.. Только там была одна правда, то, что я таскал в себе, не умея ни выразить, ни применить, ни понять... Грета была рада, что я засел у нее, не собираясь смотаться, не скучал и не рвался к молодежным тусовкам. Плохо ли - любовник целый день корпит в кабинете, а ночью в постели дает выход накопившейся энергии. И злости. У меня была поганая жизнь. И писал я погано.
- Я найду издателя и ты станешь знаменитым, - шептала она мне, поощряя к литературным трудам. Я дал Грете прочитать пару глав. Она восторженно целовала мою руку и молила: "Продолжай"...
Наконец, в самом начале марта мой шедевр был завершен. Грета передала его редактору и однажды этот человек явился, чтобы обсудить прочитанное. Извини, Арчи, он чем-то смахивал на тебя. Того, вчерашнего, которому я ткнул под ребро свою "пушку". Очень солидный, очень сытый. Он умудрялся глядеть на меня свысока при росте 160. И противнейший голос с французским прононсом. Кроме того, этот тип пользовался ментоловым экстрактом, перебивая запах изо рта. Но не перебил, зато насквозь провонял ментолом.
- Конечно, издание этой рукописи обойдется вам недешево, фрау Хофман. Даже при небольшом тираже, - сообщил он моей покровительнице.
- Я готова оплатить расходы, Ганс, - улыбнулась Грета.
- Позвольте! - не выдержал я. - Кто кому должен платить? Гонорар получает автор.
- Вы путаете, молодой человек. Существует литература, которая может иметь коммерческий успех. Тогда, естественно, автор вправе рассчитывать на вознаграждение. Но это... - Он бросил на стол папку с моей рукописью. - Это произведение представляет сугубо личный интерес. Ведь вы писали про себя... - Он глянул на титульный лист, - Сидней Кларк?
- Про жизнь... - Я растерялся.
- Вам, вероятно, не больше 25. К чему так много психологии? Откуда столь мрачные краски и... ваш язык... Вы почему-то стремитесь казаться хуже, чем есть.
- Сидней - образованный и хорошо воспитанный молодой человек, вмешалась Грета. - Его родители - журналисты. К тому же он очень начитан. Нельзя судить по первому опыту. Я тоже полагаю, что было бы значительно интересней писать о чем-то молодежном, о проблемах нового поколения, о любви... Я уже намекала об этом моему другу.
- О'кей. У меня есть тема, - охотно согласился я. - Красивенький жиголо живет на содержании скучной, тщеславной старухи. Как вам такой сюжет, господин редактор? - Схватив рукопись, я бросил её в камин. Это выглядело чересчур эффектно...
- Значит, ты ещё и писатель... - задумался Арчи.
- Надеюсь, более удачный, чем певец и бандит...
- Ей было лет пятьдесят?
- Тридцать девять. Извини.
- Собственно, возраст - вещь довольно относительная. Бывают двадцатилетние старики. Или вот, - он распрямил плечи, - семидесятилетние мальчишки... Признаюсь, ты мне понравился, хотя и старался не пользоваться в автопортрете яркими красками. Последняя глава в твоем повествовании будет и в самом деле выглядеть уныло: нелегко признавать себя глупцом и неудачником. Ведь после каждой переделки ты давал себе слово, что лучше подохнешь под забором, чем позволишь нагадить себе на голову ещё раз. Увы... - Арчи с сожалением пожал плечами. - Умение подставляться, влипать в дрянные истории - это диагноз. Нельзя обвинять тех, кто использует простаков, прямо-таки рвущихся на крючок. Такова расстановка сил - хищники и жертвы... Ты удрал от фрау Хофман и попал к "хорошим ребятам". Твой новый дружок, этот Клиф, что взял у тебя сто баксов и попросил об услуге очередной "благодетель"? Опять возня с наркотой?
- Да нет... Я кое-что нарисовал, а они загнали. Под чужим именем. Покупатель просек. Меня прижали, требуя триста пятьдесят баксов.
- Клиф с твоим стольником, разумеется, пропал. И тебе пришлось прятаться на чердаке и глотать слюнки от запаха цыплят из соседнего гриль-бара... Да, неисповедимы пути Господни... - Арчи достал из бара бутылку. - Это "бурбон". Приберег к прекрасному случаю. У меня ведь барахлит печень. Но сегодня можно. Случай свел нас. - Он поднял бокал, с наслаждением рассматривая золотистую жидкость. - Открывай пошире рот, парень, Арчи Гудвин собирается произнести свои титулы... Нет, пожалуй не стоит перегружать светлые мозги излишней информацией. - Арчи задумался. Скажем так... Перед тобой, мой юный друг, человек трудной профессии. Он успешно служил в неком серьезнейшем ведомстве, которое следит за порядком на этом свете, но не из министерских кабинетов, а из засады.
- ФБР, что ли? Или ЦРУ?
