С ним искали дружбу политики, нуждавшиеся в средствах на очередную предвыборную кампанию, его обхаживали обнищавшие во времена реформ деятели искусств, мечтающие снять новый фильм или поставить спектакль, к нему присматривались высокопоставленные чиновники, денно и нощно ломавшие голову, как прокрутить государственные средства с выгодой для себя.
Как раз на один из таких приемов, который должен был состояться в центральном ресторане гостиницы "Метрополь", Виктор Ребров и получил приглашение в последних числах сентября. Свой микроюбилей отмечала известная всей стране финансовая компания. Недели две назад Виктор упомянул ее в обзоре российского финансового рынка, и руководство компании, а может быть, просто сотрудники пресс-службы посчитали необходимым включить его в число гостей, безусловно рассчитывая на дальнейшую дружбу с влиятельной газетой.
Именное приглашение, доставленное Реброву в редакцию, было на два лица. Стрельник тут же заявил, что без сомнения "второе лицо" - конечно же, он.
- Ты можешь сделать благое дело, как следует накормив и напоив своего ближнего, который за последние три дня не ел ничего лучше холостяцкой яичницы, - назидательно заявил Игорь. - А ведь в нашей журналистской жизни не так-то много возможностей для богоугодных поступков.
2
В "Метрополь" друзья пришли где-то в восьмом часу вечера. Прием был уже в самом разгаре. Под огромным стеклянным куполом главного зала ресторана стоял сплошной гул голосов, почти заглушавший струнный квартет, расположившийся на небольшой сцене.
"Метрополь" всегда славился своей кухней, и банкет давал еще одну возможность убедиться в этом. Столы ломились от яств: блины с черной и красной икрой, горы раков и креветок, еще пышущие жаром крохотные пирожки с рыбой и печенью, грибные и куриные жульены, курносые осетры и невинно убиенные молочные поросята - такого младенческого возраста, что после экзекуции над ними души их, безусловно, сразу попали в свой свинячий рай.
Ребров потолкался немного у мраморного фонтана в центре ресторана, а когда обнаружил, что Игорь Стрельник куда-то исчез, сам пошел по кругу, выискивая знакомых.
Вначале он перекинулся несколькими словами с президентом одного банка, у которого недавно брал интервью в связи со свистопляской курса рубля на валютном рынке. Даже здесь за ним слонялся телохранитель - громадный детина, подозрительно наблюдавший за всеми, кто приближался к его хозяину.
Зато сам банкир был маленьким, толстеньким, лысым и внешне очень добродушным. Казалось, попроси у него тысячу-другую - и он тут же полезет в карман за деньгами. Но те, кто, поддавшись этому обманчивому впечатлению, искали у банкира сострадания, уходили от него ровно с тем же, с чем приходили.
Затем Виктор присоединился к небольшой группе коллег из других газет. Среди них как столб возвышался рослый ведущий одной популярной телевизионной информационной программы. Маститый тележурналист рассеянно посматривал поверх голов, на самом деле проверяя, как много внимания окружающих он привлекает, и терпеливо дожидался момента, когда его попросят подытожить общий треп. Он мог позволить себе постоять в толпе, но участвовать в общем разговоре было ниже его достоинства.
Темой довольно оживленной дискуссии собравшихся журналистов были сказанные президентом России всего несколько часов назад, на каком-то официальном приеме, и тут же растиражированные информационными агентствами слова о том, что все еще лежащее в Мавзолее на Красной площади забальзамированное тело большевистского вождя Владимира Ленина должно быть, наконец, предано земле.
Все журналисты сходились во мнении, что вывезти мумию с главной площади страны - дело просто нереальное. Коммунисты по-прежнему играли важную роль в жизни России и легли бы, так сказать, костьми, чтобы предотвратить захоронение останков. В общем, ничего, кроме грандиозного скандала, из этой затеи не вышло бы.
- Скорей всего, наш всероссийский папа опять вчера позволил себе лишнего, - намекая на известное всем пристрастие президента, сказал знакомый Виктору журналист из "Известий". - С похмелья он всегда начинает чудить. А ведь только-только в стране запахло спокойствием.
Тема вроде бы была исчерпана, и, словно желая найти этому подтверждение, все посмотрели на присутствующую телезвезду.
- Как раз в этом спокойствии и заключается вся проблема, - негромко, заставляя коллег прислушиваться, сказал телевизионный журналист. Коммунисты сидят в парламенте, выступают с трибуны, и всем уже начинает казаться, что это - нормальная партия, что она вполне вписывается в рамки создаваемой в России демократической системы. Они даже начинают вызывать симпатии. Поэтому президент бросает им наживку, и, как только коммунисты с пеной у рта бросаются защищать труп, всем становится понятно, что эти люди ничуть не изменились.
