Лейси Эд
Охота обреченного волка
ЭД ЛЕЙСИ
Охота обреченного волка
Перевод с английского Олега Алякринского
Глава 1
Мало того, что я паршиво себя чувствовал, так ещё был один из тех душных летних вечеров в Нью-Йорке, когда кажется, что с каждым вдохом-выдохом ты таешь как снежная баба под весенним солнцем. Я лежал в кровати в своем номере на первом этаже - мое окно выходило на стену соседнего дома - и обливался потом.
Это нью-йоркское лето было не слишком знойным - до последних нескольких дней. Уткнувшись взглядом в облупившийся потолок, я мечтал о том, чтобы администрация заведения "Гровера" (дом 52 по Гровер-стрит) установила бы в номерах кондиционеры. И ещё немножко мечтал о том, чтобы стать частным охранником в отеле классом повыше. Хотя нет, вру, об этом я не мечтал - в "Гровере" у меня было довольно сносное положение. С моей полицейской пенсией, а также карманными деньгами, которые администрация отеля почему-то упорно называла жалованьем, да плюс ещё левые заработки, я умудрялся заколачивать в нашем клоповнике больше двухсот долларов в неделю. - и все это, разумеется, без ведома налоговой инспекции.
Я заворочался, пытаясь найти уголок простыни попрохладнее, шумно рыгнул и, включив ночник, сунул в рот мятную таблетку. На мне были надеты одни трусы, но они уже были насквозь влажные и я уже собрался надеть новые, как в дверь постучали.
На мое приглашение войти дверь распахнулась и на пороге показалась Барбара, обмахиваясь сложенной утренней газетой. Она никогда не разгуливала по коридорам в кимоно или в одной комбинации. Барбара всегда показывалась на глаза посторонним в платье, чулках и в туфлях - ни в коем случае не шлепанцах. За это в частности я и позволял ей работать в отеле постоянно. Ее простенькое лицо было симпатичным - лет десять назад. А теперь на нем застыло то вымученное выражение, которое женщина приобретает от пержитого от горя и пролитых слез. Но ножки у неё до сих пор были загляденье - прямые и длинные.
Она закрыла дверь и прислонилась к косяку.
- Боже, ну и туша!
- Видела бы ты меня в молодые годы - тогда я с виду тоже был как бочка. Который час?
- Начало двенадцатого. Я отваливаю, Марти. Клиентов нет. Надо быть сексуальным маньяком, чтобы в такую жару хотеть...
- Ладно, лети, моя птичка.
Она устало улыбнулась.
- Меня хоть выжимай. На рабочих местах только я и Дора. Джин так и не пришла. Деньги я оставила у Дьюи.
Вот ещё что мне нравится в Барбаре: она честная девочка. Мне перепадала половина с каждых трех "зеленых", которые зарабатывали девочки. Из этой суммы двадцать пять центов шло Дьюи, ночному портье, а он уж сам договаривался с Лоусоном - балагуром, сменявшим его у стойки утром. Кенни, носильщик, получал пятнадцать центов впридачу к своим чаевым. Из своей доли я отстегивал местным полицейским. Коропорация на Гровер-стрит, 52 получала свою долю законным путем: за номер наши клиенты платили два-пятьдесят. Тариф был не Бог весть какой, но и не совсем уж бросовый. Если дела в конце недели складывались удачно, у нас в отеле работали сразу десять девочек.
Я надел чистые трусы, а Барбара спросила:
- Что, уже на боковую в такую рань?
- Меня желудок довел. Пучит, да и общее состояние преотвратное.
- В такую жару нельзя есть что попало, Марти. Попей теплого молока с вареным рисом - желудок успокоится. И перестань пить!
- Милая, да я курить даже не могу, какое уж тут спиртное!
Зазвонил телефон. Судя по характерному зудению, внутренний вызов.
- Мой Гарольд уж и минуты потерпеть не может! - вздохнула Бербара. Мне сейчас не до разборок.
