Тем не менее я изо всех сил старалась не показывать виду, что расстроена, весело улыбалась в ответ на обращение и старалась вести себя так, как будто ничего не произошло. Я пришла к выводу, что мистер и миссис Грешем любят срывать свою злость на других, а я была для этого самой подходящей кандидатурой.
На следующий день после «приема в саду» миссис Грешем сказала, что я не пойду в церковь и что она скажет викарию, будто мне нездоровится. Конечно, все поймут, что это неправда, но Роберту Фолкону будет дано понять, что он не смеет преступать черту и должен отказаться от своих попыток.
Пока они были в церкви, я смогла поговорить с Маршем. Он уже знал, что случилось: слуги только об этом и говорили.
– Очень печально, мисс Люси, – с сожалением сказал он. – Боюсь, вы на время впали в немилость. Однако я вижу, вы решили виду не подавать, и правильно делаете. Не хотите ли спуститься на кухню и выпить с нами чаю? Прислуга никому не расскажет. Уверен, это поднимет вам настроение.
Когда я отправилась на прогулку на следующий день и встретилась с Метью в его тайном убежище, он очень волновался. Оказалось, мистер Фолкон сказал, что Роберт своим поведением поставил меня в затруднительное положение и что мне здорово достанется.
– Я рассердился на Роберта, когда папа так сказал, – говорил мне Метью, пока мы с ним пытались починить загон. – Жестоко с его стороны втянуть тебя в неприятности. Они ужасно с тобой обращаются?
– Да нет. Просто не очень любезно. Но они скоро успокоятся. Они всегда успокаиваются.
– Будем надеяться, – он улыбнулся. – Расскажи что-нибудь еще про Китай. Почему у них такие смешные имена?
– Они не смешные. Просто другие.
– Назови какие-нибудь.
– Дай подумать. Чанг, Уанг, Ли, Чен. Это наиболее распространенные фамилии, как Смит, Джоунз и Браун в Англии. Но в Китае сначала произносится фамилия, затем имя, и все имена что-нибудь означают.
– Что?
– Ну, птиц, например, или какой-нибудь цвет, рыбу, дерево. Разное.
– А что значат те, что ты сейчас назвала?
– Чанг, Уанг, Ли, Чен? «Натянутая тетива», «принц», «слива» и «размах».
Он рассмеялся.
– Здорово! Какие смешные имена, Люси!
– Да. Наверное. В Англии говорят: «Мистер такой-то», да? А в Китае скажут: «Чанг-три-Ли-четыре».
Он снова рассмеялся, потом задумался.
– Наверное, англичане кажутся им странными. Мы ведь тоже казались тебе смешными поначалу, да, Люси?
– Все здесь казалось необычным, но я постепенно привыкаю.
– Ужасно трудно, наверное.
Мы разговаривали и чинили хозяйство Метью. Мне было легко и спокойно и, как всегда, не хотелось уходить, когда пришло время. Я все больше привязывалась к этому серьезному маленькому мальчику, который часто казался старше своих лет.
На следующий день, в пять часов пополудни вся семья пила чай в гостиной. Перед этим у нас были с визитом две дамы и молодой человек, который начал проявлять внимание к Эмили. Миссис Грешем размышляла вслух над размером капитала, принадлежащего молодому человеку, когда вошел Марш с маленьким серебряным подносом, на котором лежала визитная карточка.
Я сразу поняла, что происходит что-то необычное. Марш был спокоен как всегда, и никто ничего не заметил. Но, возможно, я знала его лучше других, и для меня он был живым человеком, а не просто дворецким. Миссис Грешем взяла карточку, взглянула на нее, и глаза ее округлились.
– Роберт Фолкон? – гневно спросила она. – Господи! Марш, вы прекрасно знаете, что для Фолконов нас никогда нет дома!
