Если меня здесь не будет, когда ты закончишь, то я встречусь с тобой в гостинице.
Кажется, Берт на некоторое время расстроился и вскоре ушел. Джошуа удобнее устроился на стуле и огляделся вокруг, пытаясь выбросить из головы образы, нарисованные его болезненным воображением и вызванные откровением Берта. Он видел, как похотливые мужчины наслаждаются обществом чувственных женщин этого заведения, как будто они были дешевыми, но необходимыми безделушками, привлекая в витрине магазина. Совсем неожиданно он вдруг понял, что никогда не получит, да и не станет искать утешения в таком месте.
Эллин даже не притворилась, что спит. Как только они с Бертом расстались, она ушла в свою комнату, но не дремать, как ему сказала, а чтобы переодеться в рабочую одежду и убежать на Пимлико. Это был короткий переезд в закрытом кебе, который занимал не более получаса. Она была уверена, что у нее будет предостаточно времени, чтобы улизнуть и вернуться к обеду, предоставив Берту свободу для каких-либо занятий. Ему не надо даже знать, решила Эллин, что она уехала.
Ипподром Пимлико был не таким большим как Черчиль Дауне, но за Шейком ухаживали значительно лучше, чем в Луизвилле. В значительной мере это зависело от изобилия средств, но, от начальства до рабочих конюшен и конюхов, все относились к нему с большим уважением. Помещение было почти таким же, но было ясно видно, что теперь Шейк пожинал плоды своего труда. Два конюха чистили пустое стойло, а двое рабочих, чистящие лошадей, ждали, пока Шейк вернется с разминки. Довольная и гордая тем, что увидела, Эллин продолжала гонять Шейка по разминочному треку, где ее жеребенок, выбивая глину из-под копыт, скакал в своей обычной мощной манере. С восхищением наблюдая за ним, она вспомнила о других днях, когда скакала на нем верхом по полям и дорогам у себя дома. Она вспомнила, с каким усердием Мисси пыталась укротить становившегося на дыбы разгоряченного жеребенка.
Шейк был первым жеребенком, которого Мисси тренировала для скачек без препятствий. Ее дядя растил лошадей для армии, но с годами потребность армии в лошадях отпала, а точнее говоря, уменьшилась. Мисси всегда мечтала растить и воспитывать лошадей, как это делал ее дядя, и Шейк должен был стать производителем целого поколения лошадей на ранчо. Правда, климат был несколько суровым, чтобы воспитывать таких скакунов, сознавала Эллин. Но она верила, что это можно осуществить. Эллин делала оговорки, но Шейк был исключительным конем и вселял в нее надежду. И Мисси, хорошо обучившаяся этому делу у рабочих своего дяди, знала, что делает.
Шоколадный жеребец несся как молния по просторам, разбивая глину в пыль. На выходе всадник остановил Шейка по команде. Перед ней стоял Джек Рилей – неразговорчивый жокей. Он хмуро поздоровался. Его отношение к женщинам на треке не изменилось после Луизвилла.
– Похоже, что он немного щадит свою правую ногу, Джек, – предупредила она его, осматривая круп лошади. – Давайте посмотрим.
Невысокий мужчина спешился, и Эллин стала обследовать ногу Шейка, пока жеребенок безмятежно остывал после пробежки. Рилей взял повернутую вверх копытом ногу жеребенка без комментариев.
– Где Эммет? – холодно спросил жокей, не глядя на девушку.
– Его здесь нет, – терпеливо ответила Эллин.
– Я охотно подожду его, – немногословный жокей бесцеремонно отпустил ногу.
– А я охотно откажу вам, – отрезала Эллин, чувствуя глубокую неприязнь к этому человеку. – Мистер Рилей, я не нуждаюсь ни в вашем одобрении, ни в любви, но я требую, чтобы мои приказы выполнялись. Запомните, вы не единственный жокей в Балтиморе, но Шейк, слава Богу, – единственный и неповторимый. Давайте посмотрим ногу.
– Да, мэ-эм, – он подчеркнуто обратился к ней и выпустил клуб дыма ей под ноги.
Несмотря на то, что между ними возникла стена неприязни, Эллин решительно пошла к конюшне, и вновь в ее мыслях завертелась угроза шантажа. Райф был в Балтиморе. Может быть, он болтался где-нибудь неподалеку от конюшни. Может быть, даже наблюдал за ней в этот самый момент. Она вздрогнула и оглянулась через плечо.
Ей придется ждать его следующего действия.
«Никуда не ходи одна», – предупреждал ее Мэннерс в Луизвилле. А она прошла через весь город, даже не предупредив Берта, куда едет.
Эллин встряхнулась, избавляясь от охватившей ее паники. «Глупо, – подумала она. – Ничего не случится», – и прислонилась к стене, наблюдая, как конюхи засуетились вокруг жеребенка.
Длинный шелковистый хвост Шейка размахивался из стороны в сторону, когда его чистили, а бархатистая кожа подергивалась то на плечах, то на крупе. Эллин даже согнула руку, с радостью вспомнив о тех временах, когда делала это сама. Она поняла, что если все будет идти так же, то, возможно, ей никогда не придется делать это самой, если, конечно, она не захочет этого.
