трап канализационный 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Зато оставалась другая проблема. Он бросился к телефону и принялся лихорадочно набирать номер. После долгой серии длинных гудков в трубке прозвучал голос Буржуя:
- Алло.
- Это я, - сообщил Толстый.
- Наконец-то, - тут же набросился на друга Буржуй. - Ты где пропал? Мобильник молчит. Я не знал, что и думать. И вообще - с каких это пор ты встречи на ночных кладбищах назначаешь? Да еще и не являешься?
- Встретиться надо. Прямо сейчас.
Толстый не стал ничего объяснять. Голос Буржуя на другом конце провода звучал устало:
- Я вообще-то не спал всю ночь.
- Я тоже, - сухо сообщил Толстый.
- У меня, кстати, без приключений не обошлось...
- Ты слышишь меня? - не дал ему договорить гигант. - Надо встретиться. Чем скорее - тем лучше. И дверь закрой.
- Ты чего это? - Буржуй наконец расслышал непривычно суровые нотки в голосе друга.
- Расскажу - поймешь, - отрезал Толстый.
- Дружище, с тобой все в порядке?
В ответ раздался тяжкий вздох.
- У нас и раньше все было не в порядке, Буржуй, - очень серьезно проговорил Толстый. - А теперь и подавно. Закрой дверь и жди. Я скоро буду.
- Странный ты сегодня какой-то, - забеспокоился Коваленко. - Что случилось-то? Хоть намекни.
- Нет, намекать не буду.
Буржуй несколько мгновений помолчал, прикидывая, видимо, что еще могло стрястись. Потом сказал:
- Ладно, Толстый, приезжай скорей, а то умеешь ты иногда туману напустить...
Всю ночь после разговора с Василием Борихин провел, расхаживая из угла в угол по своему не слишком просторному жилью. Несколько раз он принимался приводить в порядок картотеку, однажды даже попробовал, не раздеваясь, вздремнуть, но работа валилась из рук, а сон не шел. И снова он начинал метаться по комнате, морщась от невеселых мыслей, как от зубной боли.
Под утро - еще не начинало светать - он решительно сунул в кобуру пистолет, набросил пиджак и вышел из дому. Ранней пташке, когда-то учила его мать, и Бог дает. А Борихину теперь предстояло работать за двоих да еще и мотаться по всему городу без колес.
Отгромыхавшая после полуночи гроза унесла с собой стоявшую несколько дней духоту, и накурившийся до одури сыщик полной грудью вдыхал свежий, с привкусом озона и зелени, воздух. Выйдя из-под арки на улицу, которую уже не освещали фонари и еще не освещало солнце, Борихин тут же влез в лужу. Чертыхнувшись, заплясал на одной ноге и попытался стащить обувку, чтобы вылить воду. Три негромких хлопка, раздавшихся в этот самый момент, возможно и не привлекли бы его внимания, но характерный свист у самой головы, визг рикошетирующих от стены пуль и кирпичная крошка, брызнувшая в лицо, недвусмысленно подсказали, что происходит. Борихин рухнул прямо в лужу, перекатился по ней под прикрытие старого каштана, одновременно доставая пистолет, и выглянул из-за ствола. Рассмотреть удалось немногое - задние габаритные фонари быстро удалявшейся машины, ни марку, ни цвет которой сыщику определить не удалось: в темноте все кошки серы. Правда, поблизости Борисыч углядел невольного свидетеля происшедшего. У своей "восьмерки", уже открыв дверцу, застыл столбом немолодой мужчина и провожал взглядом уносившийся по улице автомобиль.
С криком: "Милиция! Ключи!" сыщик вскочил на ноги, пробежал несколько метров, отделявших его от "восьмерки", вырвал из рук оторопевшего хозяина ключи и прыгнул за руль. Взвизгнули проворачивающиеся по мокрому асфальту колеса, и Борихин понесся за мерцавшими вдалеке красными огоньками.
