- Какая ты добрая!
- Какая уж есть. Но я врач. И если я говорю своей подруге, которой очень хочу помочь, что ничего не могу сделать, то пусть сельская бабка со своими шушу-мушу ни мне, ни тебе лапшу на уши не вешает. Ясно?
- Ясно. Зато мне, выходит, терять нечего. Хуже не будет. - Тут Зина только руками развела. Ну что ты с такой упрямой дурехой делать будешь?
- Ну, если хочется экзотики, съезди. Только проследи, чтобы она, эта твоя Стефания, руки как следует вымыла. И ко мне по-любому заскочи после своей ведьмы. Береженого Бог бережет.
Уже по дороге от Артура, прямо из машины, Борихин созвонился с Мовенко и попросил его проверить алиби начинающего кутюрье. Мовенко, как всегда, поворчал, но просьбу обещал уважить.
Теперь Борисович мерил шагами свой офис и неодобрительно поглядывал то на сникшего Василия, то на онемевший телефон. Мовенко, впрочем, не заставил себя долго ждать. Молча выслушав его сообщение, Борихин положил трубку и посмотрел на Василия.
- Ну что? - вскинулся тот.
- Ничего. Все верно. Были у него проблемы с райотделом. И подписка была, и прочее. А в день пожара он вообще был на принудиловке.
- Где был?
- Привлекался к общественно-полезному труду.
- Вот черт! - Василий вскочил и заметался по комнате.
- А ты чего дергаешься? Исключение подозреваемого - тоже результат. Сужается круг поисков, - утешил его Борихин.
- Результа-а-ат! - с горечью протянул Вася. - Вам легко говорить, господин Долгоиграющий. А я этого Артура знаете как выпасал!
Вместо ответа Борихин вдруг что есть мочи шлепнул себя по лбу. В азарте он и думать забыл об обещании, которое дал Семену Аркадьевичу! Очередной след завел в тупик, версия лопнула. Так что одна надежда на Семена. Надо бежать. На ходу отдавая распоряжения остолбеневшему от такой начальнической прыти Василию, Борихин бросился к выходу...
Семен Аркадьевич открыл дверь, едва прозвенел звонок.
- А, здравствуйте, Игорек. Я уж вас заждался...
Борихину стало стыдно. Старик, конечно, тоскует в отставке. Столько лет проработал - и как еще проработал! - и вдруг взяли да и вытурили на пенсию без особых церемоний. Вот и осталась одна у него радость - таким незадачливым сыщикам помогать. Слава Богу, кой-какое допотопное оборудование у него дома имеется, а вот необходимые реактивы Семен на свои нищенские пенсионные гроши покупает. Борихин вздохнул:
- Извините, Семен Аркадьевич. Все никак вырваться не мог.
- Понимаю, понимаю. Как движется расследование?
- Да плохо движется, Семен Аркадьевич, плохо. Может, хоть вы чем-нибудь порадуете?
Эксперт взял гостя под руку и повел в комнату. Усадив Борихина за заваленный реактивами стол, на котором красовался старенький потертый микроскоп, он устроился напротив и довольно потер руки.
- Ну, не уверен, что порадую, но, думаю, удивить смогу.
- Неужели нашли что-нибудь? - Борихин в нетерпении подался вперед.
- Представьте, нашел. Если не ошибаюсь, вы говорили, что ваш наниматель и покойный Владимир Коваленко вставляли зубные протезы у одного врача. Так?
- Да. И что?
- И материал этих протезов должен быть идентичным, не так ли?
- Да. Конечно.
Семен Аркадьевич с торжеством посмотрел на Борихина и отчеканил:
- Ну так вот. По характеру оплавлености и ряду других признаков я теперь могу с уверенностью сказать, что вставные элементы челюсти пострадавшего при пожаре изготовлены из материалов, отличных от используемых филиалами фирмы "Кэбот", которые применялись при протезировании зубов Анатолия Анатольевича, а стало быть, и зубов Коваленко.