Приказав конюхам осмотреть беспокоившую Шейка ногу, Эллин обратила свое внимание на загон.
К своему удивлению, ей вспомнились события в Дедвуде несколько недель назад, когда Джошуа Мэннерс своевременно вмешался. Эллин не могла вспомнить, что она тогда сказала ему по этому поводу, только помнила, что это была их вторая встреча и она сказала что-то не очень лестное.
Какого черта Мэннерс делал в Балтиморе? Эллин лукаво улыбнулась, припомнив, что произошло в поезде, когда он хотел объяснить причину своей поездки. Мимолетно она подумала, что хотела бы остаться там подольше, чтобы услышать его ответ. Конечно, можно спросить Берта, но Берт мог неправильно понять ее заинтересованность и… ах', зачем все усложнять? В любом случае, если дело касалось Джошуа Мэннерса, она не была уверена в достоверном ответе.
Джошуа приехал в Луизвилл несмотря на то, что собирался не делать этого. Эллин не верила тому, как он объяснил причины своего пребывания в Дедвуде, но теперь у нее закрались сомнения.
Берту нравился этот человек, раз он снова согласился жить с ним в одной комнате, а Берт не был дураком в оценке людей. Эллин закрыла глаза и вздохнула, потрогав кончиками пальцев переносицу. Казалось, что их пути неизбежно пересекутся. Все, на что можно надеяться, так это на то, что за его симпатичным, искренним лицом, на котором так часто играла радостная улыбка, не скрывалось никаких дурных намерений.
Проблема Шейка оказалась всего лишь в потерянной подкове. Это было тут же исправлено.
Уже смеркалось, когда Эллин ушла от своего очаровательного жеребца.
В спешке она обрадовалась кебу, ожидавшему за воротами. Эллин взобралась в него и приказала ехать в отель «Хантингтон». В закрытом кебе было душно, и окна не открывались. В Балтиморе климат был влажным и даже в мае стояла жара. Эллин расстегнула воротник и откинулась назад, закрыв глаза.
В половине восьмого Берт, полностью обновленный, зашел к Эллин, чтобы позвать ее на обед. Он тихо постучался, стараясь не привлекать ненужного внимания, но Эллин не ответила. Подумав, что она спит, Берт постучался громче и приглушенным голосом позвал ее по имени.
Ответа не было.
Его охватила паника, подобно языкам пламени, которые попадают на сухое дерево. Он стал трясти дверь и, к удивлению, обнаружил, что она не заперта. Берт вошел внутрь.
Комнату обыскивали. Двери клозета были распахнуты, ящики с одеждой выдвинуты, а другие предметы разбросаны по комнате как после нашествия урагана. И никаких признаков Эллин. Как загнанное дикое животное, Берт побежал вон из комнаты, спасаясь от страха, чтобы найти Джошуа.
С тяжелым сердцем Джошуа шел за своим взволнованным и что-то невнятно лопотавшим соседом по комнате назад, чтобы посмотреть на царивший там хаос.
– …оставил ее подумать… – говорил Берт, заламывая руки. – Что могло…
Джошуа не слушал, а обследовал комнату. По всей видимости, это не могла быть обычная кража со взломом. Но этот пришелец явно искал что-то определенное. Саму Эллин? Нет, это было бы нелепо. Надо обладать невероятной наглостью или невероятной глупостью, чтобы попытаться увезти насильно с собой кого-нибудь, еще менее вероятно – увезти такого волевого человека, как Эллин Кэмерон, из ее собственной комнаты в отеле среди бела дня. Было более вероятно, что эта упрямая женщина ушла сама, думая, что она неприкосновенна перед фактом угрозы. Но куда? И что могло случиться с ней по дороге?
– …и если с ней что-нибудь случилось, то я никогда себе этого не прощу! – закончил Берт, готовый заплакать.
– Жди меня в фойе, на случай если она придет, – строго приказал Джошуа. – Я пойду вниз.
Когда через несколько минут он увидел Берта в фойе, тот измерял шагами вдоль и поперек персидский ковер, плохо скрывая свое мрачное настроение.
– Где ты был? – требовательно спросил Берт хриплым голосом.
Джошуа посмотрел на него с укором, чтобы не выдать своих переживаний.
– Обеспечивал себе защиту, – ответил он, продвигаясь к выходу.
Берт недоуменно смотрел на него, пока Джошуа не показал ему выступ у себя на боку. Его служебный револьвер, как понял Берт, подстрахует их.
Джошуа позвал кеб, и они понеслись в Пимлико с огромной скоростью.
От трека в сумерках поднимался пар: земля остывала после жаркого не по сезону дня. Запах лошадиных тел и навоза был настолько сильным, что Джошуа еще раз удивился: какая женщина могла бы терпеть такие условия ради любви к лошади? Когда они поспешно пошли по двору, играющие в крокет смолкли, но как только Берт и Джошуа прошли, за их спинами снова возникло оживление, как будто они прошли сквозь двери, открывшиеся и со скрипом захлопнувшиеся за ними. Почти всем своим существом Джошуа был убежден, что Эллин здесь или же была здесь. Но его меньшая часть, которая все еще была агентом секретной спецслужбы, подозревала худшее.
