– Молодожены обычно занимаются подобными вещами в первую брачную ночь.
– Они не занимаются этим, когда внизу находится толпа в несколько сотен человек, – крикнула Ринна. – И потом, мы не обычные молодожены.
– Потише, Ринна. – Он так быстро повернулся, что у нее зарябило в глазах. – Время для наших непримиримых противоречий еще не наступило.
Не отдавая себе отчета, она повернулась, чтобы уйти. Черт возьми, она не останется здесь, плевать ей, замужем она или нет.
– Проклятье! Куда это ты собралась?
Нотки приказа в его тоне заставили ее остановиться. Она с вызовом посмотрела на него, не отпуская ручки двери.
– К себе.
– Разве ты не заметила, дорогая? – сказал он, величественным жестом обводя рукой окружающую обстановку. – Ты уже у себя. Это твоя комната.
Ринна упрямо затопала ногами.
– Я не останусь здесь. Не останусь с тобой в одной комнате.
– Думаю, у тебя нет выбора. Мы женаты, помнишь? – Их взгляды встретились. Затем Трэвис вздохнул. – Послушай, день был долгим. Мы оба устали, и этот спор ни к чему. Почему бы нам не лечь?
Не веря своим ушам, Ринна заморгала глазами. Неужели он думает, что она ляжет с ним в одну постель?
– Позволь спросить, где ты отводишь мне место для ночлега? Разве ты не заметил, что здесь только одна кровать?
– Зато широкая, – спокойно сказал он.
– Какое это имеет значение? – скрипя зубами, произнесла она.
– Вот именно. – Его насмешливая манера бесила Ринну. Он обращается с ней, как с ребенком, готовым вот-вот разрыдаться по пустякам. – Честно говоря, Ринна, мне наплевать, где ты будешь спать. Если хочешь, можешь устраиваться на полу, на стульях, на туалетном столике или на кровати. Можешь вообще стоять всю ночь, но ты останешься в этой комнате и прекратишь орать, хотя бы ради Энди. А теперь, с твоего разрешения, я намерен лечь спать.
Итак, ей предложен «выбор», но хуже было то, что он вновь оказался прав. Придется продолжать разыгрывать этот спектакль ради Энди. В пылу гнева она этого не учла. Едва сдерживая ярость, Ринна начала возиться с застежкой жемчужного ожерелья. Подняв руки, чтобы снять его, она неподвижно стояла, пока Трэвис не отвернулся. После этого без единого слова положила жемчужины на туалетный столик.
– А как же кольцо? – ехидно спросил он. – Его ты не собираешься вернуть?
Ринна впервые посмотрела на массивное кольцо, которое он надел ей на палец. Оно было старинным, как и ожерелье, еще одна фамильная драгоценность. Несколько крупных бриллиантов сверкали на массивной полоске золота. Она начала снимать его, и в этот момент прозвучал резкий смех Трэвиса.
– Не стоит так беспокоиться, Ринна. Прошу только, не вздумай закладывать его.
Ринна напрягла волю, чтобы не отвечать на его колкости. Она устала от бесконечных споров. В замешательстве она огляделась вокруг. Что ей делать? Даже если бы она и решилась лечь в постель, неужели ей предстоит спать одетой?
Словно читая ее мысли, Трэвис повернулся к ней:
– Тельма во время церемонии перенесла сюда твои вещи. Они в гардеробе.
Похоже, все в этом доме только и делают, что строят ей козни. Тельма, мистер Мартин, Дэвид, Джонатан – она не ожидала, что все они станут так усложнять ее и без того нелегкое положение.
– Она проявила заботу. Разве ты забыла, что нас считают влюбленными? – Он схватил с кровати что-то белое и бросил ей. – Еще одно проявление заботы.
В руках у Ринны очутилось одеяние из тонкой, как паутина, материи: длинная, прозрачная ночная рубашка из тончайшего шелка, с голубой ленточкой на лифе, имеющем глубокий вырез. Не ожидая подобного, Ринна покраснела, неужели он думает, что она не наденет?
– Ванная за той дверью. – Видимо, он решил, что она все же собирается ее надеть. У Ринны созрел план. Раз уж ей предстоит спать в одной комнате с Трэвисом, то уж, конечно, она не наденет эту ночную рубашку. Она отложила ее в сторону, подошла к гардеробу и стала рыться в нижних ящиках. Когда родился Энди и ей приходилось до поздней ночи укачивать его, она надевала фланелевый халат. Удобный и теплый, он укрывал ее с головы до пят. В какой-то момент она заколебалась, вспомнив о жаре на улице. Стояла середина лета. Она просто изжарится во фланелевом халате.
Ну и пусть! Если дело касается Трэвиса Мартина, ее упрямство пересилит здравый смысл. Схватив халат, Ринна захлопнула за собой дверь ванной. Она быстро разделась, накинула на себя халат и застегнула его до самого подбородка. Ей бросилось в глаза, что ее зубная щетка тоже оказалась здесь. Она стояла рядом с щеткой Трэвиса на шкафчике для лекарств. Тельма потрудилась на совесть, принеся сюда все ее пожитки, вплоть до ночного крема. А здесь ли ее бигуди? Ее волосы были волнистыми от природы, но еще девчонкой она купила бигуди и с тех пор не расставалась с ними. У нее вошло в привычку ничего не выбрасывать.
