Интуиция не обманула его. Он сразу же заметил сквозь ветви светящееся окошко наверху. Первый этаж l’ecole оставался темным. Филип не стал зажигать фонарь и, осторожно пробравшись между столами, поднялся на второй этаж. Анна, опустившись на колени посреди garconierre, рассматривала какой-то предмет. Ее широкая юбка, распластанная по полу, в мягком свете лампы создавала странное впечатление: казалось, Анна сидит на лужайке синих цветов.
– Я правильно сориентировался, вы здесь…
Анна вскинула глаза поверх плеча, и Филипу показалось, что она плачет. В руках у нее была деревянная лошадка со сгибающимися ножками на шарнирах. Анна повернула, ладонь, чтобы ему была лучше видна любимая, по его признанию, игрушка детства.
– Я знаю, о чем вы подумали, – сказала Анна с чуть заметной иронией. – Только я не собиралась отбирать ее у вас.
Филип улыбнулся.
– Я и не думал. Мне это даже не приходило в голову. Я считал, что подобные казусы ушли в прошлое.
– Я, кстати, собиралась спросить у вас разрешения, могу ли я взять ее с собой.
– Берите, если это в какой-то степени поможет вам с нежностью вспоминать меня, – ответил Филип.
Анна живо подняла на него блестящие от влаги синие глаза.
– Я и так буду вспоминать вас с самыми добрыми чувствами. Всегда, Что бы ни случилось, Филип. Для этого мне не нужны безделушки.
Ее слова пронзили его сердце. Он расправил несколько складок на ее юбке и опустился рядом на колени. Выдерживать его пронизывающий взгляд было невыносимо. Анна потупила глаза.
– У меня так мало осталось дорогого, – задумчиво произнесла она, пропуская через пальцы гриву пони.
Действительно, у нее почти ничего не осталось от прошлого. Но Анна никогда не укоряла жизнь, как бы несправедливо судьба с ней ни обходилась. Только сейчас Филип осознал, что это одна из тех черт, которые его больше всего в ней восхищали.
– Все самое сокровенное превратилось в пепел, – продолжала Анна. – Теперь мне придется создавать новые символы. – Когда она снова подняла глаза на Филипа, слезы уже высохли, губы чуть приоткрылись в мечтательной улыбке. – Забавно, но все мои новые вещи и сувениры будут напоминать мне о вас. Мой гардероб, шарик со снежинками, книги, пони… – Анна откинула голову, продолжая перебирать приятные воспоминания. – Даже те красные подвязки. Но моя благодарность выходит далеко за материальные границы. Возможно, вы не заслуживаете этого признания, Филип, но я скажу. Посреди одной ужасной ночи, когда я пала вам в ноги, вы дали мне шанс, которого я больше никогда не получу в своей жизни.
Филип взял ее руку в свою и крепко сжал.
– О, это было такое удовольствие, мадемуазель, – сказал он хрипловатым голосом. – Очень волнующее, тревожное ожидание, мучительное в своей недосягаемости. Изумительный миг!
– Мне будет недоставать вас. Вы знаете это, Филип.
В ее голосе ощущалась дрожь, говорившая о дорогой цене этого признания, но именно чистосердечность ее слов окончательно сразила Филипа.
– О Анна, – простонал он, обнимая ее. – Зачем все время уповать на прошлое? Неужели будущее так уж невозможно?
– Но мы живем в настоящем, – со вдохом сказала она, – и в нем столько проблем!
Филип отвел волосы с ее шеи и поцеловал мягкую кожу под мочкой уха. Анна отклонилась назад, подпуская его ближе. Желая утешить ее и сделать ей приятное, он запечатлевал нежные поцелуи на открывшейся ему молочно-белой коже. Затем его руки легли на ее спину, и губы отыскали ее губы, чтобы вновь испытать волшебную сладость поцелуя, по которому так истосковались они оба.
