– Метание париков, а?– Не смешно, – ответила Морган, хотя в горле уже щекотало от смеха. – Мне показалось, что это паук, – фыркнув, ответила она.– Паук-блондин?– У меня не было времени присматриваться к его цвету. – Морган потянулась, пытаясь выпутаться из простыни, замотавшей ей ноги.– Наверное. – Снова вскинув бровь, Уорд спросил: – Ты встаешь?– Зависит от тебя. – Его глаза сверкнули.На щеке капитана появилась ямочка, и сердце Морган затрепетало. Как всегда, ямочка и веселые глаза стерли с лица Уорда обычную суровость и убавили годы.Не задумываясь, она выпалила:– Мне нравится твоя улыбка.Улыбка сделалась еще мягче.– Правда? А мне нравится твой смех.– Нет, – ответила Морган. – Ты меня разыгрываешь.– Не разыгрываю.– Мне часто говорили, что я смеюсь слишком громко.– Мне так не кажется.– Правда?– Да. Твой смех искренний. – Уорд подпер голову руками и, вздохнув, спросил: – Что мне с тобой делать, Морган?– Полагаю, – ответила она, снова дернув простыню, – ты мог бы помочь мне выпутаться.– Конечно. – Откинув одеяло, капитан слез с кровати совершенно голый и опустился на колени. – Ну-ка. Тебе нужно откатиться влево от меня.– Я ударюсь о кровать.– В другое лево, – сказал он, усмехнувшись и показав ямочку. – Ты можешь различить, где у тебя право, а где лево?– Благодарю, я отлично знаю, где у меня право, а где лево. Я не соображу, где они у тебя.– В таком случае, мадам, вам следует откатиться направо от вас, туда, где лежит паук-блондин. И не бойтесь! У него нет зубов!Наконец-то выпутавшись из простыни, Морган, улыбаясь, села.– Не надо меня дразнить.Он усмехнулся:– А мне понравилось.Морган прислонилась к кровати и накинула простыню себе на ноги.– Ты напоминаешь мне моего брата.– Брата? – спросил он, поднял руку и стащил с кровати одеяло. – Это не совсем то, что хотелось бы услышать мужчине, который сидит рядом с обнаженной женщиной.– А что именно хочет услышать мужчина, который сидит рядом с обнаженной женщиной?– Стоны и вздохи, – сказал Уорд, укрывая их обоих одеялом. – И слово «да».– Ха! Мужчины хотят слышать от женщины «да» постоянно, день и ночь, хоть она совершенно голая, хоть одета с головы до ног.– Думаю, только некоторые мужчины. Ну, давай, Морган, расскажи мне про этого своего брата, – добавил он, перестав улыбаться.– Я по нему скучаю. Он пытался… – Она замолчала и нахмурилась. Пытался хоть немного облегчить отцовское властное, деспотичное отношение к ней. Отец всегда был куда снисходительнее к Реджи.– Пытался? Сделать что?– Мой отец был сторонником суровой дисциплины и крепко придерживался строгих правил.– Я вижу, это на тебя здорово подействовало.– Подействовало, только против его ожиданий.– А где твоя родня? В Англии?Морган быстро начала придумывать очередную басню. Господи, это становится все запутаннее и опаснее.– Не нужно, – сердито бросил Уорд. – Когда ты вот так колеблешься, значит, сочиняешь очередную ложь. Лучше мне вообще ничего не слышать.– Все это очень сложно, – негромко сказала она.– Наверняка. У тебя что, вообще нет семьи, к которой можно обратиться?– Нет.– А друзей?Морган на мгновение задумалась и помотала головой:– Нет.Наморщив лоб, капитан произнес:– Что ж, я не могу выгнать тебя обратно на улицу. Как насчет работы?Работа? Господи, нет! То, что капитан не читает газеты, не значит, что этого не делают другие. А если ее увидят родственники Уэдерли или Ричарда…– Я ничего не умею.– Чтобы работать на фабрике, ничего особенного и не нужно уметь, – сказал Уорд. – Или мы можем подыскать тебе место в какой-нибудь конторе.