И тот наконец зазвонил. Оба как по команде кинулись к аппарату, но Борихин успел первым: был ближе.
- Алло! - крикнул он в трубку и, услышав голос говорившего, покивал старику, давая понять, что именно этого звонка они и ждали. Эксперт облегченно вздохнул. - Ну что?! - На том конце провода ему что-то долго втолковывали. Наконец Борихин иронично бросил в трубку: - Мои поздравления, господин сыщик. Ладно, сам-то цел?.. Точно?.. Ты где?.. Ну, это ясно, без тебя бы догадался... - Он прикрыл ладонью микрофон и повернулся к эксперту: - Семен Аркадьевич, можно, будет взять вашу машину?
- Что вы спрашиваете, Игорь! - взвился старик.
- Жди на месте. Я сейчас буду, - погрозил Борихин трубке и положил ее на рычаг.
В киоске у метро Воскресенский купил ежедневную деловую газету, мельком просмотрел первую страницу, сунул газету в карман и зашагал домой. Путь предстоял не такой уж и близкий, и проще было бы сесть в маршрутное такси, но Алексей заставлял себя ежевечерне проходить пешком эти три километра. При его загрузке на работе то был единственный способ хоть как-то поддерживать физическую форму, который он мог себе позволить.
От самого киоска за Воскресенским ехала машина с тонированными стеклами. Погруженный в свои мысли, он этого не замечал. Что и не удивительно. На больших, хорошо освещенных улицах преследователи могли себе позволить держаться подальше: ведомого было хорошо видно. Там их к тому же хорошо маскировало оживленное движение. Но вскоре Воскресенский свернул в небольшой переулок, за которым шел лабиринт таких же узеньких улочек и проездов. Так он срезал расстояние. И вот тут уж людям в машине пришлось выбирать: либо отпустить Алексея подальше с риском потерять его в этих темных закоулках, либо двигаться вплотную к подопечному по дороге, где не было ни прохожих, ни других автомобилей, и, возможно, обнаружить себя раньше времени. Преследователи выбрали второй вариант.
Все так же погруженный в свои мысли, Алексей "хвоста" не замечал. Только раз он оглянулся, но не обратил ни малейшего внимания на ползущую чуть позади машину. Лишь когда Воскресенский свернул за угол, а машина последовала за ним, он насторожился. Попробовал пропустить автомобиль вперед, но тот упорно обгонять его не желал. Алексей остановился совсем - затормозила и машина. Он прибавил шагу - двинулась живее и она. Он свернул в очередной переулок - она последовала за ним. Вот тогда Воскресенский испугался и побежал. Двигатель машины взревел.
Вскоре преследователи включили дальний свет. Так было легче отслеживать каждое движение беглеца и не дать ему скрыться в каком-нибудь дворике. А Воскресенский уже запаниковал и стал метаться из стороны в сторону. Прошло немного времени, и он обнаружил, что сбился с пути. Теперь он бежал не разбирая дороги - без определенного направления и с единственной целью уйти от страшной погони. Он взмок и уже задыхался.
Вдалеке ясно были видны огни его жилмассива, и, казалось, спасение близко. Но тут Алексей обнаружил, что забежал в тупик. Справа - глухая кирпичная стена, слева - высокий забор, на который ему не залезть. Впереди высокой пирамидой - под самую крышу павильончика, видимо пункта приема стеклотары, - громоздились деревянные, железные и пластмассовые ящики. Сзади, слепя фарами, приближался автомобиль.
Ящики. Это единственный выход, мелькнула лихорадочная мысль. Стоит взобраться по ним на крышу, а там, быть может, удастся спрыгнуть по ту сторону павильона. И Алексей принялся карабкаться вверх. Он уже преодолел половину пути, когда подъехавшая машина ударила бампером под основание пирамиды. Она заколебалась. Второй удар последовал, когда Алексей уже тянулся к кромке крыши. Пирамида рухнула. Высота была небольшой, но Воскресенский не сумел сгруппироваться и боком ударился о что-то твердое. Сверху посыпалась бесконечная лавина увесистых ящиков. Испуганный крик Алексея утонул под ней.
Детектив был захватывающим. Дежурный врач так увлекся чтением, что вздрогнул, когда от порога донеслось:
- Удивительно, даже планировка точно такая, - в голосе звенели нотки радостного узнавания. - Раньше и дурдомы одинаково проектировали, надо же. Добрый вечер!
Врач поспешно захлопнул книгу и вскинул взгляд. В дверях ординаторской стоял тот самый пациент, которого привезли прошлой ночью и из-за которого он имел сегодня "удовольствие" общаться с этим неприятным милицейским майором - Мовенко, кажется. Больной дружелюбно улыбался.
- Вам кто разрешил подняться? - врач встал из-за стола. Немедленно возвращайтесь в постель. И вообще... - вдруг вспомнил он, - как вы из палаты выбрались?
- Ну, с моим-то опытом... - видимо из скромности больной не стал договаривать, а просто махнул рукой: пустяки, мол. - Да вы, собственно, не волнуйтесь. Ведь я ваш коллега...