- Скажи своему Гарольду, что если он тебя хоть пальцем тронет, я ему башку проломлю, этому жирному кобелю!
Но это я соврал. .Я бы не отказался отмутузить Гарольда, потому как всегда терпеть не мог сутенеров, но администрация "Гровера" от этого не пришла бы в восторг.
Из всей "администрации" я только и был знаком с мистером Кингом стариком-бухгалтером, который каждый божий день аявлялся в наше заведение и все вынюхивал, вынюхивал... Он был одновременно аудитором и менеджером отеля. А вообще-то "Гровер" принадлежал одной из крупнейших в Нью-Йорке и весьма респектабельной фирме недвижимости. Что соответствовало логике жизни: "респектабельные" люди всегда являются владельцами публичных домов.
Телефон опять зазвонил. Я снял трубку, а Барабара показала мне нос и со словами: "До завтра, дорогой" - выпорхнула из комнаты.
- До встречи, птичка! - крикнул я ей вслед и недовольно брякнул в микрофон. - В чем дело, Дьюи?
- Парочка шоферюг в семьсот третьем распивают и шумят.
- Ладно! - Я бросил трубку и начал натягивать штаны. Нет, это как по-писаному. Только я собираюсь поспать, как тут же какой-нибудь хмырь начинет обхаживать бутылку. Впрочем, "Гровер" ещё более - менее приличное место. Мне рассказывали, что в самом начале столетия, когда этот район был сплошь застроен частными домами, "Гровер" был первоклассным отелем с видом на Гудзон. В ту пору здесь любили околачиваться художники. и прочая артистическая шушера. Когда начался строительнй бум в центральном Манхэттене, в "Гровер" - по причине его близкого местоположения к строительным площадкам - в основном заселялись водители грузовиков и всякие непотребные постояльцы вроде "работников социальной сферы", да ещё случайные люди, которые забредали сюда по причине незнания отелей получше может, случайно замечали нашу вывеску с шоссе...
Наклонившись, чтобы завязать шнурки, я опять рыгнул. Нет, мне определенно надо было показаться врачу. Зазвонил телефон. Схватив трубку, я свирепо гавкнул Дьюи:
- Да иду, иду!
- Марти! - услышал я в ответ спокойный голос Дьюи. - Тут в вестибюле полицейский. Он тебя спрашивает.
- Который из них? - спросил я недовольно. Все эти алчные пройдохи прекрасно знали, что я плачу наличными без лишних разговоров.
- Новенький. С виду - из тех, что в магазинах дежурят. Молоденький такой - я его раньше здесь не видел. Тебя спрашивает.
- Он полицейский или охранник в форме?
- Ну, - замялся Дьюи, - вроде как полицейский, а вроде как и нет. Пожалуй, из гражданской обороны.
- Ладно, скажи ему - пусть подождет. Я с ним встречуь в офисе и потолкую с ним о жизни.
- Понял.
Я положил трубку и выругался. Дело плохо, если лже-полицейскому достало духу и наглости заваливаться и начать тянуть из меня мзду. Да стоит этому гаду только протянуть мне свою грязную лапу, как я ему её оторву вместе с плечом...
У нас был маленький служебный лифт на черном ходе, которым днем пользовались горничные. На нем-то я и отправился на седьмой этаж. Из 703-го неслась разудалая песня. Когда я проходил мимо 715-го, наш постоянный постоялец мистер Росс, вздорный лысый старик-бухгалтер, уже стоял у раскрытой двери.
- Знаете, мистер Бонд, - проскрипел он, - в такой душный вечер да в будний день - это просто неслыханно!
- Я их сейчас утихомирю, мистер Росс. Идите спать!
- Спать? В такую жару?
- Администраци отеля не несет ответственности за погодные условия, сострил я, но мистер Росс не оценил моей шутки. Разумеется, я бы мог кое-что поведать ему из того, что мне о нем рассказывала Барабара, и довести его до истеркии, но я продолжал маршировать по коридору.
