Покупал не раз - https://Wodolei.ru
Везде были солдаты и «боксеры», которые смешивались с пекинцами, а из-за огромной стены доносились время от времени одиночные винтовочные выстрелы. Никто не обратил на нас внимания, когда мы проходили ворота Ха Та Мень. Отсюда до блокадного района рукой подать, мы медленно обошли улицы, окружавшие Посольский квартал, отмечая про себя те места, откуда китайцы вели огонь по осажденным. Затем мы устроились на узкой улице недалеко от Англиканской миссии и стали ждать.
Продолжительного боя не было. Часто в течение получаса или даже дольше не было вообще никаких выстрелов, затем вдруг атакующие начинали обстрел, на который из-за стены отвечали двумя-тремя выстрелами. То, что рядом со мной – мистер Марш, было больной удачей. Мне все казалось непонятным, и я не знала, как можно пробраться на территорию посольства и при этом не быть убитыми нападавшими или защищавшимися. Но мистер Марш смог точно разобраться в том, что происходит по периметру осажденного района.
Через два часа после захода солнца мистер Марш взял винтовку и патронташи и мы пошли к осажденному кварталу, стараясь держаться в тени. Последние пятьдесят ярдов мы проползли через грубо сколоченные ограждения всего в тридцати шагах от китайских солдат, которые устраивались на ночь вокруг своего поста.
Наконец, мы оказались у низкой, осыпающейся стены. Между нами и высокой стеной посольства была широкая безлюдная дорога. Очевидно, днем мистер Марш определил, что здесь находится сторожевой пост, потому что сейчас он сложил руки рупором и прокричал резким шепотом:
– Часовой!
Подождав несколько секунд, он яростным шепотом повторил. На четвертый раз из-за стены тихо прозвучало:
– Кто там ходит?
– Друзья. Британцы. Нас двое. Спустите лестницу. Мы идем к вам.
– Стоять! – раздалось из-за стены. – Назовите себя, иначе я стреляю!
Я чуть не завизжала от злости и страха, потому что ситуация была чрезвычайно опасная. Лежа на животе рядом со мной, мистер Марш глубоко вздохнул и заговорил тем же самым пронзительным шепотом, вложив в свои слова столько злости и угрозы, что я никогда бы не подумала, что он на такое способен.
То, что он сказал, начиналось словами:
– Говори тихо, ты – ручка от чайника, и называй меня «сэр», когда ко мне обращаешься, или я… – и дальше последовали выражения, усыпанные таким количеством мне совершенно незнакомых слов, что мне показалось, будто мистер Марш заговорил на иностранном языке. Однако я могла догадаться, что он имел в виду, а солдат за стеной, оказалось, все понял, потому что, пока мистер Марш переводил дух, из-за стены раздалось:
– Остынь, дружище! Мигом спускаем лестницу.
«Миг» длился минуты три. Затем послышался царапающий звук, и голос часового сказал:
– Готовы? Бегом марш!
Мы поднялись и бросились через дорогу. Со стены свешивалась веревочная лестница. Я поднялась первой и, перевалившись через стену, упала на площадку, построенную у стены для ведения огня. Напротив стояли двое часовых, один из которых направил винтовку прямо на меня. У другого в руках был фонарь. Первый сказал:
– Господи! Да это же девчонка, сэр!
Через несколько мгновений через стену перебрался мистер Марш. Я увидела у второго часового в руке пистолет. Он спросил:
– Кто вы такие, черт подери!
Мистер Марш вытянулся:
– Исполняющий обязанности полковника Марш, специальный агент Военного министерства, по поручению генерал-лейтенанта лорда Шипли, – холодно отрапортовал он и спросил: – Кто здесь старший?
Несмотря на то, что у меня подкашивались ноги от слабости, которая вдруг появилась, как только мы оказались в безопасности, я чуть было не прыснула со смеху, представив, что бы сказал лорд Шипли, услышав, что его камердинер называет себя исполняющим обязанности полковника. Человек с фонарем неуверенно ответил:
– Сэр Клод Мак-Доналд здесь старший, сэр.
– Тогда отведите нас к нему немедленно, будьте так любезны.
– Да, сэр. Могу я спросить, кто эта китаянка?
– Она – англичанка. Ее зовут Люси Сэбин. Она – мой проводник и адъютант, провела меня безопасным путем от Тяньцзиня за четыре дня. А теперь отведите нас к сэру Клоду и побыстрей, молодой человек.