Процедив свое резюме, звезда побрела по ресторану. Журналистская компания распалась, но не успел Виктор сделать и нескольких шагов, как его кто-то окликнул:
- Здравствуйте, господин Ребров!
Повернувшись, он увидел приятную улыбку и громадную блестящую лысину пресс-атташе итальянского посольства Энрико Берлуччи.
- Сколько лет, сколько зим! - показал итальянец хорошее знание идиом русского языка.
- Добрый вечер! - церемонно поклонился Виктор. - Продолжаете изучать моих соотечественников? Пришли посмотреть на новых русских бизнесменов?
- В том числе... Только... На месте ваших властей, - помялся Энрико, я бы выпустил специальный указ, запрещающий приглашать иностранных дипломатов на такие вот... - он пощелкал пальцами, подбирая точное русское слово, - мероприятия.
- Почему?
- После подобных роскошных и дорогостоящих приемов нам как-то трудно убеждать свои правительства, что России и в самом деле нужны те деньги, которые она все время просит за рубежом... Вы лично не испытываете здесь какого-то дискомфорта? - Он неопределенно повел рукой.
- Как раз наоборот! - горячо заверил его Ребров. - Мне очень приятно сознавать, что наше правительство, бизнесмены пропивают и проедают... ну, в общем, швыряются занятыми за рубежом деньгами. Причем, скорее всего, мы их никогда вам так и не отдадим. Не надейтесь. Чтобы не выглядеть глупо, вы потом сами спишете нам долги. И осознание такой перспективы резко повышает мой аппетит.
Этот обмен мнениями доставил обоим немалое удовольствие.
- Ваша откровенность всегда очень подкупает, - любезно сказал Энрико. - Кстати, а вы, по-моему, стали активно сотрудничать с господином Большаковым? Часто пишете о делах его союза...
- В общем-то да, - не очень охотно подтвердил Виктор.
- А помните, как вы меня ругали, когда я пригласил его в гости?
Ребров тяжело вздохнул и пожал плечами, словно жалуясь, что судьба сильнее человека.
- Может, на днях пообедаем вместе? - предложил итальянец. - Помогите мне разобраться в последних решениях вашего правительства. Я совсем в них запутался. А вы все время крутитесь среди чиновников...
- С удовольствием, - пообещал Виктор.
- Тогда я вам позвоню. До свидания.
- Аривидерчи! - помахал рукой Ребров.
3
Все эти разговоры, а также два бокала вина пробудили у Виктора зверский аппетит. Он взял громадную, величиной с поднос тарелку, прошелся по столам, и только нацелился вилкой в бок полутораметрового осетра, как его руку твердо отвели назад.
- Мой друг! - трагическим голосом произнес невесть откуда взявшийся Игорь Стрельник. - Оставь это гнусное дело. Пойдем, я лучше покажу тебе в соседнем зале женщину, которая даже из такого пошляка, как ты, может сделать романтика.
- А можно я на нее посмотрю после того, как что-нибудь съем? взмолился Виктор.
Игорь укоризненно покачал головой, словно видел перед собой совсем пропащего, опустившегося человека.
- Безусловно, нет! - твердо сказал он. - Я обещал, что выбью из тебя всю эту провинциальную дурь и деревенщину? Обещал! Тогда поставь тарелку и молча иди за мной.
Соседний зал ресторана был поменьше, и здесь оказалось гораздо тише. Сюда забредали спокойно перекусить или поговорить о чем-нибудь серьезном.
- Справа, в углу, - кивнул Игорь.
Там, куда он указал, стояли молодая женщина и двое мужчин. Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять эмоции любвеобильного Стрельника.
Густые каштановые волосы женщины находились в том живописном беспорядке, который стоит безумных денег и минимум двух часов напряженной работы парикмахера. Одета она была в черное вечернее платье - явно штучный товар из очень дорогого магазина. В таких платьях удивительным образом сочетаются простота и изысканность, и их единственным недостатком является то, что они подходят только обладательницам идеальной фигуры.
Прежде Виктор видел эту женщину в деловых костюмах и со строгой прической, однако он сразу узнал начальника управления общественных связей компании "Русская нефть" Анну Игнатьеву. Один из стоявших с ней мужчин Реброву не был знаком, зато другого он не спутал бы ни с кем. Это был вице-премьер Владимир Шелест.
- Ну и что ты о ней думаешь? - прихлебывая из бокала вино, спросил Игорь, явно рассчитывая на самые громкие эпитеты.
Ребров прищурился, словно оценивая габариты коробки, которую ему надо было внести в дом, и сказал:
- Прежде всего, я думаю, что это очень закаленная женщина. Если бы я ходил с открытыми плечами и спиной, то давно схватил бы воспаление легких и умер...
- И заметь, тебя никому не было бы жалко, - брезгливо пробубнил Игорь. - Посмотри на эту женщину внимательно и запомни на всю оставшуюся жизнь: такой у тебя никогда не будет.