- Не имеет существенного значения... Был Гудвин толковым парнишкой и во многом преуспел... Несколько раз оступался, наделав глупостей, но возвращался в строй... Ушел на отдых, пытался разбогатеть - не вышло. Полагаю, бедность - это тоже диагноз. Свидетельство особого склада души. Диагноз и приговор. Меня он до сих пор почему-то не устраивает... Кстати, с женщинами у Гудвина тоже складывалось не блестяще. Либо вовсе не везло, либо чересчур. Расставаясь с очередной супругой, я выплачивал отступные и перебирался на ступеньку ниже. В результате оказался в этой дыре, выслеживая крупную дичь... Связи у меня кое-какие остались. И профессионализм высокого класса, между прочим, чего-то стоит... И затеял Арчи Гудвин головокружительную авантюру. - Он медленно, с наслаждением закурил новую сигарету, высматривая в клубах дыма некие скользящие тени. Сосредоточься...
Давно, очень давно, в бухте под названием Балаклавская, находящейся у берегов Крыма, в Черном море затонул английский паровой фрегат под названием "Принц", набитый золотыми слитками. Его тут же начали искать не только европейцы, но и американцы. В 1875 году, когда появился водолазный скафандр, во Франции было учреждено акционерное общество, всерьез взявшееся за поиски корабля, который стали теперь называть "Черный принц". На огромной по тому времени глубине около ста метров велись долгие поиски. Было обследовано дно бухты, но, увы, безрезультатно.
В 1901 и 1903 годах экспедицию в Балаклавскую бухту снарядили итальянцы. Ее возглавил сам изобретатель глубоководного скафандра Джузеппе Рестуччи. Какая помпа, какой интерес общественности! Увы, опять - никаких следов золота. Энтузиазм охотников несколько поостыл. А через десять лет ныряльщик-любитель достал со дна моря у входа в бухту несколько золотых монет, и вновь поднялся ажиотаж вокруг затонувших сокровищ. Но в иных исторических условиях: в России случился переворот и Крым стал территорией Республики Советов. Поиском "Черного принца" с 1923 года всерьез занялись советские власти. Был создан специальный глубоководный аппарат для экипажа из трех человек, оборудованный телефоном, системой аварийного подъема и "механической рукой" в виде гибкого шланга. Он мог осматривать морское дно на глубине ста пятидесяти метров. Вся страна рабочих и крестьян следит за поисками сокровища, механическая рука обшаривает дно... Ничего!
Возник вопрос - а не туфта ли вся байка с затонувшим английским судном? Был послан запрос в советское полпредство в Лондоне, но британское Адмиралтейство, ссылаясь на ограниченность допуска к архивам, ничего не сообщило. Потратив огромные деньги, Совдепия отказалась от дальнейших работ. Однако история балаклавского клада на этом не закончилась. Эх, мой милый, если уж кто и может рассчитывать на долгую жизнь, так это слухи о тайниках и кладах!
Не прошло и пяти лет, как советское правительство получило предложение известной японской водолазной фирмы поднять золото с "Черного принца". Добыча должна была быть поделена между советской и японской стороной в соотношении 60 и 40 процентов. Япошки и русские договорились на высшем уровне. Летом 1927 года "Синкай Когноссио" приступила к подводным работам. За два месяца её водолазы расчистили дно от обломков скал в месте кораблекрушения и внимательно обследовали его, но нашли всего четыре золотые монеты: английскую, французскую и две турецкие.
Перед тем, как покинуть Балаклаву, представители японской фирмы заявили, что у входа в бухту лежит, действительно, "Черный принц" без средней части корпуса, которая разрушена, причем, явно искусственным образом. Это привело их к выводу, что англичане вскоре после катастрофы взорвали лежащий на дне корабль и подняли бочонки с золотом, утаив этот факт от мировой общественности.
- Забавная история... - разочарованно буркнул Сид. Мое поздравление британским спецслужбам.
Арчи хитро глянул из-под припухших век: - Благодарю. Работали в нашей артели, как ты можешь судить по деятельности господина Бонда, неплохо. Я тоже, хотя и по совместительству. Мне удалось законтачить с Адмиралтейством и выяснить, что они не извлекли это чертово золото. Значит... - Он вопросительно посмотрел на Сида.
- Значит, его забрал кто-то другой.
- Верно! И возник вопрос - кто? Работа с секретными архивами, сбор информации... Я ведь жутко любопытен. Наконец, выхожу на одного человека, бывшего работника британской разведки, назовем его А. К., ныне мирного пенсионера в штате Огайо, который рассказал мне по-дружески такой эпизод.