Сэр Клод Мак-Доналд был высоким человеком с худым лицом и такими длинными усами, что их концы можно было разглядеть сзади. Он, должно быть, спал одетым, потому что появился через несколько секунд.
Поначалу он никак не мог поверить, что мы пришли из самого Тяньцзиня. Когда мистер Марш показал ему наши документы, он с видимым облегчением вздохнул.
– Слава богу! – тихо сказал он. – Здесь все упали духом. Мы боялись, что внешний мир уже нас похоронил, и там решили, что можно не спешить на Пекин.
– Еще три недели, сэр, – сказал мистер Марш. – Так поручил мне вам передать полковник Стрейк. Я имел возможность видеть силы противника и территорию отсюда до Тяньцзиня и думаю, что расчеты полковника точные.
– Три недели, – сэр Клод кивнул и устало улыбнулся. – Я сомневался, продержимся ли мы еще хотя бы дней семь, но теперь совсем другое дело, Марш. Мы снова сократим дневной паек, будем считать каждую пулю. Будьте уверены, мы как-нибудь продержимся, когда все узнают, что помощь точно придет, – он озадаченно смотрел на меня. – Неужели необходимо было подвергать эту юную леди такой опасности?
– Посудите сами, сэр. Она прожила в Китае всю свою жизнь, и на самом деле ей поручили доставить вам сообщение. Без нее меня бы здесь не было.
– Тогда это действительно было необходимо, – медленно сказал сэр Клод. – Я могу лишь выразить вам свою глубокую благодарность.
Только на следующий день, после восхитительного двенадцатичасового сна я поняла, как много значило для осажденных наше появление. Где бы мы ни появлялись, мужчины и женщины разных национальностей останавливали нас и спрашивали, правда ли, что помощь придет. Наши ответы переводились с одного языка на другой, и, казалось, что боевой дух снова охватил все общество.
За стенами дипломатической миссии укрывалось более трех тысяч. Их нужно было разместить, накормить, им было необходимо оказывать медицинскую помощь в случае ранения или болезни. Из этих трех тысяч – только триста пятьдесят военных. Их было больше, но пятьдесят человек погибли на стенах миссии. Вся территория была превращена в крепость: кругом траншеи, опорные пункты. Более тысячи осажденных были китайскими христианами, которых свезли сюда миссионеры со всех концов, когда в Китае начались волнения. И хотя их всех нужно было кормить, это были дополнительные рабочие руки, которые рыли траншеи и устанавливали огневые точки. Без этих укреплений осажденный район уже бы давно пал.
Я собиралась уйти из Пекина на северо-восток в Ченгфу и Цин Кайфенг как только отдохну, но мистер Марш меня отговорил.
– Это не только опасно, Люси, но и бессмысленно. Я не знаю, где сейчас Ник или Роберт Фолкон, но неужели ты думаешь, что любой из них может сейчас спокойно передвигаться по Китаю? Возможно, Роберт сейчас уже в Шанхае, но дальше он не пойдет. Сомневаюсь, что Ник уже добрался до Китая. А мы нужны здесь, Люси. Я нужен у стен, а ты – в госпитале. Когда снимут блокаду, нам хватит времени, чтобы добраться до Цин Кайфенг.
Я знала, что он прав. Ни один иностранец не сможет передвигаться по Северному Китаю, пока Запретный город не падет перед объединенной армией, силы которой сейчас сосредоточены в Тяньцзине. Я начала работать в полевом госпитале, развернутом на территории миссии, и дел у меня было более чем достаточно. Я наводила справки о мистере и миссис Феншоу в надежде, что им вместе с детьми удалось добраться до Пекина до начала блокады. Но, к моему разочарованию, никто о них ничего не слышал.
Раньше, еще до начала осады, из Пекина были отправлены небольшие отряды военных для того, чтобы доставить в столицу миссионеров и вновь обращенных христиан из других районов. Многие не вернулись. Считалось, что они оказались отрезанными, и люди верили, что по всей территории Северного Китая горстки солдат держат оборону какой-нибудь миссии или церкви, в которых укрываются иностранцы.
На седьмой день мистер Марш разыскал меня в госпитале. Его глаза были красными от недосыпания, но он выглядел как поджарый волк.
