиаты говорят просто: это же не родной их язык, подбадривала мужа Рита. - И произношение у них так себе, похоже на наше. Они ж не американцы, с их кашей во рту.
Неслышными шагами Рита входила и выходила, приносила на подносе кофе и тосты - с сыром, копченостями, джемом, к обеду звала на кухню, ужин снова приносила к столику. Сумма будущего вознаграждения, названная Геной, потрясла Риту. "Откуда у них такие деньги? - недоумевала она. - От продажи магнитофонов? Там, в Азии, они, конечно, покупаются за бесценок - особенно оптом, - но надо же их еще привезти, где-то хранить, кому-то продать. Ну сколько раз в жизни покупает магнитофон человек?
Это ж не хлеб, не картошка! Да и пока, судя по Валечкиным рассказам, поставки идут из Германии, а там вряд ли все так уж дешево..."
С девочками Рита занималась последний месяц.
На объявления Олега пока никто не откликнулся. Что будет дальше? Она старалась не думать. Накануне переговоров позвонил Геночка.
- Эй, наука! Завтра в десять, - строго сказал он. - Форма одежды парадная.
- Фрак? - постарался пошутить Олег.
Но Гена шутки не принял.
- Фрак не фрак, - сказал он сурово, - но приличный пиджак обязательно. Приезжай к полдесятого, кой о чем нужно договориться. , - Что он сказал? встревожилась Рита, ; увидев, как вытянулось у Олега лицо.
- Хорошо, что купили к свадьбе костюм, - хмыкнул Олег. - Велели одеться прилично.
Рита принялась гладить брюки. Олег, красный, взъерошенный, нервно заходил по комнате.
- Какой у мамы утюг! - попыталась отвлечь Олега от мрачных мыслей Рита. - Видишь, поставила рычажок...
- Это "Симменс", - измученно сказал Олег. - Не надо было соглашаться: вдруг провалюсь?
Рита отставила утюг в сторону. Обняла мужа.
- Милый мой, дорогой! Подумай сам, кого ты боишься? Каких-то там торгашей. Ну пусть называются они теперь коммерсантами, все равно - торгаши и жулики. Кто они, а кто ты? Ведь ты так много знаешь, защитил диссертацию, тебя любят студенты, уважают на кафедре. А что такое в конце концов Гена?
- Зато он богат, - возразил Олег, - Знаешь, как говорят американцы? "Если ты такой умный, то почему ты бедный?"
- Мы не в Америке, у нас все по-другому, - не растерялась Рита. - Но знаешь, я думаю, что и в Америке научный сотрудник беднее торговца магнитофонами. Да! - решительно тряхнула она волосами. - За все в жизни надо платить, и духовность тоже чего-то стоит.
- Ты вправду так думаешь? - с надеждой спросил Олег.
Как нужна была ему сейчас поддержка Риты! Ведь там, на фирме, все по-другому: ослепительно чистый подъезд, ковровая к нему дорожка, как в зарубежных фильмах, экзотические растения в коридоре, золотыми буквами начертанная на визитке фамилия Гены, элегантная Валя, соблазнительная Ниночка в брюках-чулочках, компьютеры, кофе... Новая жизнь и вроде новые люди. Хотя Валю с Геной они-то знают! Валя даже пишет с ошибками. Но ставит в компьютере программу "редактор", и ошибки ее сами собой исправляются.
"И все-таки, признайся, другое время пришло, другая эпоха, а ты остался в эпохе старой - со своей диссертацией и своими опытами".
Они сидели на кухне, друг против друга, Олег говорил, а Рита слушала. Спохватившись, стала опровергать.
- Не думай об этом. Аленький! - Давно так его не называла. - У каждого своя судьба. И наша - не худшая.
- А жить на что будем?
- На твой гонорар! За перевод.
- А потом?
- А потом - суп с котом, - рассердилась Рита. - Девяносто процентов населения, если не больше, бедствует. Неужели так и останется? Что-нибудь должны придумать.
