Мы притворились, что по-прежнему заняты рыбной ловлей. Судно подошло совсем близко и бросило якорь в полумиле от нас. Теперь можно было без труда прочесть его название: "Палмуотер". Через минуту на верхней палубе появились матросы, а затем и капитан, они уставились на нашу посудину, гадая, что мы тут делаем. Капитан, поглядев в бинокль, решил, что нас нечего опасаться. В другой стране "Джульетта" непременно насторожила бы контрабандистов, но в наших краях европейцы считают африканских полицейских безмозглыми болванами, неспособными устроить западню. Так что они поверили, будто мы обычные рыболовы. Приближался час свидания - 19.30. Я до рези в глазах вглядывался в горизонт - ведь на море можно видеть предметы и после наступления темноты, но никакой лодки пока не было.
Выходит, преступники что-то пронюхали и наша операция провалилась.
- Вон они, сэр! - крикнул наш капитан. Я посмотрел в указанном направлении - и действительно: в трех милях от нас тускло посвечивал керосиновый фонарь. Его то поднимали, то опускали с интервалом в пять секунд.
- Судно, сэр, взгляните на судно! - закричал шкипер.
- Потише, капитан, - заворчал я. На "Палмуотере" кто-то сигналил таким же образом, что и на лодке: вверх-вниз.
- Ребята, они подходят, - объявил я тем, кто был в каюте, но они и сами должны были увидеть контрабандистов в иллюминаторы. - Ян, теперь уходите с палубы.
- Ни за что на свете, дружище! - воскликнул Камерон. - Если я спущусь вниз, то ничего не увижу. Шотландцу, да к тому же бывшему полицейскому, это было бы непростительно. С тех пор как мы разбили англичан в битве при Бэннокбэрне, шотландцы от опасности не бегали.
- А если начнется стрельба и вас ранят?
- Я принял решение, дружище, никакая сила не заставит меня сойти в каюту, в то время как вы тут сражаетесь. Я не красная девица и буду вам полезен. - Он не сводил с меня глаз. - Поймите же, не могу я бежать с поля боя, поджав хвост!
- Ну как хотите. Теперь надо выбрать лески, чтобы не буксировать марлина, когда понадобится развить предельную скорость.
Я сходил в каюту за своим карабином, прихватил пять запасных магазинов к нему.
- Они опускают с борта сеть, - доложил мне инспектор Мбуви, глядя в бинокль.
- Чтобы поднять в ней товар с лодки. - Мне нравилось, что дисциплинированные сотрудники портовой полиции спокойно смотрят в иллюминаторы и не выскакивают на палубу. - Дожидайтесь моей команды!
- Сава сава афанде, - отозвался один из них. - Кама налета ньоко ньоко, сиси тачапа вао! - На суахили это означало, что они готовы проучить злоумышленников, пусть только те позволят себе что-нибудь противозаконное.
- Что это? - спросил инспектор Мбуви. Мы все напрягли слух и услышали нарастающий гул.
- "Палмуотер" разводит пары, - ответил я равнодушно. - Как только примут груз, они сразу снимутся с якоря. Ну что, видно уже лодку?
- Да, я ее вижу, - объявил Мбуви. - Вот, взгляните туда.
Я поднял бинокль и увидел скоростную лодку, имевшую примерно двадцать пять футов в длину. С потушенными огнями она шла прямо на "Палмуотер". Мне показалось, что белый мужчина в плаще смотрит в нашу сторону, впрочем, могло и померещиться в потемках.
- Ну, господа, с богом! - Я побежал на нос катера. - Капитан, полный вперед! Постарайтесь отрезать их от судна. - Я увидел, что Ньяле сжимает в руке винтовку, а Камерон, перегнувшись через поручень, вглядывается в вырастающую из темноты лодку. Неожиданно в правой его руке оказался пистолет.
- Где вы взяли оружие, Ян?
- Трудный вопрос, старина! - Старый шотландец добродушно осклабился. Я прослужил в полиции не год и не два, так что сразу почувствовал: предстоит заварушка. Я начинал еще в Лондоне простым "бобби", потом Малайзия, Гонконг, Нигерия и, наконец, Кения.
Взревел мотор нашего катера, его гул становился все громче, по мере того как нарастала скорость; за кормой пенилась фосфоресцирующая вода. Я заметил, что на лодке возникло замешательство и они сбросили скорость. Дослав патрон в ствол, я снял карабин с предохранителя. Когда расстояние между нами сократилось до ста метров, я закричал в мегафон:
- Стопорите машины! Полиция.
Эхо разнесло мою команду во все стороны, вслед за этим на их лодке взревел мотор, она повернула в северном направлении, и через несколько секунд мы увидели ее корму и языки пламени, вырывающиеся из сопла. Затрещал стеклопластиковый корпус нашего катера, устремившегося в погоню. Упав на палубу, я открыл огонь из карабина, мне вторили все, кто был на катере. Мы шли зигзагами, уворачиваясь от ответного огня.
- Капитан ранен, - выкрикнул я. - Прекратить огонь!