– Ночью к нам через водосток пробрался китаец, Люси. Он из Цин Кайфенг. Пошли со мной, у него очень плохой английский, и я ничего не могу понять.
Человек сидел на корточках в одной из кухонь и жадно ел жидкий суп. Я его сразу узнала. Это был Чанг Ли, христианин, которого привезли с собой мистер и миссис Феншоу, погонщик волов. Он узнал меня и принялся изъявлять свой восторг от нашей встречи, но я оборвала его:
– Что происходит в миссии, Чанг Лу?
– Плохо, Луци. Боюсь, они умрут. До «боксеров» госпожа с рыжими волосами и ее муж привезли много еды, есть еще старый колодец. Но у «ай хо чуан» лагерь в Цин Кайфенг. Уже три недели они осаждают миссию. Сорок-пятьдесят человек. Они кричат, что всех убьют и детей тоже, потому что чужаки их испортили.
– Три недели? Как же вы держитесь?
– Еще до беспорядков пришел доктор-американец из Ченгфу. Он принес две винтовки.
– Доктор Ленгдон? Он сейчас там?
– Да. Он стреляет из винтовки, из другой винтовки стреляет муж госпожи с рыжими волосами. Внешняя стена крепкая. Миссия стоит на холме. Только однажды «ай хо чуан» смогли добраться до стен. Тогда я и госпожа с рыжими волосами, Юлан и две другие большие девочки, мы подошли к стене с копьями, которые сами сделали: привязали к длинным палкам ножи. Мы отогнали «ай хо чуан» от стены.
Мне стало плохо.
– Но, если «боксеры» пойдут со всех сторон, они прорвутся?
– Э! Они не подойдут к северной стене, которую труднее всего охранять. Они почему-то ее боятся. Мы не знаем, почему. Есть еще один человек. Он пришел девять дней тому назад. У него тоже есть винтовка. А когда осталось совсем мало патронов, он пошел ночью в лагерь «ай хо чуан» и украл у них патроны. Он украл еще ружье. Он уже два раза ходил в Цин Кайфенг.
– Кто этот человек?
– Англичанин. Его зовут Фол Кон. Он очень смелый и злой.
Я повернулась к мистеру Маршу, не в состоянии произнести ни слова от волнения.
– Там Роберт! – прошептала я. – Он… он говорит, Роберт пришел в миссию десять дней назад! Они отражают нападения банды «боксеров». О, бедные дети!
– Роберт? Да как, черт возьми, он смог так быстро добраться? И что этот парень здесь делает, Люси? Спроси!
Чанг Ли пожал плечами, когда я задала ему вопрос.
– Так было решено. Мы не сможем продержаться. Фол Кон отправил меня сюда ночью, трое суток назад, чтобы я привел с собой помощь. – Он опять пожал плечами. – Он не знал, что здесь так плохо.
– Как Фол Кон смог к вам добраться живым?
Чанг Ли улыбнулся.
– Он приехал верхом на лошади в одежде «боксера», которого он убил, с красной повязкой на голове, так что никто не думал, что он чужак.
Десять минут спустя мы с мистером Маршем стояли перед сэром Клодом Мак-Доналдом. Его лицо еще больше осунулось, а усы, казалось, обвисли от усталости.
– Об этом не может быть и речи, Марш, – резко сказал он. – Я не могу послать отряд в отдаленную миссию в девяноста милях отсюда. Вы должны это знать.
– Я знаю, сэр. Прошу разрешить нам с Люси уйти. Мы сможем пройти.
Сэр Клод уставился на него.
– Я не сомневаюсь. Но какая в этом польза? В любом случае, вы нужны здесь.
– Один мужчина, одна девушка и одна винтовка здесь ситуации не изменят, но смогут изменить в Цин Кайфенг.
Я умоляюще произнесла:
– Пожалуйста, сэр! Это мои дети. Я годами смотрела за ними.
Посланник потянул себя за усы, нахмурившись. Мистер Марш тихо спросил:
– Разве вы ничем не обязаны даме?
* * *
Мы покинули территорию посольства через водосток той же ночью, когда облака закрыли луну. Мистер Марш еще раз выкрасил волосы и привязал косичку. Его ружье было завернуто в наши одеяла. У меня был пистолет под рубашкой. Мы несли маленький мешок с небольшим запасом еды и питья.
