Голос у него был глубокий и красивый и, прсмотревшись к его глазам, можно было сразу понять, что он уже давно не мальчишка, а мужчина. - Марти, извини что я к тебе зашел так поздно, но я просто прписан к этому участку и... я подумал, ты ещё не спишь.
- Я никогда не ложусь раньше трех-четырех утра. В последнее время я ел какую-то дрянь и у меня что-то нелады с пищеварением. Желудок болит, заснуть не могу... Так говоришь, ты учишься в колледже?
Он кивнул.
- В юридическом. Я хотел пойти работать, а учиться на вечернем, да мама - так здорово! - настояла, чтобы я пошел на дневное.
- А что это ты нацепил самодельный полицейский значок?
Он зарделся.
- Ну, это я подумал, что с ним мне легче будет почувствовать себя полицейским, а когда сдам экзамены - стану настоящим...
- Ты же на стряпчего учишься - зачем тебе становиться полицейским?
Он весело улыбнулся, точно я удачо сострил.
- С фамилией Бонд кем бы я ещё мог стать? Ребята в отделении, кадровые полицейские, спрашивали, не твой ли я родственник.
- На этом участке меня ещё помнят?
- Тебя все помнят.
- А вы... гражданская оборона... находитесь в подчинении у капитана этого участка?
- Нет у нас своя организация. До этого я был приписан к отделению полиции в Бронксе. Но я работаю вместе с кадровыми полицейскими.
- Они тебя не обижают - из-за меня?
Он расстегнул верхнюю пуговицу, сдвинул фуражку на затылок и как ни в чем не бывало ответил:
- Кто может обидеть сына Марти Бонда, самого лучшего полицейского Нью-Йорка? - Твердо и уверенно сказал. Этот паренек, пожалуй, был покрепче, чем казался со стороны. Или просто чокнутым.
- Меня так до сих пор называют?
- Ну, кое-кто вспоминает и о... деле Грэхема, как ты осрамил всю полицию.. Но их пресекаю - напоминаю, что ты самый знаменитый полицейский за всю историю нью-йоркских правоохранительных органов.
- Грэхем? Вот гад вонючий...
- Как дела в отеле?
- Скука смертная. Ты и думать забудь о полиции, Лоуренс. Дрянная работа, тебя ж все будут ненавидеть.
- Я бы так не сказал. Закон для меня не пустой звук, и я собираюсь стоять на страже закона, - он понизил голос. - В конце концов, я же не только ношу твою фамилию, мой родной отец погиб на посту. Так что мне в полиции самое место. Вот мне бы только нарастить ещё побольше мускулов - и из меня выйдет хороший полицейский.
Я уже собрался сказать, что на свете не существует такой породы как "хороший полицейский" - и быть не может, но в такую жару мне было лень затевать спор. Поэтому я просто сказал:
- Говорят, в полиции служат немало студентов?
Он снова усмехнулся, а я подумал, что если бы не его цыплячья шея, вид у него был вполне бравый.
- Да сегодня только ленивый не идет в колледж по льготе для дембелей. (1) Имеется в виду закон о льготах для демобилизованных солдат, по которому те имели преимущство при поступлении в высшие учебные заведения. Ты не знал, что я два года оттрубил в армии?
- И за океаном служил?
- Бог избавил от такого счастья. Всю дорогу сидел в Форте-Дикс. (2) Военный учебный центр. - Он оглядел мой катинет: в ночное время тут, казалось, царил ещё больший беспорядок, чем днем. - Слушай , Марти, а эта твоя работа в отеле, наверное, непыльная?
- Вышибаю алкаша раз в неделю, ловлю постояльецв с крадеными полотенцами. Такая вот работенка.
- А не пытался открыть свое агентство?
- Это только в кино бывает. - Наступило тягостное молчание, которое я прервал, выдвинув ящик письменного стола. - Хочешь выпить?
- Нет, спасибо. Марти, а ты все ещё женат на той танцовщице?
