– Не могу понять, что заставило меня выйти за тебя замуж, – сказала она.
Брюс издал резкий смешок.
– Маленькая лицемерка! Мы оба знаем, почему ты вышла за меня замуж.
Лидия поморщилась. Неужели это тот же человек, с которым она резвилась в постели, как игривый котенок? Кровь ударила ей в голову, и Лидия забыла о нежных чувствах, которые он в ней пробудил. Ей было невыносимо признаться себе в том, что второй раз в жизни поддалась слепой страсти. Неужели ее снова ждет брак без любви?
Сраженная этой мыслью, Лидия закрыла лицо руками.
Брюс перенес гневный взгляд с Лидии на своего шурина:
– Бертон, если у тебя нет срочных новостей для моей жены, попрошу тебя уйти.
– Послушай, Макгрегор, я не хотел раздора. – Сет поцеловал сестру в щеку. – Я должен уйти, Лидия, пока все окончательно не испортил.
– О, Сет…
– Лидия, я пришел сказать, что надеюсь, ты будешь по-настоящему счастлива. И зарыть топор войны, – добавил Сет быстро. – Поскольку причины, которая нас разделяла столько лет, больше не существует.
Лидия видела искреннее сожаление на лице брата. Но ей пришлось слишком долго ждать, чтобы услышать от него эти слова. Она расплакалась.
Брюс обнял ее.
– Бертон, я не позволю тебе огорчать мою жену.
– Я не хотел этого, Макгрегор. Лидия, я завтра ухожу в морс на «Лучнике». Но я не мог уйти, не сказав тебе, как сожалею об этих восьми годах.
– Да хранит тебя Господь, Сет! – воскликнула Лидия.
– Вот, пожалуй, все, что я собирался тебе сказать, сестренка. И если в моих силах сделать что-либо, чтобы исправить вес то зло, которое причинил тебе, дай мне знать.
Он смущенно теребил в руках кепку.
– Спасибо.
Она знала: извиняться ему всегда было трудно. Насколько бы им было легче, если бы они могли поговорить наедине.
– Тебе лучше убраться, Бертон.
С холодными, как гранит, глазами Брюс возвышался над ними каменной глыбой. Он с трудом сдерживал себя, чтобы не вышвырнуть Сета из дома.
– Береги себя, Сет, – прошептала Лидия. – Я буду молиться за тебя.
Брюс мрачно открыл дверь.
Сет поднял брови, сравнивая стремление Брюса защитить свою территорию с высокомерным безразличием Фрэнка.
– Что ж, сестренка, – покачал он головой, – думаю, этот муж подходит тебе куда больше.
– До свидания, Сет.
Брюс стоял каменным истуканом, пока брат и сестра торопливо обнимались. И не стал пожимать руку человека, сделавшего его жену несчастной.
Когда они остались одни, Лидия набросилась на Брюса:
– Как ты мог?
– Не прикидывайтесь наивной, мадам. Вы с братом добивались внимания одного и того же мужчины? – Он недоверчиво мотнул головой. – Не могу понять одного: почему все эти годы ты с этим мирилась?
Лидия покраснела.
– Фрэнк не больше Сета виноват в том, что случилось.
– Это не оправдание.
Брюс с отвращением отвернулся и поднял свой морской сундук.
Лидия смотрела на его широкую спину. Она чувствовала, что Брюс ускользает от нее, в то время как она так в нем нуждается.
– Брюс, – прошептала она. – Пожалуйста, не нужно меня ненавидеть.
Она протянула к нему руку, но тут же отдернула ее, когда Брюс буквально испепелил ее взглядом.
– Ты знала и все же закрывала на это глаза, – произнес он. – Не могу понять, как умная женщина с твоим характером могла допустить подобную мерзость!
– Мне едва исполнилось семнадцать, когда я стала женой Фрэнка Мастерса! – воскликнула она. – Когда я узнала об этом, мне не с кем было поделиться, некому довериться.
– Ты могла обратиться к своему священнику или к кому-либо из родственников.
– И при этом задеть чувства всех, кого это касалось! Неужели ты не понимаешь, Брюс? Как могла я причинить боль людям, которых так любила?
– Ценой отказа от собственного счастья? – спросил он.
– Конечно, мне было не все равно! – воскликнула Лидия, Прижимая к губам сжатые кулаки. – При мысли о совершенной ошибке у меня каждый день отмирал кусочек души. Но что я могла сделать? Состояние отца внушало опасения. Он умер бы, узнай правду.
– Сомневаюсь, Лидия, – сурово возразил Брюс. – Люди крепче, чем кажутся.
– Пожалуйста, не смотри на меня так, – прошептала она, ежась под его пронзительным взглядом.
В его красивых чертах не было и намека на доброту и мягкость.
– Думаю, что теперь старых ошибок не исправишь, – заметил он строго. – Но если я когда-либо увижу его снова, то не лишу себя удовольствия вышвырнуть его вон. Так что, мадам супруга, примите мое предупреждение к сведению ради него самого и себя.
– Бесчувственная скотина! – огрызнулась она.