Трижды я стучал в дверь 703-го номера, но эти двое выводили очень сложную мелодию баллады в стиле кантри и вряд ли слышали мой стук.Пели они ужасно. На мне был пиджак и галстук, а рубашка уже вся пропотела. Отперев замок универсальным ключом, я вошел в номер и быстро захлопнул за собой дверь.
Этих шоферюг я раньше у нас не видел. Им обоим было лет по двадцать семь - высокие здоровенные лбы. Они валялись на койках в комбинезонах и башмаках, облапив каждый по пинтовой бутылке виски. На полу валялясь пустая. Увидев меня, они тут же вскочили. Скроены ребята были отменно этакие две горы мускулов. Тот, что поменьше, спросил:
- А стучать надо?
- Я стучал, но вы так выли, что не слышали.
- Я не буду спрашивать, кто ты, - встрял тот, что побольше. - На твоей толстой роже печатными буквами написано: местный охранник.
- Это точно. Слушайте, парни, сейчас жарко А мне не нужны лишние неприятности. Может, ляжете поспать?
- Хочешь глоточек? - спросил тот, что поменьше, протянув мне бутылку.
- Слишком жарко. Я ребята хочу одного - чтобы вы прекратили гульбу и поспали. - Тут я заметил, как верзила мигнул своему приятелю, и во рту у меня сразу появился горьковато-маслянистый привкус. Я рассвирепел. Значит, этим ребятам в такой душный вечер захотелось немного повеселиться и поразмяться. Я бросил в рот мятную таблетку и стал быстро её жевать.
Верзила сказал:
- А нам попеть хочется. Нам хорошо. Обратно не порожняком поедем, понял? Груз прихватили! - он щелкнул пальцами.
- Если хотите попеть, отправляйтесь к докам и пойте там сколько душе угодно, - Я мотнул головой в торону их кроватей. - И вы не в хлеву у бабушки на ферме. Когда ложитесь, снимайте обувку!
Тот, что поменьше, подошел ко мне вплотную и взмахнул бутылкой:
- Слушь, дядя, выпей со мной!
Мне захотелось их обоих урыть, хотя они вроде бы не вылядели большими забияками. Я предпринял последнюю попытку.
- Сегодня жарко. Очень жарко. Какой смысл нам с вами потеть лишний раз. Снимайте башмаки, кончайте горланить - и дело с концом. А завтра я с вами выпью.
- Да ты, лысан, малость староват и толстоват, чтобы крутого из себя корчить, - грозно заметил верзила.
- А вы, пьянь перекатная, мне уже порядком надоели, - сказал я и дал тому, что поменьше, крюка под дых. Он упал на кровать, съехал на пол и стал ловить губами воздух. Верзила что-то не торопился. Поэтому я схватил его за руку, в которой он сжимал бутылку, дернул к себе и врезал ему ноком ботинка по колену. Он так и сел, ухватившись за коленную чашечку. Ржаной виски расплескался по постели.
- Жарко, ребята, давайте на этом прекратим разминку.
- Ах ты жирная свинья! - заревел верзила. - Да я тебя счас убью!
Я поднял его за волосы, вломил ему справа под ребра и уронил на пол. Он сел, держась руками за живот.
Вот так-то: до сей поры их, видно, никто ещё так не дубасил, и они не на шутку струхнули.
- Если у кого-то из вас, ребята, вдруг возникнет желание достать из-за пазухи перо, лучше не надо. Если нарываетесь, я могу вас отмочалить по-настоящему. Я ведь вежливо попросил, но вы туповаты, видать, простых слов не понимаете, все делаете только из-под палки. - Я оглядел комнату: в ней царил ужасный беспорядок. Если ребята свои грузовики в обратный путь не пустыми погонят, значит, они при деньгах. - Вы, смотрите, во что вы номер превратили! Если горничная пожалуется, будет большой шум. Не исключено, что администрация потянет вас в суд. Так что лучше вам оставить хорошие чаевые .
