– Ты приведешь за собой весь дом!
Едва она оказалась в карете, Франклин задернул все занавески.
– Да, но ты мог бы зажечь свет, Франки. Тебе чертовски повезло, что у меня покладистый характер. Сколько раз я прощала твои дурные манеры. – Она наклонилась к нему, щекоча его лицо своими проволочными кудрями. Ее губы отыскали его неподвижный рот и впились в него.
– Не сейчас! – проворчал Франклин, отталкивая ее и вытирая следы губной помады, которой она уже успела испачкать его.
– Зачем тогда ты хотел видеть меня? – спросила Мира, ошарашенная его реакцией на ее любовные прелюдии.
– Да ты сначала послушай! У тебя есть какие-нибудь соображения насчет этих людей? Ты знаешь, кто они и зачем приехали?
– Конечно, нет, – ответила Мира, все еще уязвленная его отказом. – Я не стояла под дверьми. Мне никто не поручал подслушивать.
– Ну, это мы исправим. Так вот, Мира, эта молодая женщина – внучка Офелии, а ее жених – владелец судовой компании «Бришар» в Новом Орлеане. И этот визит означает, что меня ожидают большие трудности. Не могу представить кого-то другого, кто бы мог доставить мне больше хлопот.
Трудности для Франклина, понимала Мира, следовало понимать как неприятности для нее самой. Для этого у нее ума хватало.
– Что ты подразумеваешь под трудностями? – заинтересованно спросила она.
– Не будь дурой, Мира. Внучка Салливана является прямой наследницей его дела и состояния. Девушка уже начала торить дорожку к сердцу Офелии, а взбалмошная бедняга уже, похоже, очумела от любви, как мать, только что узревшая своего первенца. Если бы мы успели обвенчаться до их приезда, я бы не беспокоился. Мой адвокат уж составил бы такой контракт, что не подкопаешься, и все оказалось бы переведено на мое имя. И никаких вопросов. Но этот проклятый траур и свалившаяся на голову внучка Патрика могут все испортить! Мало того, она привезла с собой жениха, а тот, я более чем уверен, сам не прочь прибрать к рукам компанию Салливана.
Глаза Франклина горели такой лютой ненавистью, что Мира съежилась и отодвинулась от него. Вот этого она в нем не любила.
– Пойми, Мира, я заслужил компанию… я заработал это право! Я ждал слишком долго, я ублажал Патрика все эти годы, работал как каторжный. Не для того я старался, чтобы, когда он сойдет со сцены, оказаться обобранным.
– Конечно, нет, любимый, – поддакнула Мира. Она знала: когда у Франклина вот так пульсируют жилки на висках и глаза блестят холодной яростью, все, что бы она ни сказала, только взбесит его. Однако она набралась смелости и кротко спросила: – Что ты хочешь, чтобы я сделала, Франки?
– Завтра Бришар уезжает на Карибы, но девушка, полагаю, остается. Следи за ней, Мира. Я хочу знать, куда она ходит, с кем встречается, о чем говорит с Офелией. Все! Ты понимаешь?
– Конечно. Я все сделаю, любимый. Ты ведь знаешь, я тебя не подведу.
Франклин схватил руку Миры с цепкостью тонущего, которому предложили помощь, и поднес ее к губам.
– Молодец, Мира! Если мы провалимся, ты знаешь, чем ты кончишь. Верно, детка? Снова окажешься у Скалли вместе с другими девочками, если не в тюрьме. Ты ведь не хочешь этого, Мира?
– Конечно нет, любимый, – кивнула она так яростно, что венчик из огненно-рыжих кудряшек запрыгал вокруг ее лица.
Франклин, взяв в рот ее указательный палец, начал его посасывать. «Сейчас мы перейдем к делу», – подумала Мира, но Франклин вдруг вонзил зубы в мягкую подушечку ее пальца. Мира ойкнула от боли и попыталась освободиться.
