https://wodolei.ru/catalog/smesiteli/dlya-vanny/na-bort/
Смогут ли они вдвоем построить хотя бы подобие нормальной жизни? И хочет ли он попытаться сделать это?
Через минуту Кэтрин поняла, что он не станет отвечать на ее вопрос. Может быть, он и не мог ответить. Но в глазах его снова появился голодный блеск, который она уже научилась понимать и от которого разгорелся такой же ответный голод в ней самой. Она забыла свой вопрос и подняла свои губы к нему.
Следующим утром они переправлялись через Бразос. Небо прояснилось и было синим. Светило солнце, и река, ставшая полноводной после дождя, быстро несла свои воды. Первым направился в нее Слейд, ведя в поводу вьючную лошадь и продолжая через плечо поучать Кэтрин:
– Забудь о поводьях. Держись за гриву и дай своей кобыле самой перевезти тебя через реку.
Кэтрин с презрением поглядела на него:
– Нет в Техасе реки, через которую я бы не переправлялась.
Слейд пожал плечами и пустил крапчатого в воду.
Кэтрин молча следовала за ним. Когда земля ушла у кобылы из-под ног, Кэтрин почувствовала, что на мгновение испугалась. Течение тащило их сильнее, чем можно было ожидать. Инстинктивно она бросила поводья и одной рукой обняла шею Сэди, а другой вцепилась в свои чересседельные сумки. Подняв глаза, она увидела, что Слейд достиг берега. Он находился выше ее по течению, и это означало, что Сэди проигрывает свою борьбу с рекой. Кэтрин стала понукать и одновременно успокаивать кобылу.
Она услышала неясный предостерегающий крик Слейда, повернулась и получила болезненный удар в плечо крутящимся полузатопленным бревном, несшимся на нее сверху. Рука ее, державшаяся за Сэди, разжалась, пальцы скользнули по мокрой шкуре, и Кэтрин потащило в сторону, вода накрыла ее, девушка было захлебнулась, но потом вынырнула на поверхность. От грязной воды, которую она глотнула, ее затошнило. Руки были тяжелыми, как свинец, ноги онемели от холода. Она не хотела тонуть в этой мерзкой желтой реке. Одна мысль об этом приводила ее в ярость. Она не утонет!
Усталые руки и ноги стали бороться с рекой, которая, пробиваясь, несла мусор, и Кэтрин то отталкивала его, то безразлично позволяла ему липнуть к себе. Что-то тяжелое ударилось о воду рядом с ней. Она машинально схватилась за это что-то, пальцы скользнули по веревке Слейда… и тело ее обмякло от внезапно снятого напряжения.
Руки Слейда подхватили ее под мышки, и он рывком вытащил ее из тянущего потока. Она почувствовала, как ветки кустов цепляются за ее голые ноги.
– Ты, дурочка проклятая! – он крепко прижал ее к себе.
Давление на живот ее добило. Она постаралась отодвинуться от Слейда, ощущая, как потек пот по ее холодной коже, смешиваясь с речной водой, но Слейд поддерживал Кэтрин, пока ее не вырвало. Когда она полностью освободилась от завтрака, воды Бразоса и страха, Слейд намочил подол своей рубахи и вытер ей лицо. Потом он просто держал ее, и никогда она не чувствовала себя так хорошо и спокойно, как в кольце его рук.
– А Сэди? – наконец, спросила она.
– С этой проклятой кобылой все в порядке.
Он не стал упрекать ее за то, что она, безуспешно пытаясь сохранить чересседельные сумки, чуть не погибла сама. Просто разжег костер, раздел ее и вытер досуха своей запасной рубашкой, вытащенной из вьюка. Когда она согрелась, он начал готовить другой завтрак из солонины и поджаренной муки крупного помола. Затем он с непроницаемым лицом передал ей полную тарелку, а она порадовалась его умению скрывать свои мысли. Ей совсем не хотелось знать, что Слейд о ней сейчас думает.