- Кто?
- Правительство.
- Да ему на нас начхать!
Рита встала, подошла к Олегу, стала гладить и целовать его светлые волосы.
- Алюш, ты устал. Больше не занимайся, договорились? Пошли погуляем, подышим воздухом.
Олег прижал к себе Риту.
- Не могу, прости: просто не идут ноги. Что-то я совсем изнемог. - Он посадил Риту к себе на колени.
- Не похоже, чтобы ты уж так изнемог, - лукаво засмеялась Рита.
- Ox, - сокрушенно вздохнул Олег, - ну и придумала нас, мужиков, природа! У женщины все ее вожделения спрятаны, скрыты, а у нас...
- Да уж, - веселилась Рита, - товар - лицом.
Олег встал, не выпуская Риту из своих объятий, и понес на тахту.
- До ночи не подождем? - шепнула Рита, на самом деле вовсе этого не желая.
- Он - против, - заявил Олег, расстегивая брюки онемевшими от нетерпения пальцами.
- Фу, как вульгарно, - радостно улыбнулась Рита и закрыла глаза.
По какому-то наитию она не сняла кофточку, и это возбуждало обоих. Боясь порвать тонкую ткань, Олег добирался, расстегивая пуговки, до ее груди, и это препятствие возбудило так сильно, что все у него произошло мгновенно.
- Ну-у-у, - разочарованно протянула Рита, но он не вышел из нее и, целуя ее маленькую, упругую грудь, вновь наполнился той могучей силой, которая, несмотря на все потрясения, уготовленные мужчине, не дает угаснуть на земле жизни.
- Полежи тихонечко, - шепнул Олег. - Не двигайся, родная моя.
Медленно-медленно, покачиваясь вправо и влево, он заполнял ее собой все мощнее, пока вся она не оказалась в его полной власти.
- Ой, не могу, - простонала Рита и задвигалась бурно, неистово, и Олег, терпевший эту сладкую пытку из последних сил, тоже перестал сдерживаться.
Звонок звенел и звенел, но они его даже не слышали.
Наконец Рита встала - потная, опустошенная - и, ступая босыми ногами по прохладному полу, подошла к телефону.
- Как хорошо, что я дозвонилась! - Радостный голос матери звучал совсем близко, словно она звонила из соседнего дома. - Я уж думала, вы куда-то ушли. Как вы там?
- Нормально.
- А почему голос хриплый? Ты, случайно, не простудилась?
- Нет, мамочка, ничего. - Не могла же Рита сказать, что хрипотца в голосе - отголосок только что отбушевавшей страсти. - А что у тебя?
- Работаю три партии, - с гордостью сообщила мама. - Слушай, какой дивный город Париж! Единственный в мире. А люди... Все приветливые, сердечные! На улицах только и слышно "мерси", "пардон", "силь ву пле, мадам"... А какие слушатели! Какие партнеры! И голоса, и очень-очень галантны. - Мама засмеялась не без лукавства, - - Ну ладно, скоро увидимся. Я тут тебе всего накупила: и туфли, и джемпер, и.., нет, не скажу, а то не будет сюрприза. Олегу, конечно, тоже кое-что купила.
- Зачем, мамуля? В Москве теперь все есть.
- Енот - да не тот, - снова засмеялась мама. - Уверена, ты будешь в восторге! Целую.
Мама повесила трубку.
Вот и еще один образ жизни, тоже им недоступный.
***
Фирмач из Таиланда оказался щуплым, маленьким старичком в белом чесучовом костюме. Коричневое сморщенное лицо, очки в тонкой золотой оправе, лаковые, с узкими носами башмаки, золотой "Ролекс", свободно болтающийся на хлипком запястье. И - главное - глаза: два черных блестящих буравчика, впившихся в контрагентов с жесткой, неумолимой проницательностью и силой.
