Постой, - зашептала вдруг я, сраженная внезапным озарением, - кажется, припоминаю, когда именно я видела твоего Василия Геннадьевича в детстве.
- Ну и ладушки, рада, что у тебя такая хорошая память, - погладила меня по голове бабуля и зашарила по карманам, - хоть бы папиросы оставили, сволочи.
- Это, судя по всему, - зловеще протянула Катерина, - вторая часть их страшного плана по лишению пленников воли.
- Пусть утрутся, - выплюнула бабуля, - мы с ними еще не закончили, - не знаю, как пойдет дальше, но пока бабуля не демонстрировала сломленную волю и порушенное стремление к победе.
- Да стойте же, - выкрикнула я, волнуясь, - Василий Геннадьевич - это тот самоубийца, который пел под вашими с дедушкой окнами серенаду и пытался увезти тебя из-под венца?
- Ну, - выплюнула бабуля, - он почему-то слегка запамятовал, что я уже сидела под венцом, причем весьма неплохим.
- Как же, как же, - обрадовалась я, - помню отлично, дедуля еще спустил бедняжку с лестницы, а потом гнал его до Парка Победы…
- У твоего деда всегда был очень тонкий музыкальный слух, а та серенада не выдерживала никакой критики, - зашлась в смехе бабуля.

Приложение № 19. Как Зямочка пришел мою бабулю от дедушки забирать
Мизансцена. Распахнутая входная дверь. Чуть помоложе, чем сейчас, Зямочка в картинной позе стоит в дверях. Бабуля с интересом выглядывает из-за мрачного дедушки. Я, семи лет от роду, верчусь в коридоре у всех под ногами. Из глубины комнаты доносится песня «Спят усталые игрушки».
Зямочка (напевает): «Сердце красавицы склонно к измене и к перемене, как месяц мая…»
Дедушка (кривится, как от сильной зубной боли, зажимает уши): Вася, это невыносимо!
Зямочка: Леша, я забираю ее, можно даже без вещей, мы купим ей все новое.
Дедушка (косится на бабулю): Муся, что это за явление?
Бабуля: Алеша, гони его в шею, не видишь что ли, что парень с глузда съехал?
Зямочка (прижимает руки к груди): Мария, не бойся его, если будет надо, я его убью.
Дедушка (не обращая на Зямочку внимания): Муся, ты уверена? Может быть, ты хочешь прогуляться с галантным кавалером?
Бабуля (раздраженно): Не пори чепухи, Алеша, пусть убирается.
Дедушка (разводит руками): Вася, извини.
Я (теребя рукав дедушкиной генеральской шинели): Дедуля, когда ты мне купишь военное пальто?
Дедушка (рассеянно): Скоро, детка, скоро.
Бабуля: Цыц!
Зямочка (патетически простирает руки к бабуле): Мария, пойдем, я знаю, ты тоже мечтаешь обо мне!
Бабуля (сквозь зубы): Сказала, проваливай.
Дедушка (достает из ящика стола револьвер, неторопливо откидывает барабан, проверяет, есть ли там пули): Вася, извини, но тебе придется пойти домой.
Зямочка(истерично): Никуда я не пойду, ты не понимаешь!
Дедушка стреляет в потолок. В воздухе кружится побелка. Зямочка дает стрекоча. Дедуля устремляется за ним.
Я (с восторгом глядя на шинель): Бабуля, дедуля купит мне военное пальто?
Бабуля (задумчиво): Не-пре-мен-но…

Глава девятнадцатая, в которой мы устраиваем чемпионат по спортивному ориентированию и проваливаем очередные переговоры (окончание)
- А он был тогда настроен серьезно, - всхлипывала я, давясь от смеха, - при полном параде, настоящий красавец!
- Да уж, - погрустнела бабуля, - в свое время он был очень даже ничего.
Мы помолчали. Ситуация, в которую мы угодили, представлялась нам довольно мрачной. От невеселых мыслей меня отвлекли энергичные хлопки в ладоши.