В мучительной истоме она сначала не поняла, что он гнет ее к полу, а когда очнулась, то поняла, что голова ее лежит на расписных цветах юбки. Его пальцы потянулись к крошечным пуговкам у ворота и наконец раздвинули стесняющее ярмо блузки, обнажив кремовую кожу на груди. Тогда Филип оторвал губы от ее горячих губ и выдохнул в протяжном молящем стоне:
– Анна, я не хочу, чтобы вы уезжали. Не уезжайте, Анна.
– Я должна…
Ее слова перешли в приглушенный стон, когда Филип коснулся через ткань лифа языком выпуклых бугорков. Он мял ее сосок в пальцах, а когда накрыл его ладонью вместе с нежной округлостью груди, Анна онемела от восторга. Ее грудь часто и коротко вздымалась. А он продолжал свои волшебные ласки, исторгая из ее горла стоны желания. Филип оттянул тонкую, как папиросная бумага, ткань лифа, и его язык довершал то, что начали руки. Желание обдало его нестерпимым жаром. Он прижал Анну к своей возбужденной плоти хваткой хищника, готовя ее к новым безумным ласкам.
– Я не могу отпустить вас, Анна, – пробормотал он.
– Но Анри говорит… – слабо запротестовала она.
Филип чувствовал, как ее пробудившийся инстинкт лихорадочно набирает силу. Как бы она ни боролась с собой, после его страстных поцелуев и касаний ее сопротивление таяло. Он терял от нее голову. Анна была его жизненной силой, духовной пищей. Он не желал думать о будущем и не мог допустить, чтобы она уехала сегодня вечером.
– Да оставьте вы Анри, его сейчас нет. Есть я. И я ужасно хочу вас.
– Филип, мы не можем… мы не должны… Неизвестно, какие трудности у нас впереди.
– Анна, дорогая моя, сегодня у нас есть ночь, – сказал он, касаясь пульсирующей жилки возле ее шеи. – Забудьте обо всем, кроме нас двоих. – Он быстро спустил платье с ее плеч и провел рукой по гладкой ровной спине.
Анна зажмурила глаза, сквозь пелену неистового желания пробились в сознание его слова: «Сегодня у нас есть ночь. Забудьте обо всем…» Это звучало оскорбительно. «Есть ночь… а потом?» И тревога вылилась из глубин ее души всплеском протеста. Она со стоном просунула руки между ним и собой и с силой оттолкнула его.
Филип поднял голову. Его глаза напоминали раскаленные угли, просвечивающие из-под пепла. Он стал снова пригибать ее, но она остановила его, упершись рукой в грудь.
– Что-то не так? – пробормотал он.
– Это… это недостойно, Филип. Мне не нужна одна ночь страсти. Я не хочу этого, хотя знаю, что не имею надежды на большее.
Филип, удерживая свое тело на вытянутых руках, прерывисто дыша, приблизил к ней напряженное лицо.
– О, я могу дать вам гораздо больше, Анна, – убеждал он ее. В голосе его сквозили циничные нотки, больно резанувшие ее по сердцу. – Я абсолютно уверен, что не насыщусь вами за одну ночь.
– Перестаньте! – вскричала Анна, вставая. – Этого не будет! Это невозможно!
Пока она путалась пальцами в своем платье, Филип в недоумении таращил на нее глаза.
– Вы хотите сказать, что вам неприятна наша близость?
Анна в сердцах ударила трясущимися руками по коленям, оставив безуспешные попытки застегнуть пуговицы.
– Да, именно это я хочу сказать!
Филип приподнялся и, удерживая голову на локте, из положения полулежа глядел на нее с дерзким вызовом, который, увы, больше не раздражал ее, напротив, казался заманчиво соблазнительным.
– Нет, это не совсем правда, – призналась Анна, смутившись от своей капитуляции.
– Это даже отдаленно не похоже на правду, – поправил ее Филип.