Контрагенты же, несмотря на прохладу - вовсю старался кондиционер, сидели напротив и дружно потели, должно быть, от страха. Лучше всех держался Витек - тот самый гэбэшник, что "проложил дорожку в Германию", но и у него то и дело лоб покрывался испариной. А уж Геночка-то... Ерзал и отдувался, промокал шею белоснежным платком и за все время переговоров не сказал ни слова - таращил глаза и молчал. Беседовали двое - старичок и Виктор. Олег успешно переводил.
Рита оказалась права: старичок излагал свои мысли просто и внятно, короткими, четкими фразами. Да, в его стране оптовые цены на технику правда, не последнего поколения - много ниже, чем даже в Южной Корее, а качество - выше.
- Почему? - старался сбить с фирмача спесь опытный Виктор.
Фирмач раздвинул губы в холодной улыбке.
- Хороший вопрос. - Очки сверкнули на солнце, и он стал похож на слепца. - Исторически так сложилось.
Это была единственная философская фраза, да и та - не из сложных. В основном же в разговоре мелькали марки магнитофонов и диктофонов и цифры, цифры, цифры... Их фирмач писал на бумаге, подвигая листочек к Виктору, а Олег в это время отдыхал. Потом заговорил Виктор, и переводить стало трудно: Виктор жаловался на трудности и проблемы, мелькали словечки "фрахт", "растаможить", "дать в лапу", и хотя Олег как следует подготовился и кое-что предвидел, пришлось здорово попотеть - и в прямом, и в переносном смысле слова.
Бесшумно открылась дверь. Ниночка, в строгом костюме, осторожно ступая на туфлях-копытцах, вкатила столик.
- Кофе? Пепси? - живо спросил Виктор.
- Минеральной, пожалуй, - устало прикрыл глаза фирмач.
Выпили из солидарности минеральной. Помолчали.
- Ну как? - на втором дыхании заговорил Виктор. - Скинете пять процентов? Возьмем тогда два контейнера. И вообще, будем сотрудничать - не только по мелочам, а?
Последняя фраза была самой важной, ключевой в их беседе, хотя произнесена была как бы и между прочим. "Так вот почему им понадобился "свой" переводчик", - понял Олег.
Старичок рассмеялся дробным, металлическим смехом.
- The last, but not least.
- Что он сказал? - привстал от волнения Виктор.
- "Последняя фраза по счету, но не по значению", - перевел Олег.
- Это чегой-то? - подал голос Гена.
- Что договоритесь не только о магнитофонах, - рискнул объяснить Олег.
Старичок внимательно смотрел на Виктора. Гену с Олегом как бы не замечал.
- Хорошо, - тихо и медленно, очень ровно сказал он. - Будем считать, что договорились. Как там у вашего Киплинга? "Восток есть Восток, а Запад есть Запад; им никогда не сойтись!" Он не совсем прав, ваш Киплинг. Коммерсанты всегда найдут общий язык.
- О да! - разулыбался, выслушав перевод, Виктор.
Повисла пауза. Слышно было, как бьется о стекло пробившаяся контрабандой муха. "Убью!" - подумал об уборщице Виктор.
- Понравилась вам Москва? - спросил вдруг багровый от волнения Геночка.
Он сочинил эту фразу еще вчера - Валя ему подсказала - и все думал, в какой момент удобно спросить. Теперь, когда все молчали и все уже было сказано, решил, что пора и ему внести в общение свою скромную лепту.
- Как все столицы, - непонятно ответил фирмач.
- А церкви? - не отставал обученный Валей Геночка. Да и обидно почему-то стало за Родину.
- Да, у нас же церкви! - обрадовался инициативе товарища изнемогший от праведных трудов Виктор. - Наши девушки вам покажут, - многозначительно улыбнулся он, но старик не понял намека или не пожелал понять.
- Спасибо, - скучно сказал он. - Ночью самолет, надо и отдохнуть. Возраст...