- Погодите, погодите, Семен Аркадьевич, - проговорил потрясенный Борихин. - Вы что же, хотите сказать - Буржуй жив?
- Ну, это мне неизвестно, я готов лишь с большой долей вероятности утверждать, что найденный на пепелище труп может принадлежать кому угодно, но только не Владимиру Владимировичу Коваленко по кличке Буржуй.
ГЛАВА 4
В хате Стефании, глинобитном строении под соломенной стрехой, стоял густой и пряный запах подсушенных трав. Пучки растений, полевых цветов были развешаны над притолокой, сушились на большой русской печи. Сама Стефания, стоя у дощатого стола, разбирала сегодняшний сбор. Доктор Костя ассистировал. Ворожка сноровисто сортировала растения, увязывала их в пучки и одновременно наставляла Константина: как готовить настои, что над ними нашептывать и от каких хворей они спасают.
В низкое оконце заглянул кто-то с улицы, заслонив на мгновение свет. В дверь постучали, и на пороге возник сельский участковый Дончик.
- Мир вашей хате, тетко Стефо!
- И тебе хай Господь не полышае, добрый чоловик. Заходь до хаты, не стий.
Дончик, склонившись под низкой притолокой, переступил порог, снял фуражку, с сомнением посмотрел на божницу, но перекреститься с непривычки постеснялся. Да так и остался стоять у двери.
Стефания на секунду оторвалась от своего занятия и внимательно посмотрела на милиционера.
- Наче в тебе неспокий якый? - поинтересовалась она. - Ну то зараз, кажи все, як е.
Дончик умостился на широкой лавке, стоявшей в углу, поерзал и, выразительно поглядывая на Костю, деликатно покашлял.
- Костику, а ходы-но, сынку, подивись, чы мы не забулы чого, попросила Стефания.
Доктор обиженно дернул плечом и заявил, направляясь к двери:
- Пожалуйста, пожалуйста. Мне, если хотите знать, вовсе и не интересно. И вообще я в город собирался. За Анатолием Анатольевичем...
- Ну, - Стефания, продолжая перебирать травы, посмотрела на участкового, - то що в тэбэ, казьонно людыны, за лыхо?
- Лихо - не лихо, - поскреб в затылке Дончик, - а пидозру одну маю. Вы ж Потылычиху знаетэ?
Стефания только улыбнулась в ответ. Бабку Потылычиху, местную сплетницу, не знали в селе разве что грудные младенцы.
- Я и кажу, - удовлетворенно кивнул сержант. - Вона, Потылычиха, як и не знае чого, то по всьому селу бреше. Так? А як отой жах з Коваленками стався - и не вызнати. Спочатку на тороку до племинныка у мойогo, а як повернулася - не впизнати. Все мовчить, очи ховае. Знае вона щось про це дило, - Дончик стукнул кулаком по колену. - Точно знае! Якбы не знала - вже бозна що повигадувала б.
- Ну так спытай у нэй! - посоветовала Стефания. - На то ж ты и влада.
- Так не скажэ ж, бисова душа! Точно не скажэ. Я тильки вулицэю иду - вона бижить и очи ховае. От якбы вы...
- Що я, добрый чоловичэ?
- Ну, своимы мэтодами. Нетрадыцийнымы, як то кажуть...
- Ой, не знаю, не знаю. - Дончик поднялся с лавки.
- Я вам, звычайно, наказуваты не можу, та и просыты, якщо розибратыся, - тэж...
Он направился к двери и уже от порога договорил:
- Однэ скажу: якщо не дошукаемось, що за звиp бабу Катю спалыв, не будэ нам ни спокою, ни божого благословиння. Отак.
- Н-да, хромает дисциплинка у вас, господин начальник отдела информации. Что, похмелюга мучит? Аспирину хочешь?