После нескольких минут отчаянной гонки ему стало казаться, что он нагоняет преследуемых, но пара красных волчьих глаз впереди вдруг свернула в какой-то переулок и исчезла из виду. А когда Борихин повернул за тот же угол, огоньки словно растворились в предрассветной мгле. Машина, из которой стреляли по сыщику, пропала без следа.
Борихин остановил "восьмерку" у бровки и в великой досаде стукнул кулаком по рулю. Несколько минут он сидел неподвижно, приходя в себя, потом собрался трогаться: машину нужно было вернуть хозяину, а то он, небось, скоро в милицию названивать начнет. Только теперь Борисыч заметил, что гнал по темным улицам почти вслепую, - в спешке даже фары позабыл включить. Он повернул рычажок, вспыхнул ближний свет, а в нем вдруг блеснули чьи-то отражатели. В темноте, всего лишь в паре десятков метров от "восьмерки", пряталась чужая машина. У Борисыча екнуло сердце. Она?!
Сжимая вспотевшей ладонью рифленую рукоятку пистолета, он осторожно выбрался из салона и медленно пошел вперед. Когда до цели оставалось несколько метров, загорелись габаритные огни чужой машины, дверца ее открылась, и из салона выбралась чем-то смутно знакомая Борихину фигура. Вихляющей походкой человек пошел навстречу сыщику.
- Заставляете себя ждать, господин Долгоиграющий, частный сыщик, или как вас там!
"Господи, - успел подумать Борихин, - неужели этот гомик..." Но так и не довел мысль до конца. Снова хлопнули выстрелы. На этот раз стреляли в упор, и все три пули угодили точно в цель - в левую сторону груди Борисыча. Он мешком повалился на асфальт.
При звуке выстрелов Артур присел, потом зайцем отпрыгнул в сторону и через секунду оказался за рулем своего автомобиля. Мотор взревел, и, едва не переехав неподвижное тело машина понеслась к выходу из переулка.
С неловко подогнутой ногой Борихин лежал на земле, а налетевший вдруг предрассветный ветерок игриво теребил его редкие волосы.
- Ничего себе! Ты что, подруга, рехнулась? Не спится? - Привыкшая рано являться на работу Зина была поражена, увидев сидевшую на ступеньках женской консультации Веру.
- Точно. Не спится, - улыбнулась подруге Вера.
- Эти мне избалованные женщины! - проворчала Зинаида, поднимаясь по ступенькам. - Да я бы, если б могла, полдня дрыхла...
- Мы деревенские. Привыкли вставать рано, - Вера поднялась, отряхнула юбку и пошла за докторшей. Та продолжала ворчать:
- Ага, деревенская она. Труженица полей! Психиатру расскажешь, а я - гинеколог. Чего это ты светишься, как майская роза?
- Не знаю. Настроение хорошее!
- Поэтому ко мне с утра пораньше? Чтобы я тебе его испортила?
- Нет, просто я знаю, что лаборатория рано открывается.
- Слушай, ты и правда сегодня странная, - Зинаида внимательней присмотрелась к подруге. - Говоришь, мало спала, а выглядишь - нормалек! На нежные семнадцать.
- А может, мне столько и есть!
Зина пожала плечами и открыла дверь консультации.
- Ну заходи, малолетка. Насчет лаборатории это ты серьезно?
- Серьезней не бывает, - Вера снова улыбнулась. - Слушай, ну хочет женщина получить консультацию! За что вам деньги платят, разве не за это?
- За это, за это. Будет тебе консультация, женщина. Только не обижайся, если я твое хорошее настроение подпорчу договорились?
Безмятежно-радостное настроение не покидало Веру все время, пока она сдавала анализы и сидела в кабинете подруги, дожидаясь результатов. Зина влетела в комнату не то встревоженная чем-то, не то до предела удивленная. Бросив быстрый взгляд на улыбчивую пациентку, она снова уткнулась в бумаги.
- Что, уже? - без тени волнения поинтересовалась Вера.
- Уже-то уже... - хмыкнула докторша. - Слушай, ты не спешишь?
- Да нет, не особенно. - Вера лениво потянулась и зевнула. - А что?