В 1923 году розысками клада руководило ОГПУ - что означает "объединенное государственное политическое управление". Вот где, я тебе скажу, сидели виртуозы! Политики наблюдали, ученые разработали аппарат, государство выделяло деньги и сильно надеялось загрести золото... Копались, копались ОГПУ шники и доложили: "Уважаемое правительство, произошла ошибка. Клад извлечен кем-то лет пятьдесят назад". На самом же деле, золотишко они нашли! В обстановке строжайшей секретности упаковали слитки в стальные контейнеры и перепрятали подальше от вызывавшей нездоровый интерес бухты. Руководил действиями крупный чин ОГПУ, некий Охренко. Все участники операции были уничтожены. А. К., тайно следивший за поисками клада по заданию своего департамента, хитрость русских коллег просек, но решил приберечь информацию для себя. Наверно, уже в те времена он работал на американцев и надеялся сбежать в США не с пустыми карманами. А.К. собирался путем шантажа войти с Охренко в долю. Но тот не успел воспользоваться кладом - был арестован и расстрелян как враг народа.Компания тогда была такая - мели всех подряд, партийные ряды "чистили".
- Но ведь кому-то он оставил координаты?
- Естественно. А. К. выяснил! И уже искал подступы к этому товарищу, но здесь сам "засветился". Пришлось навсегда исчезнуть из СССР, оставив там уплывшее сокровище. Когда мы встретились, это был уже больной старик, сдвинутый на спрятанном под водой кладе. Я оказал ему кое-какую серьезную услугу и А. К. воспылал желанием "подарить" мне клад, вернее, сведения о нем. Разумеется, за определенное вознаграждение.
Шел шестидесятый год. СССР руководил Хрущев, "железный занавес" рухнул, я был полон сил, энергии и желания разбогатеть... В то время моя карьера складывалась не гладко. Меня здорово подставили, дали возможность отыграться и выпроводили вон. Списали в отставку за ненужностью. Тут бы в самый раз спиться или грабануть банк. А я расцвел! Тридцать шесть потрясающий возраст. Силы, как у юноши, а опыт - генеральский. Плюс амбиции, страстное желание "умыть" тех, кто поставил на мне крест, прославиться, хапнуть денежки... Кому бы вообще помешали золотые слитки?
Я отправился в Москву, обеспечив себе блестящую "легенду": журналист, холостяк, коммунист! В те времена я подрабатывал в одной прокоммунистической газетке и поэтому был знаком с именем твоего отца... Принимали меня в СССР потрясающе - возили в образцовые пионерлагеря и совхозы. А я все рвался в Крым. Повезли! А там - сплошные интервью, встречи с интересными людьми на высоком партийном уровне... Все ближе и ближе к цели.
Представь, нахожу его - того, чью фамилию продал мне А.К.! Почти мальчишка, инструктор в райкоме комсомола. Посидели в ресторанчике, выпили. С русским обязательно надо выпить, прежде, чем приступить к делу. Роберт Паламарчук никак не мог понять, куда я клоню, а когда разобрался, то смеялся до слез: "Клад, говоришь? Да выдумки, сказки. Дед оставил бумажку с планом. В военном планшете вместе с облигациями и старыми деньгами лежит... Может, лежит, а может мой сын Васька давно выкинул, ему пять лет, а он уже в генерала играет. Планшет нацепит, автомат деревянный и ну палить!"
Что мне было делать? Проявить настойчивый интерес - так ведь не отдаст, да ещё начальству доложит. Стал напрашиваться в гости с целью завладеть планшетом нелегальным путем. Пригласили! Пацан с шашкой по двору под яблонями бегает, но без планшета. Отец его спрашивает, мол, где дедкины причиндалы? А он: "Вовке соседскому поносить отдал".
Покрутился я там ещё денек - виза-то кончается - и ни с чем уехал. Думал вернуться вскоре. Но... - Арчи замялся. - Не так дела пошли, чтобы клады искать. Провернул я одну операцию - шантажнул крупного мерзавца, пользуясь журналистским статусом, грозил передать его делишки гласности. Тот откупился щедро. Я переменил место жительства и обосновался с соответствующим комфортом в Калифорнии. Женился. Занялся бизнесом, покрылся жирком...
Десять лет о кладе не вспоминал, пока жизнь снова к стенке не приперла. Развелся, жене выплатил отступные. Партнер в бизнесе разорился и меня потянул. Едва под суд не попал. Не знал, за что схватиться. И уж было, в самом деле, взялся за бутылку, такая тоска навалилась... Здесь подвернулась возможность навестить СССР по поручению некоего Комитета мира, где я подвизался в качестве консультанта по странам соцлагеря.
Получил визу, собрал вещички и отбыл в Союз. Год 1972. На троне Брежнев. Мне сорок восемь. Не мальчишка, чтобы в авантюры ввязываться. Решил - прогуляюсь, отдохну в их "Интуристе", а заодно интересующий меня вопрос провентилирую. Скучно же бывалому "профи" на солнце кверху брюхом лежать. Начал раскручивать, раскручивать помаленечку свою идею фикс... Выхожу на того самого Паламарчука. Солидный стал чиновник, щеки разъел, зад в кресле не умещается. На казенной черной "Волге" катается. Этот автомобиль у них для правительственных чиновников вроде "Линкольна" полагался. Заведывает по партийной линии всей областью. Узнал меня и про клад сразу вспомнил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43