– Это мой дом, мадам, а вы моя жена! – напомнил он ей тоном, не терпящим возражений, словно вынес смертный при говор, и, схватив ее за подбородок, заставил взглянуть в свои сверкающие гневом глаза, чтобы утвердиться в своем праве командовать. – То, что я говорю, Лидия, не подлежит обсуждению. Я не потерплю бунта.
– Ненавижу тебя, Брюс Макгрегор, – прошептала она.
– Твое суждение искажено, потому что он твой брат. Мне с моей колокольни виднее. Я с первого взгляда распознаю грязного интригана.
– Ты слышал от него упоминания о деньгах, пока он был здесь? – парировала Лидия, следуя за мужем на крыльцо.
Видя, что она дрожит от холода, Брюс обнял ее за плечи и проводил назад в теплую прихожую, хотя она и упиралась.
– Не грусти, дорогая. Я скоро вернусь, хотя бы ради того, чтобы заботиться о тебе. А пока, надеюсь, ты будешь себя блюсти.
Лидия попыталась вырваться.
– Можешь не возвращаться. Мне все равно.
Его губы тронула легкая улыбка. Слишком легко она вспыхивала и так же легко остывала.
– Лидия, я говорю все это ради твоего же блага. Твой брат причинил тебе много зла. Он хочет держать тебя в вечном напряжении.
Брюс видел, как трудно ей принять его совет. Будь неладна ее упрямая гордыня! Он хотел начать с ней супружескую жизнь на равных, но был вынужден занять трудную позицию.
– Я никому не позволю встать между нами, поняла?
Лидия нехотя кивнула. Он просил ее о трудных вещах, но она сознавала, что если хочет быть счастливой, то должна ставить свой брак превыше всего. Хотя это и представлялось ей несправедливым.
После многих лет горечи встреча с Сетом разожгла в ее сердце желание примирения. Ей было необходимо поверить, что старую боль можно похоронить. И вот теперь, когда это стало возможным, ее муж, человек, которого она практически не знает, приказывает ей не видеться с братом.
Решение было не из легких, но она приняла его, глядя мужу в глаза. Оба знали, что, возможно, пройдут многие месяцы, а то и целая вечность, прежде чем они снова встретятся.
– Брюс, мне жаль, что все это произошло в столь неподходящее время, – промолвила она, шагнув к нему.
– Мне тоже жаль, Лидия. – Брюс тронул шелковистый локон на ее плече. – Если Богу будет угодно, мы вскоре снова будем вместе. И помни, что я хочу, чтобы ты была счастлива.
Сожалея, что не смог уладить все иначе, он повернулся и ушел.
Лидия слышала, как закрылась за ним дверь. В тонком шелковом халатике она почувствовала холодное дыхание зимнего воздуха.
Глава 15
Три недели спустя после расставания с Брюсом Лидия проснулась от приступа тошноты. Поначалу она подумала, что с Брюсом случилось что-то страшное, потом решила, что у нее просто разыгрались нервы из-за множества перемен в се жизни.
Как молодая жена она неизменно принимала участие во всевозможных чаепитиях, встречах и швейных собраниях. В помощь фронту вязала носки, скатывала бинты из старых простыней, собирала одежду и еду для семей погибших моряков. Установив свой ткацкий станок, Лидия ткала тяжелые шерстяные одеяла для тех немногих раненых, кому повезло дожить до прибытия в порт, чтобы получить квалифицированную медицинскую помощь.
В обычных условиях стремительный ритм жизни снял бы все возрастающую тревогу, но ее состояние все ухудшалось. К ней регулярно наведывалась миссис Харрис, однако новости о Брюсе не поступали.
Но однажды промозглым февральским утром, с трудом закончив домашние дела, Лидия произвела на пальцах кое-какие подсчеты и догадалась, почему не могла далеко отойти от помойного ведра. Как это она сразу не распознала симптомы? Изумленная, Лидия села на кухне и целый час проплакала. Потом вытерла передником слезы и слабо улыбнулась.
Надо же, а она боялась, как бы ее болезнь не оказалась смертельной! Испытав облегчение, Лидия ощутила прилив гордости, представив себе, как обрадуется Брюс.
Но по мере того как вид и запах пищи все чаще вызывали у нее приступы тошноты, Лидия испытывала все меньше положительных эмоций. Напрасно пробовала она различные сочетания продуктов – ничто не помогало. Однажды, после почти трех дней голодания, она наткнулась на банку шоколада. Ту самую, которую преподнес ей Брюс в день, когда сделал предложение.
Не имея от мужа весточки более трех месяцев, она окончательно пала духом. Надеясь положить быстрый конец своему жалкому существованию, Лидия набила рот сливочным шоколадом, проклиная все это время красивого проходимца, вывернувшего наизнанку ее мир и желудок.
Ароматный вкус шоколадной помадки и нуги, к которому спустя короткое время добавился вкус апельсинового и малинового крема, растекался по нёбу, доставляя наслаждение.
Лидия сделала паузу и, облизав липкие пальцы, ждала яростного протеста желудка, готового в любую секунду наполнить ее горло горечью. Когда катастрофы не последовало, она решила не ломать голову над странностями природы. Взяв тонкий томик стихов, подаренный Брюсом, и шоколадные конфеты, она легла на кушетку перед камином в гостиной.