- Да хочу повторные сделать. Они там, в лаборатории, по-моему, не проснулись еще.
- А по этим что получается?
- По этим бред получается. Выходит, что ты у нас - идеально здоровая молодая барышня со стопроцентными показателями. Разве что не девственница.
- Что правда - то правда, врать не буду, - усмехнулась Вера.
- Ладно, давай я быстренько повторные сделаю. Пока людей не набежало.
- А эти тебе чем не нравятся?
- Тем, что ошибочные, и я в них не верю.
- Напра-асно, Зин, - с шутливым укором в голосе протянула Вера и добавила наставительно: - Человек должен верить хорошему.
- Должен, должен, - хозяйка кабинета оторвала взгляд от бумаг и строго взглянула на подругу. - Раздевайся!
- Не-а, - помотала головой та, изображая капризную девочку.
Зинаиду уже начинали раздражать эти смешинки в Вериных глазах, и она слегка повысила тон:
- Ну хватит баловаться, Верунчик! Если уж я начала - должна установить картину.
- Положим, должна ты совсем другое...
- Ты это о чем? - мгновенно насторожилась Зинаида.
- О тысяче долларов. Да не пугайся, не пугайся, - Вера души расхохоталась, заметив, как вытянулось лицо у подруги, - я тебя амнистирую в честь радостного события.
- Погоди, ты что, была там? У этой? - потрясенная гинекологиня плюхнулась на стул. Вера молча кивнула. - Ни черта себе! Дела! Перепроверить точно не хочешь?
- Точно. Не хочу. Я и так знаю, что это правда. Чувствую.
- И себе, что ли, в колдуньи податься? - задумчиво протянула Зина, не отводя взгляд от счастливого лица Веры.
- Давай, Зинка. Из тебя классная ведьма получится!
- Спасибо. Делай вам добро после этого, - Зина попыталась иронично улыбнуться, но заметно было, что слова подруги ее и поразили, и расстроили. - Я колдую над вами, колдую, а чудеса другие делают...
Воскресенский нажал кнопку селектора:
- Алла, Анатолий Анатольевич уже приехал?
- Нет, - донеслось из динамика, - его не было.
- На мобильный тоже звонили?
- Конечно, Алексей Степанович. Несколько раз. Мобильный не отвечает.
- Ладно. Соедините меня с Пожарским, пожалуйста... Олег? Доброе утро. Извини, ты случайно не знаешь, где Анатолий Анатольевич?
- Понятия не имею. Сам все утро его набирал. А что?
- Да нет, ничего. Просто странно...
Воскресенский отключил селектор и снова перенес все внимание на дисплей компьютера, но тут зазвонил телефон. Алексей поднял трубку.
- Алло... Что?.. Это снова вы? Послушайте, мне надоело! Если вы позвоните еще раз - я вызову милицию?.. Откуда у вас такая уверенность?.. Телефонный собеседник, видимо, принялся что-то объяснять, поскольку Воскресенский долго и терпеливо слушал, потом заговорил снова: - Хорошо, допустим, вы правы, это действительно так. Но какое это имеет значение? А главное: что вам до этого? И вообще - кто вы, собственно, такой? Впрочем, меня это не интересует. Я вас предупредил: не смейте меня преследовать! Слышите? Не смейте! - В раздражении Алексей швырнул трубку на рычаг и процедил: - Подонки!
Уже не в первый раз Толстый приносил Буржую скверные известия. Хотя, если разобраться, была ли новость о Кудле такой уж скверной? Толстый и сам уже не знал. В конце концов, разве не сам Буржуй гонялся за этим художничком недоделанным по всему белу свету? А теперь тот сам сюда пожаловал. Вот только радости во взоре Буржуя не было Толстый посмотрел на давно уже молчавшего товарища и не выдержал:
- Ты о чем думаешь?
- Честно? - Буржуй неопределенно мотнул головой. - Ни о чем. Пытаюсь не сойти с ума.
- Во-во, у меня то же самое было! До утра отходил.
