Вася потряс аппарат и снова приложил его к уху. Голос какой-то странный - и знакомый, и незнакомый одновременно. Но вот эта раздраженная нотка в нем могла принадлежать только одному человеку.
- Это вы, Игорь Борисович?.. Что? Не слышу... Куда?.. Примерно знаю... А чего в такую глушь на ночь глядя?.. Неужели есть что-то?!. Уже лечу!
Что ж, новость стоила того, чтобы на ее проверку потратить остаток вечера. Да хоть и всю ночь! Вася отключил телефон и, добавив газу, легко обогнал идущий впереди "опель".
Быстро промелькнули мимо пригородные участки с особняками, справа от магистрали началась промышленная зона, вытянутая вдоль Днепра. Василий остановился у одного из съездов, глянул на дорожный указатель и решительно углубился в бесконечный лабиринт разбитых улиц с глухими бетонными заборами по обе стороны и редкими фонарями у проходных.
- Кажется, сюда, - пробормотал он сам себе, сворачивая в один из тупичков. - Тьфу ты, пропасть!
Фары машины уперлись в гору строительного мусора. Дальше проезда не было. Фонарик, насколько он помнил, Вася оставил в офисе, но на всякий случай порылся в бардачке. Полная безнадега! Что ж, придется штурмовать этот вонючий Монблан при свете луны. Р-романтика!
С вершины, в нескольких сотнях метров от себя, он заметил недостроенный и заброшенный корпус то ли фабрики, то ли завода. Похоже, именно там шеф и назначил ему свидание. Оскальзываясь и чертыхаясь, Василий спустился вниз и кое-как добрел до кирпичной стены.
- Дивное место! - подытожил он, озирая выщербленную от времени кладку и пустые глазницы окон. - Шеф! Игорь Борисыч, я прибыл! Эй, вы где?!
В глаза, слепя, ударил луч мощного фонаря. Уже через мгновение лицо Василия ткнулось в шершавый кирпич стены. Он только и успел различить, что черные фигуры в спецназовских масках, возникшие словно из пустоты, да почувствовал, как уверенная рука вынула у него из-за пояса пистолет. А его руки оказались завернутыми за спину. Попробовал было дернуться, освободиться, но только застонал от боли, когда локти подтянули повыше. В затылок уперлось что-то твердое и холодное, и почему-то Василий ни на секунду не усомнился в том, что это ствол его же собственного "Макарова".
- Но-но! Тише, мальчик, - раздался за спиной приглушенный маской голос. - Не будешь дергаться - может, еще поживешь немного...
Ночник выхватывал из темноты краешек письменного стола о компьютером, изголовье кровати да часть стены, на которой висела цветная фотография в тонкой рамке.
- Господи, ну почему я не попала под твою машину раньше?
Лиза повернулась на бок и заглянула Пожарскому в глаза. Ей, счастливой, хотелось говорить. Олег же молчал, словно боялся, что вместе со словами его может покинуть и ощущение беспредельного блаженства. Господи, а он-то, наивный, полагал, что утратил невинность много лет тому назад. Но то, как это было сейчас...
- Наверное потому, что кто-то возил тебя на работу на своей, тихо проговорил он.
- Глупый, - прижалась к нему Лиза. - Нет на свете никакого другого. Ни с машиной, ни без машины.
- Тогда - ура!
Лиза принялась тормошить безвольное тело Пожарского, взъерошила ему волосы.
- Ты смеешься, потому что не знаешь, какой можно быть счастливой.
Она вдруг неожиданно бодро перевернулась на живот, встала во весь рост на кровати. Дотянулась до фотографии, сняла ее со стены и села по-турецки возле Пожарского.
- Это твои друзья?
- Да, - он погладил девушку по спине.
На фотографии Пожарский сидел в окружении веселой компании, выбравшейся в гости к бабе Кате. Улыбающиеся лица Толстого и Веры, Буржуя и Амины. Насупленный доктор Костя. Баба Катя с тарелками и рушником.