– Ты не должен делать мне больно, Франки, – заныла она. – Я все сделаю. Ты это знаешь. Если что-то будет непонятно, приду к тебе и спрошу.
Франклин вынул изо рта укушенный палец и поднял его вверх. Даже в тусклом свете был виден темный след крови, стекающей вниз.
– Я знаю, что могу рассчитывать на тебя, Мира. Но учти, будь везде, слушай все, но, ради Бога, не превращай это в спектакль. Ни у кого не должно возникнуть подозрений. Будь осмотрительной и умей держать язык за зубами, когда нужно!
– Хорошо, – пообещала Мира, уставившись на свой палец. – Я буду осторожна, и леди ничего не узнают.
Теперь Франклин снова сомкнул губы вокруг ее пальца и начал медленно оттягивать кончик. Дрожь возбуждения пробежала у нее по спине, и страх сразу улетучился. Мира бочком придвинулась к Франклину и пробежала рукой по его редким, зализанным на темени волосам.
– Я люблю тебя, Франки. Все сделаю для тебя.
Он отпустил ее руку и придвинулся, налегая на ее пышную грудь.
– Ты моя вечная болезнь, Мира. Ты знаешь это, не так ли? Ты у меня в крови.
– Может, и так, любимый, но я хочу быть в твоих штанах, – сказала она, ерзая вокруг него и добираясь до пуговиц на брюках.
Франклин откинулся на спинку сиденья и позволил Мире делать то, что у нее получалось лучше всего.
За ужином Офелия решила, что Анна с Филипом должны непременно остаться ночевать, и не хотела слушать никаких возражений. Ее внучка – не какая-то случайная гостья в доме, она приехала по ее приглашению. Они с Филипом будут спать на втором этаже – разумеется, по отдельности – на противоположных концах длинного коридора, как того требует приличие. С учетом предстоящего отъезда Филипа Офелия не считала разумным отправлять его на одну ночь на «Морской ястреб», дабы не разлучать молодых влюбленных на остаток вечера. В конце концов, призналась она, стыдливо краснея, как и подобает порядочной леди, Франклин Дэнверс нередко остается на ночлег. В особняке Салливана у него есть свои апартаменты, которыми он пользуется, чтобы в поздний час не ехать к себе в Копли.
Кроме того, Офелия ясно дала понять, что всем сердцем желает подольше побыть с внучкой и надеется, что Анна поживет у нее, пока Филип будет заниматься своими делами на Сан-Себастьяне.
Позже, провожая Анну до двери ее комнаты, зная, что они должны расстаться на пороге, Филип спросил:
– Ну, дорогая, решай, что будешь делать завтра. Прислать тебе твой чемодан утром или вернешься со мной на «Морской ястреб»?
Анна только что приняла решение и уже переживала боль, ожидающую ее после разлуки с Филипом.
– Обещай, что не будешь разочарован, – с трепетом попросила она Филипа.
– Любовь моя, будь мы с тобой сейчас во Френчмэн-Пойнт и мне утром предстояло ехать в Новый Орлеан, а ты предпочла бы остаться дома, я все равно был бы разочарован. Даже если бы знал, что увижу тебя за ужином. Поэтому не спрашивай меня, буду ли я разочарован, если ты выбрала Офелию. – Сказав это, Филип улыбнулся, и Анна увидела полное понимание в его глазах. И хорошо, что он отнесся к ее решению со своим обычным юмором.
– Не знаю, как я буду без тебя, Филип, но я только что разговаривала с бабушкой, и она обещала мне рассказать о маме, когда та была еще маленькой девочкой. И о папе тоже. Как она выразилась, об «умопомрачительно красивом, но нахальном Томасе Конолли, обивавшем пороги Салливана». У нее есть фотографии, она знает множество разных семейных историй, и я так хочу все это узнать.