- Девочки, не киснем, - бодро объявила бабуля, - предлагаю обследовать помещение, в котором мы оказались. Было бы неплохо хоть как-то ориентироваться на местности. Галка идет по стеночке направо, Катенька - по той же стеночке налево.
- А куда пойдешь ты? - поинтересовалась я.
- Я буду делать самое сложное, - заявила бабуля, - пойду вперед. Поехали.
Мы с Катериной, кряхтя, поднялись и принялись ощупывать стену. Она была шершавая, вероятно бетонная. Сбоку лились Катеринины проклятия - судя по всему, ее стенка не поддавалась всепобеждающему разуму. Мой участок был скучным - стена тянулась куда-то далеко, потом наметился угол, и снова началась стена - прохладная и шершавая.
- У меня тут трубы, - радостно сообщила Катерина. Голос ее слышался издалека, видимо помещение было довольно большим.
- Какие трубы? - деловито спросила бабуля.
- Горячие, идут из стены и пока не заканчиваются.
- Жаль, - расстроилась бабуля, - если бы эти трубы просто лежали на полу, мы бы огуляли ими наших охранников.
- Действительно жаль, - пробормотала я, втайне завидуя Катерининым трубам - хоть какое-то разнообразие. Моя стена тянулась без единого выступа, хоть ощупывала я ее со всей тщательностью: от пола (тоже, судя по всему, бетонного) и вверх, насколько хватало роста.
- Ничего, - проговорила бабуля, - голыми руками удавлю.
Я не стала спорить. Бабуля сказала, что удавит голыми руками - значит, так и будет.
- Дошла до двери! - провозгласила Катерина, - тут большая дверь! - раздался глухой стук, - судя по всему, железная.
- Я к тебе! - обрадовалась я и побежала на Катеринин голос.
- Тебе сказали: идти по стенке! - гаркнула бабуля, но было поздно. Запутавшись ногами в чем-то мягком, я растянулась на полу, отбив колени.
- Гм, пардон, - пробормотала я, ощупывая кучу, о которую споткнулась, - прошу прощения, тут какие-то тюфяки.
- Так, - проговорила бабуля, - трубы - раз. Дверь - два, тюфяки - три. Хорошо.
- Тут еще два угла было! - добавила я, подумав.
- Великолепно, - похвалила меня бабуля, - Катенька, сколько у тебя было углов?
- Ни одного, - расстроилась Катерина, - а что, должны быть?
- Совсем не обязательно, - успокоила ее бабуля, - Галка, возвращайся к своей стенке.
- Я уже там, - обиделась я, - что мне, до ночи на этих тюфяках валяться? Я иду вперед. Кстати, раньше я от вас удалялась, а теперь возвращаюсь обратно, только по противоположной стороне.
- Молодцы, - объявила бабуля, - Катенька, что там с дверью?
- Закрыто, - энергично чем-то погремела Катерина и загрустила, - наглухо.
- Попробуй повернуть ручку, - посоветовала бабуля.
- Обижаете, Марья Степановна.
- Понятно, - обрадовалась бабуля, - я нашла лампочку, но она ни фига не горит. Дотянуться до нее можно легко - то ли потолки тут низкие, то ли лампочка так висит… Судя по всему, свет зажигается снаружи. Очень похоже на Зямочку - заходит он сюда, ослепляет нас своей паршивой лампочкой, мы припадаем к его ногам и рыдаем.
- Довольно дешево, - проговорила я, - как в кино.
- Ну, - вздохнула бабуля, - думаю, он и не претендует на особую оригинальность. Просто запомните, что свет, когда они его включат, будет очень ярким, и не пугайтесь попусту. Будет еще чему попугаться, - зачем-то добавила она зловеще. Я тут же принялась бояться.
- Вот еще, - фыркнула Катерина от своей двери, - нам еще только света осталось пугаться.
- У меня еще один угол, - восторженно объявила я, - Катька, кажется, я иду к тебе.
- Велком, - обрадовалась Катерина, - у нас тут весело.
