Телефонная трубка возле его уха извергала ругательства. Черт бы побрал этого Мюррея Лассаля. Мерзкий Мюррей Лассаль. Конечно, он прекрасный работник, вполне достойным своего места, но следует научить его соразмерять невежественное и воинственное нетерпение с не столь поворотливым умом прочих граждан. Ну, может быть, сейчас как раз настал момент объяснить ему, что другие тоже могут принимать решения. Именно это он и должен сделать, как бы болен ни был.
Комиссар полиции
Сидя на заднем сидении лимузина, мчавшегося по проспекту Франклина Рузвельта, комиссар полиции связался по телефону с начальником окружной полиции, находившемся на месте происшествия.
- Ну, и что там происходит? - спросил комиссар.
- Просто смертоубийство, - посетовал начальник округа. - Как обычно, ограждение прорвали. По моим оценкам здесь тысяч двадцать зевак, и народ все прибывает. Молю Господа, чтобы началась буря с дождем.
Комиссар подался вправо, чтобы бросить взгляд на чистейшую синеву неба над Ист-Ривер и тотчас же выпрямился. Он был неподкупным и интеллигентным человеком, прошел все ступени служебной лестницы, начиная с простого патрульного, и хотя понимал, что шикарный черный лимузин - справедливый и даже необходимый атрибут его должности, все равно не чувствовал себя в нем комфортно, словно как-то отделял себя от этой роскоши.
- Ограждения установлены? - спросил он начальника округа.
- Конечно. Благодаря любезности тактической полиции. Мы стоим по местам и стараемся выдавить вновь прибывающих в боковые улицы. Я имею в виду именно выдавить. Заводить новых друзей мы не сбираемся.
- А что с движением транспорта?
- Я выставил патрульных на каждом перекрестке, начиная от Двадцать четвертой улицы до Четырнадцатой, а также от Пятой авеню до Второй. Думаю, обратный поток где-нибудь обязательно вызовет пробки, но здесь пока все под контролем.
- Кто вам помогает?
- Даниельс из отдела специальных операций. Он просто рвется в бой. Хочет отправиться в туннель и расправиться с этими подонками на месте. Я настроен точно так же.
- Ничего подобного я даже слушать не хочу, - оборвал комиссар. Расположитесь там, займите тактически выгодные позиции и ждите дальнейших распоряжений. И ничего больше.
- Есть, сэр, именно этим мы и занимаемся. Я только хотел сказать, что все это мне не по душе.
- А мне наплевать на вашу душу. Вы перекрыли все аварийные выходы?
- По обе стороны улицы вплоть до Юнион-сквер на юг. У меня в туннеле почти полсотни человек - к северу и югу от поезда, все хорошо укрыты. Они в бронежилетах и вооружены пулеметами, автоматами, слезоточивым и нервно-паралитическим газом. Одним словом, у них весь чертов арсенал. И ещё там с полдюжины снайперов с приборами ночного видения. Мы можем там внизу устроить целую вьетнамскую войну.
- Только убедитесь, что все поняли, что никто не должен двигаться. Эти люди будут убивать. Они уже доказали это, убив железнодорожника. К их угрозам нужно отнестись очень серьезно.
- У меня именно такой приказ, сэр. - Начальник окружной полиции сделал паузу. - Понимаете, сэр, некоторые снайперы мне доложили, что видят людей, совершенно свободно передвигающихся вокруг поезда. Ребята с южной стороны говорят, что угонщик в кабине машиниста хорошо виден и представляет из себя прекрасную мишень.
- Нет, черт возьми Вы что, хотите, чтобы всех пассажиров зверски перебили? Повторяю, к их угрозам нужно отнестись очень серьезно.
- Слушаюсь, сэр.
- Запомните это. - Комиссар взглянул в окно, чтобы понять, где он находится. Водитель, включив сирену, пробивался сквозь поток машин, словно ехал по пахоте. - Вы допрашивали тех пассажиров, которых они освободили?
- Да, сэр, тех, которых удалось задержать. Большинство сразу исчезло, растворившись в толпе. Оставшиеся дают довольно противоречивые показания. Но кондуктор, симпатичный молодой ирландец, оказался полезен. Мы знаем, сколько человек захватили поезд, и как...
- Где-нибудь с дюжину?
- Четверо. Всего лишь четверо, они в масках и вооружены чем-то вроде пистолетов-пулеметов Томсона. Одеты в черные дождевики и черные шляпы. По словам кондуктора, они хорошо организованы и знакомы с методами работы метро.
- Понятно. Можете послать кого-нибудь ознакомиться с делами уволенных служащих метро. Правда, не уверен, что сейчас это может помочь.
- Я попрошу заняться этим транспортную полицию. Их здесь несколько сот. Включая их шефа. Он лично здесь присутствует.
- Я хотел бы, чтобы с ним обращались с максимальным уважением.