ГЛАВА 18
Когда серый свет просочился в камеру, Форд уже давно не спал. Последнее время его мучила бессонница, и не только из-за беспокойных мыслей, но и потому, что он мало двигался: прогулки длились всего несколько минут.
Он не шевельнулся, когда услышал, как гремит дверью тюремщик.
– На еду пятнадцать минут, – прорычал тот, как и всегда, по утрам. Но затем добавил: – У капитана для вас сегодня утром тяжелая работенка.
Форд неохотно сел. Он не очень-то хотел сотрудничать с солдатами, но возможность выйти из их крошечной камеры его заинтересовала. Поэтому он, поглядев на Эмиля, пробормотал: – Лучше вставай, друг. Они постарались не открывать своих имен. Это была идея Эмиля, и Форду она показалась очень хитроумной.
Эмиль не шевельнулся, и Форд не мог винить его: пища, которую им приносили каждое утро, была на редкость неаппетитной. Конечно, она лучше, чем та, которую Форду приходилось иногда есть во время поездок с Раском. Хлеб был черствым и твердым, как матрас, на котором они с Эмилем спали, но, по крайней мере, из него не лезли долгоносики.
– Подымай своего друга, мистер. Я хочу видеть вас обоих на ногах.
Форд пожал плечами и потянулся со своей койки к Эмилю, стараясь коснуться до него кончиками пальцев.
– Подымайся. Я не собираюсь шептать тебе ласковые словечки на ушко, чтоб ты проснулся. И наш здешний приятель с пистолетом тем более.
К удивлению Форда, Эмиль не шелохнулся. Встав с койки, Форд сделал несколько шагов к койке Эмиля и потыкал его в плечо. Когда никакого отклика не последовало, Форд наклонился пониже, уже слегка встревожившись. Эмиль дышал, однако лицо его было напряженным, не расслабленным, как у спящего.
– С ним что-то неладно, – проговорил Форд, не отводя глаз от лица Эмиля. – Лучше вам позвать на помощь.
– Чушь собачья! Он просто лодырь, ему работать не хочется, – продолжая ругаться, тюремщик сунул ключ в замок и махнул новеньким блестящим карабином Форду, чтобы тот посторонился.
В эти полсекунды, когда внимание тюремщика было обращено на Форда, Эмиль гибким движением вскочил с койки и прижал сверкающее лезвие к его горлу. Тюремщик затих, как только ощутил холод ножа, глаза его выкатились от страха. На мгновенье Форд остолбенел.
Эмиль ухмыльнулся, глядя на него:
– Бери ружье.
Форд только посмотрел на него:
– Это дурацкая мысль.
– Бери его ружье, приятель, или мне придется перерезать ему глотку.
Форд поверил ему. Эмиль сказал это так небрежно, словно собирался убить клеща, сидя у походного костра. Форд не сомневался, что его приятель с легкостью убьет тюремщика. Медленным движением Форд протянул руку к ружью и увидел в глазах охранника облегчение.
– А теперь, – продолжал тем же тоном Эмиль, – заткни ему рот кляпом и свяжи руки. Затем мы покинем это место. Мне оно разонравилось.
Форд сделал, как ему велели, стараясь одновременно решить, что лучше: дать Эмилю запереть себя в камере или сбежать вместе с ним. До сих пор Форд ничего плохого не сделал. Но поверит ли ему кто-нибудь? Если даже он не попытается удрать с Эмилем, все равно он может кончить виселицей просто потому, что был вместе с Раском.
– Как, черт возьми, ты собираешься пройти через ворота? – поинтересовался Форд, заткнув рот охраннику и связывая ему руки, которые тот сам поспешил заложить за спину. Судя по всему он не сомневался, что если не будет связан, то не минует ножа. Форд был того же мнения. В глазах Эмиля мелькнуло какое-то очень жесткое выражение, какое Форд видел у Раска и Луиса в тех случаях, о которых не хотел вспоминать.
Эмиль ухмыльнулся.
