— Отче наш…
При звуках его голоса в комнате воцарилась тишина, еще усилившаяся, когда рука его поднялась ко лбу и, опустившись, коснулась солнечного сплетения.
— Ибо Твое есть Царство…
Рука двинулась обратно и направо; концы пальцев коснулись сначала левого плеча, потом правого.
— … и сила… и слава…
Руки снова сомкнулись вместе в молитвенном жесте.
— …во веки веков, аминь, — прошептал он окончание формулы, в последний раз склонив голову.
Несколько безмолвных секунд он ощущал на себе взгляд Перегрина — недоверчивый, удивленный, но не испуганный. По правилам ему полагалось после этого начертать по сторонам света четыре пентаграммы, по количеству имен и воплощений божества, но он решил, что Перегрин не совсем еще созрел для этого, да и особой необходимости пока не было. Хватит и простого укрепления ауры.
Лучше всего этой цели послужила бы старинная монашеская молитва — не слишком длинная, но достаточно эффективная на нужный ему промежуток времени. Он простер руки в стороны, откинул голову и запрокинул лицо к потолку, произнося слова негромко, но с неколебимой убежденностью.
— Силою, данной мне Господом моим, Иисусом Христом, — начал он. — Кому служу я всем сердцем моим, всей душой и помыслами… — Он начал медленно поворачиваться вправо, очерчивая раскинутыми руками круг. — Вверяю себя в Божественный круг защиты Его, куда да не осмелится ступить нога смертного.
Завершив оборот, он окончил ритуал так же, как начинал его, — начертав правой рукой каббалистический крест. Сапфир в его перстне, казалось, оставлял за собой в воздухе мерцающий синий след, растаявший только тогда, когда он шагнул в очерченный им круг. Он знал, что это видит Маклеод, и по выражению лица Перегрина понял, что художник тоже увидел это.
— Ну что ж, с этим покончили. — Он ободряюще подмигнул Перегрину и подошел к роялю. — А теперь посмотрим, что нам удастся узнать.
Встав перед роялем лицом к тому месту, где висело Знамя, он придвинул к себе его фотографию, потом взял катушку с ковровыми нитками и отмотал дюймов восемнадцать; чтобы оторвать нить, ему пришлось дернуть изо всех сил. Сложив нить вдвое, он снял с пальца перстень и пропустил через него конец с петлей, которую подхватил свободным концом нити, и затянул. Свободный конец нити он зажал между большим и указательным пальцами правой руки, поставил локоть на крышку рояля, а перстень отставил качаться над фотографией наподобие маятника.
Теперь ему предстояло откалибровать импровизированный инструмент, определив, каким образом тот отзывается на его вопросы. В прошлом ему не раз доводилось пользоваться этим методом, и всякий раз успешно. Чтобы сосредоточиться, он сделал глубокий вдох и медленно выпустил воздух, сфокусировав все свое внимание на изображении Знамени, потом сложил в уме первый вопрос, ответить на который можно было лишь утвердительно.
— Верно ли это изображение Знамени Фейри?
Он задал вопрос про себя и подождал. Постепенно, без какого-либо осознанного усилия с его стороны, маятник начал раскачиваться вдоль фотографии.
Отлично. Значит, движение взад-вперед означает “да”.
Кивнув, он остановил маятник свободной рукой и сформулировал второй вопрос, на этот раз с заведомо отрицательным ответом:
— Находится ли Знамя Фейри в этой комнате?
На этот раз, выждав несколько секунд, перстень принялся раскачиваться из стороны в сторону.
Остановив его еще раз, Адам сосредоточился на третьем возможном варианте ответа.
— Удастся ли нам вернуть Знамя Фейри прежде, чем ему будет нанесен непоправимый ущерб или его уничтожат?
На такой вопрос никто пока не мог дать ни утвердительного, ни отрицательного ответа, поэтому Адам нисколько не удивился, когда кольцо начало медленно вращаться по часовой стрелке, словно отвечая: “Я не могу или не хочу отвечать”.
— Отлично, — мягко произнес Адам, бросив короткий взгляд на Перегрина и Маклеода. — Я знаю теперь, как будут выглядеть “да”, “нет” и “не знаю”. Теперь можно задать несколько вопросов, ответов на которые не знаем мы.
Он сделал еще один глубокий вдох и снова сконцентрировался на перстне.
— Находится ли еще Знамя Фейри на острове? — спросил он.
Почти сразу же маятник качнулся из стороны в сторону, отвечая “нет”.
— Значит, нет. Это женщина, которую застрелили, забрала отсюда Знамя Фейри?
Маятник ответил “да”; Адам только кивнул:
— Да. Она увезла его на катере?
Когда маятник ответил “нет”, он нахмурился и покосился на Маклеода, который внимательно следил за происходящим.
— Он говорит: нет. Она увезла его в автомобиле?
— Да.
— Не очень-то далеко она его увезла, — заметил Маклеод. — Да и не могла она. Готов поспорить, она отвезла его на катер, где ее и застрелили.