- Есть проблемы со связью. Прямую связь с террористами имеет только центр управления транспортной компании. Полиция устроила командный пункт в поезде, стоящем на станции на Двадцать восьмой улице. Оттуда можно говорить по радио с центром управления, но не с захваченным поездом. Здесь у нас стандартная рация, мы можем слышать, о чем говорит центр управления с бандитами, но не слышим их ответов. Я запросил террористов через центр управления, не позволят ли они связаться с ними непосредственно с помощью портативных передатчиков, но получил решительный отказ. Они предпочитают все усложнять.
Комиссар напрягся - лимузин решительно расчищал дорогу, его сирена разгоняла машины, как перепуганных цыплят.
- Мы покидаем основную трассу. Что-нибудь еще?
- Мы получили ещё одно предупреждение от бандитов; они напоминают о времени. И твердо стоят на своем. Предел - три тринадцать.
- Кто персонально с ними на связи?
- Лейтенант из транспортной полиции. По словам начальника, парень неглупый. Но почему они не хотят разговаривать с нами напрямую?
- Думаю, из чисто психологических соображений. Чтобы показать, кто здесь командует. Чарли, я сейчас отключаюсь. Постарайся, чтобы все было спокойно, я свяжусь с тобой, как только мы примем решение.
Лимузин свернул на подъем у парка Карла Шурца. Как только он затормозил возле белой сторожки, двое дежурных полицейских встали по стойке смирно и отдали честь. В верхней части склона лимузин выехал на круговую дорожку вокруг большого дома, с которой за лужайкой была видна река и неподалеку - Хеллгейтский мост.
Водитель свернул на стоянку, где уже находились три официальных черных лимузина. Комиссар выскочил из машины и зашагал к крыльцу.
Глава 10
Город: пресса
Репортеры газет и фотографы прибыли на угол Южной Парк-авеню и Двадцать восьмой улицы через несколько минут после первых полицейских, когда многие подразделения полиции ещё были в пути. Со свойственной им самоуверенностью они ухитрились проникнуть сквозь ряды полиции, скопление деревянных заграждений, автомашин, конных полицейских и жилистые тела патрульных в характерных голубых шлемах тактических сил. Газетчики пробрались ко входам в метро со стороны центра города на юго-западном и северо-западном углах перекрестка. Они попытались проникнуть и внутрь, но были оттеснены полицией. Пробравшись через толпу полицейских, они направились по Южной Парк-авеню к дальним от центра входам. Получив отпор и там, пересекли авеню и окружили полицейского начальника.
- Инспектор, как складывается ситуация на данный момент?
- Я не инспектор, я - капитан. И ничего не знаю.
- Город решил заплатить выкуп?
- Тело убитого железнодорожника все ещё лежит внизу?
- Как вам стало известно, что он мертв?
- Кто руководит операцией?
- Я не буду отвечать ни на какие вопросы, - заявил капитан. - Я ничего не знаю.
- Вы получили приказ ничего не говорить?
- Да.
- Кто отдал такой приказ?
- Вы отказываетесь сотрудничать с прессой? Как вас зовут, капитан?
- Кто отдал такие приказы?
- Я. А теперь убирайтесь отсюда.
- Послушайте, капитан, здесь вам не Германия.
- С этой минуты здесь именно Германия.
- Как вас зовут, капитан?
- Капитан Миднайт.
- Джо, сфотографируй капитана Миднайта.
Репортеры радио, сложив магнитофоны в рюкзаки за спиной и для надежности подвесив микрофоны на лбу, пока проталкивались через толпу, сконцентрировали свое внимание на "маленьком человеке".
- Офицер, как вы оцениваете размеры собравшейся толпы?
- Она очень большая.
- Она больше, чем вам когда-либо приходилось видеть на месте преступления?
Полицейский из тактических сил, напрягая мышцы спины и плеч, чтобы сдержать толпу зевак, проворчал:
- Похоже на то. Но о толпе всегда трудно что-либо сказать. Может быть и не больше.
- Вы могли бы сказать, что эта толпа неуправляема?
- Ну, я должен сказать, что по сравнению с некоторыми, она вполне управляема.
- Я понимаю, ваше занятие, может быть, не столь увлекательно, как ловля преступников, но она тоже очень ответственная и важная. Примите нашу признательность. Как ваше имя, сэр?
- Мелтон.
- Вы только что слышали офицера Милтона из тактических сил полиции. Мы находимся на месте захвата поезда метро - на перекрестке Двадцать восьмой улицы и Южной Парк-авеню. Спасибо, офицер Милтон, что вы сдерживаете толпу. А вот ещё один джентльмен стоит рядом со мной. Мне кажется, это детектив в штатском, который также помогает сдерживать толпу. Сэр, я правильно предположил, что вы детектив в штатском?
- Ну, я бы этого не сказал.
- Вы не детектив?
- Нет.
- Тем не менее, вы помогали полиции сдерживать эту огромную толпу.