– Мы пробыли здесь много недель, амиго. Нас уже забыли все, кроме этого охранника и, может быть, капитана. А в этот форт приезжает много народа. Нам надо вести себя естественно, так, словно мы и не ждем, что нас остановят, и нас не остановят.
Все оказалось не так просто. Конюх помнил, кто ставил к нему лошадей. Так что когда он заспорил и готов был кинуться в драку, Форду пришлось огреть его сзади дубинкой, иначе Эмиль зарезал бы его. Форд вообще стал сомневаться в том, что Эмиль убил только одного человека и испытывал по этому поводу какие-то угрызения совести. Однако теперь Форд был обречен бежать с ним и хотел сделать это по возможности без пролития крови.
Выехать из форта оказалось проще простого, как и предсказывал Эмиль. Они подъехали к воротам с двумя запасными лошадьми, навьюченными товарами. Форд знал, что они выглядят как торговцы, которые спешат, приходят в ярость, обнаружив потерю своих лошадей и товаров, скандалят. И все же сердце Форда отчаянно колотилось, в животе подташнивало, пока Эмиль окликал часового у ворот и высмеивал его за то, что тот не узнает приезжего всего через несколько дней после прибытия в форт.
– Я сейчас не настолько чище, чтобы не признать меня! – кричал ему Эмиль.
Часовой ухмыльнулся, соглашаясь, и махнул, чтоб они проезжали.
Форд ехал сразу за Эмилем, и мышцы на спине у него сводило в ожидании пули, потому что наверняка уже должны были хватиться охранника, приносившего им завтрак.
Эмиль ударил коня пятками, переводя его на рысь, и Форд сделал то же самое. А сзади все еще не раздался сигнал тревоги.
Потом они поскакали галопом, и Форд первый раз вздохнул свободно. Через несколько минут они скрылись в высоких травах, покрывавших пологие холмы вокруг форта.
Когда его деревянные стены скрылись из виду, Эмиль бросил Форду через плечо:
– Ну, приятель, теперь мы в безопасности. Однако Форд этого не чувствовал и подозревал, что еще долго не будет чувствовать.
Они долго ехали, стараясь, чтобы солнце светило все время в спину, и остановились много за полдень, чтобы покопаться во вьюках и седельных сумках. Форд первым нашел еду: сухую протухшую ветчину. Он протянул полоску Эмилю и взял немного себе.
Продолжая жевать, Эмиль огляделся по сторонам:
– Думаю, отсюда нам надо повернуть на север. Может, Раск вернулся к команчам.
Форд медленно покачал головой:
– Здесь мы с тобой расстаемся, Эмиль. Я еду на юг. Домой.
ГЛАВА 19
Кэтрин рассматривала пустой двор вокруг бревенчатой хижины неподалеку от форта Кемп Колорадо и не могла понять, зачем Слейд здесь остановился. За исключением собаки, лаявшей на лошадей, не было видно никаких признаков жизни. Перед тем как спрыгнуть с коня и бросить поводья крапчатого на землю, Слейд дал знак Кэтрин оставаться верхом. Чтобы пройти к хижине, ему пришлось отшвырнуть пинком пса с дороги.
Дверь была открыта, но Кэтрин ничего не могла различить в полутьме дома. Заглянув в дверь, Слейд крикнул что-то внутрь, и почти сразу его окружила стайка рыжеголовых детишек – всех оттенков, от рыже-красного меха лисицы до оранжевого золота осенних листьев. Как рой пчел, вылетели они откуда-то из-за хижины, чумазые, но крепкие и веселые. Кэтрин насчитала пятерых, затем шестерых, когда на пороге, наконец, появилась женщина с младенцем в одной руке и поварешкой в другой. Передник на ней был чистым, а рыжевато-коричневые волосы аккуратно заплетены в косы, уложенные вокруг головы.
Кэтрин хорошо слышала, что говорил ей Слейд.
– Доброго дня, мэм. Дома ваш муж?
– Скоро будет.