Такими гостеприимными речами встретил Толстый своего друга, ступившего на порог его кабинета. Сам господин генеральный директор явился на службу далеко за полдень, но об этом он из скромности решил умолчать. Внимательно присмотревшись к Пожарскому, строгий, но заботливый босс пришел к выводу, что в аспирине тот, пожалуй, и не нуждается. Олег буквально сиял.
- Слушай, Толстый, у меня новость, - заявил он, устроившись в кресле напротив шефа.
Тот сразу почувствовал, что Пожарского прямо распирает от этой самой новости, что ему позарез нужно с кем-то поделиться, но решил помучить дружка:
- У меня тоже новость имеется. Я тебя второй час жду, чтобы рассказать. В общем, Артур вернулся, - и Толстый уставился на Пожарского, предвкушая бурную реакцию.
- Артур? - вяло отозвался Олег.
Артур, успевший в свое время крепко попортить жизнь Пожарскому и ставший личным его врагом, сейчас почему-то мало интересовал Олега. Толстый разочарованно хмыкнул.
- Да ты особо не напрягайся, - разрешил он другу, хотя тот напрягаться и не думал. - Я его уже посетил. Наши сыщики оперативно сработали.
- И что?
- Да ничего. Алиби у него. Борихин уже перепроверив
- А все равно, кто ему разрешил вернуться? - без особого энтузиазма поинтересовался Олег.
- Да ладно, пусть живет, - разрешил Толстый.
- Чего это ты такой добрый стал? Забыл про его делишки? - голосу Олега явно недоставало злости.
- Эх, Олежка... Да я теперь эти делишки так, с улыбкой вспоминаю. Как говорится, все в сравнении, - и, окончательно убедившись, что новостью об Артуре Пожарского сегодня не пронять, Толстый задал тот вопрос, которого его друг явно ждал: - Ладно, а что у тебя-то приключилось?
Олег расплылся в блаженной улыбке.
- Толстый, знаешь, по-моему, я влюбился...
- Иди ты! - в притворном ужасе взмахнул рукой Толстый.
- Правда.
- Ну наконец-то. Слава тебе, Господи, - генеральный директор истово перекрестился. - Я хоть дух переведу. А то сиди и жди, когда ты жену умыкнешь. Сплошная нервотрепка. Да ты не молчи, не молчи. Кто избранница-то?
- Лиза...
Улыбка Пожарского стала еще шире, хотя секунду назад казалось, что это уже невозможно. Назвав заветное имя, он замолчал, искренне полагая, что оно одно должно сказать Толстому все. Тот задумчиво поскреб подбородок, страдальчески наморщил лоб, будто что-то припоминая.
- Лиза... Подожди, подожди, а это не та, случайно, Лиза, которая...
Олег дернулся в кресле.
- Не та. Перестань, Толстый, а ты все настроение испортишь.
- Что значит - перестань? А вдруг мы с ней старые знакомые? Не-ет, тут разобраться надо...
- Не надо, - сверкнул глазами Олег.
- Да, любовь - страшная сила, - расхохотался Толстый, довольный тем, что все-таки удалось подколоть друга. - Ладно, расслабься, Олежка. Я только в одну Лизу и был влюблен за всю жизнь. Нянечкой работала в детском саду. Я тогда как раз в среднюю группу ходил. Слушай! А может, это она и есть? - он коротко хохотнул. - Все, молчу, молчу. Тебя, кстати, Воскресенский три раза спрашивал. Что-то у него там без тебя не складывается.
Олега словно катапультой выбросило из кресла. Он чувствовал неимоверный прилив энергии и готов был в эту минуту на любые свершения.
- Сейчас сложим, - пообещал он и исчез за дверью. Толстый посмотрел ему вслед и улыбнулся. Вот оно! Парню, похоже, наконец легла карта. Или, наоборот, не легла? Ведь, чтобы повезло в любви, надо, чтобы не везло в картах, так, кажется? А Олежке ну уж очень в любви не везло. И Толстый, до сих пор чувствовавший в том и какую-то свою вину, очень по этому поводу переживал. Продолжая улыбаться своим мыслям, генеральный директор занялся бумагами.
