Кимри явно собирался броситься на робота с голыми руками, надеясь
сбить его с ног.
Но робот внезапно развернулся и, не говоря ни слова, двинулся к одной
из металлических полок. Он снял с нее сегмент туловища, вышел из склада и
пошел по коридору.
У Мирлены подогнулись колени, и она рухнула на пол. Кимри гладил ее
по голове, приговаривая бессмысленные, но успокаивающие слова. Прошло
какое-то время, прежде чем они пришли в себя и продолжили свой путь.
Каждая новая дверь вела в какое-то складское помещение и приближала
их к концу коридора, где дорогу им преграждала двустворчатая дверь.
- Мы пойдем туда или попробуем следующий уровень? - спросила Мирлена.
- Мы видели уже много странных вещей и даже металлического человека.
Давай посмотрим, что нас ждет за этой дверью.
Рука об руку они подошли к последней двери.
Кимри толкнул ее, но ни одна из створок не сдвинулась с места. Ручек
не было, и хотя дверь казалась сделанной из стекла, она не пропускала
света.
Внезапно раздался голос, произнесший на языке, слегка напоминавшем
раннемарсианский и в то же время язык Кимри, странные слова.
- Вы люди?
Их так поразили эти слова, что секунду-другую они молчали. Затем
Мирлена ответила:
- Да, мы люди.
- Приготовьтесь к сканированию.
Раздался щелчок. По обеим сторонам двери отъехали в стороны небольшие
панели, открыв сверкнувшие в свете ламп линзы. Медленно и тщательно
объективы оглядели их с головы до пят.
Дверь распахнулась.
За ней открылся короткий проход с двумя дверьми по сторонам и одной в
конце его.
- Пройдите к двери в конце коридора. Другие комнаты вы сможете
посетить позже.
В молчании Кимри и Мирлена двинулись по проходу. Дверь в конце его
автоматически открылась и они оказались в комнате, которая когда-то,
вероятно, была одновременно кабинетом и спальней. Кимри она показалась
очень странной, а Мирлена подумала, что ее каюта на корабле выглядит точно
так же.
Комната была ярко освещена, но источник света запрятан за облицовку
стен. Кроме спартанской мебели в комнате стоял большой стол, а за ним
кресло. Пол у кресла и оно само было усеяно человеческими костями.
Когда-то в кресле сидел скелет, от ветхости рассыпавшийся на части.
Внезапно свет в комнате померк и над столом возник светящийся белым
сиянием куб. В нем мелькали оттенки всех цветов, которые через секунду
образовали изображение.
Случилось невозможное. Перед ними сидел живой человек. Негр.
Казалось, он видит в темноте Мирлену и Кимри. На его губах появилась
легкая улыбка.
- Приветствую вас, - произнес он. - Я последний представитель моей
расы на Земле. Если вы, люди будущего, слышите мои слова, то к этому
моменту я буду уже мертв много столетий. Я делаю эту запись десятого июля
две тысячи сто девяносто третьего года. Я выбрал этот день датой своей
смерти.
Почему я говорю с вами, людьми из будущего, в то время, когда у
человечества не осталось больше будущего? Не знаю. Возможно, ради
собственного развлечения. Или я просто отказываюсь поверить, что спустя
миллион лет эволюции, десять тысяч лет цивилизации и пять столетий
огромных технических достижений человечество может сгинуть так легко. Мы
создали ужасное оружие, что было страшной глупостью. Но оно не принесло бы
такого вреда, если бы ему не сопутствовала еще более ужасная ненависть.
Я ученый, сын ученого, родившийся в этой подземной тюрьме, которую мы
стали называть Нью Атлантис. В конце двадцатого века здесь построили
международную антарктическую научную станцию. Ее обслуживали ученые из
многих стран, объединенные жаждой знаний, и у них был только один враг -
сама Антарктида, огромный ледяной материк, враждебный человеку. Оказавшись
на поверхности, человек погибал от холода за несколько минут.
И вот, только потому, что у некоторых земных жителей кожа была
черной, как у меня, а у других - белой, как у моих друзей, все еще живущих
здесь, в этих подземельях, Луна распалась на части, Землю опустошили, Марс
стал последним пристанищем горстки уцелевших негров, а ледяной континент
Антарктиды стал освобождаться от казавшихся вечными льдов.
Не знаю, сможем ли мы начать историю человечества заново. Нас здесь
восемьдесят четыре человека и несколько десятков роботов. Некоторые из нас
ученые, и все мы дети ученых, родившиеся на этом континенте. Мой друг,
биолог, утверждает, что у нас имеется достаточно биологического материала,
чтобы, соблюдая осторожность, начать все сначала. Под биологическим
материалом он подразумевает нас, обитателей станции. Но люди не
подчиняются простым законам математики или биологии. Просто потому, что
они люди.