Он встал, и все встали тоже. Прощались церемонно и долго: жали руки, почему-то по-японски кланялись в пояс. Фирмач удивления своего никак не выдал.
- Ну ты даешь! - восхищенно заговорил Гена, когда закрылась за Виктором и фирмачом дверь. Гена хорошо знал лишь один язык - матерный, русский - на троечку, иностранные же языки приводили его в священный трепет и на владевших ими он смотрел как на полубогов. - Во даешь! - восхищенно повторил он. - Прям как по-русски! - Гена вытащил из кармана конверт. - На, получай. Заработал!
- А ведомость? - наивно спросил Олег. - Расписаться-то где?
- Какая там еще ведомость? - удивился Гена. - Какие такие росписи? У нас тут по-свойски, по-домашнему. Слушай, а кто такой.., этот, как его.., ну который что-то там говорил о востоке и западе?
- Киплинг?
- Во-во...
Ответить Олег не успел: вернулся Виктор.
- Фу-у-у, ну и хмырь... Ничего человеческого!
А ты молодец. - Это уже Олегу. - Будем держать тебя на прицеле.
- На прицеле?
Холодком повеяло от этого слова: уже ходили по Москве, набирали силу слухи - о том, как быстро, а главное, кардинально решают свои проблемы коммерческие структуры.
Виктор сел, расставив колени, широко зевнул.
- Эх, и надерусь я сегодня! Уедет зануда - и надерусь. Вы с Генкой, что ль, корешуете? Ген, тебе премиальные: здорово чешет твой брательник по-аглицки, я следил.
- А вы что, понимаете? - осмелился спросить Олег.
- Чуток, - скромно ответил Виктор. - Значит, так: если что - позовем. Не обидели?
- Чем? - не понял Олег.
- Баксами не обидели?
- Нет.
Олег невольно сунул руку в карман, пощупал драгоценный конверт.
- Слышь, подкинь-ка ему еще, - благодушно распорядился Виктор.
Гена явно обрадовался: его все же рекомендация.
- Сколько, шеф?
- - А, я сам выдам.
- Виктор достал ключ и отпер дверцу сейфа.
Глава 6
- Маргарита Константиновна, как вы думаете, я поступлю?
Рита задумчиво смотрела на худенькую девочку в неизменных джинсах. Детское личико было серьезным, в умных близоруких глазах светилась надежда.
- Подготовлена ты хорошо, - уклончиво ответила Рита. - Во всяком случае, по географии. И конкурса в этом году считай что нет. Мне кажется, ты поступишь. Только не зубри накануне. Полистай еще раз учебник, выспись и отдохни. Позвони, если что...
Последние слова дались, с трудом: что, собственно, она может? Она сама боится преподавателей. Разве поговорить с Ксюшей, секретарем? А что может Ксюша? Что-то, наверное, может...
Итак, ее хилые заработки кончились. Олегу так никто и не позвонил, и теперь он разносит от Генки ной фирмы по адресам счета, бегает по Москве как наскипидаренный. Деньги, полученные за перевод, растаяли как апрельский снег: слишком много вокруг соблазнов. Никуда за лето они так и не выбрались, а послезавтра прилетает мама. Надо прибрать в квартире и выметаться вон - райская жизнь кончилась.
Август... Последний месяц нашего недолгого лета.
А там - дожди, изморозь, задумчивое, редкое солнце. Взглянет с отвращением на слякоть и грязь да и нырнет назад, в облака, укроется от всего этого безобразия. Олегу позарез нужны ботинки: старые промокают с прошлого года. Приклеили новую подошву - заплатили бешеные, безумные деньги, - но при первом дожде стало ясно, что потратились зря: все отклеилось, развалилось, а квитанцию им не дали, так что в мастерскую качать права не пошли. Рите же необходимы брюки - холодно в Москве без брюк - или хотя бы шерстяные колготки. Раньше бегали, переплачивали, добывали из-под земли, теперь - на каждом шагу, на все вкусы, размеры, причуды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16