Как ей потом пришлось убедиться, он был суеверен. Таким же, как и Тельма, настоявшая, чтобы в ее букете были маленькие цветы голубого цвета. От суеверий и предрассудков мистера Мартина и Тельмы голова шла кругом.
– Может, я просто одолжу их у вас на время? – предложила Ринна.
– Ладно, все устроится. – Он протянул ей томик Библии в белом переплете. – Тельма упросила меня передать его вам. Книга была с ней во время ее свадьбы. Говорит, что нужно держать ее под букетом цветов, на счастье.
Глазами, полными слез, Ринна взглянула на Библию. Если бы они только знали, что эта свадьба – фарс!
– Благодарю вас, – пробормотала она.
– Жемчуг вы ведь тоже наденете?
Ринна не может разочаровать его, но и принять ожерелье она тоже не может. Она умоляюще посмотрела на него.
– Ринна, – тихо произнес он, – эти жемчужины сейчас в руках ее законной владелицы. По семейной традиции они перейдут к жене Энди.
Энди всего четыре года, он слишком мал, чтобы думать о подобных вещах, но Ринна утвердительно кивнула головой, понимая, о чем он говорил. Возможно, она и не жена Трэвису в обычном смысле этого слова, но ведь Энди – его сын.
– Я постараюсь, чтобы с ними ничего не случилось, – сказала она, заставив себя улыбнуться. – Благодарю вас.
– Это я благодарю вас, Ринна, – сказал мистер Мартин.
Меньше чем через полчаса она испытывала еще большее смятение, но откладывать выход больше было нельзя. Она и так дотянула до последнего и теперь застыла на пороге перед дверью на террасу.
Застыла на пороге новой жизни? Ах, если бы это действительно было так!
Ее час пробил. Видимо, ничто уже не сможет предотвратить этого замужества. Ни ей, ни Трэвису уже не отступиться; она достаточно сильная натура, чтобы не лишиться чувств, и рыцарь – на белом коне не примчится ей на помощь. С улицы доносились звуки свадебного марша, исполняемого оркестром.
Ринна набрала в легкие воздуха и, хотя ей хотелось куда-нибудь спрятаться, шагнула наружу, где все было залито солнечным светом. В ту же секунду над толпой пронесся тихий шепот. Часть гостей видела ее впервые, и многие обменивались впечатлениями о женщине, которой предстояло стать миссис Мартин. Она обрадовалась, что не пожалела денег на платье. По крайней мере, выглядит она достойно.
– О, тетя Ринна! – воскликнула Дженни, бросившись ей навстречу. Она держала корзинку, наполненную розовыми лепестками, большая часть которых от резкого движения тут же высыпалась. – Какая вы красивая!
– И ты тоже, – ответила Ринна, автоматически вытягивая руку, чтобы поправить ленту на платье девочки. Платье было из того же материала, что и ее, но детского покроя. Кроме Марши Прентисс, ее свидетельницы, на венчании с ее стороны будет только Дженни. Ринна так решила. Ей некого было приглашать. Тельма и мистер Мартин пытались уговорить ее изменить свое решение, но она оставалась непреклонной, не давая никаких объяснений. Отца она вряд ли могла пригласить, он не простил и никогда не простит ее, а кроме него других родственников у нее не было. Со своей единственной подругой, Шелли Роббинс, они давно расстались.
– Ты готова? – поинтересовалась Марша Прентисс.
Ринна взглянула туда, где в проходе между рядами стульев, в ожидании, вместе с братьями стоял Трэвис. Непроизвольно ее руки стали дрожать. Трэвис выглядел великолепно: смуглый, длинноногий красавец, одетый в серый смокинг, но весь его вид не сулил ничего хорошего.
– Всегда готова!
Дженни шла впереди, рассыпая перед Ринной розовые лепестки. Разодетый по случаю праздника Энди сидел рядом с мистером Мартином в первом ряду, задрав ноги на стул. Энди – ее сын, ее жизнь, ради него она готова на любые жертвы.
– Привет, мам, – громко сказал Энди. – Давай скорей. Дедушка не разрешает, есть торт, пока вы не поженитесь. Он не хочет, чтобы я испачкался.
Раздался приглушенный смех. Ринна остановилась и поцеловала сына. Как это похоже на Энди: ничто его не смущает, даже пышное торжество.
– Веди себя хорошо, – прошептала она ему.
И вновь набрав в легкие побольше воздуха, Ринна направилась дальше вдоль прохода между рядами стульев. Боже, что она делает? Поздно, твердила она себе с каждым новым шагом, слишком поздно.
У алтаря ее взгляд встретился с взглядом Трэвиса. Почему он так холодно и враждебно смотрит на нее? Почему так суровы и безжалостны его серые глаза? Из последних сил заставляя себя сохранять спокойствие, Ринна улыбнулась. Ее рука дотронулась до висящей на шее нитки жемчужин, словно это прикосновение могло добавить ей недостающего мужества, а может быть, и немного удачи – хотя она совсем и не верит в приметы.
– Можно приступать? – улыбнувшись, спросил священник.
Взяв ее за локоть, Трэвис кивнул головой.