- Это уж точно, упаси меня Бог! - с показным испугом перекрестился Виктор. - Ты даже не представляешь, что это за штучка.
- Ты ее знаешь?!
- Хочешь, я тебя с ней познакомлю? - вопросом на вопрос ответил Ребров.
Широко открытые глаза Стрельника вместили весь огромный ресторан со всеми его залами, мраморным бассейном, витыми бронзовыми светильниками в виде колонн и струнным оркестром.
- Да, я могу это сделать, - подтвердил Виктор. - Только надо дождаться, когда от нее отвалит почетный эскорт. К тому же мне нужно задать ей пару нескромных вопросов...
Незнакомый мужчина ушел почти сразу, а Шелест стоял с Игнатьевой еще минут десять. Со стороны их беседа вовсе не походила на фривольный треп мужчины с красивой женщиной. Даже наоборот: вице-премьер что-то достаточно жестко говорил, помогая себе правой рукой, так как в левой держал бокал, а Анна Игнатьева внимательно его слушала. Иногда она вставляла какие-то замечания, на что следовал очередной энергичный монолог Шелеста.
- Он что, инструктирует ее перед заступлением в наряд по кухне?! - не выдержал Стрельник. - Когда же у них закончится это производственное совещание?
- Забавная мысль... - усмехнулся Ребров.
Это замечание Игоря еще больше укрепило подозрения Виктора, родившиеся у него при изучении фотографии четырехлетней давности, где Игнатьева была снята вместе с Шелестом.
Через какое-то время Ребров и Стрельник не выдержали и пошли за очередной порцией спиртного. Когда они толкались возле бара, Игнатьева появилась в большом зале ресторана "Метрополь", одна. Она остановилась перед сценой, с любопытством прислушиваясь к тому, что играет струнный квартет.
- Пойдем, пойдем, надо ловить момент, - зашипел Ребров, буквально волоча удивленного Стрельника за собой. - А то опять к ней кто-нибудь прилипнет.
Они приблизились к Игнатьевой сбоку, так что она, увлеченная музыкой, до последнего момента их не видела.
- Добрый вечер, Анна Ивановна, - сказал Виктор.
Она повернулась к ним и, после некоторой паузы, слегка кивнула, словно так и не решив: стоило ей здороваться или нет? Надо было быть опытным физиономистом, чтобы обнаружить на ее лице хотя бы легкие оттенки дружелюбия.
- Позвольте представить вам моего коллегу Игоря Стрельника, - немного развязно продолжил Ребров.
Игнатьева, даже не взглянув на Стрельника, холодно заметила:
- Одного знакомого журналиста, я имею в виду вас, мне оказалось более чем достаточно.
Игорь выпучил глаза и слегка кивнул в сторону: мол, пора отваливать. Однако Виктор уже почувствовал то взведенное состояние, которое всегда появлялось у него при встрече с этой женщиной.
- Да, я обратил внимание, что вы предпочитаете заводить знакомства не с журналистами, а, скажем, с правительственными чиновниками, - сказал он. Простите, не с вице-премьером ли Владимиром Шелестом я сегодня вас видел?
- Ну и что?
- Конечно, ничего. Просто я недавно обнаружил в газетных архивах любопытную фотографию. На ней вы запечатлены вместе с Шелестом в его бытность замминистра экономики. Оказывается, вы знакомы уже много лет.
- Вы что, шпионите за мной?! - вспыхнула Игнатьева.
- Ни в коем случае! - запротестовал Ребров. - Просто я все еще пытаюсь разобраться, что же реально произошло в компании "Русская нефть". Вот наши пути и пересекаются. И, думаю, еще долго будут пересекаться.
- И что же новенького вы здесь откопали? - презрительно усмехнулась она. - Весьма любопытно.
- Если вам интересно, могу поделиться своими последними наблюдениями, выводами, - покладисто кивнул головой Виктор. - Я все больше и больше убеждаюсь, что кто-то высоко наверху дергал за нитки в "Русской нефти". Но этому кому-то нужны были свои люди в компании - так сказать, глаза и уши. Чтобы ребятки не очень шалили, то есть не очень много воровали. У вас есть какие-нибудь соображения: кто бы мог быть подобным доверенным лицом? Неужели никаких мыслей на этот счет?! И еще один вопрос: вы сами попросили Шелеста устроить вас в компанию "Русская нефть" или он вас туда командировал?
- Вам надо лечиться! - громко произнесла Игнатьева, вызвав удивленные взгляды окружающих.
Она хотела еще что-то добавить, но потом передумала и, круто развернувшись, пошла к выходу из ресторана.
- Кстати, классное у вас платье, - бросил ей вслед Ребров. - Купили на распродаже в ГУМе?
Когда Игнатьева скрылась из виду, Стрельник, в течение всей этой пикировки не произнесший ни слова, озабоченно почесал затылок и сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56