Эту его улыбку еще застал очередной посетитель. Но она тут же испарилась. Не понимая, из-за чего с Анатолием Анатольевичем произошла такая резкая перемена, доктор Костя на всякий случай оглянулся. За его спиной оказалась только закрытая дверь.
- Здравствуйте. Вот и я, - с некоторым недоумением произнес доктор.
- З... здравствуйте, - Толстый даже заикаться начал. - А я думал, вы не придете...
- Ну как можно! Я же обещал. Да что с вами? - Константин уже не на шутку встревожился. - Вы себя хорошо чувствуете?
- Ж...живот прихватило, - простонал Толстый. Тут доктор запоздало вспомнил, что ему рассказывала Вера о патологических страхах мужа, подошел к столу, уселся кресло и принялся как мог утешать пациента:
- Да вы не волнуйтесь так. Магия - она ведь совершенно безболезненна.
Толстый едва не сполз с кресла.
- К...кто безболезненный?
- Магия. Ну процедура.
- А... - захлебнулся воздухом Толстый.
- Так, может, уже и поедем? Или вы еще заняты? - Его собеседник, не говоря в ответ ни слова, рванул себя ящик стола и принялся лихорадочно в нем шарить. Наконец он извлек на свет божий серебряную фляжку.
- Доктор... А можно я?.. Для храбрости...
- А вот это как раз нельзя, - в голосе Константин прозвучали строгие докторские нотки. - Стефания просила особо проследить.
- В...ведьма, - выразил Толстый свое отношение кто которая лишила его и этого спасательного круга.
- Зря вы так, - обиделся за свою наставницу Костя. - Она же хочет вам помочь. От чистого сердца. Так мы собираемся?
- Да, - Толстый обреченно встал, дрожащими руками рванул галстук и, нащупав в разрезе сорочки нательный крестик, сжал его в кулаке. - Господи, помоги мне, грешному...
Василий за этот день, который начался для него с так обидной неудачи, успел все же перелопатить немало.
Написал отчет для шефа о том, каким образом ему удалось выйти на Артура, - совершенно уж зряшная, как он считал, прихоть Борисыча. Чтобы проверить и перепроверить выводы полученные Семеном Аркадьевичем, побывал в центральном офисе "Кэбота" и в филиале, где Коваленко и Толстову вставляли выбитые в драке зубы, - версия эксперта полностью подтверждалась. Наконец смотался в Волчанку - нужно было еще раз опросить присутствовавших на месте пожара на предмет того, не встречали ли они в ту ночь гражданина, похожего по приметам на числящегося покойным Коваленко Владимира Владимировича.
Встречные машины уже зажгли фары, Василий возвращался в город. Дорога не отвлекала его, водителем он был уникальным - даже в свое время был исключен из студенческой сборной раллистов за тягу к неоправданному риску. И ничто не мешало ему выстраивать новые версии, которые вытекали из открытия, сделанного Семеном Аркадьевичем. А версий выстраивалось немало. Если Коваленко не погиб при пожаре, то могло оказаться, что менты не так уж и далеки от истины: именно он убил своих родственников, а потом скрылся. Хотя все же туповато: отсутствует мотив, всем известно, как Буржуй любил жену и сына. Или вот такой вариант: Коваленко сумел выскочить из дома и оказывал сопротивление преступникам, был убит ими, а тело его они увезли с места происшествия. Это уже интересней. Нужно будет перепроверить, не находили ли в окрестностях Волчанки неопознанных трупов со следами насильственной смерти. Тело ведь не могли увезти далеко. Так, главное - не спешить. А то ведь можно опять проколоться.
В салоне гремел магнитофон. Василий был из тех, кто использует громкую музыку как стимулятор умственной деятельности. В этом грохоте он едва расслышал звонок мобильного телефона.
- Алло... Алло!
Пострадавшая при романтических обстоятельствах трубка ответила фоновым шумом и едва различимым голосом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52