Лиза долго разглядывала снимок.
- Расскажи мне о них.
- Обязательно. Только давай не сегодня.
- Ну расскажи. А то получается, что я влюбилась в человека, о котором ничего не знаю, кроме того, что он любит прогуливать работу. Которая была твоей любимой? Наверное, та, у которой волосы подлиннее?
- Какая ты проницательная...
- Ну, это легко, - пояснила свой выбор польщенная Лиза. - У той, второй, лицо злое. Похожа на любимую внучку Бабы Яги.
Олегу вспомнился тот вечер. И Амина, еще живая. Нет, она не была злой. Она была справедливой. И сильной. Он промолчал.
- А куда она подевалась, твоя бывшая любимая? - поинтересовалась Лиза.
- Никуда она не подевалась. Вышла замуж за моего друга.
- Ничего себе! - вскинулась девушка. - Какой же он друг после этого?
- Отличный. Лучший на свете!
- Эй, мужики... Вы чего?... - промычал в стену Василий.
- Помолчи. Будешь вякать без разрешения - морду о стенку размажем, понял? Рассказывай: что твой мусор раскопал?
Глухой голос за спиной чуть приблизился, и теперь краем глаза Василий мог различить нечеткий силуэт человека в черном. Парень скосил глаз сильнее. В поле зрения появились еще двое. Но говорил только один. Первый. Тот, что стоял поближе. Остальные только обменивались странными знаками. Василий постарался придать своему голосу как можно больше искренности:
- Вы это о ком?
Фигура подняла палец. Лицо Василия тут же сильнее влипло в стену и поехало по выбоинам каменной кладки. Оказалось, что острые края выщербленных кирпичей могут резать не хуже ножа.
- Ай, - невольно вырвалось у Василия.
- Это не ай, - наставительно заметила фигура. - Ай будет, если не перестанешь валять дурачка. Я тебе вопрос задал.
Фигура оперлась рукой о стену в нескольких сантиметрах от лица Василия. Правой рукой. В лунном свете блеснул циферблат часов. Василий, постанывая от боли, заговорил:
- Да что рассказывать? Ни черта он не раскопал. Сам удивляюсь, как его еще не послали с такими результатами. На месте мы топчемся...
- А утром куда ездили?
- К придурку одному. Артуром зовут.
- И что?
- Ничего. Пусто.
- Не врешь. Живи пока... А что мусор дальше планирует?
- Понятия не имею, - лицо, повинуясь мановению пальца сильнее прижали к стене. - Да правда! - крикнул Василий. Хватка чуть ослабела. - Он и сам, по-моему, не знает. А мне вообще ничего не рассказывает. Так, дает задания. Ерунду всякую...
- Что, не верит тебе, что ли?
- Наверное. Не знаю.
- Придется сделать так, чтобы поверил. Ясно?
- Это как?
- Твои проблемы. Ничего не скажет - сам вынюхай. Но чтобы знал все! Понял меня?
Голос по-прежнему звучал глухо. И очень спокойно. Но не прислушаться к нему было невозможно.
- П...понял, - выдавил из себя Василий.
- Сообразительный. Это хорошо. Тогда слушай: тебе будут звонить. На мобильный. Будешь сообщать обо всем, что вы со своим мусором нарыли. И телефон поменяй. Твоим только орехи колоть...
- Это что же - я стучать должен? - тихо спросил Вася, заранее зная ответ.
- Почему же должен? - в голосе прозвучала легкая насмешка. - У тебя выбор есть. Можешь, например, умереть героем. Дело твое. Так что давай, решай, - раздался четкий щелчок взводимого курка. - А я пока до пяти посчитаю. - И в ушах Василия зазвучали такие же отчетливые, как недавний щелчок, слова: Один. Два. Три. Четыре...