- Да никакая она не танцовщица. Нет, мы расстались через год. А ты женат?
- Еще нет. Но вот поступлю в полицию и женюсь. - Он внимательно поглядел мне в глаза. - Какой-то у тебя вид... одинокий... папа.
- Давненько ты меня так называл. - Этот глупыш вечно называл меня тот папой, то папкой.
- Я любил тебя называть папой. Я этим гордился.
- Неужели? Так ты считаешь, что мне одиноко. Я работаю, сплю, вот так дни и бегут. И если бы не эти помои, которыми я питался всю неделю и сорвал себе желудок, все у меня, можно сказать, прекрасно. А ты, надо думать, в отделении встречаешь лейтената Аша?
- Конечно. Смешно, я ведь не узнал его, когда встретил, а он меня сам остановил и спросил, не Лоуренс ли я Бонд - он все про меня знал. Он классный дядька, очень хороший работник. Вы долго были напарниками?
- Никогда не считал - лет пятнадцть, наверно. Мы были хорошей командой. Он часто говаривал, что я кулак, а он мозг. Мда, Билл Аш свое дело знает... Надо думать.
Снова воцарилась тишина, и чем больш я разглядывал Лоуренса, тем больше он мне напоминал его отца, вот только старина Лоуренс был потолще. Я никогда не был с ним близко знаком - он , кажется, ввязался в разборку, и когда ему к спине приставили пушку, полез за своим кольтом. Я как раз в тот вечер был на дежурстве, и когда ребята в отделении решили скинуться для вдовы, мне поручили отнести ей деньги.. Я часто думал о Дот. Наш с ней брак длился четыре года. Она мне нравилась: хорошая жена, умелая, домовитая. А Лоуренс всегда был долговязым тихоней и считал меня пупом земли.
Я, наверное, долго витал в своих воспоминаниях, потому что он вдруг спросил:
- Слушай, Марти, я уже давно хотел с тобой встретиться. Но только поговорив с лейтенантом Ашем, узнал где тебя искать. И ещё я пришел к тебе за советом. Пару часов назад у меня на дежурстве случилось... мм... довольное странное происшествие, но никто в отделении почему-то и не заинтерсовался.
- Да уж знаю, как оно бывает. - заметил я с улыбкой. - Первое же замеченное тобой правонарушение кажется тебе пеступлением века... Погоди-ка, а вы, добровольцы, разве имеете право производить арест?
- Да, если мы на дежурстве. Строго говоря, мы, когда ходим в форме, обязаны следить за общественным порядком. Верно, это мое первое дело... или, можно сказать, неприятность. Но какая разница, - добавил Лоуренс серьезно.
Я просто не смог удержаться от улыбки. Ему было года двадцать два, а он все ещё вел себя как ребенок с картонным револьвером.
- Ну и кого же ты арестовал?
- Да никого я не арестовал. Понимаешь, мы патрулируем вдвоем, и я шел по Бэррон-стрит со своим напарником... Он постарше меня, Джон Брит. По правде сказать, он зашел в один бар, спросить не нальют ли ему стаканчик на халяву. Я этой ернудой не занимаюсь - вот я и остался стоять на улице его ждаьть. А чуть подальше от того бара была небольшая мясная лавка - "Оптовая мясная торговля Ланде". Ничего особенного - магзин как магазин, окна черным закрашены до половины. Дело в том, что хозяин Вильгельм Ланде уже несколько недель держит лавку закрытой. Вилли - так там называют мистера Ланде говорит, у него был сердечный приступ и врач посоветовал ему немного отдохнуть. А то он такой нернвый. тип.
- Так что ему от тебя понадобилось? Чтоб ты ему вывихнутое плечо вправил? - пошутил я, думая, какой же этот паренек простодушный, если соглашается работать в полиции задарма.
- Марти, ты напрасно шутишь. Мне кажется, там очень серьезное дело.