Когда мои люди перестали стрелять, я без труда установил, что контрабандисты вооружены тремя автоматическими винтовками. Их лодка предприняла новый маневр - развернулась на сто восемьдесят градусов и устремилась в том направлении, откуда пришла. Взлетев на мостик, я увидел, что Ян Камерон уже занял место у штурвала.
- Помогите раненому, старина. Не беспокойтесь, я не первый раз стою за штурвалом.
- Преследуйте их, Ян! - Опустившись на корточки рядом с распростертым на полу капитаном, в тусклом свете я разглядел легкое пулевое ранение на левом плече, скорее царапину, на которую другой бы и внимания не обратил.
- Я умру? - простонал Салим. Его трясло от страха, он не сомневался в том, что смертельно ранен и ему осталось жить считанные минуты.
- Да, дело плохо, - солгал я, чувствуя, что во мне нарастает неприязнь к этому человеку. - Не шевелитесь, иначе рана откроется. Один шанс на спасение - не двигаться. Мы доставим вас в больницу при первой возможности.
- Ах, сэр, шаури иа мунгу. Иначе говоря, такова уж воля господня, чтобы пуля угодила именно в меня.
- Кип, они снова поменяли курс, - сообщил мне новый штурвальный, когда я поднялся. - Идут прямо к берегу. Думаю, мы их нагоним, скорость у них не велика.
- Спасибо, Ян, я пойду на нос.
Мистер Камерон оказался прав. Они шли на небольшой скорости, и наш катер настигал их. Береговая линия будто была подсвечена белыми брызгами волн. Расстояние между нами сократилось до трехсот ярдов, и они снова открыли огонь.
- О'кей, господа! - закричал я. - Дайте-ка им прикурить. Оглушительный грохот, вспышки выстрелов с треском разорвали покров ночи, все вокруг заполнил пороховой дым. Их лодка врезалась в пляж, и я увидел пикап "тойота", фигуры людей, шлепающих по воде к машине. Мои коллеги продолжали палить по лодке, а не по бегущим. Я перенес огонь и успел поразить последнего из беглецов. Он вскрикнул и повалился на песок, но дружки подхватили раненого и затащили в машину.
Тут только мои ребята сообразили наконец, что к чему, и стали стрелять по берегу, но пикап уже несся по песку к асфальтированной дороге, обсаженной мангровыми деревьями и кокосовыми пальмами.
Мы осмотрели брошенную лодку, ее каюта и борта были изрешечены нашими пулями. Один бог знает, как его пассажирам удалось спастись. В трюме мы обнаружили двенадцать литровых банок со смолой каннабиса.
Если не считать пробитого лобового стекла на мостике и нескольких отметин от пуль на корпусе, полицейский катер не получил повреждений.
Я связался по рации с сержантом Мачарией и велел ему мчаться на пляж. Пока мы дожидались его, я отправил Ньяле и его людей назад в Момбасу на "Муне" - так называлась лодка контрабандистов - и велел выставить на ней часовых. Портовые полицейские простились с нами, и мы с инспектором Мбуви сели в подоспевшую машину сержанта Мачарии. Тепло поблагодарив мистера Камерона и наших момбасских коллег, мы договорились встретиться назавтра.
По дороге в полицейский участок Малинди я рассказал сержанту Мачарии о событиях, разыгравшихся на море. В который раз мы потерпели неудачу: снова контрабандисты улизнули от нас! Сержант очень горевал, что "маячок", поставленный им на машину Шмидта, перестал подавать сигналы. В участке я посвятил начальника в суть ведущегося расследования. Мы обсудили, как его парни могут нам помочь. Начальник созвонился со своим приятелем - хозяином одной из местных гостиниц, - чтобы нас устроили на ночлег.
Утром ярко сияло солнце, из-за повышенной влажности трудно было дышать. Мы собирались ехать в Момбасу, но тут нам сообщили, что кто-то ждет нас в холле гостиницы. Посетителем оказался офицер отделения уголовной полиции в Малинди. Часы показывали десять.
- Доброе утро! - приветствовал меня местный коллега. - Как спали?
- Спасибо, прекрасно. Ваш начальник был так любезен - без его помощи нам не удалось бы получить номера.
- Я говорил с ним сегодня, мы рады быть вам полезны. Произошло событие, которое, несомненно, должно вас заинтересовать.
- Что за событие? Не томите! - разволновался я. Мне необходимы были добрые вести, чтобы побороть депрессию, возникшую из-за вчерашней неудачи. Это связано с нашими розысками?
- Вам судить. Арестован мужчина народности баджуни, обратившийся к доктору Симпсону. У него пулевые ранения, и доктор сразу позвонил нам. Он ранен в спину и ногу, доктор настаивает на рентгене.
- Замечательная новость, вы меня очень порадовали! - улыбнулся я, но тут же нахмурился. - Одно меня беспокоит. Кто доставил раненого к врачу?