– У меня дело в форте, и мне хотелось бы оставить жену там, где ей будет поудобнее.
Кэтрин, прикусив язык, молча закипала. Как он смеет? У него не нашлось времени даже поинтересоваться, как она отнесется к тому, чтобы остаться здесь! И это ей, черт бы его побрал, совершенно не нравилось.
Женщина посмотрела через его плечо на Кэтрин и улыбнулась.
– Не могу сказать, насколько ей здесь будет удобно, но мы будем очень рады принять ее.
– Может, вы хотите дождаться, что скажет хозяин, прежде чем приглашать нас? – спросил Слейд.
– Да нет. Он ответит вам то же, что и я.
– Вы уверены?
– Совершенно уверена.
Слейд вернулся к Кэтрин и помог ей слезть с лошади. Ее яростный взгляд оставил его равнодушным.
Подчиняясь распоряжениям хозяйки, Слейд отвел за дом кобылу «жены» и вьючную лошадь, а Кэтрин с женщиной вошли внутрь. Со всех сторон они были окружены детьми. Мать прогнала их из комнаты во двор и обернулась к Кэтрин:
– Я Эйлин Каллен и рада видеть вас здесь.
– Ирландка? – с удовольствием осведомилась Кэтрин.
– Ирландией быть не может! – ухмыльнулась ей в ответ Эйлин.
– Девичья фамилия моей матери была Маккенна. А я Кэтрин… Слейд, – она подавилась на последнем слове.
Когда Слейд вошел в дом, Эйлин уже вернулась в кухню, а Кэтрин держала на руках младенца. Его звали Бевин, и он мучительно напомнил Кэтрин о Шей. Слейд поманил ее к двери, и она подошла к нему, не выпуская из рук ребенка.
– Ты что, с ума сошел? – были первые же ее слова. – Ты не можешь оставить меня здесь.
– По-моему, еще большим сумасшествием будет взять тебя с собой. Я же знаю, в какую ситуацию въеду. Может, мне придется с боем пробиваться оттуда бок о бок с твоим братом. И тем более у меня нет ни малейшего желания вступать из-за тебя в драку с каждым солдатом этого форта.
Она, скрипнув зубами, напомнила ему:
– Я несколько дней провела в форте Ланкастер! Даже взбешенная, она говорила тихо, чтобы не разбудить ребенка и не встревожить его мать.
Взгляд, которым ответил ей Слейд, разъярил Кэтрин еще больше, а ответ был просто унизительным для нее:
– Мужчины форта Ланкастер считали тебя моей собственностью. Поэтому ты и была там в безопасности. А здесь тебе не форт Ланкастер.
Слейд видел ее прищуренные злые глаза и гневный румянец и склонился к ней, приблизив свои губы к ее рту. Издали это выглядело, как поцелуй, но на самом деле он тихо прорычал ей:
– Ты останешься здесь, или я еду обратно. Она отстранилась и прошипела:
– Мы же договорились.
Он пожал плечами, и она поняла, что он сделает, как пригрозил. Почувствовав, что Эйлин Каллен уставилась ей в спину, Кэтрин заставила себя улыбнуться:
– Быстрее возвращайся.
Насмешливо глядя на нее, Слейд кивнул в ответ и вышел из дома. Она проводила его яростным взглядом.
Эйлин подошла к ней сзади:
– Ты, должно быть, недавно замужем, что так огорчаешься, когда он уезжает на день-два. Я иногда думаю, что для меня было бы лучше, если бы Адам уезжал время от времени на денек, – она рассмеялась и легко коснулась своего спящего ребенка. – У меня уже слишком много малышей.
Кэтрин улыбнулась, но ничего не ответила и лишь смотрела, как та клала младенца в колыбель, стоявшую в углу комнаты. Помогая затем Эйлин с обедом, Кэтрин рассказывала ей о Шей так, что та решила, будто девочка – дочь ее и Слейда.
– Должно быть, ужасно быть вдалеке от нее.