- Да, дела... - Буржуй отхлебнул из фляги и протянул ее Толстому. - Хочешь?
- Давай.
Флягу Толстый сумел донести почти до самого даже в предвкушении сложил губы трубочкой, но тут его дрогнула, лицо искривилось в гримасе отвращения, и неохотно вернул сосуд хозяину, проводив его сожалеющим взглядом.
- Ты чего? - поразился Буржуй.
- Да не могу я! - вздохнул Толстый. - Не поверишь второй день уже. Только запах чувствую - дрожь пробирает. Не иначе - ведьма постаралась, старая сволочь.
- Ты ей спасибо скажи. Здоровее будешь.
- Ага, спасибо, - Толстый свирепо зыркнул на друга - издевается он, что ли? - Моя воля, я б ей сказал! И вообще - ей совсем другое заказывали!
- А откуда ты знаешь, что Вера ей заказывала? - хихикнул Буржуй.
- А вот Верка, - с жаром проговорил обидевшийся подругу Толстый, мне никогда такой подлянки не сделает, понял?!
- Да понял, понял, шучу... - Буржуй надолго замолчал и снова вернулся к прежним невеселым мыслям. Потом, курив, сказал: - Знаешь, Толстый, я вот все думаю: если кто другой рассказал, не ты - я бы не поверил. Я год хожу по чужой стране, ищу его, хватаюсь за любую соломинку, а он является как ни в чем не бывало! Бред какой-то.
- Бред? Хорошо бы! Только я еще из ума не выжил.
- Как это ты его не убил сразу? Удивительно.
- Убил! Да я чуть мозгами не поехал! - Толстого даже передернуло от неприятных воспоминаний. - Сидел как деревянный.
- Ничего не могу понять! - задумчиво проговорил Буржуй. - Ну что прикажешь теперь думать: Кудла не убийца?! Нет, за тебя он свое получит, я о другом... Но не полный же он идиот - вот так вот взять и появиться! Что же теперь, верить ему прикажешь?! Ты чего молчишь?
- Знаешь, Буржуй, - отмахнулся Толстый, - из нас двоих умный ты, так давно повелось, вот и думай сам. Если хочешь знать мое мнение - нужно, как только он объявится, убить его без всяких там декадансов. Серьезно. Хуже не будет. Тем более - давно собирались. Что, не так?
- Так.
- Вот и я говорю. Сам я, конечно, могу не справиться...
- Ну хватит кокетничать-то! - оборвал Буржуй привычную припевку Толстого. - Здоровый, как носорог, а все старая песня...
- Я серьезно. А вот вместе - в четыре руки - мы его сделаем в лучшем виде. И знаешь, что самое смешное: меня совесть мучить не будет, я точно знаю. Странно, да? Никого еще в жизни не убил, а тут точно знаю: он еще не остынет, а я буду спокойно "Сникерс" жевать. Только почему-то мне кажется... Он вдруг замолчал.
- Что кажется?
Толстый тяжело вздохнул.
- Кажется - мы его больше не увидим.
- Увидим, - с полной уверенностью заявил Буржуй. - Теперь, когда он появился, увидим точно. Даже если б не хотели... Одно ясно: сидеть мне здесь больше точно незачем...
- Я тебе давно говорил, - оживился Толстый. - Так может, вместе и махнем? Ты же у нас с Веркой вообще еще не был! Родственничек!
- Ничего, еще побываю.
Где Василий прошлялся всю ночь, он и сам точно не помнил. Бродил где-то по ночным паркам, прятался от дождя под мостом через Днепр, ездил на первых поездах метро
И думал.
Вот и сейчас, поднимаясь к себе на третий этаж, он перебирал в мыслях детали своего вчерашнего разговора с шефом. Конечно, надо было сдержаться, не попрекать Борисыча их общими неудачами. Но ведь и тот хорош! Как же он посмел заподозрить его, Василия, в предательстве!
Из мрачных раздумий парня вырвали чьи-то цепкие руки клещами ухватившие предплечья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52


А-П

П-Я