Выходя из ванной, она с силой захлопнула за собой дверь. С толстым слоем белого крема на лице, с торчащими во все стороны бигуди, она, небось, похожа на пришельца из космоса. Злорадное чувство шевельнулось в ней, когда Трэвис поднял голову и посмотрел на нее.
Он лежал на кровати и потягивал из бокала темно-янтарную жидкость. На нем был короткий халат бордового цвета, перехваченный в талии поясом. Распахнутый ворот обнажал широкую грудь, покрытую густыми, темными волосами. Ринна подумала, что сейчас от удивления у него отвиснет челюсть, но он быстро подавил улыбку, и лицо его осталось бесстрастным. Комичность момента сразу исчезла.
– Давай раз, и навсегда договоримся, Ринна, – сказал он, поставив бокал и поднимаясь с кровати. – В мои планы не входит исполнение всех супружеских обязанностей. Возможно, это удивит тебя, но, несмотря на, то, что произошло между нами пять, дет назад, я не склонен заниматься с тобой любовью. Скажу больше, ты можешь догола раздеться, это меня ни капли не тронет.
Говоря это, он приближался к ней. Ринна чувствовала себя загнанным в угол зверьком. Она боялась пошевелиться под его пристальным взглядом, сердце ее бешено колотилось.
– Но если бы мне захотелось заняться с тобой любовью, – он провел пальцем по ее щеке, оставляя след в толстом слое крема, – подобное вряд ли отпугнуло бы меня.
Все произошло внезапно: его руки грубо схватили ее, его пальцы зарылись в ее волосах, от чего бигуди посыпались на пол; его губы твердо и требовательно стаде искать ее рот. У Ринны перехватило дыхание. Несмотря на отчаянное сопротивление, Ринна почувствовала, трепет, распространявшийся от поясницы к бедрам и превратившийся в тугой узел где-то в глубине нее. Что с ней? Казалось, будто тлеющий огонь заполняет каждую клеточку ее тела.
Она не успела до конца разобраться в своем чувстве, потому что Трэвис вдруг отпустил ее и отошел в сторону. Ринна осталась стоять на месте не в силах пошевелиться от унижения. Неужели он почувствовал? Этим поцелуем, он уничтожил ее.
– Спокойной ночи, Ринна. – И Трэвис погаси свет.
Она словно окаменела, смогла лишь дотронуться рукой до своих губ. После поцелуя они казались припухшими. Точнее сказать, она испытывала сладостное чувство, вызванное полным страсти поцелуем. Сердце по-прежнему бешено стучало, а дыхание оставалось прерывистым. Своими объятиями он вызвал в ней желание! Она хотела его. Отрицать это бесполезно. Чувство отвращения к себе появилось у нее. Ну что она за женщина?
Ринна медленно подошла к стулу и опустилась на него. Справа было окно, выходящее на террасу. Перед ней открывалась панорама залитого лунным светом поместья «Мартин Оукс»: невысокие волнистые холмы, простирающиеся вдаль насколько хватало взгляда, темные пространства, покрытые травой, несколько лошадей, мирно пасущихся на лугу. Снизу до нее доносились звуки все еще продолжающегося праздника, праздника по случаю ее замужества.
Ринна закрыла глаза и постаралась проглотить появившийся в горле комок. Нет, она не станет плакать. Она не позволит себе плакать. Подняв подбородок, она долго смотрела в окно, теребя пальцами золотое кольцо на левой руке.
Начало светать, когда Трэвис бросил бесплодные попытки уснуть и встал с кровати. Ринна по-прежнему сидела на стуле, но теперь она крепко спала, уронив голову на плечо. Ее глаза припухли от слез, на лице сохранились остатки крема. В застегнутом до самого подбородка халате, она покрылась испариной. Черт, где она его раздобыла? Рисунок на материале изображал желтые вьющиеся стебли, а подол и рукава окаймляли кружева. В нем она выглядела невинной девушкой. Не удивительно, что ей удалось обвести вокруг пальца его отца, братьев и даже Тельму Мэкки. Они все обожают ее.
А что, если он заблуждается на ее счет? Его удивило, когда она вернула ожерелье. Ведь оно стоит целое состояние.
Трэвис внимательно смотрел на нее, словно пытаясь по ее лицу, пока она спит, прочесть ее истинные намерения. Она упряма, таких упрямых женщин ему еще не приходилось встречать. Она проспала всю ночь на стуле, а утром у нее будет здорово болеть спина. Не давая себе отчета, Трэвис взял ее на руки. Она слегка пошевелилась во сне, но, когда он перенес ее на кровать, она прижалась к подушке, и по ее ровному дыханию стало понятно, что она продолжает крепко спать. Прилив чувств чуть было не заставил его убрать выбившуюся прядь волос с ее лба.