– Ужасно, – призналась Кэтрин, – но я надеюсь, что это долго не продлится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Через минуту Кэтрин поняла, что он не станет отвечать на ее вопрос. Может быть, он и не мог ответить. Но в глазах его снова появился голодный блеск, который она уже научилась понимать и от которого разгорелся такой же ответный голод в ней самой. Она забыла свой вопрос и подняла свои губы к нему.
Следующим утром они переправлялись через Бразос. Небо прояснилось и было синим. Светило солнце, и река, ставшая полноводной после дождя, быстро несла свои воды. Первым направился в нее Слейд, ведя в поводу вьючную лошадь и продолжая через плечо поучать Кэтрин:
– Забудь о поводьях. Держись за гриву и дай своей кобыле самой перевезти тебя через реку.
Кэтрин с презрением поглядела на него:
– Нет в Техасе реки, через которую я бы не переправлялась.
Слейд пожал плечами и пустил крапчатого в воду.
Кэтрин молча следовала за ним. Когда земля ушла у кобылы из-под ног, Кэтрин почувствовала, что на мгновение испугалась. Течение тащило их сильнее, чем можно было ожидать. Инстинктивно она бросила поводья и одной рукой обняла шею Сэди, а другой вцепилась в свои чересседельные сумки. Подняв глаза, она увидела, что Слейд достиг берега. Он находился выше ее по течению, и это означало, что Сэди проигрывает свою борьбу с рекой. Кэтрин стала понукать и одновременно успокаивать кобылу.
Она услышала неясный предостерегающий крик Слейда, повернулась и получила болезненный удар в плечо крутящимся полузатопленным бревном, несшимся на нее сверху. Рука ее, державшаяся за Сэди, разжалась, пальцы скользнули по мокрой шкуре, и Кэтрин потащило в сторону, вода накрыла ее, девушка было захлебнулась, но потом вынырнула на поверхность. От грязной воды, которую она глотнула, ее затошнило. Руки были тяжелыми, как свинец, ноги онемели от холода. Она не хотела тонуть в этой мерзкой желтой реке. Одна мысль об этом приводила ее в ярость. Она не утонет!
Усталые руки и ноги стали бороться с рекой, которая, пробиваясь, несла мусор, и Кэтрин то отталкивала его, то безразлично позволяла ему липнуть к себе. Что-то тяжелое ударилось о воду рядом с ней. Она машинально схватилась за это что-то, пальцы скользнули по веревке Слейда… и тело ее обмякло от внезапно снятого напряжения.
Руки Слейда подхватили ее под мышки, и он рывком вытащил ее из тянущего потока. Она почувствовала, как ветки кустов цепляются за ее голые ноги.
– Ты, дурочка проклятая! – он крепко прижал ее к себе.
Давление на живот ее добило. Она постаралась отодвинуться от Слейда, ощущая, как потек пот по ее холодной коже, смешиваясь с речной водой, но Слейд поддерживал Кэтрин, пока ее не вырвало. Когда она полностью освободилась от завтрака, воды Бразоса и страха, Слейд намочил подол своей рубахи и вытер ей лицо. Потом он просто держал ее, и никогда она не чувствовала себя так хорошо и спокойно, как в кольце его рук.
– А Сэди? – наконец, спросила она.
– С этой проклятой кобылой все в порядке.
Он не стал упрекать ее за то, что она, безуспешно пытаясь сохранить чересседельные сумки, чуть не погибла сама. Просто разжег костер, раздел ее и вытер досуха своей запасной рубашкой, вытащенной из вьюка. Когда она согрелась, он начал готовить другой завтрак из солонины и поджаренной муки крупного помола. Затем он с непроницаемым лицом передал ей полную тарелку, а она порадовалась его умению скрывать свои мысли. Ей совсем не хотелось знать, что Слейд о ней сейчас думает.
