Шарлотта права, пора заняться собой. Открыв ящички, Франсуаз вывалила на тумбу гору косметики, затем тщательно, со знанием дела "нарисовала лицо". Жан вселил в неё такую несокрушимую самоуверенность, что она - профессионалка - стала пренебрегать макияжем. Он вероятно забыл, какими зелеными могут быть её глаза, как сочно блестят губы, умело сдобренные парфюмерной "приправой". А волосы? Тряхнув головой, Франсуаз распустила длинные густые пряди. Когда они впервые встретились в "Парижском небе!, прическа Франсуаз казалась небрежной. Кому надо знать, что два часа, проведенные в парикмахерской, сделала её природную ценность настоящим сокровищем. Мусс, гель, лак... слегка подвить, немного начесать... Может, отрезать вновь челку? Щелкнув маникюрными ножницами, Франсуаз остригла переднюю прядь. В лице появилось что-то давно забытое, игривое. Но шея и плечи - ужасны. Сбросив халат, Франсуаз провела руками по своим бокам, приподняла груди. - "Может сделать глобальную подтяжку? Заняться аэробикой, голодать?" Вдруг она показалась себе такой жалкой, потерянной, что в глазах повернулись слезы и все поплыло в горячем тумане. Плаксивость - жалкая привилегия слабых.
- Мадам, вы прекрасны...
Сквозь кривую оптику слез Франсуза увидела стоящего в дверях ванной парня. Он подошел к ней, не отрывая восхищенных глаз и встал за спиной, любуясь отражением.
Франсуаз не шелохнулась. Руки парня легли ей на плечи и, лаская кожу, наслаждаясь ею, спустились к груди.
"Что делать?! Что? Что..." - панически засуетились бестолковые мысли. - "Заткнитесь!" - приказала им Франсуаз, закрывая глаза и откидывая голову.
Ковер Шарлотта недаром привезла из Египта. Мягкая натуральная шерсть, чистые тона, чудесный рисунок. Лежа в объятиях темных рук, не выпускавших её, Франсуаз рассматривала осликов и верблюдов, идущих караваном по сине-зеленой кайме. Она лежала спиной к своему случайному партнеру, ощущая его влажную кожу, запах пота, крепость мышщ. Она никогда не забудет того, что произошло. Но не вспомнит, наверное, его лица.
- Ты чудесная. Восторг, - шепнул он в затылок и прильнул губами к шее.
Его тело прижалось к её спине, бедрам, ногам, стремясь захватить добычу всю целиком. Так маленьких насекомых растворяют в своей манящей плоти. "Отрава, яд, страсть..." - пронеслось в голове Франсуаз. Прежде чем вновь провалиться в горячечное блаженство, она взглянула на каминные часы:любовники провели на ковре больше часа!
- Эй! - Она отстранилась. - Тебе пора на работу.
- Ого! - Он тоже увидел отмахавшие круг стрелки. - Совсем спятил. Не могу от тебя оторваться. - Он притянул её к себе.
- Жадина. - Франсуаз не поддалась. - Тебя выгонит шеф.
Парень нехотя поднялся, подмигнув Франсуаз, натянул джинсы. Она медленно встала и, послав ему воздушный поцелуй, рухнула поперек огромной, покрытой синим атласом, кровати...
Проснулась, ощутила чужой запах на своей коже и прокрутила в памяти все заново - "от и до". - "Да это же великолепно! Он лет на пятнадцать моложе, горяч и неутомим, как дикий зверь! - сказала она себе. - Он не просто совершал физиологический акт - парень наслаждался тобой, твоим телом, кожей, губами, запахом. Каким искусным и утонченным оказался этот дикарь!"