– Пусть даже и так, но мне не нужна одна ночь. Мне нужно больше, чем вам кажется. Хотя, возможно, я и не заслуживаю этого. Наверное, моим желаниям никогда не сбыться. Но я надеюсь все же… У меня и так много сложностей, чтобы добавить к ним одну ночь страсти!
– Это то, в чем мы с вами расходимся, Анна. Я вообще нигде не вижу проблем, но если вы думаете иначе, я предлагаю другое решение.
Она недоверчиво посмотрела на него.
– Какое?
– Не уезжайте завтра.
– Но Анри…
– К черту Анри! Он хоть и умница, но ничего не знает. Какая разница – днем раньше, днем позже?
– Для какого-нибудь охотника, алчущего наживы, разница большая. Пять тысяч долларов в награду что-нибудь да значат.
Филип с подчеркнутой небрежностью пожал плечами. Возможность появления нового ловца за наградой его не беспокоила.
– Джейка Финна мы выпроводили без особых проблем, – сказал он.
– Вы упрощаете, Филип, в действительности все куда сложнее. Я уже готова к отъезду. Мои вещи упакованы. И ваша семья знает, что я уезжаю… – Видя, что Филип хочет ей возразить, Анна жестом остановила его. – Не спорьте со мной. Видит Бог, у меня на то есть веские причины. Мое присутствие здесь создало в вашем доме почву для тревог. Анри согласен со мной и уже имеет определенный план. – Говорила она уверенно, хотя и не могла скрыть сожаления. – Я твердо намерена уехать, Филип, и на этом надо поставить точку. Уж разрешите мне быть трезво мыслящим человеком в нашей… в наших… не знаю, как это назвать… словом, в том, что было между мной и вами!
Филип встал и вытянул руки со стиснутыми кулаками вдоль туловища. Анна потянулась было к нему, но он попятился назад.
– Мне очень жаль, что так получается, – сказала она.
Их глаза встретились. Губы Филипа превратились в тонкую жесткую линию.
– Вы так рветесь в Бостон, а вы уверены, что там найдете? Вы хотя бы знаете адрес вашей предполагаемой бабушки?
Анна тоже поднялась и выпрямила спину. Им предстоял трудный разговор. Сейчас перед ней стоял другой человек – упрямец, готовый изобличать ее в авантюризме.
– Моя бабушка не предполагаемая, Филип. Она реальная, и ее дом находится на Бикон-Хилл. Живет она там давно, и я уверена, что не так сложно установить ее точный адрес. – Похоже, Анна не убедила Филипа, но не хотела спорить с ним. Только положила свою руку на его и проникновенно сказала: – Вы этого не поймете, но мне очень нужно в Бостон.
– А вы не хотите мне помочь понять вас? – очень серьезно сказал Филип. – Анна, я способен понять больше, чем вы предполагаете. Объясните, почему вы так стремитесь в Бостон? Я знаю только причины, связанные с законом. А что еще?
– Хорошо, – сказала она. – Оглянитесь вокруг, Филип. Посмотрите на все эти замечательные вещи. – Анна развела руки в стороны, как бы пытаясь объять все пространство garconierre. – Здесь все напоминает о вашей юности. Эти вещи говорят вам, кто вы и откуда пришли на этот свет. В них даже предначертано ваше будущее. – Она опять повернулась к нему с мольбой в глазах, как бы взывая к пониманию. – У вас есть эта комната, большой дом, земля и самое главное – семья. Все это принадлежит вам, и вы не мыслите себя вне всего этого. Филип Бришар силен именно своей семьей, своими корнями. У меня нет ничего подобного, даже крохи того, что есть у вас. Я чувствую себя человеком без рода и племени, будто Анна Конолли возникла из пустоты. Бостон – мой единственный шанс найти себя. Так считал мой дядя, и в память о нем я обязана туда ехать. Его и моя мечта должна осуществиться. Моя бабушка Офелия Салливан может дать мне имя. Я прошу Бога, чтобы он помог мне через нее найти связь с моим прошлым и заглянуть в будущее. У меня, как у каждого человека, есть гордость – за свой род, свою семью. Вы можете понять это?