- Пока мы этого не установили. Известно только, что его довезли туда на такси. Он показал доктору толстую пачку купюр, обещал щедро заплатить за труды и солгал, будто на него напали грабители. Доктор заподозрил неладное, вызвал полицию, и мы арестовали раненого.
- Насколько серьезна рана? Можно ли везти его в Момбасу?
- Конечно, он страдает от боли, но ничего опасного. От таких ран не умирают.
Во второй половине дня раненого оперировали в центральной больнице Момбасы - извлекли из ноги пулю, которая была четко видна на рентгеновских снимках. Пулю я забрал себе в качестве вещественного доказательства и для баллистической экспертизы. Баджуни поместили в отдельную палату, наручниками приковали к койке и поставили у двери двух часовых, присланных из центрального полицейского участка.
На следующий день я встал рано, принял душ, насвистывая песенку Элвиса Пресли "Недотрога". Сегодня я допрошу раненого, и операция приблизится к развязке. Я быстро оделся, и тут в дверь постучали. На часах было ровно девять.
- Входите! - громко сказал я, пребывая в жизнерадостном настроении.
Едва взглянув на их лица, я понял: что-то стряслось.
- В чем дело? - обратился я к инспектору Мбуви, но тот был так расстроен, что не смог ничего ответить.
- Баджуни убит ночью в больничной палате, - отчеканил сержант Мачария.
Я уставился на него, не находя слов. Весь мир обезумел, а мне пора на покой, в отставку!..
- Мы видели тело в морге. Сэр, это Кассам Кхалиф, тот перс из Найроби.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
До больницы мы доехали в полицейском патрульном автомобиле. Никто не проронил ни слова. Тяжким бременем навалились на нас напасти. Как жаль, что я не допросил Кассама вчера, теперь уже поздно. Снова я недооценил профессионализм преступников. Мне следовало побывать у него вчера, даже если он еще не оправился после наркоза и не мог отвечать на вопросы. Все равно я бы узнал Кассама, крайне важного для нас свидетеля, велел бы утроить бдительность. Слишком я доверился местной полиции - и в результате имею на руках еще один труп.
В морге нас ждал врач - патологоанатом. Он подвел меня к каталке, накрытой белой простыней.
- Хотите взглянуть?
- Хочу! - Я приподнял край простыни - несомненно, это был наш давешний знакомый.
- Одна из сестер его узнала. Это Кассам Кхалиф - баджуни. Я велел ей пригласить его родственников для опознания, прежде чем приступить к вскрытию.
- Когда вы их ждете?
- С минуты на минуту. - Доктор поправил очки на переносице. - Сестра Фатьма утверждает, что брат покойного живет неподалеку, в Малинди.
- Хорошо. Нам необходимо знать, что покажет вскрытие. Полагаю, без токсикологического анализа не обойтись.
- Это очевидно. Взгляните! - Доктор приподнял руку покойного и указал пальцем. - Вот след от инъекции, именно сюда ввели яд.
- Вижу.
- Похоже, смерть наступила от мгновенной остановки сердца, он хотя бы не мучился.
- Буду вам признателен, доктор, если вы сегодня же определите, какой яд применили убийцы.
- Если родственники не заставят себя ждать, я закончу не позднее двух часов пополудни. Однако уже теперь могу сказать, что дежурившие у палаты покойного полисмены были обезврежены иным способом.
- Вы определили каким?
- Нет пока, но это не составит труда. Полисмены получили дозу парализующего яда, имеющего лишь временное действие. Я немедленно отправлю пробы на анализ в столицу.
- Спасибо, доктор. Я свяжусь с вами после обеда.
Снова накрыв лицо покойного простыней, я пошел к выходу. Оказалось, что полисменов уже привели в чувство и отпустили из больницы. Они ждали меня в полицейском управлении. Я решил немедленно их допросить.
- Черт возьми, как это случилось? - набросился я на них, едва они переступили порог кабинета шефа местного отдела уголовного розыска. - Вам было велено охранять раненого и никого к нему не пропускать.
Они понурили головы, вид у них был такой, словно несчастнее людей на свете нет.
- Вы что, языки проглотили? - закричал я. - Я желаю услышать, как это произошло, почему вы нарушили мой приказ. Хороши полицейские! Не справились с простейшим заданием. Кимутаи, сделайте милость, ответьте на мой вопрос.
- Афанде, в десять минут двенадцатого кто-то постучал в дверь. Я хорошо помню, когда это случилось, потому что посмотрел на часы. Мы только заступили на вахту, сменив первую пару часовых.
- Смена была в одиннадцать?
- Так точно, сэр.
- Продолжайте.
- Нам было приказано никого не впускать в палату. Я напомнил об этом своему напарнику - констеблю Оньянго, он может подтвердить.
- И все-таки оба вы умудрились этот приказ нарушить!
- Сэр, вот как было дело...
- Кимутаи, мы не намерены с вами миндальничать! - гаркнул я громче, чем сам того хотел. - Вы впустили в палату посторонних, несмотря на категорический запрет!
- Сэр...
- Меня интересуют факты, а не ваши эмоции. Итак, в дверь постучали. Кто ее открыл?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21