Франсуаз с удивлением поняла, что никогда в жизни не совершала ничего подобного. Никогда не занималась сексом без приамбулы флирта. А это значит - без лишних мыслей. Возможно прекрасных, но, как оказалось, - лишних. Она так хотела нрафиться Жану, так боялась потерять титул "единственной", и "самой прекрасной", что все время оставалась настороже: что-то скрыть, умело польстить, изящно сострить. Она старалась быть чуткой подругой, надежной спутницей жизни. И вот, на закате женской славы, оказывается, что лучшим мужчиной в её жизни стал этот случайный партнер.
- Да ведь ты даже не знаешь, как его зовут? - спросил некто охрипшим голосокм.
- И не надо. Пусть это будет самое красивое имя, которое я способна придумать, - задиристо ответила Франсуаз.
- Он ничего не спросил о тебе?
- Зато сумел узнать самое тайное.
- Он - простой рабочий, плебей, плохо говорящий по-французски.
- У него забавный акцент, молодость и фигура голливудского героя, - не сдавалась Франсуаз. - К тому же - я не платила ему денег!
Последнюю фразу она произнесла вслух, осознавая свое превосходство над старыми, уродливыми, жадными, покупающими любовь.
Смеясь, она вошла в ванную комнату - никаких следов пробоины и мулата. Даже мраморный пол сияет чистотой. Лишь едва заметно на потолке влажное пятно, да поблескивает за окном в лучах вечернего солнца перекладина металлической лестницы.
Взять реванш - это удовольствие даже для такой незлобивой натуры, каковой всегда считала себя Франсуаз. - Увы, вопреки проповедям о смирении и подставлении второй щеки так устроено большинство из нас. - Эн виновато посмотрела на сестру. - Сознаюсь, мне было не очень противно, когда твой муж потерял от меня голову. Это хоть что-то объясняло в нашем с тобой странном соперничестве и метаниях Грега. Зеркальное отражение - закон существования близнецов. Потянувшись ко мне, Родриго лишь подтвердил его. Но, честное слово, дорогая, я не получила никакого удовольствия, узнав о твоей ревности и внезапном отъезде. Это уже было слишком серьезно. Мне не хотелось причинять тебе боль. - Эн сурово насупила брови: - Выходит, я все же не очень плохой человек.
Русский писатель Михаил Светлов - мужчина весьма насмешливый, сказал: порядочный человек тот, кто делает гадости, не получая от этого удовольствия. Ведь самим своим существованием, постоянным стремлением опережать других в жизненной гонке, мы раним соседей по марафону.
- Тут извечное противоречие. Лидерство, состязательность заложены в человеческой природе. Не буду же я извиняться перед другими, что лучше одета. И художник не мучается, переплюнув собратьев по цеху и не колотит себя в грудь: простите, господа, что я так чертовски талантлив! Самореализация находится без тщеславия. Тщеславие - полезное, но не самое симпатичное качество в людях. Как и мучительность. Лично я, центристка, ценю чувство меры, а в данном случае ратую за победу Франсуаз. Совершив нечто весьма для себя несвойственное, она почувствовала эйфорический подъем, будто перевернула страницу и начала все заново. Событие стоило отметить. Стоило одеть самое нарядное платье из Тайландского чемодана, просидеть пару часов у парикмахера и, взяв очаровательный опель-седан Шарлотты, отправиться загород.
Озеро Женваль - чудесное место в любое время года и суток. Но на закате весной - каждый, кто становится романтиком и влюбленным. Это так же естественно, как сглатывать слюньки возле жаровни с подрумяненным мясом и пускать слезу умиления при виде новорожденного. Если можно было бы вести такого рода статистику, готова побиться об заклад, что именно в это время здесь прочитывается наибольшее количество стихов, произносятся особенно пылкие любовные признания и возрастает частота поцелуев. В общем, декорации, располагающие к возвышенным чувствам и философским размышлениям о прелестях земного существования.