Филип смотрел на нее с пониманием и нежностью. Когда он притянул ее к себе, она доверчиво прижалась к нему.
– Бедная моя Анна, – прошептал он. – Как же тебе досталось в этой жизни, моя хорошая.
– Я бывала и счастлива. Поэтому не стоит так уж жалеть меня, Филип. Просто постарайтесь быть терпимым ко мне, как были до сих пор.
– А вы представляете себе, что будет дальше с нами… с вами и со мной? – спросил он.
Анна чувствовала его теплое дыхание у себя на макушке. Она слегка отстранилась, чтобы заглянуть ему в глаза.
– Знаю только, что вы останетесь в моем сердце, в фантазиях и мечтах навсегда.
– Вы будете мечтать обо мне, Анна?
– Если б вы только знали как! – с подкупающей прямотой призналась она. – Боюсь, это даже испугало бы вас.
– Ни в коем случае! От этого я стал бы очень гордый и сильный. И куда лучше, чем сейчас. – Положив подбородок на ее макушку, он спросил: – Как вы думаете, когда все это кончится, вы сможете приехать во Френчмэн-Пойнт?
– Да, если бы Бришары этого захотели. Все без исключения. И потом… ведь у вас остается Ирландка! – Ее плечи дрогнули в беззвучном смехе.
Филип, не разжимая объятий, опустил руку пониже спины и наградил Анну ощутимым щипком.
– Я и не знал, что вы такая насмешница, мисс Роуз.
Она поймала сзади его руку и крепко сжала ее.
– Зато я всегда знала, что вы не джентльмен, мистер Бришар.
Филип, продолжая улыбаться, потянулся к коробке с игрушками, где стоял фонарь. Снял его и высоко поднял над лестницей, готовясь проводить Анну в дом.
Глава 12
На следующий день Анна прощалась с Клодетт Бришар. Первые лучи солнца уже проникали сквозь ставни, когда она вошла к ней в спальню.
– Жаль, что вы так скоро уезжаете. – Девушка заставила себя улыбнуться, чтобы скрыть огорчение. – Я ужасно не хочу отпускать вас, Анна.
– Я знаю, Клодетт, – растроганно сказала она, присаживаясь на постель к своей новой подружке. – Мне тоже грустно расставаться с тобой. – Анна с грустью смотрела в чистые серые глаза, точь-в-точь такие же, как у брата. Заметив это поразительное сходство, она почувствовала себя выбитой из колеи. – Ничего, милая, все, что ни делается, к лучшему. Может, я еще вернусь. Возможно, даже раньше, чем ты думаешь.
– Правда? – оживилась Клодетт. Проблеск надежды совершенно преобразил ее личико. – Значит, Филип попросил вас выйти за него замуж?
– Господь с тобой! – испугалась Анна и даже перекрестилась. – Я совсем не то имела в виду. Просто вы все очень добры ко мне и дружно приглашаете в гости. Если будет возможность, я непременно приеду. Я так хотела бы снова повидаться с тобой!
У Клодетт задрожала нижняя губа, и лицо ее вновь омрачилось. Ее пальцы нервно скручивали пикейное покрывало, превратив его в жгут.
– Я люблю брата, но иногда он ведет себя как какой-то остолоп! Только, пожалуйста, не оправдывайте его. Если вы уезжаете из-за него, это ужасное недоразумение…
– Нет-нет, это совсем не так. Он, как и все вы, говорит, что я могу оставаться у вас сколько захочу. И я действительно чувствую себя здесь как дома. Но есть вещи, с которыми я должна считаться, и еще есть много чего…
– Если вы все еще корите себя за то, что случилось со мной, то это совершенно напрасно. Вы нисколько не виноваты. Как вы могли предвидеть, что взбредет в голову этому ужасному человеку?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42