За окнами ворожкиной хаты едва теплился огонек свечи. Где-то в стороне громко выли на луну собаки. Джип Толстого и машина охранников затормозили у самого плетня. Толстый подобрал ноги из-под руля и попытался встать. Но не смог. Ноги подгибались.
- Вот и приехали, - радостно сообщил Костя, который уже успел колобком выкатиться из машины и обежать капот. - Ну что же вы?
- Не могу. Ноги не идут, - голос Толстого звучал глухо и безжизненно.
- Ай-ай-ай, как не стыдно. Такой большой, а доктора боится, фальшивым докторским речитативом пропел Константин и поманил пальцем телохранителей. - Ну-ка, молодые люди, помогите.
Ребята подхватили шефа под руки и повели к хате.
- Какого доктора? - с надеждой спросил Толстый. Докторов он не боялся.
- Ну тетю Стефу. Какая разница, - пояснил забежавший вперед Костя. - Она, если хотите знать, совсем не страшная. Так - немного строгая.
У самого порога Толстый оттолкнул от себя охранников.
И решительно, как в бой, шагнул вперед.
Он не запомнил большей части совершенного над ним обряда. Если честно - не запомнил почти ничего. Он погрузился в какое-то странное беспамятство, от которого очнулся только в самом конце. По телу струился холодный пот, Стефания ходила вокруг кругами, и руки ее то обнимали воздух рядом с головой Толстого, то снимали с его лица невидимую паутину. Ворожка что-то бормотала. Постепенно Толстый стал различать слова:
- ... И сылы в тэбэ багато, а ты и в coби нэ видчуваеш... И любови на сто рокив, а ты в ний сумниваеш... - Стефания пронзительно поглядела ему в глаза. Да так, что он отшатнулся. - А друг твий, якого вcи давно поховалы, жывый... И дытынка його, яку вси давно поховалы, жыва.
ГЛАВА 5
Василий шипел и подпрыгивал на диване. Наконец он не выдержал и отшатнулся от склонившегося на ним Борихина.
- Щиплет!
Прозвучало это так по-детски трогательно, что в ментовской душе Борихина даже возникло теплое полуотцовское чувство. Но он не позволил себе никак его проявить, наоборот - с особой решительностью притянул Василия за шею и еще раз безжалостно ткнул щедро смоченным бриллиантовой зеленью тампоном в разодранную Васину щеку.
- Ладно, не будь пацаном. Обычная зеленка...
- Зеленкой-то зачем? - проныл Василий. - Лучше перекисью.
- Нет у меня перекиси.
- Я в зеленке на второклассника-дебила буду похож.
- А ты хочешь - на отважного героя, что ли?
- На героя, конечно, лучше. Ой, ну печет же! - Вообще-то, разукрашивая лицо Василия безобразными камуфляжными разводами, Борихин едва сдерживал радостное волнение и пытался не улыбаться - улыбка в данной ситуации выглядела бы цинично. Но он был счастлив. На Васю, судя по его рассказу, вышли очень серьезные люди. Не шпана, не молодые, с придурью, урки, а профессионалы. А это пусть не означало наверняка, но могло означать, что за пожаром крылось вовсе не обычное бытовое убийство. И еще: что где-то, как-то они уже наступили на хвост преступникам. Знать бы где... Но так или иначе, а дело наконец сдвинулось с мертвой точки!
- Ты лучше расскажи, чем все закончилось, герой, - уже не в первый раз попросил он.
- Тем и закончилось, - охотно повторился Вася. - Обещал стучать на вас. Старательно и регулярно.
- Хорошо, хоть ума хватило.
- Насчет ума не знаю. Вот жажда жизни имела место...
Борихин закончил истязать Василия - видимо, только потому, что вышли все запасы зеленки. С сожалением поглядев на опустевшую склянку, он бросил ее в мусорную корзину, поставил напротив дивана стул, уселся на него верхом и закурил.
- Ладно, а теперь соберись и постарайся вспомнить хоть какие-нибудь детали.