– Приступайте.
Во время венчания Ринна пребывала в странном оцепенении. Она ощущала тепло прикосновения Трэвиса, взявшего ее ледяную руку, слышала его хрипловатый голос, повторяющий супружеские обеты, почувствовала, как у нее на пальце оказалось кольцо. Она машинально произнесла требуемые клятвы, не слыша того, что говорит. Все приняло неясные очертания, словно это происходило не с ней. Словно это не она выходит замуж. Девушка, стоящая у алтаря, дающая клятвы в вечной верности, совсем не Ринна Уилльямсон. Это кто-то другой, посторонний. Внезапно все закончилось, и Трэвис склонился, чтобы поцеловать ее.
– Улыбайся, – услышала она его шепот, и он обнял ее, чтобы в таком положении позировать репортерам. – Если тебе трудно, думай о жемчуге.
От этих слов Ринну охватила дикая ярость. Не проходит и минуты, чтобы он не бросал ей обвинений и не делал злобных выпадов.
– Спешу сообщить, что их мне дал твой отец.
– Конечно, ты не взломала сейф, чтобы их украсть, – ответил он, улыбаясь репортерам. – Тебе не потребовалось много времени, чтобы привести угрозу в исполнение, правда?
Ринна стиснула зубы, чтобы окончательно не выйти из себя. Ему ведь прекрасно известно, что ее угроза стала лишь язвительным ответом на его грубость.
– Ну и что же ты предлагаешь делать?
– Только то, что необходимо, любовь моя. – Она почувствовала, как он предостерегающе пожал ей руку. За ними наблюдало множество людей. – Давай поприветствуем гостей.
Их окружила толпа, каждый спешил со своими поздравлениями. Трэвис не отпускал ее от себя; представляя собравшимся, он то и дело обнимал и целовал ее, пока ей не стало казаться, что она сходит с ума. Он очаровал всех гостей и бесспорно являлся хозяином положения. Не понимая, как ей это удается, Ринна продолжала улыбаться.
Из многочисленных родственников Мартинов Ринна знала лишь кузину Люси, да и ту понаслышке. Ринна выпила несколько предложенных Трэвисом коктейлей. Они танцевали, затем резали свадебный торт, ели его, и все это время она находилась в каком-то оцепенении.
Стемнело. Ринна чувствовала, что ее терпение истощается. Ноги гудели, мышцы лица онемели от постоянной необходимости улыбаться и отвечать на банальные замечания. Но праздник находился в самом разгаре. Гости танцевали и веселились, а сколько было выпито шампанского! Дженни и Энди, перепачканные и выбившиеся из сил, уснули на диване. Ринна с удовольствием бы присоединилась к ним, но рядом вдруг очутилась кузина Люси:
– Должно быть, вы в восторге, – сказала она. – Все как в сказке.
– Да, – вежливо ответила Ринна.
– Гувернантка получает богатого наследника. – Собеседница глупо ухмыльнулась. – Подумать только, а я никогда не верила любовным романам.
Ринна нахмурилась. Эта женщина ей почему-то не нравилась. Она вспомнила, что Трэвис ее тоже не любил, впервые она разделяла его мнение.
– Я не гувернантка, кузина Люси, и я не получила Трэвиса, а вышла за него замуж.
– Ну, учительница, какая разница. – Люси пожала плечами и продолжала: – Нет, правда, дорогая, как вам удалось заманить в западню моего милого кузена? Он ведь такой повеса. Большинство женского населения Лексингтона годами пыталось добиться его расположения. В том числе и я. Вы ведь знаете, мы только дальние родственники.
– Нет, – сказала Ринна. – Я не знала.
Люси вновь хихикнула, перебрала, очевидно, шампанского.
– Теперь это неважно. Мы тогда были детьми. Господи, как же я любила его, а он вечно возился со своими вонючими лошадьми. Тьфу. Ненавижу лошадей. Знаете, ведь я в сентябре выхожу замуж. За Тома. Постойте, а где он? – Она огляделась вокруг, словно ей вдруг стало не хватать ее жениха. – Вы уже, видимо, с ним познакомились. Он – банкир. Владеет крупнейшим банком в Лексингтоне.
– О! – воскликнула Ринна.
– Но теперь-то вы скажете, как вам удалось заполучить Трэвиса? Да так быстро! Не успели мы узнать, что вы здесь работаете, и вот тебе – уже вышли замуж! Любовь с первого взгляда?
– Что-то в этом роде. – Ринне пришлось прикусить язык, чтобы не сказать какую-нибудь гадость. Кузину Люси не касаются ее отношения с Трэвисом. Ей хотелось посоветовать ей это, но вряд ли стоило грубить гостье.
– Боже, Трэвис такой великолепный мужчина. У вас будет отличная брачная ночь! – Насмешки Люси стали раздражать Ринну. – Готова поспорить, что вы ждете, не дождетесь остаться с ним наедине.
– Да. – Улыбка застыла на лице Ринны. Она почувствовала нечто вроде облегчения, заметив в толпе направляющегося в их сторону Трэвиса. Может, он избавит ее от необходимости выслушивать кузину Люси.