– Я прекрасно понимаю тебя. Каждый человек должен знать свою родословную, – успокоил ее Филип. – Собственно, поэтому мы ведь и приехали сюда. Только смотри не надумай еще чего-нибудь, – с нарочитой строгостью добавил он, – вдруг тебе взбредет в голову остаться здесь навсегда. Помни, в любое время, как только ты пожелаешь, я привезу тебя погостить к бабушке. Но помни, любовь моя, твой дом там, где твой муж, который безумно любит тебя.
– Мне уже кажется, что я у нас дома, с тобой, – честно призналась Анна. – Остается всего ничего, хотя это время может показаться таким длинным – с полжизни. Но ведь ты уезжаешь только на двенадцать дней. Ты сам так сказал, не правда ли? А пока ты отсутствуешь, я буду готовиться к свадьбе. Офелия согласилась помочь мне. – Анна посмотрела на него с легкой кокетливой улыбкой. – Считайте, что вас предупредили, капитан Бришар… готовьтесь по возвращении стать новобрачным.
– Я уже приготовился, – сказал Филип в тон ей. – Особенно к брачной ночи. – Он притянул Анну к себе, положив подбородок на ее макушку. Затем обвел глазами дверь ее комнаты и все пространство к его двери. – А ты уверена, что мы не можем…
– Уверена, Филип! Я думаю, бабушка может взять веник и вытурить тебя из комнаты. Да еще эта рыжая прислуга все время крутится рядом. Весь вечер наблюдала за нами. Боюсь, сегодня свидание не состоится.
– Любопытная девушка, правда? Но при всей ее экстравагантности, по-моему, она вполне безобидна и достаточно предупредительна к тебе. И потом, я буду чувствовать себя спокойнее, зная, что в доме почти постоянно находится мужчина. Дэнверс, конечно, далек от эталона обходительности, но, по-видимому, трудолюбивый и способный человек. И кажется, предан Офелии. Он присмотрит здесь и за тобой.
– Интересно, а кто будет присматривать за тобой? – лукаво улыбнулась Анна.
– Как кто? Бернард Фицхью. Он почти так же взбудоражен нашим предстоящим браком, как я сам. Поэтому и будет бдить, чтобы я вернулся к тебе в том же качестве. – Филип чуть коснулся губами ее губ и хрипло пробормотал: – Я весь день мечтал улучить минуту, чтобы побыть с тобой наедине. И вот теперь, когда это случилось, я могу только пожелать тебе спокойной ночи. Ничего, моя любимая, я надеюсь, все равно это хороший вечер и ты будешь помнить его все двенадцать дней! – Филип наклонился к ней, и… если даже она собиралась сказать что-то еще, то мгновенно забыла, что именно.
Глава 15
Уже унесли посуду после завтрака и убрали на столе, а бабушка и внучка по-прежнему сидели в столовой. Офелия еще долго утешала Анну.
– Ничего, ничего, дорогая, – приговаривала она, похлопывая Анну по руке. – Ты и не заметишь, как пролетит время. Двенадцать дней – это не так много. Патрик обычно отсутствовал по нескольку недель, и ничего. Я великолепно обходилась без него. В самом деле, просто отлично обходилась.
Анна не могла удержаться от улыбки, особенно когда представила себе, как Филип отреагировал бы на это признание вдовы. Она даже услышала, как он сдавленно смеется, и даже почти поверила в его присутствие.
– Конечно, вы правы, бабушка. И я буду чувствовать себя прекрасно. Но за то короткое время, что мы знакомы с Филипом, мы еще ни на один день не разлучались.
– А-а, расцвет любви! – вздохнула Офелия. – Прекрасно, если есть уверенность. Настоящее чувство – сокровище, и память вечно хранит его, когда цветы увядают. – Она откинулась в кресле, и взор ее затуманился. Офелия перенеслась в далекое счастливое прошлое. Но усилием воли она вывела себя из страны грез, и глаза ее засияли энергией действия. – У меня созрел идеальный план. Я знаю, как разогнать твою тоску, дорогая. Покупки! Как только прибудет твой чемодан, ты наденешь свои наряды, напудришь нос, и мы отправимся в Даунтаун-Кроссинг. Ну как, принимается?