— Мне тоже так кажется, — ответил Адам, — но перстень говорит… ах да! Попала ли она сама на этот катер?
— Нет.
— Значит, она отвезла его на машине на катер?
— Да.
Он чуть улыбнулся и снова посмотрел на Маклеода.
— Ну что ж, мне кажется, это уже что-то. Хотя эта технология требует точных формулировок, начинает проступать какой-то смысл. Она отвезла Знамя на машине к причалу, передала его кому-то на катере, но сама на борт не поднималась, потому что там ее и застрелили. Значит, следующим вопросом будет: Верно ли, что Знамя Фейри увезли на катере?
— Да, — ответил маятник.
— Находится ли оно на катере сейчас?
Снова “да”.
— Значит, оно все же не слишком далеко, — заметил Маклеод. — При такой волне, как сейчас, далеко ли уйдешь на маленьком судне?
— Не будем делать поспешных выводов, — предостерег его Адам. — Находилось ли Знамя Фейри на катере все это время?
— Нет.
— Нет? — вскричал Маклеод — Неужели они приставали к берегу и снова перегрузили его в машину?
Жестом свободной руки Адам призвал его к молчанию и снова уставился на маятник.
— Не все вопросы разом, пожалуйста. Было ли Знамя Фейри выгружено с первого катера и погружено в… Нет, сформулируем по-другому. Было ли Знамя Фейри выгружено с первого катера?
— Да.
— Было ли Знамя Фейри перегружено в какой-то наземный экипаж?
— Да.
— А теперь оно находится на другом катере?
— Да.
На всем протяжении этого странного диалога Перегрин следил за ним с нарастающим удивлением.
— Адам, неужели вы и правда верите информации, полученной таким образом?
Адам позволил себе сухо улыбнуться.
— До сих пор такая информация подтверждалась. А вы можете предложить что-то лучше?
— Ну, нет. Но…
— Тогда смотрите молча, Ноэль?
— Да?
— У нас нет ни малейшего представления о том, кто стоит за всем этим, а наводящие вопросы можно задавать хоть до утра, не приблизившись к разгадке ни на шаг. Поэтому я бы предложил несколько другой метод, чтобы узнать настоящее местоположение Знамени.
— Ясно, — кивнул Маклеод и повернулся к Перегрину — Прошу вас, мистер Ловэт, не прерывайте его больше. Ему необходима предельная концентрация.
Перегрин виновато кивнул. Адам сдвинул фотографию с карты и, не убирая с нее левой руки, переместил раскачивающийся на нити перстень в точку над пятном, которое обозначало на карте острова Скай замок Данвеган.
— Ладно, прелесть моя, — пробормотал он чуть слышно, обращаясь к фотографии Знамени. — Где ты теперь? Я знаю, где ты было прежде, и я знаю, что грубые люди сорвали тебя с законного места, чтобы использовать в корыстных целях, но если ты хочешь, чтобы я помог тебе, тебе придется помочь мне. Пользуясь мною и маятником, покажи мне, где ты сейчас. Я знаю, что мы можем установить контакт, если постараемся как следует.
На мгновение он застыл, прищурившись и направив всю психическую энергию на поставленную перед ним задачу. Призвав в уме астральный образ Знамени, он легонько дунул на перстень так, чтобы тот начал вращаться.
Поначалу никакой реакции не последовало. Стараясь дышать размеренно, Адам зажмурился и распахнул двери своего сознания настежь, призвав вечный разум Света, чтобы тот усилил магнетическое воздействие Знамени и обострил его собственное восприятие. Вибрирующая энергия пробудилась и вырвалась на свободу из глубин его “я”, словно упруго распрямляющаяся в броске змея.
В перстне запульсировала встречная вибрация, поднимаясь по нити, словно по проводам, к его пальцам. Два потока столкнулись, и в их водовороте он уловил что-то еще: вскипающую ярость, воплотившуюся в грозу, что надвигалась на остров Скай. Адам быстро опознал источник этого гнева — это были фейри, повелительницы стихий земли, неба и моря.
Волна их гнева накатила на него и, взорвавшись в комнате водоворотом огня и теней, заполонила ее. Он вдруг ясно увидел внутренним взглядом яростный смерч, извивавшийся в воздухе между роялем и стеной, на которой висело раньше Знамя Фейри. А когда он открыл глаза, то увидел его и воочию. Быстрый взгляд в сторону спутников сказал ему, что они тоже видят это.
В хаосе смерча вдруг соткалось призрачное лицо, неверное, меняющееся, но неизменно прекрасное в своей зловещей красоте. Он мог только предполагать, кому оно принадлежит, — возможно, воплощению фейри, чья душа обретала в Знамени. Одно было ясно: создание это принадлежало к роду бан-сидхе; змеевидные локоны извивались вокруг точеного лица, зеленый огонь горел в пустых глазницах, хищные когти щелкали в воздухе, готовые рвать и терзать.
— Придержи свой гнев, Дитя Стихий, — ровным голосом произнес Адам. — Я не враг тебе. Я — друг, который поможет тебе исправить то зло, что было совершено здесь.