Отойдя подальше от осажденного района, мы укрылись в брошенной конюшне и пролежали там до рассвета, чтобы пройти днем через городские ворота, не вызывая подозрений. Все три дня нашего путешествия я была словно во сне, не чувствуя своего тела. Трудно поверить, что я возвращаюсь в миссию, которая была моим родным домом. Еще труднее было поверить в то, что Роберт Фолкон там и что люди, обезумевшие от жажды крови, угрожают жизни обитателей тех стен.
Мы обошли Ченгфу на третий день, после полуночи, и через два часа подошли к миссии с северной стороны. В деревне горели огни, но никаких признаков штурма не наблюдалось. Мы подползли к северной стене. Неожиданно появилась луна, и нам пришлось остановиться и подождать, пока она снова не скроется за облаками. Я посмотрела вперед и чуть не вскрикнула. Там, на стене, поблекший, но четкий в каждой своей детали даже при лунном свете, был портрет Ника Сэбина. Ему оказалась не страшна никакая непогода. Наоборот, мягкая угольная пыль въелась в пористые стены.
Облака снова закрыли луну, и мы двинулись дальше. У стены мистер Марш поднял меня, и я перепрыгнула во двор. Через несколько секунд мистер Марш приземлился рядом. Мы побежали к дверям, ведущим в кухню. На полпути я услышала девичий голос, донесшийся из окна наверху. Это была Юлан:
– Доктор! Они идут с северной стороны!
Я крикнула пронзительным шепотом по-китайски:
– Юлан! Не стреляйте. Это Луци! Впустите нас.
Тишина. Мы прислонились к стене рядом с дверью, которая оказалась запертой изнутри на засов. Сверху послышались голоса и затем дрожащий голос Юлан:
– Луци! Это правда ты?
– Да! Я – Луци. Откуда я могу знать твое имя или имя Мейлин, Майчай, малышки Кими и мисс Протеро, которую еще звали Госпожа Ослиные Ноги? Со мной друг. Впусти нас, Юлан.
– Погоди, Луци, погоди!
Через минуту дверь открылась. Я увидела лампу, свисающую с потолка, а у дальней стены – доктора Ленгдона с винтовкой, направленной на нас. Я вошла первой, снимая шляпу, чтобы он меня хорошенько разглядел, и сказала:
– Доктор Ленгдон, это действительно я! О, как я рада, что вы живы.
Он опустил винтовку, не спуская с меня глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Продолжительного боя не было. Часто в течение получаса или даже дольше не было вообще никаких выстрелов, затем вдруг атакующие начинали обстрел, на который из-за стены отвечали двумя-тремя выстрелами. То, что рядом со мной – мистер Марш, было больной удачей. Мне все казалось непонятным, и я не знала, как можно пробраться на территорию посольства и при этом не быть убитыми нападавшими или защищавшимися. Но мистер Марш смог точно разобраться в том, что происходит по периметру осажденного района.
Через два часа после захода солнца мистер Марш взял винтовку и патронташи и мы пошли к осажденному кварталу, стараясь держаться в тени. Последние пятьдесят ярдов мы проползли через грубо сколоченные ограждения всего в тридцати шагах от китайских солдат, которые устраивались на ночь вокруг своего поста.
Наконец, мы оказались у низкой, осыпающейся стены. Между нами и высокой стеной посольства была широкая безлюдная дорога. Очевидно, днем мистер Марш определил, что здесь находится сторожевой пост, потому что сейчас он сложил руки рупором и прокричал резким шепотом:
– Часовой!
Подождав несколько секунд, он яростным шепотом повторил. На четвертый раз из-за стены тихо прозвучало:
– Кто там ходит?
– Друзья. Британцы. Нас двое. Спустите лестницу. Мы идем к вам.
– Стоять! – раздалось из-за стены. – Назовите себя, иначе я стреляю!
Я чуть не завизжала от злости и страха, потому что ситуация была чрезвычайно опасная. Лежа на животе рядом со мной, мистер Марш глубоко вздохнул и заговорил тем же самым пронзительным шепотом, вложив в свои слова столько злости и угрозы, что я никогда бы не подумала, что он на такое способен.