- Ну ладно, но ты мне ещё не сказал, в чем суть.
- Понимаешь, нас вообще-то должны посылать на ночное патрулирование, но в отделении все стараются, чтобы мы ходили засветло. Было начало восьмого, когда ко мне подбежал мальчик и сказал, что кто-то разбил стекло в мясной лавке - изнутри. Я не стал ждать Брита и побежал к лавке. Дверь оказалась незаперта и, зайдя внутрь, я обнаружил связнного Ланде. Сначала он заявил, что около шести вечера его ограбили и избили, но ему удалось доползти до тесака, он швырнул его в окно и разбил стекло. Ланде был почти в истерике, просто в шоке, когда я его развязывал. Он орал, что два подростка отняли у него пятьдесят тысяч.
- Пятьдесят тысяч? У него, наверно, сумасшедшая страховка! - заметил я.
- Именно это и показалось мне подозрительным, - подхватил Лоуренс. - Я стал снимать показания, и он дал мне достаточно подробное описание ребят, а потом вдруг - как в рот воды набрал. Просто как будто его заткнули. Говорит, все, мне надо срочно позвонить. У него в лавке небольшой кабинет и в приемной стол стоит с телефоном. Он набрал номер и что-то пробормотал насчет налета. Мне кажется, я услышал такие слова: "Не уверен, я потерял сознание". Поклясться не могу, но кажется именно так он и сказал. А потом он, должно быть, сказал, что рядом с ним находится полицейский - он-то, видно, решил, что я настоящий полицейский - потому чо он искоса посмотрел на меня и сказал: "Да, да". Потом он долго слушал, а потом положил трубку. А ко мне вернулся - так совсем преобразился: улыбается, сосем усокился. И вот что самое удивительное: он полностью изменил сви показания. Начал меня уверять, будто ограбление ему-де привиделось, потом пошел к холодильнику, достал оттуда банку ветчины и стал её мне совать, приговаривая, что ни пятидесяти тысяч не было, ни двух грабителей. И напоследок попросил все выкинуть из головы.
- Ну и где же ветчина?
- Марти! Он же пытался дать мне взятку!
- Ну ладно, ладно, Итак ты отверг ветчину. А как ты объяснишь, что он был связан?
Лоуренс вытащил из карману пачку сигарет и предложил мне. Я уже неделю не мог взять сигарету в зубы и отказался. А он закурил, выпустил через ноздри две струи дыма и сказал:
- Это первое, о чем я его спросил. Он ответил не сразу, сал напряженно думать, а потом понес какую-то чущь про то, как однажды видел в кино актера, который сам себя связывал. И говорит, что он как раз пробовал это сам с собой сделать, да вдруг с ним случился сердечный приступ. Он, мол, стал задыхаться и швырнул в стекло нож, чтобы кто-нибудь пришел ему на помощь. Слово, после того звонка он стал менять показания. Я предложил ему пройти вместе со мной в отделение, а он мне талдычил, чтобы я это происшествие выкинул их головы и ни в коем случае протокол не составлял. Вот и все. Хочешь посмотреть мои записи?
- Нет. Я не вижу тут проблемы. Он же заявил, что никакого ограбления не было.
- Но ведь...
- Лоуренс, что касается тебя, то можешь поставить точку. Не надо искать себе лишней работы даже в том случае, если ты играешь в полицейского.
Мальчишка покраснел как рак.
- Я не считаю это игрой. Когда я при исполнении обязанностей, я обладаю некими полномочиями.
- Я просто хотел сказать, чтобы ты не слишком высовывался.
- Ты погоди, Марти, дослушай до конца. Я пробыл там примерно минут сорок пять. Когда я вышел, Брита нигде не было. Тогда я позвонил дежурному в отделение, и сержант, наш сержант, всыпал мне по первое число. Он сказал, что Брит давно вернулся и какого черта я патрулирую в одиночку. Наш сержант приказал мне вернуться в отделение и, когда я попытался ему доложить о происшествии, только отмахнулся, старый дурак. Тогда я пошел прямо к лейтенанту Ашу - но и он посоветовал мне выкинуть все их головы.