– Совершенно верно, мадам. Однако молодой джентльмен принес, как я понял, особенный подарок хозяину, – он положил длинный конверт на поднос и подошел к мистеру Грешему. – При сложившихся обстоятельствах я решил, что обязан попросить молодого джентльмена подождать в холле, пока я узнаю, соизволите ли вы его принять.
– Какая наглость! – Мистер Грешем встал и схватил конверт. – Какого черта ему пришло в голову, что я приму от него хоть какой-то подарок? – Конверт был не запечатан, и мистер Грешем, щелкнув пальцем, открыл его, пока возмущался. – Пожалуйста, можете отдать ему, что бы это ни было. Однако что же это, черт побери, такое? Боже!
Он уставился на сложенный пергамент, наполовину выпавший из конверта, его глаза вывалились от изумления. Миссис Грешем, Эмили и Аманда окружили его, говоря одновременно возбужденным шепотом:
– Что это, папа?
– Зачем он принес это, как ты думаешь?
– Чарльз, ты просто не можешь ничего принять от Фолкона!
– Замолчите! Все замолчите! – Он развернул пергамент и впился в него горящими глазами. Он посмотрел на меня: – Люси! Ты знаешь, что это?
– Я догадываюсь, мистер Грешем. Это вторая карта? Та, что была у Роберта Фолкона в Китае?
– Чарльз! Я надеюсь, ты не собираешься снова заняться этим сумасбродным предприятием? В самом деле! Разве у нас еще недостаточно неприятностей из-за этого?
– Успокойся, Бекки! Ты в этом ничего не понимаешь. – Он свернул карту трясущимися руками.
– Это – конец всем нашим неприятностям, моя дорогая. По крайней мере, не будет ничего страшного, если мы примем молодого Фолкона, чтобы послушать, что он скажет. – Он сказал Маршу: – Хорошо, проводите его. А вы, дамы, будьте добры, сядьте и успокойтесь.
Марш вышел. Эмили, Аманда и миссис Грешем сели, стараясь смотреть холодно и невозмутимо. Миссис Грешем так и не разжала плотно стиснутые от возмущения губы. Часто моргая, мистер Грешем стоял у камина, держась за лацкан пиджака, приняв величественную позу.
Дверь снова открылась. Вошел Марш, сделал шаг в сторону и объявил:
– Мистер Роберт Фолкон!
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Он был прекрасно одет, в петлице – гвоздика такого размера, которого требовали правила, в руке – шляпа и трость. Он держался свободно, но почтительно.
– Как любезно с вашей стороны, что вы приняли меня, мэм! – Он склонился над рукой миссис Грешем, затем – легкий поклон мистеру Грешему: – Надеюсь, вы в добром здравии, сэр! – еще поклон. – Ваш покорный слуга, барышни!
Наступила тишина, и я сказала:
– Здравствуйте, мистер Фолкон! – и получила испепеляющий взгляд от миссис Грешем. Ее муж откашлялся и проморгал раз пять.
– Буду вам признателен, если вы сообщите о цели вашего визита, Фолкон, и о причинах, побудивших вас сделать такой… подарок. – Он поднял руку, в которой держал карту.
Роберт Фолкон обезоруживающе улыбнулся.
– Все очень просто, сэр. Во время своего путешествия за рубежом я много размышлял и пришел к выводу, что мне очень жаль, что наши семьи не могут быть друзьями из-за того, что произошло много лет назад. Я пришел к вам по двум причинам. Первая состоит в том, чтобы протянуть вам трубку мира, а в доказательство своей искренности, я преподношу вам этот подарок.
Мистер Грешем взвесил в руке карту с серьезным видом.
– Ваш отец знает об этом?
– Естественно, сэр. Я получил его одобрение. Как вы, наверное, знаете, он не придает особого значения материальным ценностям. Я сам пытался отыскать сокровище вождя, но – увы! Надеюсь, вам повезет больше.
Мистер Грешем был озадачен.