С этого дня тошнота ее больше не одолевала. Выпытав у миссис Рафферти ее секретный рецепт помадки, Лидия регулярно баловала себя.
Спустя несколько дней Лидия в сопровождении миссис Харрис отправилась на женский сбор скатывать бинты, обмениваться новостями о войне и молиться. Мужья большинства женщин, собравшихся в гостиной Элис Грэм, тоже находились в море, и эти еженедельные встречи объединяли женщин, охваченных тревогой.
Чтобы не заснуть во время пространной молитвы миссис Перкинс о душах команды «Баллантайна», Лидия ущипнула себя. По какой-то причине она не испытывала интереса к духовному состоянию этих мужчин, хотя они и сражались «не против плоти и крови, а против княжеств и держав», как сказано в Библии, о чем миссис Перкинс не уставала напоминать усердным дамам, сидевшим вокруг нее на жестких стульях с прямыми спинками.
Лидия хорошо знала, как плоть отвлекает человеческую душу, лишает ее силы воли. Но в последнее время она думала только о плотском. Она так скучала по Брюсу, что ни для чего другого в ее мыслях не оставалось места. Закрыв глаза, она представляла его взгляд, его мужскую стать. Ее молитвы не отличались патриотизмом или духовностью. К моменту, когда прозвучало последнее «аминь» и собрание приступило к перекусу, ее тело пылало.
Оставив дам подкрепляться тортом, Лидия извинилась и вышла, чтобы привести себя в порядок. Пока она проветривалась в крошечной прихожей, в дверь вошел молодой лейтенант, в чьем скромном доме проходило собрание. У Эндрю Грэма, как и у Брюса, был раскатистый шотландский говор и веселые искорки в глазах.
– Миссис Макгрегор, вот вы-то мне и нужны! – воскликнул он.
Лидия едва помнила его по свадьбе. Это была их вторая встреча, и она удивилась, что он обратился именно к ней.
– Лейтенант Грэм, – улыбнулась она, – я могу вам чем-то помочь?
– Да, дорогая леди. Мы с женой оказались в затруднительном положении.
– О!
Почти не слушая, она исподтишка разглядывала долговязую фигуру офицера. Как многие американские солдаты, Эндрю Грэм содержал семью на скудное жалованье. Его униформа едва сохраняла пристойный вид. Очевидно, после повышения в звании он не стал богаче. Лидия немедленно решила, что на следующем дамском собрании нужно будет собрать средства ему на новый мундир. А заодно приодеть его жену и детей.
Пока она обдумывала, как бы это сделать, не задев его самолюбия, Эндрю Грэм ошарашил ее шокирующим заявлением.
– Два дня назад в город прибыли четырнадцать моряков с «Парящего сокола», – сказал он. – Британцы выпустили их из плавающей тюрьмы в Галифаксе ввиду их тяжелых ранений.
– И где они теперь? – спросила Лидия из вежливости.
– Здесь, со мной и моей семьей. Хотя нам немного тесновато. Их четырнадцать, моя жена, я и шестеро наших детей.
Его бедственное положение вмиг привлекло внимание Лидии.
– Хотите сказать, что здесь, под этой крышей, где мы собрались в гостиной, маются четырнадцать раненых, нуждающихся в медицинской помощи?
Лидия часто бывала в этом маленьком домике. Расположенный неподалеку от форта, он имел две спальни наверху и мансарду под крышей для детей. Дом Брюса по сравнению с ним казался дворцом! Напоминать ей о христианском долге не было нужды.
– Лейтенант, – улыбнулась Лидия, – думаю, вы хотите спросить меня, не могу ли я открыть свой дом для раненых и взять на себя заботу о них.
Лейтенант просиял:
– Не могли бы вы помочь, миссис Макгрегор?
– У меня много комнат, а вот мебели маловато.
– Несколько семей могут одолжить постели, и я знаю женщин, вызвавшихся ухаживать за ранеными, пока они не встанут на ноги, – сообщил он.
– Значит, решено.
Идея Лидии импонировала. Ей хотелось верить, что если что-то случится с Брюсом или ее братом, то и о них кто-нибудь позаботится.
– Я вам глубоко признателен. – Эндрю Грэм поклонился. – Идемте к моей жене Элис, она посвятит вас в подробности.
Он проводил Лидию в узкую столовую, еще более простую и аскетичного вида комнату, чем гостиная. Стол из струганых досок был задвинут в угол. У огня на тюфяках лежали шестеро мужчин. Две старшие дочери Грэмов разливали по деревянным мискам жидкую овсянку, зачерпывая ее из висевшего над углями чайника. Рядом миссис Грэм, высокая сухощавая женщина с добрым усталым лицом, кормила из ложечки молодого моряка.
Лидия торопливо подошла к ней:
– Позвольте помочь, миссис Грэм.
– Поддержите его голову, если можно, – попросила жена лейтенанта. – Бедняга слишком слаб. Вчера я вообще не смогла его покормить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40