– Замечательная мысль! – оживилась Анна, пытаясь разделить энтузиазм бабушки. Она действительно обрадовалась, что Офелия предложила совершить этот выход, памятуя об уговоре с Анри. Первым делом нужно отправить телеграмму в его контору на Шартрез-стрит. – Только мне хотелось бы перед покупками заглянуть на ближайший телеграф. Это не займет много времени. Я надеюсь, вы не будете возражать?
– Ни в коем случае, дорогая, – сказала Офелия. – Это твой день, и ты вольна делать что твоей душе угодно.
Громкий металлический звон заставил ее повернуть голову к гигантскому буфету, занимающему целую стену. Офелия глянула через плечо на Миру Манчестер, стоявшую спиной к ним, – та драила плоские сервировочные ложки.
– Мира, нельзя же так усердствовать, – пожурила Офелия служанку. – Ради Бога, потише! Почти час возишься с двумя ложками. Не могу поверить, что за это время нельзя вычистить все серебро.
Мира продолжала бренчать лопаточкой о серебряный поднос, создавая впечатление, что она в самом деле очень занята. Наконец она повернулась к своей хозяйке.
– Сейчас закончу. Осталось совсем немного, миссус. Просто с гостями посуды набралось больше, чем обычно.
– Хорошо, но поторопись, пожалуйста. И последи за чемоданом Анны. Как только его привезут, попроси мистера Хайнса принести к ней в комнату. Потом отправляйся в каретный сарай и скажи Ллойду, чтобы приготовил фаэтон и подогнал к подъезду.
– О-о, фаэтон – мой самый любимый из всех ваших экипажей, мэм. – Слова полились из Миры, что струи из фонтана. Кому не понравится прокатиться в таком очаровательном кабриолете! Держу пари, девушка останется довольна. – Служанка затрясла плечами, изображая дрожь восторга и восхищения. – Куда леди отправляются с утра, миссис Салливан?
– Купим кое-что для Анны. Она скоро выходит замуж, ты знаешь.
– Это замечательно! – сказала Мира, все еще трудясь над посудой.
– Анне нужно приданое, все целиком, – пояснила Офелия и повернулась к Анне. – Верно, дорогая? Свадебное платье, ночная одежда, белье и… О Боже, как много еще надо обдумать!
– Потом еще куда-нибудь поедете? – спросила Мира, не поднимая глаз.
– Мира, что за неуместные вопросы! – одернула ее Офелия.
Служанка сгребла серебряные приборы, погрузила их на поднос и направилась на кухню.
– Прошу прощения, мэм. Я спрашивала только на тот случай, если мистер Дэнверс приедет домой днем, как он теперь это часто делает. Он вполне может спросить, где вы, и станет беспокоиться, если я не смогу ничего сообщить ему о вашем местонахождении.
Офелия, явно смягчившись после такого объяснения, кивнула:
– Очень хорошо, но мы долго не пробудем. Я уверена, что мы с Анной вернемся раньше мистера Дэнверса. Так что ты можешь не тревожиться.
– Да, мэм.
Мира попятилась с подносом на кухню. Там она поставила груз и, положив руки на широкий разделочный стол, с облегчением вздохнула.
– Будь внимательнее, девочка, – пожурила она себя. – Ты должна действовать более тонко. Помни, что тебе говорили, иначе все это будет на твоей спине!
Через час экипаж остановился у телеграфа. Анна отправила послание Анри, сообщив ему адрес Салливанов. Вернувшись к карете, она удовлетворила любопытство бабушки, сказав, что известила семью Филипа об их благополучном прибытии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42