Даже если уровень радиации уменьшится и мы сможем выйти на
поверхность, сможет ли развиваться новая цивилизация? Многие из нас
отвергают науку, обвиняя ее в ужасных преступлениях, погубивших
человечество. Каждое последующее поколение будет терять доставшиеся ему по
наследству знания, пока наши отдаленные потомки не вернутся к своему
доисторическому состоянию, как это происходит сейчас с Антарктидой.
Сегодня я покончу с собой. Я сделаю это по трем причинам. Во-первых,
я неизлечимо болен. Когда-то эту болезнь было нетрудно вылечить в любой из
сотен тысяч клиник, имевшихся на Земле. Но уже более столетия их нет, как
нет и врачей, разбирающихся в этой болезни. У нас здесь есть два доктора,
но они бессильны мне помочь.
Вторая причина в том, что я одинок. Я последний чернокожий на Земле.
Безумная бойня уничтожила расу с великолепным будущим. Я не участвовал в
войне, но вина за нее лежит на мне, как и на моих белокожих товарищах. Они
составляют большинство обитателей Нью Атлантиса, и с генетической точки
зрения их потомки будут белыми. Среди них нет смешанных браков. Возможно,
это к лучшему. Но быть последним представителем своей расы так странно и
одиноко. Даже если бы я не заболел, то не смог бы вынести этого.
Третья причина в том, что мои друзья - белокожие и желтокожие - любят
меня. Я горжусь тем, что белые женщины предлагали мне стать матерями моих
детей, чтобы сохранить нашу расу. Их мужья и возлюбленные не возражали
против этого. Я люблю детей, но мысль об этом пугает меня. Что, если две
расы снова разойдутся на два враждующих лагеря и снова разразится ужасная
катастрофа межрасовой войны? Мысль об этом не дает мне покоя, и я должен
распорядиться своей жизнью прежде, чем поддамся сладкому и страшному
соблазну.
Мои друзья знают о моем намерении. Они помогли мне записать эти
слова, которые могут остаться неуслышанными. Для этого они предоставили
мне помещение на складском этаже. Я уже попрощался с ними, и роботам
запрещен вход сюда.
Эти роботы основаны на принципе самовоспроизводства. Их изготовили
наши предшественники. Наших знаний на это уже не хватает. Иногда я думаю,
что роботы переживут человечество. Они не подвержены разрушению, ибо
используют взаимозаменяемые части и даже могут изготавливать отдельные
компоненты. Возможно, в этом и состоит наказание, которому подвергла
природа человека. Может быть, на смену человеку придет его металлический
раб, и эти слова услышит робот, который не сможет понять, что такое
любовь, надежда и одиночество.
И все-таки, отказаться от надежды для меня невозможно. Пусть мне
будет больно, но я продолжаю надеяться. Я последний негр на Земле, и не
важно, как меня зовут. Я мог бы быть Томасом Малвани, Мартином Лютером
Кингом или дядей Томом. Но я человек, такой же, как все другие, и горжусь
тем, чего достигло человечество. И я стыжусь того, что мы сделали с нашими
достижениями.
Я больше не могу обращаться в пустоту. Я слишком устал от боли и
одиночества. Пусть те, кто придет за нами, всегда помнят, что прежде чем
наступила катастрофа, наша планета была храмом жизни, что разрушить храм
гораздо легче, чем построить новый.
Мне сорок семь лет, но я ощущаю груз прошедших столетий. Больше всего
я думаю о том, что никогда не слышал и никогда не услышу пение птиц.
Изображение человека в кубе света растворилось в водовороте красок, и
он снова засветился ровным белым светом. Потом погас.
Секунду в комнате было совершенно темно. Затем зажглось нормальное
освещение.
Кости, лежавшие кучкой у кресла за столом, выглядели обычными
высохшими костями. Их, как и все в комнате, покрывал тонкий слой серой
пыли.
Мирлена взглянула на Кимри, не решаясь заговорить. Пропасть столетий
казалась бездонной, но печаль, звучавшая в голове давно умершего человека,
перенеслась через эту пропасть и поразила их сердца.

31
Майрон Мендерс включил маневровые двигатели и отвел десантный катер
на километр от корабля. Все было готово для торможения и перехода на
траекторию снижения, которая приведет катер к месту посадки недалеко от
развалин Бразилии. Программа автоматической посадки начала отсчет времени.
До включения маршевого двигателя оставалось четыре минуты.