- Они сказали мобильник поменять, - мигом отреагировал Вася. В конце-то концов - был бы у него нормальный телефон, разве смогли бы его одурачить, подделав голос любимого шефа?
- Это ты уже говорил. Перебьешься.
- Как это - перебьешься? Они приказали!
- Можешь нажаловаться. Сказать, что я жмот. Еще хоть что-нибудь запомнил?
- Странно это... Но они были похожи на спецназ.
- Почему на спецназ? Потому что в черных комбинезонах?
- Во-первых, это. Во-вторых, руки у этих ребят - клещи. Я даже рыпнуться не мог. И потом... Они молчали все время, только знаками обменивались. Знаете, как спецназовцы в американских фильмах. Только один говорил и то - мне.
- А об этом одном хоть что-то сказать можешь? Какой он - молодой, старый, высокий, низкий?
- Откуда я знаю?! Я с кирпичной стенкой целовался...
- Значит, вообще ничего?
- Говорю же... - и вдруг Василий вытаращил глаза и судорожно взмахнул рукой. - Постойте! Часы у него "Командирские". Я успел заметить.
- Ну, это вряд ли нам поможет, - разочарованно произнес Борихин, но тут же, сжалившись, решил добавить доброе слово: - Хотя - молодец, что заметил. Как чувствуешь-то себя?
- Как будто меня мордой о кирпич терли, - съязвил Василий. - А вы чего такой довольный?
- Сам не понимаешь, что ли? На тебя наехали, жестко наехали. И не просто так, а именно в связи с нашим расследованием. Значит, мы что-то правильно делаем.
- Угу. Теперь бы еще выяснить что...
Еще минуту назад Борихин задавался тем же самым вопросом, но сейчас только недовольно буркнул:
- Не умничай. Одевайся, поехали. Надо с Мовенко посоветоваться. Информации, конечно, у нас не густо, но хотя что-то...
Сборы в дорогу у старого следователя отняли несколько секунд: он просто сунул в кобуру свой пистолет. Вася провозился подольше. Сначала он пристроил за поясом собственную "пушку": ночные обидчики вернули ее, только вытряхнули из магазина патроны. Потом накинул пиджак, подошел к зеркалу и... вздрогнул. Даже иронично пошутить не захотелось..
- Ну вот, я же говорил... - подавленно протянул он. - Пионер после ветрянки!
- Хватит любоваться, идем, - уже от двери прикрикнул на него Борихин.
И Вася невесело побрел к выходу.
Вера уже минуту тормошила Толстого, но тот только дергал ногой и норовил с головой спрятаться под одеяло.
- Толстый, вставай... Толстый! Ничего себе. Вот это называется здоровый сон. Эй, Толстый, ты что?!
Полное нежелание мужа пробуждаться ото сна уже начало немного тревожить Веру. Она удвоила усилия. Наконец Толстый открыл глаза и попытался сфокусировать затуманенный еще взгляд. У кровати стояла любимая жена. В одной руке она держала уголок отвоеванного с бою одеяла, в другой - наполненный стакан.
В сознании Толстого замелькали отрывочные картинки вчерашнего вечера. Свеча на столе. Низкий потолок хаты. Пассы ворожки перед лицом. Ее бормотание. Слова...
Слова! Толстый вдруг сразу вспомнил все. Совершенно обессиленным вышел он из хаты Стефании, отпустил охранников и понесся к Буржую. Просто не мог держать услышанное в себе. Буржуй, конечно, распсиховался: опять гадалки, опять какая-то мистика. С этого все начиналось, к этому и вернулось. А теперь вот еще и поразительная догадка о том, что Коваленко жив, да к ней в придачу странное пророчество, что не погиб и маленький Володя. Как такое в себе носить? И Буржуй, понятное дело, задергался, разорался. Будто он, Толстый, виноват. Да он, между прочим, сам перетрясся - как только мозгами не двинулся! Так перепугался, что даже глоток виски, любимого успокоительного, принять не смог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52