ГЛАВА 18
Когда серый свет просочился в камеру, Форд уже давно не спал. Последнее время его мучила бессонница, и не только из-за беспокойных мыслей, но и потому, что он мало двигался: прогулки длились всего несколько минут.
Он не шевельнулся, когда услышал, как гремит дверью тюремщик.
– На еду пятнадцать минут, – прорычал тот, как и всегда, по утрам. Но затем добавил: – У капитана для вас сегодня утром тяжелая работенка.
Форд неохотно сел. Он не очень-то хотел сотрудничать с солдатами, но возможность выйти из их крошечной камеры его заинтересовала. Поэтому он, поглядев на Эмиля, пробормотал: – Лучше вставай, друг. Они постарались не открывать своих имен. Это была идея Эмиля, и Форду она показалась очень хитроумной.
Эмиль не шевельнулся, и Форд не мог винить его: пища, которую им приносили каждое утро, была на редкость неаппетитной. Конечно, она лучше, чем та, которую Форду приходилось иногда есть во время поездок с Раском. Хлеб был черствым и твердым, как матрас, на котором они с Эмилем спали, но, по крайней мере, из него не лезли долгоносики.
– Подымай своего друга, мистер. Я хочу видеть вас обоих на ногах.
Форд пожал плечами и потянулся со своей койки к Эмилю, стараясь коснуться до него кончиками пальцев.
– Подымайся. Я не собираюсь шептать тебе ласковые словечки на ушко, чтоб ты проснулся. И наш здешний приятель с пистолетом тем более.
К удивлению Форда, Эмиль не шелохнулся. Встав с койки, Форд сделал несколько шагов к койке Эмиля и потыкал его в плечо. Когда никакого отклика не последовало, Форд наклонился пониже, уже слегка встревожившись. Эмиль дышал, однако лицо его было напряженным, не расслабленным, как у спящего.
– С ним что-то неладно, – проговорил Форд, не отводя глаз от лица Эмиля. – Лучше вам позвать на помощь.
– Чушь собачья! Он просто лодырь, ему работать не хочется, – продолжая ругаться, тюремщик сунул ключ в замок и махнул новеньким блестящим карабином Форду, чтобы тот посторонился.
В эти полсекунды, когда внимание тюремщика было обращено на Форда, Эмиль гибким движением вскочил с койки и прижал сверкающее лезвие к его горлу. Тюремщик затих, как только ощутил холод ножа, глаза его выкатились от страха. На мгновенье Форд остолбенел.
Эмиль ухмыльнулся, глядя на него:
– Бери ружье.
Форд только посмотрел на него:
– Это дурацкая мысль.
– Бери его ружье, приятель, или мне придется перерезать ему глотку.
Форд поверил ему. Эмиль сказал это так небрежно, словно собирался убить клеща, сидя у походного костра. Форд не сомневался, что его приятель с легкостью убьет тюремщика. Медленным движением Форд протянул руку к ружью и увидел в глазах охранника облегчение.
– А теперь, – продолжал тем же тоном Эмиль, – заткни ему рот кляпом и свяжи руки. Затем мы покинем это место. Мне оно разонравилось.
Форд сделал, как ему велели, стараясь одновременно решить, что лучше: дать Эмилю запереть себя в камере или сбежать вместе с ним. До сих пор Форд ничего плохого не сделал. Но поверит ли ему кто-нибудь? Если даже он не попытается удрать с Эмилем, все равно он может кончить виселицей просто потому, что был вместе с Раском.
– Как, черт возьми, ты собираешься пройти через ворота? – поинтересовался Форд, заткнув рот охраннику и связывая ему руки, которые тот сам поспешил заложить за спину. Судя по всему он не сомневался, что если не будет связан, то не минует ножа. Форд был того же мнения. В глазах Эмиля мелькнуло какое-то очень жесткое выражение, какое Форд видел у Раска и Луиса в тех случаях, о которых не хотел вспоминать.
Эмиль ухмыльнулся.