– Извините, кузина Люси, – произнес Трэвис, церемонно поклонившись Ринне. – Позвольте мне украсть невесту.
Ринна чуть не лишилась сознания, когда он взял ее на руки.
– Что ты делаешь? Сейчас же отпусти меня!
– Пришло время сыграть финал этой пьесы, любовь моя.
Именно это больше всего и волновало ее. Каким будет этот финал?
– Трэвис, если ты не прекратишь издеваться…
– То, что ты сделаешь? Разведешься со мной?
Не обращая внимания на ее протесты, он пронес ее через толпу к винтовой лестнице, ведущей в спальни.
– Будь любезен, скажи, что ты намерен делать? – требовательно спросила она.
– Скоро увидишь, – пробормотал он, останавливаясь на первой ступеньке. – Небольшая дань традициям.
Он опустил ее вниз и поцеловал, она опешила, хотя ей давно следовало заподозрить неладное. На этот раз его объятия не были столь непорочны, как во время церемонии, а поцелуи отнюдь не напоминали те невинные поцелуи, которыми он выводил ее из себя во время праздника, – он буквально впился в нее губами. Рука Трэвиса скользнула по ее спине, и, достигнув бедра, он еще плотнее прижал Ринну к себе, затем рука вновь поползла вверх, и он стал гладить ее волосы. Пытаясь освободиться от его объятий, Ринна почувствовала, что задыхается. Толпа подвыпивших мужчин криками выражала свое одобрение.
– Отлично, любовь моя, – прошептал он, отрывая губы. – Все выглядело прекрасно, ты вела себя вполне правдоподобно.
– Черт возьми, тебе отлично известно, что я сопротивлялась! – заявила она, краснея. К ее ужасу, аплодисменты и крики в толпе лишь усиливались.
Дэвид открыл бутылку шампанского.
– За Трэвиса и Ринну! – воскликнул он, высоко поднимая бокал. – За наследников! Пусть их сыновья будут сильными и здоровыми.
– И пусть это произойдет скорее, – присоединился к нему Джонатан.
От стыда Ринна была готова провалиться сквозь землю. Но это был еще не конец.
Трэвис взял из рук Дэвида протянутый бокал с шампанским и сделал глоток.
– Да, пусть это произойдет скорее, – сказал он, поднося бокал к ее губам.
Ринна чуть не поперхнулась. Ну, это уж слишком! Он заходит чересчур далеко. Помимо воли она сделала глоток. В толпе послышались новые возгласы одобрения. Трэвис швырнул бокал на каменные ступеньки. Хрупкий хрусталь разлетелся на тысячи осколков. Прежде чем Ринна успела опомниться, он вторично поцеловал ее с еще большей настойчивостью, заставляя ее тело подчиниться своей воле. Затем вновь легко подхватил на руки и устремился вверх по лестнице.
– Желаю удачи, мой мальчик! – крикнул кто-то.
Ринна прижалась к плечу Трэвиса, чтобы скрыть от окружающих яркий румянец. Никогда еще она не испытывала подобного унижения. Последнюю неделю он дразнил ее, но это… это стало верхом оскорбления. Ярость закипела в ней с новой силой, когда он, словно язычник, похитивший женщину, ударом ноги распахнул дверь комнаты и резко захлопнул ее за собой. Снизу все еще доносились одобрительные возгласы.
Эта типично мужская комната отличалась огромными размерами, напоминая скорее студию, чем спальню, и была, по крайней мере, в три раза больше ее собственной. Одна стена целиком представляла собой большое окно, выходящее на террасу. Сквозь тонкие занавески, колышущиеся от легкого ветерка, в комнату лился лунный свет. Значительное пространство занимал громадных размеров камин, около которого стояли журнальный столик и несколько стульев. На богато отделанной старинной дубовой мебели играли блики, отражаясь от поверхности, приобретшей от времени матовый оттенок. Обстановка: массивный шкаф, широкий секретер, кровать с пологом на четырех резных стойках – все несло на себе отпечаток богатства.
В обычных обстоятельствах Ринна отметила бы для себя все, до мельчайших деталей. Но сейчас она будто ослепла. Трэвис бесцеремонно опустил ее на пол и отошел, начав развязывать галстук.
– Черт бы тебя побрал! – сдавленным голосом крикнула она, задыхаясь от гнева. – Как ты смеешь унижать меня?
– Извини, любовь моя, но это часть сделки.
На секунду Ринна лишилась дара речи. Его наглость переходит все границы! В жизни не встречала она более несносного человека: самодовольного, циничного, привыкшего повелевать.
– Как ты смеешь! Как ты…
Он вздохнул.
– Вот уже третий раз ты произносишь одну и ту же фразу. Ближе к делу, Ринна. Я устал, и мне не до бабских истерик.
Истерик? Истерик! Неимоверным усилием воли она заставила себя немного успокоиться, вернуть способность говорить. Но каждое слово давалось ей с трудом.
– Ведь там, внизу, каждый думает, что мы сейчас занимаемся любовью.
Трэвис на мгновение перестал расстегивать рубашку, затем небрежно бросил запонки на туалетный столик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20