- Там и оставайтесь, - пророкотала бабуля, - я иду к вам, только подхвачу Галкины тюфяки - пол холодный. Расположимся у выхода. По крайней мере, нас не будет видно каждому, кто надумает войти.
- Ага, - обрадовалась я, - очень удобное место - кто-нибудь входит, и сразу нам дверью по башке.
- Я рада, детка, - судя по бабулиному голосу, она была не так уж и рада, - что в твоей светлой голове остались еще хоть какие-то мозги.
- Дык, - ухмыльнулась я, - всегда этим славилась. Хоть каких-то мозгов у меня до хрена.
- Ну что ж, идиотских выходок с нас на сегодня хватит, - продолжала бабуля, не замечая моих слов, - расположимся на стороне, противоположной от той, куда открывается дверь.
- Кстати, - уточнила Катерина, - мы не знаем, внутрь дверь открывается, или наружу.
- Лучше перестраховаться, - сказала бабуля где-то рядом со мной, - чем недостраховаться.
На пол полетели тюфяки, Катерина расчихалась от пыли, а я всех растолкала, энергично свила себе гнездо и повалилась на пол. После той дряни, которой меня накачали, ноги были как ватные.
- Я, пожалуй, присяду, - сказала Катерина, и тут же села мне на ноги. Бабуля ощупью опустилась с другой стороны и перевела дух.
- Итак, - проговорила она, - мы сидим в вытянутой прямоугольной комнате с дверью и трубами. Судя по всему, это - подвал.
- Ну и чего они хотят этим добиться? - подала я голос.
- Блестящий вопрос, детка. Я тоже об этом думаю, - пробасила бабуля, - почему-то мне слабо верится, что Зямочка добивается моих руки и сердца. Надеюсь, в его планы не входит держать нас тут до скончания веков. Странно, - добавила она задумчиво, - мне всегда казалось, что та старая история давно забыта.
- Никто не забыт, - вздохнула Катерина, - и ничто не забыто.
- Бабуль, - позвала я, - как ты думаешь, он нас подслушивает?
- Наверняка, детка, - заверила меня бабуля, - должна сказать тебе, милая, в жизни у меня еще не было такого паршивого мужичонки, как Зямочка. Удивительно не за что уцепиться глазу, если ты понимаешь, о чем я. - Впрочем, - зачем-то прибавила бабуля громким, свистящим шепотом, - он обалденный мужик, вытворяет что-то неописуемое, у него редкий талант.
- Какого хре… - начала я, но бабуля зажала мне рот и продолжала в полный голос:
- Катенька, ведь ты меня понимаешь?
- Я вас понимаю, Марья Степановна, - вскричала Катерина, которая, кажется, действительно понимала в происходящем куда больше меня, - так понимаю, что вы себе и представить не можете.
- Могу, Катенька, - пробасила бабуля, - вполне могу. Видела бы ты Зямочку в приватной обстановке, не была бы столь категорична - анекдотическая картина. Он красив, - добавила бабуля шепотом, - невероятно красив. Всегда любила стройных мужчин. Нет ничего отвратительнее жирных старикашек.
- Ну вас обеих к черту, - разозлилась я, - не желаю обсуждать вашего Зямочку, да еще и в приватной обстановке!
- Вот уж кому следовало бы полюбоваться на эту душераздирающую картину, так это тебе, - фыркнула бабуля, - с целью устранения иллюзий. Ты бы поняла, - просвистела она шепотом, - что пожилой мужчина может быть очень привлекателен.
Бабуля с Катериной залились смехом, словно у них наготове была парочка Зямочек, готовых сию же секунду продемонстрировать мне все свои неоспоримые достоинства.
- Пожалуй, воздержусь, - замахала руками я, - у меня слабые нервы.
Не знаю, чего добивалась бабуля, но после моих слов кто-то заковырялся в замке двери нашего подвала, пощелкал, погремел, и дверь со скрежетом распахнулась. В ту же секунду вспыхнул свет. Бабуля предупреждала, что он будет ярким, но никто не сказал нам, что ярким настолько. Я вскрикнула и зажмурилась, спрятав голову в ладонях.