– Невероятно, – пробормотал он. – Совершенно не… неожиданно. Вы упомянули две причины. Я не ошибся?
– Да, сэр. Должен признать, что у меня есть свой интерес желать, чтобы та неприязнь, которую наши семьи так долго испытывали друг к другу, наконец, прошла. – Он повернулся ко мне и улыбнулся, затем снова обратился к мистеру Грешему: – Я прошу разрешить мне навещать мисс Люси. Надеюсь, вы позволите.
Я услышала, как пискнула от удивления Эмили. Миссис Грешем схватилась за сердце и смотрела на Роберта Фолкона, как громом пораженная. Аманда открыла рот и заерзала. Наступила долгая тишина. Роберт Фолкон спокойно ждал, вежливо улыбаясь, и было видно, что он нисколько не смущен. Мистер Грешем в отчаянии смотрел на жену. Я тоже посмотрела на нее, не ожидая увидеть ничего, кроме негодования. Но к моему удивлению, миссис Грешем вдруг задумалась.
– А… хм, – произнес неуверенно мистер Грешем, – не хотите ли присесть, Фолкон? Может быть, чаю?
– Благодарю вас, сэр, но чувствую, что и так отнял у вас слишком много времени неожиданным вторжением. Вы, конечно, захотите посоветоваться с миссис Грешем по поводу моего предложения. – Он снова улыбнулся, улыбка казалась белоснежной на загорелом лице. – Я с нетерпением буду ждать вашего решения, но будьте уверены, что мой небольшой подарок останется с вами, независимо от того, какой ответ вы мне дадите.
Он поклонился миссис Грешем:
– С вашего разрешения, мэм, я удалюсь.
Мистер Грешем, ошеломленный, позвонил, и к тому времени, как Роберт Фолкон со всеми распрощался, как того требуют приличия, появился Марш и проводил гостя. Как только мы услышали, что экипаж тронулся с места, все снова заговорили хором, кроме меня.
Эмили чуть не визжала от раздражения.
– Абсурд! Да с чего вдруг ему захотелось ухаживать за Люси? Мама, ты ведь никогда не разрешишь, правда?
В это время миссис Грешем говорила мужу:
– Мы должны обсудить это, Чарльз. Я, конечно, не хочу дружить с Фолконами, но нужно понимать, что шанс выдать Люси замуж не особенно велик, и наша ответственность за нее может длиться бесконечно.
Мистер Грешем ликовал, склоняясь над картой.
– Да, Бекки, да. Мы поговорим об этом. Но не сейчас, моя дорогая, не сейчас. Посмотри! У нас есть карта Фолконов! С этой картой мы с Люси без всякого сомнения, сделаем значительный шаг в наших поисках.
– Чарльз! Постарайся понять, что должно быть на первом месте, а что – на втором, очень тебя прошу! Я уверена, что эта несчастная карта бесполезна, иначе этот молодой человек не отдал бы ее тебе.
– Чепуха, Бекки! Дело в том, что он понятия не имеет о дедуктивном мышлении, так же, как и ты.
– Эмили злится, мама! Посмотри, она ревнует!
– Я не ревную! Мама, скажи Аманде, чтобы она так не говорила!
– Пожалуйста, вы обе, замолчите!
Я в это время пыталась разобраться в собственных чувствах. Хочу ли я, чтобы Роберт Фолкон навещал меня? Я знала, что это первый этап ухаживания. Хочу ли я, чтобы за мной ухаживали? Я вдруг почувствовала дрожь в руках и ногах, странное тепло внутри, словно во мне разгорался костер, а с ним – непонятное томление.
Да… я хочу быть в объятиях того, кто любит меня. В Китае женщинами становились рано, и я иногда слышала, как четырнадцатилетние девушки в миссии шептались о красивых юношах из деревни. Тогда мне это казалось забавным. А сейчас я поняла, что они могли чувствовать. Может быть, если бы я выросла в Англии, может быть, если бы я с четырнадцати лет не принимала роды, я бы решила, что мои мысли неприличны, и устыдилась бы их. А так, я была заинтригована и сгорала от любопытства.