– А мне нельзя остаться с тобой?Он вскинул брови.– Здесь?Неужели она на самом деле собирается предложить ему себя в любовницы? О да, собирается, даже если и знает, что будет гореть за это в аду или, что еще хуже, погубит остатки своей репутации.– Я… я бы осталась и… и составляла тебе компанию, если… – Морган сглотнула, в первый раз подумав, что у него, возможно, уже есть подобные отношения. Может быть, даже есть жена.Капитан Монтгомери втянул в себя воздух. Морган вздрогнула. Уорд взял ее руки и ласково погладил их.– Морган, я польщен, но тебе следует серьезно обдумать другие варианты.Уязвленная, она вырвала руки.– Разумеется. Это была глупая мысль. Не важно.– Я этого не говорил.Морган откинула простыню и встала, чтобы он не заметил слез, проклятых, проклятых слез, наполнявших глаза. О чем она вообще думала? Безрассудная, глупая, импульсивная дура!– Ты не хочешь долго находиться в моем обществе, что вполне понятно. Я просто женщина с улицы, да еще и воришка.– Я не говорил этого. Что ты делаешь?– Ищу одежду, чтобы уйти.– И этого я не говорил! Морган, стой…– Напротив, сэр, вы велели мне собираться, – ответила она и, не сумев найти одежду, схватила простыню и завернулась в нее.– Я просто попросил тебя подумать и о других возможностях. Ради Бога, Морган, довольно!Она, спотыкаясь, направилась к двери, отчаянно пытаясь скрыть искаженное стыдом лицо и текущие из глаз слезы. Уорд вскочил и схватил ее за руку.– К черту все! – прорычал он. – Не плачь! Я терпеть не могу, когда женщины плачут.– Я не плачу!– Тогда что это у тебя в глазах?– Это не слезы!– Ладно, – уступил капитан. – Ты не плачешь. – И осторожно повернул ее лицом к себе. – Но только пойми – я не отвергаю тебя. Я отвергаю саму идею.– Но я и есть эта идея, это одно и то же!– Боже милостивый! – выдохнул он. Взяв Морган за руку, он повел ее назад к постели. – Ты вся дрожишь. Закутайся в одеяла и задерни занавески на кровати, пока я разожгу огонь; А потом обсудим планы. Глава 5 Уорд просто не мог поверить самому себе, что обдумывает ее предложение. Сама проклятая идея смехотворна! Если бабушка узнает, она сначала прочтет ему нотации о долге перед семьей, потом перейдет к упрекам и скажет, что он ее разочаровал, а завершит все хорошо продуманным суровым выговором. Но хуже всего то, что в ушах Монтгомери все еще звучали слова Роба: «Мы взрослые люди, Уорд. Это ерунда по сравнению с тем, что другие вытворяли».Уорд взял кочергу, помешал золу в камине и подбросил дров.Ему уже двадцать девять лет. Он владеет и распоряжается значительным состоянием. За все это время у него были всего две любовные интрижки, обе короткие и тайные, поскольку, заботясь об имени, он постоянно обуздывал свою страсть. Его отец к двадцати девяти годам имел жену и ребенка, содержал нескольких любовниц и укладывал в постель бесчисленное множество других. Он заразился сифилисом и заразил им трех не желавших вступать с ним в связь служанок, одна из которых покончила с собой. Он громоздил один скандал на другой, марая фамилию Монтгомери. По сравнению с ним Уорд просто святой.Бросив в камин последнее полено, он повернулся.Морган лежала посреди кровати, натянув на себя одеяло, чтобы прикрыть грудь. Ее темные волосы свободно падали на плечи. Она по-прежнему была чертовски соблазнительна, а Уорд никогда не ощущал себя святым. «Мы взрослые люди, Уорд».Потерев шею, Монтгомери пересек комнату и подошел к кровати.