– боится пароходов после того, как затонула «Арктика». Я заверил ее, что с моим хорошим другом – с моим добрым, сострадательным, замечательным другом! – ей бояться нечего. Приезжай, сэр капитан, и доставь нас обратно в Штаты, я буду твоим вечным должником. Мы с Эмилией собираемся провести медовый месяц в Бостоне и не дадим покоя ни тебе, мой старый друг, ни Ро. Если Магомет не идет к горе, гора будет дразнить Магомета до тех пор, пока он не взвоет и не попросит помощи у дядюшки. Не подведи, верный друг!Твой покорный слуга Эдвард».Двадцать пятого января. Три недели туда, неделя в порту, три недели обратно. Шесть радостных недель, когда под ногами снова будет раскачиваться палуба. Он возьмет «Морскую цыганку». Она как раз в порту. Наверняка он сумеет найти достаточно груза, чтобы по меньшей мере компенсировать этот перерыв в делах, а то и сделать его выгодным. Делая мысленные подсчеты, он встал из-за стола в библиотеке, чтобы послать за Робом. Пока его не будет, Роб последит за порядком в делах и позаботится о Морган…Уорд застыл на месте. Морган. Шесть недель путешествия. А то и больше, если с погодой не повезет. Считай – восемь недель, два долгих месяца вдали от Морган. Внезапно его словно окутало темным облаком, плечи капитана поникли. Восемь недель без ее поцелуев и улыбок, восемь недель без ее нежной кожи и заразительного смеха. Не будет мягкого вожделенного тела, согревающего его ночами, не будет сладких криков, когда они сливаются в страстных объятиях. Он возьмет Морган с собой.На свадьбу Эдварда? Свою любовницу? Черт, да если Эдвард услышит о Морган, он не пожалеет слов, чтобы убедить Уорда прекратить эту связь. Уорд не имел ни малейшего желания восемь недель подряд объяснять необъяснимое – почему он решился завести любовницу наперекор бостонской респектабельности. Еще хуже, если слух о том, что Морган находилась с ним на борту судна, распространится по городу, – нет, Уорд не может ее взять.Два месяца – это чертовски долгий срок, когда есть любовница. Но он должен ехать.Уорд потер шею и вздохнул. Придется уехать до Нового года. Что скажет на это Морган? Почувствует облегчение? Она всегда пылко откликалась на его заигрывания, но он плохо понимает женщин. Вполне возможно, это только видимость. Или она может почувствовать себя брошенной после каких-то трех недель, проведенных вместе. Хотя… это можно легко загладить подарком. Женщины любят подарки, особенно дорогие.Только не Морган. Впрочем, женщины никогда не сбивали Уорда с толку так, как это делает Морган.«Ладно, к дьяволу все это», – подумал Уорд и решительно пошел дальше. Однажды он женится на приличной женщине из Бостона, которая наверняка будет считать каждый потраченное пенни, и совсем ни к чему, чтобы любовница делала то же самое. К черту все! Он очень упорно трудился. Настало время пожинать плоды своих трудов. Глава 8 – Выглядит замечательно, дорогая, но тебе не следует утруждаться.– Да, – весело ответила она, разрезая превосходный ростбиф. – Но это же для разнообразия, понимаешь? И должна признаться, что мне помогали Фиона и Мейв перед тем, как уйти на свои домашние рождественские обеды. А еще они помогли мне приготовить йоркширский пудинг, – показала она на еще одну тарелку, – и пирог с мясом тоже, вон там! А здесь…– Я все вижу, – ласково улыбнулся ей Уорд, – но уж никак не ожидал, что моя любовница станет еще и кухаркой.Морган, вспыхнув, передала ему тарелку и уселась напротив.– Если тебе это не нравится, я перестану.Он откусил кусочек, проглотил и опять улыбнулся:– Это превосходно. Если готовка тебя развлекает, пожалуйста, наслаждайся. Я только напоминаю, что твоим служанкам очень хорошо платят, чтобы они выполняли свою работу.– Ни за какую плату люди не пропустят рождественский обед со своей семьей. – Морган тоже положила в рот кусочек и небрежно спросила: – А у тебя есть семья, капитан?Уорд медленно жевал, стараясь не выказать тревогу. Морган никогда не говорила о своей семье, и он решил, что его родные ее тоже не интересуют.– Ни братьев, ни сестер, если ты об этом.– Роберт сказал, что у тебя есть бабушка.Что, ради всего святого, побудило Роба заговорить об этом?!– Есть. А Роб, как ты и сама могла понять, мой кузен. Он внучатый племянник моего деда.– И все-таки ты проводишь Рождество со мной.– Я предпочитаю находиться здесь.– О! – Морган на какое-то время замолчала, а потом поблагодарила Уорда за присланные книги. – Я их все прочла.– Все? Боже милостивый, Морган, в «Клариссе» пятнадцать сотен страниц!– Да. Ладно, честно признаюсь, что в ней я читала только самые страстные отрывки. А все эти дурацкие попытки свести сюжет к морали меня раздражают. Какой толк с того, что Ловелас в конце умирает? Ведь Кларисса тоже умирает! Умирает и насильник, и жертва, и где здесь мораль?