— Люди всегда обманывали Сидхе! — отвечало существо голосом, напоминавшим треск рвущегося шелка, от которого по спине против воли пробежал холодок леденящего ужаса. — Скажи, что мешает мне убить тебя на месте, где стоишь? Как посмел ты призвать меня, когда твое племя нарушило наш священный договор?
Не в силах унять дрожь, Адам все же совладал с цепенящим страхом и заставил себя смотреть прямо в бездонные, полные адского пламени провалы глаз.
— Ты считаешь, ты одинок в своем гневе? — возразил он. — Те, кто нанес оскорбление тебе, оскорбили и меня — меня, Старшего в Совете Семи, поставленного Старейшими охранять Свет и силы Природы, что служат Ему, будь то люди или духи. Призвав из загробного мира чародея Майкла Скотта, человека, некогда дружившего с вашим племенем, эти злоумышленники преступили Извечный Закон. Они искалечили душу нынешнего воплощения Скотта — невинного ребенка, который может никогда не оправиться от того, что с ним сделали. Эти же дерзкие наглецы жаждут того, что им не принадлежит, — сокровищ Скотта, находящихся под твоей охраной. Это на них должен быть направлен твой гнев — не на меня, пытающегося остановить их.
Вихрь продолжал кружить, рассыпая искры безудержной ярости, угрожая оборвать ту непрочную логическую нить, что выстроил Адам.
Адам ощущал на себе взгляды оцепеневших от ужаса Перегрина и Маклеода. Когда существо нависло над ним, угрожая поглотить, Адам откинул голову и твердо встретил его взгляд.
— Я не тот, кто тебе нужен, — предпринял он последнюю попытку. — Тебе нужны те, кто похитил am Bratach Sith, — те, в чьих руках оно находится до сих пор, кто намерен с его помощью похитить книгу заклинаний Скотта и ваше золото! Покажи мне, где оно сейчас, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы остановить их. Ни я, ни мои помощники не тронут того, что по праву принадлежит вашему миру. Более того, клянусь, если это в моих силах, вернуть am Bratach Sith на его законное место.
Адам ощущал, как его душу обжигает необузданная энергия существа, угрожая испепелить ее. Он пошатнулся, не в силах устоять против натиска, но не позволил себе отвести взгляда от того, что готово было поглотить его. Из последних сил он поднял фотографию и раскачивающийся на нити перстень.
— Покажи мне! — приказал он.
При этих словах существо испустило истошный визг и бросилось на него, оцарапав когтями крышку рояля. Карты и катушки полетели на пол.
— Покажи мне! — повторил он, невольно содрогнувшись, но не опустив глаз.
Оглушительный грохот взорвался в его мозгу, и он без чувств рухнул на пол. Должно быть, он потерял сознание всего на несколько минут, но когда очнулся, он лежал рядом с роялем, Маклеод с тревогой придерживал его голову, а Перегрин стоял на коленях с другой стороны. Он так и продолжал сжимать фотографию Знамени Фейри в левой руке, но ни перстня, ни нити не было видно.
— Слава Богу, вы живы! — прошептал Маклеод, от волнения заговорив с акцентом горца. — Боже праведный, парень, да он жив! Что это за тварь такая была?
Продолжая бороться с головокружением, Адам все же привел себя в сидячее положение.
— Все в порядке, Ноэль. Кажется, я все сделал как надо. И прошу вас, Перегрин, не смотрите вы на меня как на привидение. Это был всего лишь баньши.
— Баньши? — поперхнулся Перегрин. — Но…
— Как мне кажется, это можно определить точнее как дух Знамени Фейри, — продолжал Адам, подбирая под себя ноги. — Да помогите мне, оба! Раз я до сих пор жив, думаю, это должно было сработать. Мне нужно знать, куда делся мой перстень.
— Ваш перстень? — вскричал Маклеод. — Да вы хоть понимаете, что едва живы остались? Успокойтесь, а не то снова хлопнетесь в обморок. Да где эти чертовы капсулы с нашатырем… никогда не найдешь, когда нужны! — добавил он, шаря по карманам пиджака Адама. — Вечно вы, доктора, как сапожники без сапог!
Пытаясь успокоить их хотя бы жестами — слов его, похоже, никто не слушал, — Адам, шатаясь, поднялся на ноги, вцепился обеими руками в крышку рояля и огляделся по сторонам. Последствия гнева баньши виднелись по всей комнате. Карты, лежавшие прежде на крышке рояля, валялись на полу вперемешку с катушками ниток, а клочки разноцветной бумаги, усеявшие рояль, наглядно свидетельствовали о судьбе карты, лежавшей верхней в стопке. Полированная крышка оказалась изуродована: ее поверхность прочертили шесть параллельных царапин, обрывавшихся у единственной оставшейся нетронутой карты. И на этой самой карте поблескивал в электрическом свете сапфир в золотой оправе.
— Ах, так вот он где, этот ваш чертов перстень!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41