– Мы пробыли здесь много недель, амиго. Нас уже забыли все, кроме этого охранника и, может быть, капитана. А в этот форт приезжает много народа. Нам надо вести себя естественно, так, словно мы и не ждем, что нас остановят, и нас не остановят.
Все оказалось не так просто. Конюх помнил, кто ставил к нему лошадей. Так что когда он заспорил и готов был кинуться в драку, Форду пришлось огреть его сзади дубинкой, иначе Эмиль зарезал бы его. Форд вообще стал сомневаться в том, что Эмиль убил только одного человека и испытывал по этому поводу какие-то угрызения совести. Однако теперь Форд был обречен бежать с ним и хотел сделать это по возможности без пролития крови.
Выехать из форта оказалось проще простого, как и предсказывал Эмиль. Они подъехали к воротам с двумя запасными лошадьми, навьюченными товарами. Форд знал, что они выглядят как торговцы, которые спешат, приходят в ярость, обнаружив потерю своих лошадей и товаров, скандалят. И все же сердце Форда отчаянно колотилось, в животе подташнивало, пока Эмиль окликал часового у ворот и высмеивал его за то, что тот не узнает приезжего всего через несколько дней после прибытия в форт.
– Я сейчас не настолько чище, чтобы не признать меня! – кричал ему Эмиль.
Часовой ухмыльнулся, соглашаясь, и махнул, чтоб они проезжали.
Форд ехал сразу за Эмилем, и мышцы на спине у него сводило в ожидании пули, потому что наверняка уже должны были хватиться охранника, приносившего им завтрак.
Эмиль ударил коня пятками, переводя его на рысь, и Форд сделал то же самое. А сзади все еще не раздался сигнал тревоги.
Потом они поскакали галопом, и Форд первый раз вздохнул свободно. Через несколько минут они скрылись в высоких травах, покрывавших пологие холмы вокруг форта.
Когда его деревянные стены скрылись из виду, Эмиль бросил Форду через плечо:
– Ну, приятель, теперь мы в безопасности. Однако Форд этого не чувствовал и подозревал, что еще долго не будет чувствовать.
Они долго ехали, стараясь, чтобы солнце светило все время в спину, и остановились много за полдень, чтобы покопаться во вьюках и седельных сумках. Форд первым нашел еду: сухую протухшую ветчину. Он протянул полоску Эмилю и взял немного себе.
Продолжая жевать, Эмиль огляделся по сторонам:
– Думаю, отсюда нам надо повернуть на север. Может, Раск вернулся к команчам.
Форд медленно покачал головой:
– Здесь мы с тобой расстаемся, Эмиль. Я еду на юг. Домой.
ГЛАВА 19
Кэтрин рассматривала пустой двор вокруг бревенчатой хижины неподалеку от форта Кемп Колорадо и не могла понять, зачем Слейд здесь остановился. За исключением собаки, лаявшей на лошадей, не было видно никаких признаков жизни. Перед тем как спрыгнуть с коня и бросить поводья крапчатого на землю, Слейд дал знак Кэтрин оставаться верхом. Чтобы пройти к хижине, ему пришлось отшвырнуть пинком пса с дороги.
Дверь была открыта, но Кэтрин ничего не могла различить в полутьме дома. Заглянув в дверь, Слейд крикнул что-то внутрь, и почти сразу его окружила стайка рыжеголовых детишек – всех оттенков, от рыже-красного меха лисицы до оранжевого золота осенних листьев. Как рой пчел, вылетели они откуда-то из-за хижины, чумазые, но крепкие и веселые. Кэтрин насчитала пятерых, затем шестерых, когда на пороге, наконец, появилась женщина с младенцем в одной руке и поварешкой в другой. Передник на ней был чистым, а рыжевато-коричневые волосы аккуратно заплетены в косы, уложенные вокруг головы.
Кэтрин хорошо слышала, что говорил ей Слейд.
– Доброго дня, мэм. Дома ваш муж?
– Скоро будет.
– У меня дело в форте, и мне хотелось бы оставить жену там, где ей будет поудобнее.