Расслабившись при смене темы, Уорд ответил между двумя глотками:– Может быть, Ричардсон хотел показать нам, чем кончается жестокость по отношению к дочери. Пока она не умерла, ни Ловелас, ни его семья так и не поняли, что ошибались, пытаясь выдать ее замуж за человека, которого Кларисса ненавидела.– Да. Что ж, я по своему опыту знаю, что такое жестокое отношение, но умирать для того, чтобы досадить им всем, – это чересчур. Это совершенная глупость! Лично я бы вышла за мерзавца замуж и сделала бы его жизнь невыносимой, чтобы он мечтал оказаться в аду. Ей нужно было заколоть его ножницами, а не угрожать, что она сама ими заколется. Ричардсон писал этот роман, чтобы развлечь мужчин, которых возбуждает грубое и жестокое обращение с женщинами, чего я понять вообще не могу! Что за радость в подчинении женщины, если у мужчин и так вся власть в руках? Все равно, что пинать мертвую собаку!– Честное слово, Морган, мужчины распоряжаются не всем. Женщины управляют определенными и очень значительными сторонами жизни, которые мужчины находят… гм… занимательными.– Занимательными! Боже милостивый, в насилии над женщиной нет ничего занимательного!– Я этого и не говорил…– И я чертовски рада, что не говорил! – отрезала она, швырнув вилку на стол.– Морган, – мягко произнес Уорд, – Ричардсон все выдумал. Если тебе не нравится…– Это не просто выдумки. Мужчины читают эти истории и приходят к выводу, что жестокое обращение с женщинами вполне приемлемо! Это варварство!Уорд никак не мог понять, что означают сердитый блеск ее глаз и напряженное лицо.– Ну, тогда возьми «Памелу». В этой книге герой не только удержался от соблазна, но еще и женился на женщине, которую грозил изнасиловать.– Прелестно. Угрожай насилием и женись. Предложение, от которого девушка просто не может отказаться!Уорд пожал плечами и отодвинул тарелку.– Ну хорошо, Ричардсон был грубым и жестоким человеком. – Он перегнулся через стол, взял ее маленькую ручку в свою и погладил нежную кожу. – А теперь о другом… У меня есть кое-какие планы, которые нужно обсудить с тобой. Недавно я получил письмо от друга. Он просит, чтобы я присутствовал на его свадьбе.Морган нахмурилась:– И тебе требуется мое разрешение? Пока это не твоя свадьба, я ничего против не имею.– Это в Англии.Она открыла рот, наверняка чтобы произнести какую-нибудь колкость, но тут же закрыла его и так плотно сжала губы, что они превратились в тонкую линию.– Понятно.– Полагаю, меня не будет семь или восемь недель.Избегая его взгляда, она свободной рукой взяла бокал с вином.– Когда ты уезжаешь?– Первого или второго января. Ты расстроена?Морган пожала плечами:– Я буду скучать по тебе.– Большинство любовниц сочли бы крайне захватывающей перспективу такой долгой свободы.– Да, наверное. – Она глотнула вина. – Но твоей любовнице очень нравится общество капитана.– Я оставлю тебе много денег…– Да плевать мне на это! – вспылила Морган и метнула в него гневный взгляд. – Прошу прощения. Я забыла свое место. Поскольку ты меня нанял, я обязана без всяких разговоров соглашаться с любой твоей прихотью.Он вздохнул:– Это не прихоть, Морган. Если хочешь знать, я бы вообще никуда не поехал.Она снова посмотрела на него, и сердце Уорда сжалось – на ее лице опять появилось то пустое, тоскливое выражение, которое он увидел, когда Морган влезла в его контору.– Потому что ты бы предпочел не оставлять свое дело без присмотра.Он вскинул брови.– Потому что я предпочел бы не оставлять тебя.– Правда?– Правда. Если тебе станет хоть немного легче, то я собираюсь полностью посвятить тебе оставшиеся пять дней. Что скажешь насчет короткого отдыха? Может, уедем на несколько дней из города?Ее глаза загорелись, тоскливое выражение исчезло.– Отдых? Только ты и я?Он кивнул.– Где? Ой, да какая разница, правда? С тобой я бы поехала даже на Северный полюс! – Напряженность сменилась возбуждением.Уорд засмеялся, и сердце его согрелось при виде таких необузданных чувств.– Не так далеко. Мы поедем на побережье. Семья Уэдерли живет в Бостоне и на запад от города. Если мы поедем на север, то можешь не волноваться о том, что столкнешься с ними.– О, Уорд! – Она вскочила со стула и обвила руками шею капитана. – Этого мне хочется больше всего на свете! Это самый лучший рождественский подарок, какой только можно придумать!Уорд посадил ее к себе на колени. Морган восторженно спросила:– А когда мы поедем?– Завтра днем.Она сияла. В голосе слышался смех.– Ой! Я чуть не забыла! У меня тоже есть для тебя подарок!