- Значит, Машенька, - раздался голос Зямочки, - у меня не за что зацепиться глазу?
- Да уж похвастаться нечем, - процедила бабуля.
- А у твоего Карлыча, стало быть, глазу есть за что зацепиться? - продолжал Зямочка дрожащим голосом.
- Зямочка, - сказала бабуля тихо и страшно, - тут дети. Если ты немедленно не прекратишь этот неприятный скандал, я сделаю все, чтобы он прекратился - и немедленно.
Наконец- то я смогла разлепить глаза, и сквозь слезы, навернувшиеся от невероятно, неописуемо острого света разглядела Зямочку. Тот был бледен, по его аскетической (как на картинах Босха) физиономии разлилась болезненная прозелень. Облачен был наш похититель в стеганный атласный халат, из ворота которого торчала тощая кадыкастая шея, обмотанная цветастым платком (видимо, Зямочке казалось, что платок придает ему изысканный и утонченный вид). На ногах у Зямочки обнаружились мягкие войлочные туфли, весьма неуместные для импровизированного пыточного застенка, который они тут организовали. Позади Зямочки маячили две массивные фигуры. Одна из этих фигур принадлежала нашему однофамильцу, разыгрывавшему большого босса в Зямочкином гараже.
«Негодяи. Кругом негодяи», - подумала я, с достоинством отвернулась и принялась разглядывать место нашего заключения. Выяснилось, что мы - молодцы, и в ориентировании на ночной местности нам нет равных. Лично я выписала бы нам пару почетных грамот, а, может быть, и вручила бы по ордену. Да что там ордена - наши таланты достойны ценного приза! Мы действительно угодили в серый бетонный подвал с трубами, лампой под потолком (черт, почему же она такая яркая?), горой каких-то тюфяков и валялись на полу у двери. Как говорится, отличное начало чудесного дня.
- Встань, когда я с тобой разговариваю, - гаркнул Зямочка так, что я подпрыгнула.
- И не подумаю, - пробасила бабуля с пола, устраиваясь поудобнее.
- Хорошо, - скривился тот, словно разом заглотил целый лимон, - будем беседовать так.
- Рада, - кивнула бабуля, закидывая ногу на ногу, - что мы понимаем друг друга.
- Вы целиком в моей власти, - начал Зямочка, беря себя в руки, - надеюсь, вы отдаете себе в этом отчет.
- Предположим, - усмехнулась бабуля.
- Машка, прекрати разыгрывать из себя оскорбленную невинность, - закатил глаза Зямочка, - я сдержанно перенес, когда ты вышла замуж за это ничтожество, за это травоядное, за этого никчемного, пресного, невыносимо…
- Довольно, - взмахнула рукой бабуля, - я в восторге от твоего красноречия, можешь продолжать по делу. Когда ты выпустишь нас отсюда?
- Не выпущу, пока не узнаю имена всех, кого ты впутала в это дело. Номера счетов, названия организаций - мне нужна вся информация, - с достоинством сложил руки на груди Зямочка.
- Вот мы и приехали, - просвистела я в Катеринино ухо, - ему нужны счета и названия организаций. Парень явно обратился по адресу, - Катерина обреченно покачала головой и прикрыла глаза.
- К тому же я никак не пойму, чего ты добиваешься, - продолжал Зямочка.
- Мне нужен «Автопортрет», - заявила бабуля, - не делай такие глаза, Зямочка, я сразу тебе об этом сказала.
- Да как ты не понимаешь, - задохнулся Зямочка, - как ты не понимаешь, что влезла в дело о миллионах! Влезла, и с невероятной наглостью требуешь себе «Автопортрет»! Откуда ты о нем вообще узнала? С чего ты взяла, что за эти три года он еще не утек в частную коллекцию?
- Тряс бы ты тут сейчас так гузкой, дорогуша, - фыркнула бабуля, - если бы этот «Автопортрет» куда-нибудь утек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34