– Итак, – произнес он, нырнув под одеяло и взбив подушку, – ты решительно отказываешься подумать о других возможностях?– Я не думаю, что это в моих интересах.– Значит… ты хочешь стать моей любовницей? – Морган с силой втянула в себя воздух, как будто Уорд ее ударил. – Разве не это ты предлагала? – поспешно спросил он.– Это. Просто само слово звучит так… неприлично.Он снова потер шею.– Так ты никогда раньше этого не предлагала?– Конечно, нет! А ты думал – предлагала?– Вчера ночью я так и подумал, – сухо ответил он. – У меня раньше тоже никогда не было любовницы, в этом-то вся и сложность. Я не знаю, как все это полагается организовывать.– Мне казалось… мужчина с таким состоянием, как у тебя… разве твой отец не рассказывал…– Нет, – отрезал капитан.– О! – протянула она, а потом дерзко улыбнулась! – В таком случае в этих делах мы с тобой оба девственны.Уорд усмехнулся:– О да, мы просто олицетворение невинности, и ты, и я. Не сомневаюсь, что любой, кто зайдет сейчас в эту дверь, тут же причислит нас к лику святых.– Святая Морган! О, мне это нравится! Как ты думаешь, они отольют мою золотую статую?– Одетую в драгоценные камни, – фыркнул Уорд и повернулся так, чтобы видеть ее лицо. – Ты предлагаешь пойти не по гладкой дорожке.Она внимательно смотрела на капитана, и в ее глазах промелькнул то ли страх, то ли сожаление, но эта нерешительность быстро исчезла, и Морган прикоснулась к щеке Уорда.Он всмотрелся в ее глаза, прислушиваясь к спорящим голосам у себя в голове. Голоса устроили настоящую какофонию, предупреждая его, что это безумие наверняка кончится кораблекрушением, причем пострадают все. Но эти голоса не видели ее глаз цвета морской волны, не видели ее решительности, готовой сокрушить все устои.– Хорошо. Так и поступим. – Он прислонился к спинке кровати, уже перебирая в голове все детали. – Думаю, прежде всего нам нужно найти тебе жилье.– Так я не буду жить здесь с тобой?Уорд решительно покачал головой:– Это невозможно.– Почему? У тебя есть… жена?Он вскинул бровь.– Ты считаешь, что я бы ввязался в подобную историю, будучи женатым человеком?Она покорно пожала плечами:– Многие так и делают.Поморщившись при мысли об отце, Уорд грубовато сказал:– Только не я. Боже мой, ты провела здесь больше суток! Где бы я все это время прятал жену?В ее глазах заискрился смех.– А разве Черная Борода не прятал своих жен в чулане?– Синяя Борода, Морган. Я не пират.– Нет, но ты морской капитан, – ответила она.Морской капитан. Разумеется, откуда ей знать, что он давно не капитан? Что она вообще может о нем знать? С минуту Уорд думал, не рассказать ли ей всю правду, но одна из двух его женщин дезертировала с корабля, когда он отказался удовлетворять ее чрезмерные денежные требования.Кроме того, Морган не слишком откровенна, рассказывая о собственном прошлом.– В любом случае жены у меня нет. Итак…– Разве морской капитан не может поселить у себя в доме любовницу?– Я не могу. Я поговорю с…– Я не хочу ввергать вас в такие расходы, сэр.Так. Чрезмерные денежные требования можно вычеркнуть, по крайней мере до тех пор, пока она думает, что денег у него нет.– Если бы я не мог позволить себе содержать любовницу, я бы с тобой на эту тему вообще не разговаривал. Теперь насчет.– Откуда ты знаешь, если у тебя их не было?– Морган, – рявкнул Уорд, – ты прерываешь меня уже в третий раз! Первое, чему ты должна научиться, – это не прерывать хозяина!Ее лицо окаменело, а глаза потемнели, как штормовой океан.– Ни один мужчина мне не хозяин.