Молодой физик испытывал беспокойство. Его спутники, Джол Кверн и Там
Мбела, сопровождавший его уже во второй раз, а также Райн Маркеш, спокойно
ожидали в своих посадочных креслах начала торможения. Но Майрон был
обеспокоен и даже встревожен. Тревога его не имела отношения к
непосредственной задаче спуска на планету, стоявшей перед ними. Его
тревожила Мирлена Строза и ее спутники, но прежде всего, она сама.
Сообщения из Ной Лантиса поступали нерегулярно. Они были
захватывающими, но отрывочными. Несомненно, через шесть дней, когда катер
подберет их и доставит на орбиту, все прояснится. Самым тревожным было то,
что Рудлан Оверс не вышел на очередной сеанс связи. На него это было
непохоже. Даже технические неполадки не могли бы его остановить. Он
принадлежал к тому типу людей, которые могут собрать передатчик из всего,
что сделано из металла.
Майрон утешал себя тем, что беспокоиться еще рано. Надо ждать
следующего сеанса связи, когда орбита корабля снова пройдет над Ной
Лантисом. К тому времени Майрон и его спутники уже будут исследовать
пустынные развалины некогда великого города на Южно-Американском плато.
Стревен будет держать их в курсе всего, что произошло с Мирленой и ее
товарищами.
Подчиняясь неосознанному желанию, Майрон поднял ручной перископ и в
последний раз посмотрел на корабль, доставивший шестнадцать человек с
уютного, цивилизованного Марса на негостеприимную, опустошенную Землю.
Когда-то ее называли зеленой планетой, единственной носительницей жизни в
Солнечной системе.
Разглядывая неподвижно повисший на фоне ослепительных звезд корабль,
Майрон был поражен внезапной мыслью. Программа изменения климата, которую
осуществляли поколения марсиан и которая потребовала у них напряжения всех
сил, в конце концов превратила враждебный для жизни мир в прекрасную
планету, способную поддерживать разнообразные формы жизни. Нельзя ли
разработать такую же программу и для Земли? Хотя магнитное поле планеты
почти исчезло, ее ось сместилась, а жесткое излучение представляет
опасность почти на всей поверхности, кроме Антарктиды, Майрон верил, что
не все потеряно, что эту полумертвую планету еще можно вернуть к жизни и
заставить служить человеку.
Люди, которые сумели построить великолепный корабль, пересекший
миллионы километров космического пространства, сумели бы изменить и этот
пустынный мир, заставить его расцвести второй раз. К тому же, в этой
пустыне обитали люди, пусть белые, пусть полудикие, но все-таки люди.
Разве не стоило спасти их вместе с их умирающей планетой?
Его мысли прервал голос Тама Мбелы.
- Хватит мечтать, Майрон. Привязывайся скорее, у тебя всего пятьдесят
секунд. Поторопись, иначе тебя размажет по всему катеру.
Майрон улыбнулся и пристегнул ремни своего кресла. Его мысли снова
вернулись к Мирлене.
Включился маршевый двигатель, мягко тормозящий катер. С постепенно
нарастающей скоростью катер понесся вниз, теряя орбитальную скорость и все
больше попадая в тиски земного тяготения.
Маневр торможения относился к самым простым из имевшихся в памяти
бортового компьютера. В определенный момент маневровые двигатели должны
были развернуть корабль под другим углом к траектории снижения и еще раз
включить двигатель. От этого зависела скорость вхождения катера в плотные
слои земной атмосферы.
Но этот маневр не состоялся. Причиной тому был пробой двух слоев
изоляции кабелей управления маневровыми двигателями.
Когда Кимри принесли на катер несколько дней назад в бессознательном
состоянии, в перьях его плаща запуталось несколько крошечных тропических
насекомых, заползших туда, пока он лежал на земле. Как только его
доставили на борт катера, сам Мендерс тщательно провел процедуру очистки,
как того требовали правила.
Но один крошечный жук, потомок одной из 180 тысяч разновидностей вида
клеоптера, сумел избежать смерти под потоками дезинфицирующей жидкости и
спрятаться под панелью управления.
Насекомое было чрезвычайно прожорливо и питалось любым органическим
веществом. К несчастью, изолирующая оболочка кабелей управления
маневровыми двигателями была изготовлена из волокна растительного
происхождения. Жуку пришлась по вкусу ткань внешней изоляции, и он
терпеливо грыз ее. Добравшись до пластика, он и его нашел съедобным.
Когда сработало реле управления и по кабелю прошел мощный сигнал, он
вызвал короткое замыкание, уничтожившее жука.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21