Но хочу ли я, чтобы Роберт Фолкон за мной ухаживал? Меня охватила паника, и я не могла понять ее причины. Передо мной возникло лицо Николаса Сэбина, я видела каждую черточку. Меня вдруг охватила боль утраты, такая сильная, какую мне еще не приходилось испытывать.
С трудом я отогнала от себя печальные мысли. Как раз в этот момент спор между Эмили и матерью затих на мгновение: они переводили дыхание. Мистер Грешем достал из кармана складное увеличительное стекло и погрузился в изучение карты.
Я сказала:
– Извините, но мне бы не хотелось, чтобы Роберт Фолкон навещал меня, миссис Грешем.
Эмили изумилась, но, торжествуя, закричала:
– Видишь, мама, даже она понимает, что смешно иметь кавалера первой, пока у меня нет!
Миссис Грешем проигнорировала ее замечание и холодно посмотрела на меня с видом человека, вынужденного страдать от черной неблагодарности.
– Было бы очень приятно, Люси, если бы, хотя бы для разнообразия, ты проявляла хоть изредка признаки благодарности за все, что мы для тебя сделали.
– Ах, я благодарна вам, миссис Грешем, – поспешно сказала я. – Я всегда помню, что вы взяли меня в свой дом и дали мне все, о чем можно только пожелать.
– В таком случае я уверена, что ты позволишь старшим решать, должен или не должен Роберт Фолкон навещать тебя. Это наш долг, и не девушке решать, хочет она этого или нет.
Мистер Грешем оторвался от карты и сказал:
– Совершенно верно. Но обсудим это позже, Бекки. Я хочу, чтобы Люси сейчас пошла со мной в кабинет, чтобы сравнить две карты. Господи! Если нам повезет, мы сможем значительно сузить район наших поисков!
Весь вечер, до и после ужина, был посвящен нанесению на новую карту всех сведений с двух старых карт. Когда эта работа была завершена, я села и стала внимательно рассматривать новую карту. Мистер Грешем копался в книгах и бумагах, отыскивая имена городов и деревень и произнося их с таким странным акцентом, что даже мне было трудно разгадать в них китайские названия. Я видела всего несколько деревень, кроме Цин Кайфенг. А что до местности, с которой мы пытались разобраться, то я ее вообще никогда не видела и просто ничего не могла распознать на карте. Даже полная карта, которую мы теперь имели, могла быть картой дюжины таких мест, как окрестности Цин Кайфенг. Таких мест, похожих одно на другое, в Китае было сколько угодно.
После вновь возродившейся надежды и воодушевления, вызванного подарком Роберта Фолкона, энтузиазм мистера Грешема длился почти неделю, затем снова пошел на убыль, хотя ему и не хотелось в этом признаваться.
– Вопрос терпения, – говорил он, медленно набивая трубку с изогнутым черенком. Эту привычку он приобрел недавно. – Нам не хватает одного-двух фрагментов мозаики, Люси. Не сомневаюсь, скоро они нам попадутся на глаза. Может быть, всего лишь один факт поможет нам понять всю схему, и все встанет на свои места. – Он поднес спичку к трубке. – Просто еще один ключик.
Я устало подумала, что еще один ключик будет так же бесполезен, как и все остальные. Я и не подозревала, как сильно ошибаюсь.
Короткая записка была отправлена Роберту Фолкону, в которой довольно холодно сообщалось, что он пока что может навещать меня. Миссис Грешем не хотела себя слишком связывать обязательствами. Я поняла, что теперь даже в Англии с дочерьми было все не так просто. Очень мало молодых женщин из благородных семей работало, поэтому, если им не удавалось найти себе мужа, они оставались на содержании родителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43