То, что он сказал, начиналось словами:
– Говори тихо, ты – ручка от чайника, и называй меня «сэр», когда ко мне обращаешься, или я… – и дальше последовали выражения, усыпанные таким количеством мне совершенно незнакомых слов, что мне показалось, будто мистер Марш заговорил на иностранном языке. Однако я могла догадаться, что он имел в виду, а солдат за стеной, оказалось, все понял, потому что, пока мистер Марш переводил дух, из-за стены раздалось:
– Остынь, дружище! Мигом спускаем лестницу.
«Миг» длился минуты три. Затем послышался царапающий звук, и голос часового сказал:
– Готовы? Бегом марш!
Мы поднялись и бросились через дорогу. Со стены свешивалась веревочная лестница. Я поднялась первой и, перевалившись через стену, упала на площадку, построенную у стены для ведения огня. Напротив стояли двое часовых, один из которых направил винтовку прямо на меня. У другого в руках был фонарь. Первый сказал:
– Господи! Да это же девчонка, сэр!
Через несколько мгновений через стену перебрался мистер Марш. Я увидела у второго часового в руке пистолет. Он спросил:
– Кто вы такие, черт подери!
Мистер Марш вытянулся:
– Исполняющий обязанности полковника Марш, специальный агент Военного министерства, по поручению генерал-лейтенанта лорда Шипли, – холодно отрапортовал он и спросил: – Кто здесь старший?
Несмотря на то, что у меня подкашивались ноги от слабости, которая вдруг появилась, как только мы оказались в безопасности, я чуть было не прыснула со смеху, представив, что бы сказал лорд Шипли, услышав, что его камердинер называет себя исполняющим обязанности полковника. Человек с фонарем неуверенно ответил:
– Сэр Клод Мак-Доналд здесь старший, сэр.
– Тогда отведите нас к нему немедленно, будьте так любезны.
– Да, сэр. Могу я спросить, кто эта китаянка?
– Она – англичанка. Ее зовут Люси Сэбин. Она – мой проводник и адъютант, провела меня безопасным путем от Тяньцзиня за четыре дня. А теперь отведите нас к сэру Клоду и побыстрей, молодой человек.
Сэр Клод Мак-Доналд был высоким человеком с худым лицом и такими длинными усами, что их концы можно было разглядеть сзади. Он, должно быть, спал одетым, потому что появился через несколько секунд.
Поначалу он никак не мог поверить, что мы пришли из самого Тяньцзиня. Когда мистер Марш показал ему наши документы, он с видимым облегчением вздохнул.
– Слава богу! – тихо сказал он. – Здесь все упали духом. Мы боялись, что внешний мир уже нас похоронил, и там решили, что можно не спешить на Пекин.
– Еще три недели, сэр, – сказал мистер Марш. – Так поручил мне вам передать полковник Стрейк. Я имел возможность видеть силы противника и территорию отсюда до Тяньцзиня и думаю, что расчеты полковника точные.
– Три недели, – сэр Клод кивнул и устало улыбнулся. – Я сомневался, продержимся ли мы еще хотя бы дней семь, но теперь совсем другое дело, Марш. Мы снова сократим дневной паек, будем считать каждую пулю. Будьте уверены, мы как-нибудь продержимся, когда все узнают, что помощь точно придет, – он озадаченно смотрел на меня. – Неужели необходимо было подвергать эту юную леди такой опасности?
– Посудите сами, сэр. Она прожила в Китае всю свою жизнь, и на самом деле ей поручили доставить вам сообщение. Без нее меня бы здесь не было.
– Тогда это действительно было необходимо, – медленно сказал сэр Клод. – Я могу лишь выразить вам свою глубокую благодарность.
Только на следующий день, после восхитительного двенадцатичасового сна я поняла, как много значило для осажденных наше появление. Где бы мы ни появлялись, мужчины и женщины разных национальностей останавливали нас и спрашивали, правда ли, что помощь придет. Наши ответы переводились с одного языка на другой, и, казалось, что боевой дух снова охватил все общество.
За стенами дипломатической миссии укрывалось более трех тысяч. Их нужно было разместить, накормить, им было необходимо оказывать медицинскую помощь в случае ранения или болезни. Из этих трех тысяч – только триста пятьдесят военных. Их было больше, но пятьдесят человек погибли на стенах миссии. Вся территория была превращена в крепость: кругом траншеи, опорные пункты. Более тысячи осажденных были китайскими христианами, которых свезли сюда миссионеры со всех концов, когда в Китае начались волнения. И хотя их всех нужно было кормить, это были дополнительные рабочие руки, которые рыли траншеи и устанавливали огневые точки. Без этих укреплений осажденный район уже бы давно пал.