- А ты конечно, не выкинул? - Мне парня даже жалко стало - настолько смешны были его потуги корчить из себя сурового стража закона.
- Конечно, нет. Более того, когда нас отпустили - это было час назад я опять пошел в мясную лавку и застал там Ланде. Я уже говорил, что он ужасно нервный, дрожит весь. Да, и вдруг он брякнул: "А деньги мне уже вернули". Я отчетливо это слышал, хотя когда переспросил, Ланде от всего стал открещиваться. Он даже пытался все обратить в шутку, все спрашвал, да откуда у него целых пятьдесят тысяч. Но на обратном пути в отделение я порасспросил кое-кого из местных - в баре и ресторане. Так вот, Ланде занимается мясной торговлей лет семь-восемь, сам занимается раздлекой туш, у него небольшой фургон и шофер. И все в один голос заявляли, что дело у него идет хорошо и что он в год имеет тысяч пять чистой прибыли...
- Лоуренс, а ты ему сказал, что служишь в полиции только как помощник-доброволец...
Мальчишка кивнул.
- Он заметил у меня на плече заплату, когда я вернулся, и чуть было не выгнал меня из магазина... Но я объяснил...
- Ты случаем не пустил в ход дубинку?
Лоуренс изумился.
- Ударить его? Нет, конечно.
- Ну тогда он жаловаться не будет. Что же тебя беспокоит? Но даже если тебя вышибут из этой гражданской обороны, что с того?
- А то, что я собираюсь стал профессиональным полицейским, вот почему...
- Чудак, ты прямо цитируешь дешевые боевики про легавых!
Малыш побледнел и встал.
- Марти, ты был великим полицейским, лучшим детективом в городе. Я прихожу к тебе с отчетом о преступлении, а ты только и можешь сказать...
- Сядь, Лоуренс! - Я кое-как выдавил добродушную улыбку. - Что-то жарковато сегодня. Мы не виделись Бог знает сколько лет. Ладно, может быть для тебя все это представляет большое значение, я же... Когда я был желторотым мальчишкой, я накрепко усвоил одну вещь - никогда не работай задарма. - Лоуренс нехотя плюхнулся на стул, а я добавил. - Мне кажется, ты кипятишься по пустяку - мясник никого ни в чем не обвиняет. Более того, он мог бы заявить на тебя - ты вернулся к нему после того, как твоя смена кончилась и у тебя не было никаких полномочий - ни как у полицейского, ни как у добровольца, охраняющего общественный порядок.
- Знаю, но ты бы виде, в какой истерике он был сначала... Я уверен, что его действительно ограбили и взяли пятьдесят тысяч доларов, но потом почему-то вернули деньги.
- А ты сам, малыш... не того? Ты же выяснил, что его бизнес не может приносить ему таких доходов, но даже если его ограбили - с какой стати грабителям возвращать ему деньги? Да ещё через неколько часов после ограбления. Что-то тут не складывается. Так что мой тебе совет - забудь об этом.
Малчишка смотрел на меня задумчиво и после долгого молчания произнес:
- Марти, я уверен, что ограбление имело место.
- Ну и что? Ты-то не при чем.
- Как это не при чем? Это же случилось во время моего дежурства. И даже если бы не дежурство, мой гражданский долг сообщить о преступлении...
- Слушай, парень, ты и правда веришь в то, что говоришь?
- Конечно!
- Тогда тебе лучше и не мечтать о карьере полицейского. Малыш, я дам тебе один совет, хотя я уверен, ты к нему не прислушаешься. Если ты вдруг и впрямь станешь полицейским, или будешь продолжать играть в полицейского-почасовика, я не хочу, чтобы ты вел себя как дурак...
- Я просто не понимаю твоего отношения к правоохранительной деятельности, Марти!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21