Уорд улыбнулся, глядя, как она выскочила из комнаты. Голубой пеньюар развевался. Господи, Морган просто поразительна: восторженный ребенок, яростный реформатор, необузданная распутница – все в одной женщине! Проклятие, оставить ее – все равно что вырвать сердце из груди!Сердце, подумал Уорд, вставая и шагая вслед за Морган в гостиную. Так вот куда ветер дует? Да, похоже на то. Если бы его спросили, он бы поклялся, что последние три недели постоянно светило солнце, а ночами луна и звезды так ярко освещали небосвод, что не было заметно никакой разницы. Так вот что такое любовь – не неистовая захватывающая страсть, а мягкая, нежная радость.Он устроился на диване. Морган сняла со стоявшей в углу елки свёрток в коричневой бумаге и скользнула к Уорду через всю комнату.– С Рождеством, капитан!– Не стоило тебе беспокоиться, Морган. Ты мне ничего не должна… – Он замолчал, заметив под елкой банку. – Желатиновые конфеты? – спросил Уорд. – Ностальгия замучила, моя дорогая?Морган села рядом с ним, с отвращением сморщив свой хорошенький носик.– Нет! В жизни своей не съем больше ни одной желатиновой конфеты. Это для тебя, и коробка сливочной помадки тоже.К его горлу подступил комок.– Ну, спасибо, – произнес Уорд. Откашлялся и добавил: – Хотя должен признаться, что я не особенно люблю помадку.– Не любишь? – удивилась Моргай. – Но ведь она была в твоей конторе!– Я покупал ее для тебя.Она застыла и некоторое время смотрела на него. Потом глаза ее наполнились слезами, Морган протянула руку и погладила его по щеке.– Спасибо.Этот простой жест тронул его сердце. Ее глаза озорно загорелись.– Ты не хочешь открыть мой подарок?Уорд помедлил, упиваясь ее нетерпеливым ожиданием и ясным, незамутненным удовольствием. Он никогда раньше не встречал человека, который мог так отдаваться моменту, совершенно забывая об остальных вещах, важных и не важных. Нет никаких сомнений, что именно эта черта чуть не сгубила Морган.Уорд взял сверток, лежавший у него на коленях, и аккуратно потянул за тесемку. Морган расхохоталась, и сердце его опять дрогнуло.– О, Уорд, ты всегда такой педантичный! Просто разорви бумагу!– Зачем рвать, если я легко могу…– Господи, да это же просто бумага! Очевидно, у тебя совершенно нет опыта в таких делах, – весело заявила она, придвигаясь к нему. – Дай-ка я покажу. А ты внимательно смотри! – Морган наклонилась и потянула бумагу за уголок. – Сначала нужно разорвать бумагу…– Отлично, – фыркнул он и чмокнул Морган в макушку.– Вот! – сказала Морган и вытащила небольшую статуэтку. Уорд приготовился произнести слова фальшивой благодарности, мельком глянул на подарок – и замер. Ошеломленный, он взял статуэтку из рук Морган, осторожно поворачивая из стороны в сторону. Это был потрясающий миниатюрный корабль из китового уса. Не просто корабль. На носу были вырезаны слова: «Морская цыганка».– Мой Бог! – выдохнул Уорд. – Откуда у тебя это?– Роберт сказал, что «Морская цыганка» стоит в порту, вот я и уговорила человека на Парк-стрит вырезать ее.Уорд провел пальцем по крохотному носу судна, сердце его пропустило удар, а потом словно расширилось в груди.– Но ведь ты очень редко решаешься выйти из дома, а Парк-стрит весьма далеко отсюда.– Я надевала парик, – прищурившись, сказала она. – Тебе понравился подарок?– Господи милостивый, Морган, он великолепен! Дорого обошелся? – спросил Уорд, вглядываясь ей в лицо.– Не очень, – ответила она и пожала плечами.– Ты врешь. Уговорить человека поехать в порт, зарисовать судно во всех деталях, а потом вырезать его… Это должно было обойтись тебе очень дорого. – Уорд нахмурился.– Но ведь это мои деньги, да? – спросила Морган с надменностью, которая плохо сочеталась с ее сомнительным прошлым.– Разумеется, но… Морган, ты потратила все?!– Ну… не все. Я еще купила шарфы для Фионы и Мейв.Уорд благоговейно покачал головой и поднялся с дивана, чтобы поставить статуэтку на каминную доску.– Думаю, здесь для нее самое подходящее место.– Ты не хочешь забрать ее домой? – Лицо Морган потемнело от обиды.Уорд скова сел на диван, улыбнулся и чмокнул ее в щеку.– За последние три недели я только дважды спал в своей постели. Если я отнесу статуэтку на Бикон-стрит, то просто никогда ее не увижу. Я тоже принес тебе подарок. – Он вытащил из кармана сюртука длинную узкую коробку.– Подарок? Но ведь путешествие… – начала было Морган.– Оно порадует нас обоих. А это я купил для тебя. – Он положил коробку ей на колени.– О! – произнесла Морган, осторожно подняла коробку и потрясла около уха.– Открой, – велел Уорд. Предвкушение ее восторга согревало его, словно теплый, спокойный огонь.– Не торопись! – воскликнула Морган и широко улыбнулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36