- Я никого не сдерживал; это они держат меня здесь. Я бы предпочел выбраться отсюда и вернуться домой.
- Я понимаю, сэр. Это моя ошибка. Благодарю вас. Вы очень похожи на детектива в штатском. Не сказали бы вы, чем вы занимаетесь на самом деле?
- Я - работник социального обеспечения.
- Я по ошибке принял вас за детектива. Желаю вам удачи, сэр, чтобы вы выбрались отсюда и добрались до дома.
За единственным исключением телевизионные станции передали в эфир сообщение о захвате поезда метро через несколько секунд после того, как оно поступило на их телетайпы. Большая часть каналов прервала мыльные оперы, кинофильмы или передачи для домохозяек, чтобы передать сенсационную новость, а потом вновь вернулись к своим программам. Некоторые, не желавшие нарушать привычный образ жизни своих зрителей, ограничились выводом бегущей строки в нижней части экрана, что позволяло одновременно узнать новость и продолжать наслаждаться обычными программами. По каналу, отведенному для криминальных сообщений, когда пришла информация, шла коммерческая реклама, в результате с новостью там опоздали по сравнению с другими на сорок пять секунд.
Отделы новостей телекомпаний, как федеральных, так и местных, немедленно отправили на место происшествия свои команды с передвижным ретрансляторами. "Юниверсл Бродкастинг Систем", самая крупная из телесетей, направила самую большую шикарно экипированную команду, а, кроме того, лично Стаффорда Бедрика, своего знаменитого телерепортера. Обычно Бедрик освещал только самые важные новости - инаугурации президентов, убийства на уровне послов и выше. Но он добровольно взялся за это задание, учитывая, что оно вызовет огромный интерес общественности.
Некоторые команды телевизионщиков засели в зданиях вокруг перекрестка и из их окон передавали панорамы собравшейся толпы, окружающего городского ландшафта, кирпичных и оштукатуренных домов, холодно поблескивающих стеклами окон на ярком солнечном свете, сотен собравшихся полицейских машин. С помощью телеобъективов выделяли колоритные физиономии и хорошеньких девушек. В это же самое время другие команды действовали на уровне улицы. Большая их часть, отчаявшись пробиться к полицейскому штабу на стоянке машин в юго-западном углу рядом со входом в метро, занялась интервьюированием "людей с улицы".
- А что вы думаете, сэр... - популяный телерепортер из отдела новостей, выступавший в шестичасовой вечерней программе, сунул микрофон в лицо человеку с тремя подбородками, сигарой в углу рта и пачкой программ скачек в правой руке, которой он жестикулировал. - Есть ли у вас какие-то соображения по поводу драмы, разыгравшейся буквально у нас под ногами?
Мужчина погладил свои подбородки и повернулся лицом к камере.
- А какие именно вопросы вы бы предпочли прокомментировать?
- Давайте займемся вопросом обеспечения безопасности в метро. Некоторые считают, что наше метро - настоящие джунгли. Есть у вас какие-либо замечания на этот счет?
- Джунгли? - В голосе мужчины с сигарой явно слышался уличный выговор. - По моему мнению, оно действительно похоже на джунгли. Джунгли!
- В каком смысле оно похоже на джунгли?
- Там полно диких животных.
- Сэр, вы постоянно пользуетесь метро?
- Практически каждый день, если вы это называете постоянным. А что прикажете делать, идти пешком из Бруклина?
- И во время этих ежедневных поездок вы испытываете беспокойство?
- А что же делать?
- Вы бы чувствовали себя в большей безопасности, если бы вместо восьми часов в день поезда и платформы патрулировались полицией круглосуточно?
- Уж как минимум двадцать четыре часа.
Рассмеявшись и отвернувшись к толпившимся за ним людям, мужчина уронил программы скачек. Камера продолжала пристально следить, как он собирал их между ног зевак; микрофон был опущен, чтобы слышно было, как он пыхтит от натуги. Но к тому времени, когда он выпрямился, его место уже занял молодой глазастый чернокожий паренек, которого случайно вытолкнула к камере напиравшая толпа.
- А у вас, сэр, есть соображения по поводу метро?
Паренек опустил глаза и пробормотал:
- Оно делает свое дело.
- Вы считаете, что оно делает... делает свое дело. Тогда я делаю вывод, что вы не согласны с предыдущим джентльменом, который считает, что в метро опасно?
- О нет, там очень опасно.
- Грязно, сыро, слишком жарко или холодно?
- Да, сэр.
- Переполнено?
Паренек закатил огромные глаза.
- Господи, вы же сами прекрасно знаете.
- Ну, тогда, если собрать все вместе...
- Оно делает свое дело.
- Спасибо, сэр. А как вы считаете, юная леди?
- А я с вами уже встречалась. Это было на пожаре третьей степени в Краун-хейтс в прошлом году, верно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38