Кэтрин, прикусив язык, молча закипала. Как он смеет? У него не нашлось времени даже поинтересоваться, как она отнесется к тому, чтобы остаться здесь! И это ей, черт бы его побрал, совершенно не нравилось.
Женщина посмотрела через его плечо на Кэтрин и улыбнулась.
– Не могу сказать, насколько ей здесь будет удобно, но мы будем очень рады принять ее.
– Может, вы хотите дождаться, что скажет хозяин, прежде чем приглашать нас? – спросил Слейд.
– Да нет. Он ответит вам то же, что и я.
– Вы уверены?
– Совершенно уверена.
Слейд вернулся к Кэтрин и помог ей слезть с лошади. Ее яростный взгляд оставил его равнодушным.
Подчиняясь распоряжениям хозяйки, Слейд отвел за дом кобылу «жены» и вьючную лошадь, а Кэтрин с женщиной вошли внутрь. Со всех сторон они были окружены детьми. Мать прогнала их из комнаты во двор и обернулась к Кэтрин:
– Я Эйлин Каллен и рада видеть вас здесь.
– Ирландка? – с удовольствием осведомилась Кэтрин.
– Ирландией быть не может! – ухмыльнулась ей в ответ Эйлин.
– Девичья фамилия моей матери была Маккенна. А я Кэтрин… Слейд, – она подавилась на последнем слове.
Когда Слейд вошел в дом, Эйлин уже вернулась в кухню, а Кэтрин держала на руках младенца. Его звали Бевин, и он мучительно напомнил Кэтрин о Шей. Слейд поманил ее к двери, и она подошла к нему, не выпуская из рук ребенка.
– Ты что, с ума сошел? – были первые же ее слова. – Ты не можешь оставить меня здесь.
– По-моему, еще большим сумасшествием будет взять тебя с собой. Я же знаю, в какую ситуацию въеду. Может, мне придется с боем пробиваться оттуда бок о бок с твоим братом. И тем более у меня нет ни малейшего желания вступать из-за тебя в драку с каждым солдатом этого форта.
Она, скрипнув зубами, напомнила ему:
– Я несколько дней провела в форте Ланкастер! Даже взбешенная, она говорила тихо, чтобы не разбудить ребенка и не встревожить его мать.
Взгляд, которым ответил ей Слейд, разъярил Кэтрин еще больше, а ответ был просто унизительным для нее:
– Мужчины форта Ланкастер считали тебя моей собственностью. Поэтому ты и была там в безопасности. А здесь тебе не форт Ланкастер.
Слейд видел ее прищуренные злые глаза и гневный румянец и склонился к ней, приблизив свои губы к ее рту. Издали это выглядело, как поцелуй, но на самом деле он тихо прорычал ей:
– Ты останешься здесь, или я еду обратно. Она отстранилась и прошипела:
– Мы же договорились.
Он пожал плечами, и она поняла, что он сделает, как пригрозил. Почувствовав, что Эйлин Каллен уставилась ей в спину, Кэтрин заставила себя улыбнуться:
– Быстрее возвращайся.
Насмешливо глядя на нее, Слейд кивнул в ответ и вышел из дома. Она проводила его яростным взглядом.
Эйлин подошла к ней сзади:
– Ты, должно быть, недавно замужем, что так огорчаешься, когда он уезжает на день-два. Я иногда думаю, что для меня было бы лучше, если бы Адам уезжал время от времени на денек, – она рассмеялась и легко коснулась своего спящего ребенка. – У меня уже слишком много малышей.
Кэтрин улыбнулась, но ничего не ответила и лишь смотрела, как та клала младенца в колыбель, стоявшую в углу комнаты. Помогая затем Эйлин с обедом, Кэтрин рассказывала ей о Шей так, что та решила, будто девочка – дочь ее и Слейда.
– Должно быть, ужасно быть вдалеке от нее.
– Ужасно, – призналась Кэтрин, – но я надеюсь, что это долго не продлится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31