Тот, что поменьше, безропотно полез в карман.
- Чтобы прибрать здесь, ей, думаю, двадцатки как раз хватит, - сказал я жестко.
Он протянул мне пригоршню мятых банкнот. Вот так всегда - драчливого нахала ставишь на место ударом башмака по яйцам. Я протянул руку и очень аккуратно выудил из две десятки. Открыв дверь, я сказал им на прощанье:
- А теперь марш в постель, а не то папа вернется с ремнем!
- Мы в этот сраный отель больше ни ногой, учти! - прошипел верзила.
- А если вдруг заявитесь - я вас лично вышвырну вон! Вам самое место в вонючем хлеву, а не в приличном отеле! - заорал я, хлопнул дверью, запер её и несколько минут постоял, прислушиваясь. С этими лопухами все получилось чисто - вздумай они завтра права качать, ничего бы не смогли доказать. Когда я вошел в номер, они были в дымину пьяные и полезли драться.
Я вспотел как мышь. Вернувшись к себе, я сразу пошел помыться и слава Богу, что оказался в туалете, потому что у меня вдруг прихватило живот. Сделав дело, я сунул в рот мятную таблетку и позвонил Дьюи.
- В номере 703 полный порядок. А теперь отправь-ка этого умника-полицейского ко мне в кабинет.
Придя к себе в кабинет, я достал бумажник и положил его на стол в раскрытом виде - так чтобы было видно мое удоствоерение Ассоциации полицейских-добровольцев. Пускай этот прощелыга знает, с кем имеет дело!
Это был молоденький полицейский, худющий, с тонкой как у цыпленка шеей. Лицо его показалось мне знакомым. На вид он мало чем отличался от вполне настоящего полицейского, вот только на плече красовалась заплата, да и значок был меньше стандартного и фуражка какая-то куцая. На ремне висел патронташ, но кобуры не было. Только дубинка болталась, и что-то оттопыривало задний карман брюк - наверное, тоже дубинка, только совсем маленькая.
Он стоял в дверях с глупой ухмылкой на роже, потом раскинул руки в стороны, точно хотел продемонстрировать форму, и спросил:
- Ну что, нравится, Марти?
Я не сразу его узнал. Черт, когда я в последний раз я видел мальчонку, ещё война не кончилась, и в ту пору ему было лет двенадцать. Улыбка на его лице увяла, и он спросил::
- Марти, ты что, не помнишь меня?
Мольба в его голосе сразу промыла мне глаза. Я вскочил и потряс ему руку.
- Лоуренс, малыш! С чего это ты вдруг решил, будто я тебя не помню? Я просто глазам своим не поверил сначала. Проходи, садись. Где это ты раздобыл значок?
Он всегда был слабым, болезненным мальчиком, а теперь выглядел окрепшим, подтянутым - как боксер в весе пера. На воротнике блестели золотые буквы В и П - вспомогательная полиция.
Он, довольный, уселся напротив меня.
- Ну, я ещё не совсем полицейский. Я в отряде гражданской обороны и нас берут на патрулирование по нескольку часов в неделю. - для нас это своего рода практика на случай какого-нибудь чрезвычайного происшествия, ну там, скажем, в случае бомбардировки или ещё чего. Но осенью я уже буду сдавать норму по физподготовке для полицейских. Я для этого много тренировался - каждый день ходил в спортзал колледжа.
Малыш всю жизнь, сколько я его помню, мечтал накачать себе стальные бицепсы и стать полицейским.
- А как мама?
- У неё все хорошо. Ты слышал, она снова вышла замуж?
- Да-да, слышал, конечно. Сразу после войны, за какого-то чайника, который работал с ней на авиационном заводе. Надеюсь, она с ним счастлива. Дот со мной жилось не сладко.
- Мама тебя никогда не понимала, - сказал Лоуренс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21