Я собиралась уйти из Пекина на северо-восток в Ченгфу и Цин Кайфенг как только отдохну, но мистер Марш меня отговорил.
– Это не только опасно, Люси, но и бессмысленно. Я не знаю, где сейчас Ник или Роберт Фолкон, но неужели ты думаешь, что любой из них может сейчас спокойно передвигаться по Китаю? Возможно, Роберт сейчас уже в Шанхае, но дальше он не пойдет. Сомневаюсь, что Ник уже добрался до Китая. А мы нужны здесь, Люси. Я нужен у стен, а ты – в госпитале. Когда снимут блокаду, нам хватит времени, чтобы добраться до Цин Кайфенг.
Я знала, что он прав. Ни один иностранец не сможет передвигаться по Северному Китаю, пока Запретный город не падет перед объединенной армией, силы которой сейчас сосредоточены в Тяньцзине. Я начала работать в полевом госпитале, развернутом на территории миссии, и дел у меня было более чем достаточно. Я наводила справки о мистере и миссис Феншоу в надежде, что им вместе с детьми удалось добраться до Пекина до начала блокады. Но, к моему разочарованию, никто о них ничего не слышал.
Раньше, еще до начала осады, из Пекина были отправлены небольшие отряды военных для того, чтобы доставить в столицу миссионеров и вновь обращенных христиан из других районов. Многие не вернулись. Считалось, что они оказались отрезанными, и люди верили, что по всей территории Северного Китая горстки солдат держат оборону какой-нибудь миссии или церкви, в которых укрываются иностранцы.
На седьмой день мистер Марш разыскал меня в госпитале. Его глаза были красными от недосыпания, но он выглядел как поджарый волк.
– Ночью к нам через водосток пробрался китаец, Люси. Он из Цин Кайфенг. Пошли со мной, у него очень плохой английский, и я ничего не могу понять.
Человек сидел на корточках в одной из кухонь и жадно ел жидкий суп. Я его сразу узнала. Это был Чанг Ли, христианин, которого привезли с собой мистер и миссис Феншоу, погонщик волов. Он узнал меня и принялся изъявлять свой восторг от нашей встречи, но я оборвала его:
– Что происходит в миссии, Чанг Лу?
– Плохо, Луци. Боюсь, они умрут. До «боксеров» госпожа с рыжими волосами и ее муж привезли много еды, есть еще старый колодец. Но у «ай хо чуан» лагерь в Цин Кайфенг. Уже три недели они осаждают миссию. Сорок-пятьдесят человек. Они кричат, что всех убьют и детей тоже, потому что чужаки их испортили.
– Три недели? Как же вы держитесь?
– Еще до беспорядков пришел доктор-американец из Ченгфу. Он принес две винтовки.
– Доктор Ленгдон? Он сейчас там?
– Да. Он стреляет из винтовки, из другой винтовки стреляет муж госпожи с рыжими волосами. Внешняя стена крепкая. Миссия стоит на холме. Только однажды «ай хо чуан» смогли добраться до стен. Тогда я и госпожа с рыжими волосами, Юлан и две другие большие девочки, мы подошли к стене с копьями, которые сами сделали: привязали к длинным палкам ножи. Мы отогнали «ай хо чуан» от стены.
Мне стало плохо.
– Но, если «боксеры» пойдут со всех сторон, они прорвутся?
– Э! Они не подойдут к северной стене, которую труднее всего охранять. Они почему-то ее боятся. Мы не знаем, почему. Есть еще один человек. Он пришел девять дней тому назад. У него тоже есть винтовка. А когда осталось совсем мало патронов, он пошел ночью в лагерь «ай хо чуан» и украл у них патроны. Он украл еще ружье. Он уже два раза ходил в Цин Кайфенг.
– Кто этот человек?
– Англичанин. Его зовут Фол Кон. Он очень смелый и злой.
Я повернулась к мистеру Маршу, не в состоянии произнести ни слова от волнения.
– Там Роберт! – прошептала я. – Он… он говорит, Роберт пришел в миссию десять дней назад! Они отражают нападения банды «боксеров». О, бедные дети!