Подавив в себе этот порыв, Трэвис отвернулся и стал одеваться. Внешний вид обманчив, особенно если дело касается такой женщины, как Ринна. Перед тем как выйти из комнаты, он еще раз взглянул на нее. Затем внезапно вернулся, схватил с туалетного столика жемчужное ожерелье и бросил его в ящик комода. Проклятье! За выпавшие на ее долю неприятности она его заслужила.
Глава 6
Проснувшись, Ринна не могла понять, где она находится. В глаза ей бил яркий солнечный свет, окружающая обстановка казалась незнакомой.
Она лежала на постели в комнате Трэвиса. Последнее, что она помнила, – она задремала, сидя на стуле. Как же она очутилась на кровати? Еще больше ее волновало, был ли он рядом с ней? Неужели они провели ночь вместе? От этой мысли ей стало не по себе. Обычно Ринна спала очень крепко и имела привычку во сне раскидываться на кровати. Затаив дыхание, она долго лежала, боясь пошевелиться.
Наконец с чувством облегчения она поняла, что одна, Трэвис ушел. По крайней мере, она сможет спокойно одеться. Ей нужно обдумать сложившуюся ситуацию. Согласившись выйти замуж, она забыла о таких интимных подробностях, как общая спальня и постель. Прежде всего, ей необходимо найти место, где она сможет спать одна. От долгого сидения на стуле ее шея нестерпимо болела. Она сильно вспотела в своем фланелевом халате, а волосы от попавшего на них крема стали сальными.
Отложив решение волнующих ее проблем на некоторое время, Ринна проскользнула в ванную и долго стояла под струями горячей воды. Она намылилась с ног до головы, наслаждаясь легким покалыванием, распространявшимся по телу. Вновь почувствовав прилив энергии, она насухо вытерлась и отправилась на поиски джинсов. Она очень задержалась. Ей уже давно пора быть внизу. Дженни и Энди, наверное, уже донимают Тельму, которая, скорее всего, занята уборкой после вчерашнего праздника.
Когда Ринна открыла дверцу шкафа, к ее ногам упала связка жемчужин. Наверное, это Трэвис положил ожерелье сюда. Она точно запомнила, что оставила его на туалетном столике. Очень странно. Неужели он хотел, чтобы она взяла его себе? А если так, то зачем ему это нужно?
Она не смогла найти этому логического объяснения. Оставив размышления о причинах его столь странного поступка, Ринна положила ожерелье на полку и, достав одну из своих старых рубашек, быстро оделась. Она вернет жемчуг потом, есть две вещи, на которые она никогда не согласится: она не будет спать с Трэвисом Мартином и она ничего от него не примет.
Дженни и Энди совсем не донимали Тельму. Их вообще нигде не было видно. Казалось, что дом опустел. Ее поразила тишина. Не могут же все до сих пор спать?
– Тельма! – окликнула Ринна, толчком открывая дверь кухни.
Экономка протирала крышку кухонного стола. Должно быть, она поднялась с рассветом. От вчерашнего приема не осталось и следа. Судя по тому, какой здесь царил порядок, можно было подумать, что свадьба Ринне приснилась.
– Доброе утро, – улыбнулась ей Тельма. Ее лицо выражало немой вопрос. – Сегодня вы прекрасно выглядите. Вы хорошо провели ночь?
Прежде чем ответить, Ринна откашлялась, поняв, насколько трудно ей теперь станет общаться с окружающими.
– Да, благодарю вас.
– Мистер Трэвис поднялся рано, – продолжала Тельма. – Мы думали, он будет долго спать. Для нас было неожиданностью увидеть его за завтраком. Он просил не беспокоить вас, сказал, что вы очень устали.
Не требовалось много воображения, чтобы понять, что имелось в виду. Невольно Ринна покраснела.
– Очень мило с его стороны. Спасибо вам за ночную рубашку, Тельма. Она просто великолепна.
Женщина просияла. Ее щеки порозовели, и, чтобы скрыть смущение, она начала возиться с кастрюлей.
– Не стоит благодарности, – ее голос звучал заговорщически. – Мистер Трэвис тоже поблагодарил меня, но сказал, что она вам не очень пригодилась.
Неужели он так сказал? В другой ситуации Ринна бы разозлилась, но вспомнив, как выглядела в своем халате, она подавила улыбку.
– Да, действительно, не очень пригодилась, – не солгав, ответила она, – но все равно она очень красивая, и я благодарю вас.
Тельма продолжала суетиться возле плиты, ее румянец стал еще заметнее. Видимо, она стеснялась своего любопытства. Впервые она не нашлась, что сказать.
– Прошу прощения, – произнесла Ринна, – мне нужно найти детей.
Экономка взглянула на нее, обрадовавшись перемене темы.
– Дженни и Энди собирают с мистером Чарльзом чернику. Сегодня я хочу на десерт приготовить пирог; свежие ягоды нужны для вкуса. Хотя я немного волнуюсь за мистера Чарльза – бродить по лесу с малышами. Вы же знаете, у него артрит.
– Пойду, поищу их, – успокоила ее Ринна. В дверях она столкнулась с Трэвисом. На секунду Ринна замерла. Что ей сказать? Стоит ли выговаривать ему за его пошлые намеки, сделанные Тельме?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20