Врач тут же припомнил, какие запоры стоят на палатной двери, и сделал вывод, что "сотоварищ" может быть опасным. Голос его немедленно обрел ту профессиональную интонацию, в которой сложно переплетаются снисходительность, сочувствие, жесткость и гипнотическое убеждение:
- Даже так? Вот что, коллега, давайте с вами договоримся: мы с вами сейчас тихо-мирненько, без санитаров, пойдем назад в палату, ляжем в кроватку....
- Понимаю, понимаю, - больной покивал головой. - Я бы реагировал точно так же. Но я действительно ваш коллега. Заведовал отделением в Кичеевке. Не верите? Могу вам доказать. Вот у моего соседа, скажем, типичный случай. Так если позволите профессиональный совет, я бы на вашем месте применял не галоперидол, а трифтазин и рисполент в таблетках. Гораздо эффективнее. Честное слово.
Врач мысленно оценил рекомендацию как вполне и вполне заслуживающую внимания. Но подобные "профессиональные" советы способен давать каждый второй пациент с рецидивным течением болезни. А такие могут быть очень опасными. Рука психиатра поползла к панели под крышкой стола.
- Пожалуйста, не тянитесь к кнопке, не надо, - взмолился странный больной. - Сегодня в отделении так спокойно, а вы всех взбудоражите. И сами потом пожалеете, знаю по опыту. Лучше позвоните в Кичеевку.
Врач задумался. А почему бы и нет? Этот тип в дверях - видимо, давний клиент областной психбольницы в Кичеевке. Так что, уж как бы там ни было, получит от коллег рекомендации по его случаю.
Минуты через три, после короткого разговора с Кичеевкой, врач широко улыбнулся и пошел навстречу "больному".
- Извините, ради бога. Понимаете, я тут всякого насмотрелся, - он протянул руку. - Голик Леонид Ефимович. Леня.
- Константин, - представился новый знакомый, ответив на рукопожатие.
- А с Петуховым вы меня здорово удивили, - признал Леня. - Ну с вашим соседом...
- А, химик-изобретатель! - снисходительно улыбнулся Костя. Ничего, у меня и не такие попадались. А что - угадал?
- С первого раза! Завтра обязательно попробую ваши рекомендации.
Тут Константин решил окончательно сразить коллегу продемонстрировав врачебную эрудицию.
- А мне вы, конечно, вкатили банальный диазепам внутримышечно, да? - тоном утверждения спросил он.
- А вот тут не угадали.
- Да? Странно... - неприятно удивился своей промашке Константин. Ярко выраженная узкофрагментарная блокировка сознания...
- Погодите, Костя, вы что - ничего не помните? - врач изменился в лице.
- Почему, как раз наоборот. Я, собственно, помню все: кто я, как меня зовут, где я живу. Не помню только, как я здесь оказался. И, кстати, Леня, что я здесь делаю?
- Вы были свидетелем пожара, - очень осторожно начал врач. - В селе. Огонь был очень сильным...
Оживленное Костино лицо вдруг окаменело. И весь он стал похож на воздушный шарик, который чья-то безжалостная рука ткнула булавкой. Он втянул голову в плечи, съежился, лицо его сморщилось в гримасе ужаса. Протяжный плач-стон, который вырвался из самых глубин его существа, постепенно поднялся на более высокие тона и перешел в истерический вопль. Доктор Голик успел подхватить забившееся в судорогах тело и бережно опустил его на пол. Потом подбежал к столу и нажал кнопку. Из коридора донесся топот. На вызов бежали дежурные санитары.
...Когда Костя снова открыл глаза, на дворе стояла глубокая ночь. Слегка безумным взглядом он обвел палату. Тихо встал и направился к двери. С замком провозился довольно долго: тело била медикаментозная дрожь и руки тряслись. Оказавшись в коридоре, он осторожно пробрался к ординаторской и приоткрыл незапертую дверь. Доктор Голик прикорнул на кушетке и посапывал во сне. Константин прокрался к столу и на чистом листе бумаги вывел крупными дрожащими буквами: "Простите, коллега". Потом подошел к свободному от решетки окну, беззвучно распахнул створки и, взобравшись на подоконник, потянулся к водосточной трубе...
Сначала Вася, который стоял и курил, опершись на капот своего автомобиля, услышал характерное дребезжание движка. На ночных улицах звук разносится далеко, и этот явно приближался. Потом из-за угла показался старенький "3апорожец"-мыльница, и Вася улыбнулся: машину, которая могла издавать подобное тарахтение, он определил верно. Наконец этот очень уж облезлый автомобильчик, как-то странно повиливая и трясясь, словно в старческой немощи, подъехал и остановился рядом. Из коробчонки вдруг появился шеф. Вася в изумлении разинул рот, но быстро нашелся:
- Наконец подобрали себе машину по душе...
- Я бы на твоем месте помолчал, ясно? - тут же огрызнулся Борихин.
- Знаете, у этого вашего... как его... Кудлы, по-моему, с головой не все в порядке...
- Ты свои ошибки на его голову не сваливай. Я тебя сам наружке учил, между прочим.