На тренировочном треке оживление стихло, но на конюшне стоял гул как от огромных восточных слепней, так и от вечерней работы: лошадей кормили, поили, чистили. Внимательно глядя на тропинку и ожидая увидеть на ней одинокую фигурку Эллин, Джошуа все больше начинал беспокоиться, так как их поиски не принесли положительных результатов. Последней надеждой было стойло Шейка и информация, которую они могли получить от конюхов.
Уже зажгли фонари, и Берт начал звать ее неистово и громко. Он побежал вперед, и конюхи, и сторожа вышли из конюшни со смущенными лицами.
– Мисс Кэмерон была здесь и уехала, – сказали они. – Она уехала больше часа назад. Сторож видел, как она села в кеб.
В мозгу Джошуа боролись гнев и страх, он в отчаянии кусал губы.
«Как Эллин могла совершить такую глупость и поехать одна по Балтимору, как будто это была деревня с двумя домами, которую она называла своим домом? – думал он, желая задать ей взбучку. – Особенно после того письма?!»
Дальнейший опрос конюхов ничего не дал. Они не видели или не могли вспомнить ничего и никого необычного поблизости днем. Опрос извозчиков кебов, стоящих за воротами, оказался тоже бесполезным. Они только что подъехали, а днем не были здесь. Также извозчики не знали, кто был здесь раньше. Уцепившись за слабую надежду, что они разошлись по дороге, Джошуа предложил Берту поехать назад в «Хантингтон» и посмотреть, вернулась ли Эллин.
Пока Берт и Джошуа добрались назад, было уже девять часов. Они направились прямо в комнату Эллин. Она ответила на их стук настолько спокойно, как будто ничего не произошло. Джошуа подумал, что Эллин была слегка бледная, хотя если бы он не знал об угрожающей опасности, то мог бы и не заметить.
– Где тебя черти носили? – взорвался Берт, схватив ее за руки. – Мы искали тебя по всему городу!
– Неужели? – она, кажется, удивилась. – А я оказалась всего-навсего здесь!
Мэннерс ничего не сказал. Посмотрев через нее, он увидел, что она была приведена в порядок, как будто ничего не случилось. Он внимательно посмотрел на нее, но Эллин не выдала себя ни взглядом, ни вздохом.
– Но ты все же ездила на конюшни! – слегка встряхнув ее, упрекнул Берт. Джошуа подумал, что он бы встряхнул ее посильнее. – Почему ты не сказала мне, что собираешься ехать в Пимлико?
Эллин прохладно посмотрела на Берта и взглянула на Джошуа так, как будто хотела, чтобы он ушел.
– Потому, что ты даже отдаленно не напоминаешь няньку, – она сносно сымитировала британский акцент Берта, что привело его в бешенство. – Ну, а как насчет обеда?
– Я представляю, – вмешался Джошуа, – что у вас сейчас солидный аппетит. В вашей комнате был такой кавардак.
Теперь она действительно побледнела, но ее глаза гневно сверкнули.
– Я буду благодарна вам обоим, если вы будете держаться от моей комнаты подальше, за исключением маловероятного случая, когда я могу пригласить вас! – воскликнула Эллин, потеряв самообладание. – И я при сем предлагаю вам, мистер Мэннерс, не совать нос в мои дела!
Мэннерс улыбнулся. Он не оскорбился.
– Как мило с вашей стороны пригласить меня пообедать с вами, мисс Кэмерон. Однако я в любом случае уже приглашен вечером. Увидимся позже, – сказал Джошуа Берту и, приподняв шляпу, предоставил обитателей Рэпид-Сити самим себе.
– Эллин, ты была необычайно груба! – хмуро пожурил ее Берт, после того как ушел Мэннерс. – Этот человек желает тебе только добра. Ну, так что ты затеяла?
Не проронив ни слова, Эллин втянула его в комнату и закрыла дверь.
– Я действительно ездила на конюшню, Берт, – прошептала она, и Берт с удивлением отметил, что выражение ее лица изменилось: вместо высокомерия на нем появился откровенный страх.
– И меня… – она помедлила, подбирая слова, – похитили.
Берт схватил ее за руки и заглянул в глаза. Она вся дрожала, руки были как ледышки.
– Я зашла в кеб, и меня отвезли в какое-то отдаленное место… я понятия не имею куда, и двое мужчин приказали мне выйти, – продолжала она, уставившись на его галстук. – Они… они пугали меня отвратительными угрозами. Потом сказали, что Райф… Ред, так они его называли… знает, где я нахожусь, и может воспользоваться случаем.
– Потом? – выдохнул Берт, опасаясь услышать самое страшное.
– Потом, – она вздохнула, – они засунули меня обратно в кеб и отослали сюда, сказав, что скоро свяжутся со мной по поводу Шейка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45