– Роберт? Да как, черт возьми, он смог так быстро добраться? И что этот парень здесь делает, Люси? Спроси!
Чанг Ли пожал плечами, когда я задала ему вопрос.
– Так было решено. Мы не сможем продержаться. Фол Кон отправил меня сюда ночью, трое суток назад, чтобы я привел с собой помощь. – Он опять пожал плечами. – Он не знал, что здесь так плохо.
– Как Фол Кон смог к вам добраться живым?
Чанг Ли улыбнулся.
– Он приехал верхом на лошади в одежде «боксера», которого он убил, с красной повязкой на голове, так что никто не думал, что он чужак.
Десять минут спустя мы с мистером Маршем стояли перед сэром Клодом Мак-Доналдом. Его лицо еще больше осунулось, а усы, казалось, обвисли от усталости.
– Об этом не может быть и речи, Марш, – резко сказал он. – Я не могу послать отряд в отдаленную миссию в девяноста милях отсюда. Вы должны это знать.
– Я знаю, сэр. Прошу разрешить нам с Люси уйти. Мы сможем пройти.
Сэр Клод уставился на него.
– Я не сомневаюсь. Но какая в этом польза? В любом случае, вы нужны здесь.
– Один мужчина, одна девушка и одна винтовка здесь ситуации не изменят, но смогут изменить в Цин Кайфенг.
Я умоляюще произнесла:
– Пожалуйста, сэр! Это мои дети. Я годами смотрела за ними.
Посланник потянул себя за усы, нахмурившись. Мистер Марш тихо спросил:
– Разве вы ничем не обязаны даме?
* * *
Мы покинули территорию посольства через водосток той же ночью, когда облака закрыли луну. Мистер Марш еще раз выкрасил волосы и привязал косичку. Его ружье было завернуто в наши одеяла. У меня был пистолет под рубашкой. Мы несли маленький мешок с небольшим запасом еды и питья.
Отойдя подальше от осажденного района, мы укрылись в брошенной конюшне и пролежали там до рассвета, чтобы пройти днем через городские ворота, не вызывая подозрений. Все три дня нашего путешествия я была словно во сне, не чувствуя своего тела. Трудно поверить, что я возвращаюсь в миссию, которая была моим родным домом. Еще труднее было поверить в то, что Роберт Фолкон там и что люди, обезумевшие от жажды крови, угрожают жизни обитателей тех стен.
Мы обошли Ченгфу на третий день, после полуночи, и через два часа подошли к миссии с северной стороны. В деревне горели огни, но никаких признаков штурма не наблюдалось. Мы подползли к северной стене. Неожиданно появилась луна, и нам пришлось остановиться и подождать, пока она снова не скроется за облаками. Я посмотрела вперед и чуть не вскрикнула. Там, на стене, поблекший, но четкий в каждой своей детали даже при лунном свете, был портрет Ника Сэбина. Ему оказалась не страшна никакая непогода. Наоборот, мягкая угольная пыль въелась в пористые стены.
Облака снова закрыли луну, и мы двинулись дальше. У стены мистер Марш поднял меня, и я перепрыгнула во двор. Через несколько секунд мистер Марш приземлился рядом. Мы побежали к дверям, ведущим в кухню. На полпути я услышала девичий голос, донесшийся из окна наверху. Это была Юлан:
– Доктор! Они идут с северной стороны!
Я крикнула пронзительным шепотом по-китайски:
– Юлан! Не стреляйте. Это Луци! Впустите нас.
Тишина. Мы прислонились к стене рядом с дверью, которая оказалась запертой изнутри на засов. Сверху послышались голоса и затем дрожащий голос Юлан:
– Луци! Это правда ты?
– Да! Я – Луци. Откуда я могу знать твое имя или имя Мейлин, Майчай, малышки Кими и мисс Протеро, которую еще звали Госпожа Ослиные Ноги? Со мной друг. Впусти нас, Юлан.
– Погоди, Луци, погоди!
Через минуту дверь открылась. Я увидела лампу, свисающую с потолка, а у дальней стены – доктора Ленгдона с винтовкой, направленной на нас. Я вошла первой, снимая шляпу, чтобы он меня хорошенько разглядел, и сказала:
– Доктор Ленгдон, это действительно я! О, как я рада, что вы живы.
Он опустил винтовку, не спуская с меня глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43