- Оттого, наверное, так ловко и получается, - ехидно предположил Вася.
- А вот хамить не надо. Задание ты завалил, теперь вообще неизвестно, вернется Кудла домой или нет.
- Ну, положим, ничего я не завалил...
Поддразнивая шефа, Вася нарочно затянул паузу. Лицо у Борихина уже начинало наливаться кровью, и он втянул в грудь побольше воздуха. Но потом передумал и поинтересовался довольно спокойно:
- По-твоему, это - не завалил?
- Да и по-вашему тоже, - тут Вася вытянулся в струнку и эффектно доложил: - Клиент угощает барышню суши в ресторане "Сантори". Здесь неподалеку.
Шеф слегка пообмяк.
- Как узнал? Погоди, ты что, все равно поехал за ним?
- Если бы, - небрежно проговорил Василий. - Пробежаться пришлось... - И он принял героически-страдальческую позу.
- А если б он ее на другой конец города повез? - изумился Борихин.
- Так ведь тот не вратарь, которому не везет!
- Надо же, не растерялся от испуга! - одобрил Борихин.
- От какого еще испуга? - оскорбился Василий.
- Ладно, врать девочкам будешь. С ножом у горла любой нормальный человек испугается. А вот что не растерялся - молодец. Хотя хвалить тебя опасно. Да и не за что, по большому счету. Так - исправил собственную небрежность. А что с ним за дама?
- Шикарная дама. - Василий восторженно закатил глаза. - У меня на такую денег не хватит. У вас, кстати, тоже. Нежная дружба с таким существом доступна только о-очень обеспеченному человеку.
- Ладно, держи ключи, - Борихин через открытое окно "Запорожца" дотянулся до замка зажигания и протянул связку своему помощнику. - Чего смотришь? Что, самому не ясно, что машину надо сменить?
Вася с сомнением посмотрел на шефа - не издевается ли, потом - с ужасом - на старую развалину, потом снова - с робкой надеждой - на Борихина. Но тот не шутил.
- Вот на эту сменить?!! - в голосе Васи звучало неподдельное возмущение этим кощунственным предложением. - Ну уж нет! Знаете, Игорь Борисович, даже унижение мента ментом имеет свои пределы.
- Ты меньше рассуждай! - прикрикнул на помощника Борисыч. - Скажи спасибо, что Семен Аркадьевич разрешил. А то и дальше пешком бы бегал.
- Так может, я лучше побегаю?
- Хватит выпендриваться, Василий, в самом деле, - рявкнул выведенный из себя шеф. - Бак полный. Дождись, пока они доедят свой... ну то, что ты сказал, проследи, куда отправятся, и тут же звони мне. Понял?
С душераздирающим вздохом Василий принял ключи.
- Вот так оно всегда, - философски заметил он. - Кому судьба карамелька, а кому...
- И осторожней будь, понял? - напутствовал помощника Борихин.
- А вы, Игорь Борисыч, уж пожалуйста, это...
- Чего? - выглянул из окошка Васиной машины Борихин.
- Машину поберегите. А то вы у нас лихач известный... - и Вася печально вздохнул.
- Ну что, братья и сестры. Завтра начинаем большую войну. Вер, тебя Толстый уговорил уехать?
Все-таки зря Толстый клеветал на Буржуя. Тот совсем не понапрасну переводил текилу и теперь испытывал некоторые проблемы с дикцией. Но Вера его поняла.
- А чего меня уговаривать, - ответила она, - я женщина послушная.
- Умница, - Толстый наклонился и поцеловал жену в макушку.
- Тогда есть предложение набраться сил. В смысле поспать немного.
Пожарский почему-то воспринял это предложение как вежливый намек.
- Да, я пойду, - и он направился к двери.
- Еще чего! - Толстый ухватил его за рукав.
- Перестань, Олежка... - Буржуй поднял глаза. - Никто никуда не пойдет. - Чуть пошатнувшись, он повернулся к Толстому: - Жилплощадь же позволяет, хозяин?
Тот горделиво обвел рукой квартирные просторы:
- А то!
В дверь позвонили.
- Ничего себе... - Буржуй сфокусировал взгляд на часах, потом перевел его на хозяина. - Ты кого-то ждешь?
- Ребенка. Пацана, - честно признался Толстый. - А так - вообще-то никого. Я сейчас! - он вышел в коридор.
Время перевалило за полночь, и звонок в такой час мог означать, как минимум, серьезные известия, а потому все внимательно прислушивались к разговору в прихожей. Явился вахтер и доложил, что какой-то шустрый мальчишка только что доставил пакет, попросил немедленно его передать и тут же умчался. Разговор затих. Щелкнул замок.
- Совсем сдурели! - на пороге комнаты появился Толстый с большим желтым конвертом в руках. - Почему домой? Почему на ночь глядя?
- Ты открывай, открывай, - потребовал Буржуй.
- Что, сейчас? - с сомнением воззрился на него хозяин, но все-таки сдался. - Ладно.
Из разорванного конверта на стол посыпались фотографии, много фотографий. На каждой красовался генеральный менеджер фирмы Алексей Степанович Воскресенский.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52