Подняв брови, Уорд медленно произнес:– И все-таки именно такова природа подобной связи – любовница и ее хозяин. – От этой мысли кровь его закипела: Морган как своего рода рабыня. Боже милостивый, он все же унаследовал некоторые пороки своего отца…– Ни один мужчина, – повторила она сквозь стиснутые зубы, – не будет моим хозяином. Никогда. Ни ты, ни кто-либо другой. Если ты ждешь от меня именно этого, мне лучше уйти прямо сейчас.Уорд нахмурился:– Если вы, мадам, рассчитываете, что сможете вести себя как вам заблагорассудится, вы очень сильно ошибаетесь.Морган надменно тряхнула головой, и, даже полуголая, с растрепанными волосами, выглядела она как настоящая знатная дама.– Я согласна только на равенство.– Этого не будет, – отрезал Уорд. – Пусть тебе это совершенно не нравится, но любовница, по сути дела, – это наемная работница.Это звучало жестоко, и Уорд поморщился, но решил не сдаваться. Если она не примет определенных правил, вся затея обречена на провал.А разве она в любом случае не обречена на провал? Пойти на это в Бостоне – все равно что добровольно сунуться в преисподнюю.Гнев в глазах Морган растаял, она склонила голову набок.– Наемная работница? – медленно произнесла Морган. – Но это ведь не прислуга! Можешь считать меня матросом на своем судне.В сердце Уорда потихоньку прокрадывалась веселость.– Ни у одного матроса нет такой оснастки и такой ловкости, как у тебя, моя дорогая.– Разве? Но я не буду простым матросом, ты и сам понимаешь. Я хочу быть твоим первым помощником.Уорд хохотнул:– Первым помощником, вот как? А можно мне иметь и второго помощника?Она покачала головой и улыбнулась:– Раз уж у меня будет только один капитан, я прошу – настоятельно, – чтобы и ты ограничился одним помощником. Но, – она расчесала пальцами волосы у него на груди, и Уорд сладко потянулся, – клянусь, что не разочарую тебя, выполняя свои обязанности.– Сударыня, у вас в глазах сверкают дьявольские искры!– Да, сэр. Значит, ты будешь моим капитаном, а я буду твоим первым помощником, и вторым помощником, и вообще одним-единственным трудоспособным матросом.По спине Уорда снова пробежала сладкая судорога.– Клянусь Богом, Морган, ты умеешь обращаться со словами и у тебя особый талант к… Сударыня, о прочих деталях нашего плана мы поговорим позже.Морган наслаждалась долгим неторопливым завтраком, смакуя каждый лакомый кусочек. Предыдущим вечером, беспокоясь о том, что должно произойти после трапезы, и собираясь с силами, она толком не оценила еду. Но теперь, когда к Морган вернулось привычное радостное расположение духа, она наелась так, что чуть не лопнула, чем вызвала на суровом лице капитана улыбку..– Ты наелась? – небрежно спросил Уорд, отхлебнув кофе – он называет его «Ява». Нужно запомнить. Учится ли порядочная любовница разговаривать на языке своего любовника? – Может быть, велеть принести еще колбасок? Еще одну дюжину яиц? Или несколько тарелок овсянки?Морган расхохоталась и изящно отправила в рот кусок тоста, густо намазанного джемом.– О, вели, пожалуйста! И можешь сразу попросить накрывать к обеду. Думаю, я не встану из-за этого стола, пока хорошенько не поужинаю!– Тогда ты будешь напоминать одну из этих колбасок.– Зато я буду очень счастливой колбаской!– Ну что ж, тогда я тоже буду счастлив.– Можно подумать, мое счастье – главная часть твоего удовольствия, – восхищенно вздохнув, сказала Морган.Он посмотрел на нее теплым взглядом:– Похоже, сегодня так оно и есть. Ты поела?– Да, спасибо.– Хорошо, – сказал Уорд и встал из-за стола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36