Оставив машину на ближней к шоссе стороне озера, прямо против которой садилось за кроны огромных ясеней раскаленное докрасна солнце, Франсуаз решила обойти озеро вокруг. Она наблюдала за сменой красок на воде, меняющей алую чешую на лимонно-серую, а затем - серебристую, с бархатистыми ночными подпалинами, ловила запахи из многочисленных ресторанчиков и садов очаровательных вилл, окружавших озеро, думала о том, как прекрасно быть молодой, свободной, желанной. О том, что впереди ещё много всего: приключений, неожиданных встреч, замираний сердца, вздохов и пылких взглядов. И много сил для того, чтобы начать все заново, никого не обвиняя и не грызя локти от обиды.
Она задержалась на дорожке под освещенными, открытыми на свежий воздух окнами ресторана в старинной гостинице - шале, с круглой башенкой и каменными стенами, сплошь завитыми плющом. Ей был виден потолок, покрытый лепниной, огромная люстра из кованого черного металла с торчащими свечами, а прямо под ней - голова официанта. Даже по наклону, по блеску черных, глянцево зачесанных волос было понятно, как внимательно углубился он в раскрытую атласную карту, обсуждая с сидящими за столом, невидимыми с дорожки клиентами ньюансы заказа. Ровно шелестели струи фонтана, где-то на той стороне озера игрыл оркестр, светились красные фонарики на террасе китайского ресторана - все было мирно, чинно и невероятно обоятельно. Странно, как меняется мир от совершеннейшего пустяка.
Франсуаз тихо рассмеялась, вспомнив недавнее приключение и подумав о том, как удивился бы этот работяга, окажись рядом с шикарной парижанкой за столиком вот перед таким холеным и хорошо вышколенным официантом. Конечно, парень корчил бы из ебя бывалого гурмана и таращил глаза на Франсуаз, обстоятельно обсуждавшую с официантом качество спаржи и вкусовые оттенки соусов с мудренными французскими названиями... Он, вероятно, приехал на заработки из Южной Америки. Полуиспанец, полуараб. Или все же немного негр? Как чудесно лоснилась его бронзовая кожа рядом с её атласной ягодицей...
Франсуаз снова перебрала впечатления свидания, с подробной отстраненностью знатока, посетившего театральную премьеру или вернисаж. Если уж мечтать о любовнике, то о таком. И что только возомнили о себе её помешанные на любовных интрижках соотечественники? Пфф! - Франсуаз фыркнула, подумав о Жане - он считал себя неотразимым мужчиной и выглядел как герой, переплывший Ла-манш в январскую стужу, если ухитрялся овладеть женой два раза подряд.
Дикарь-работяга занимался сексом так, словно это было его жизненное призвание и за случайные подвиги на ковре полагается Нобелевская премия.
"Милый, безымянный маэстро!" - прошептала Франсуаз, загадочно улыбаясь.
Фанерный китаец с димыщимся блюдом преградил ей дорогу, запахи пряной кухни развеселили желудок - Фарнсуаз свернула в освещенные оранжевым светом фонариков двери. Китайский ресторанчик - то, что надо для хорошего ужина одинокой женщины. Не слишком шикарно, вполне демократично и потрясающе вкусно.
Она села за угловой столик на террасе, висящей над озером и заказала далеко не диетические блада. Если воздержание в еде и необходимо, то только не сейчас.
Еще утром, с отвращением покинув кухню и нетронутый завтрак, Франсуаз не поверила бы, что с таким удовольствием сможет поглощать ужин разделывать зажаренных в кляре королевских креветок, впиваться зубами в сочные ломтики свинины, сдобренные апельсиновым соусом, потягивать жасминовый чай и смотреть на поднимающуюся над озером луну.
Интересно, как выглядит ковер в спальне над распахнутым лунным окном? - Франсуаз вообразила темную комнату, два тела, слившихся на полу и ветерок, напоенный горечью каштанового меда. Он овевает оюбовников, охлаждая пылающую кожу... А что если нынче ночью... А что, если они придет снова - появится в окне и скажет: ты прекрасна... Он придет, обязательно придет! Франсуаз прервала свидание, пугая парня шефом, а он даже не попрощался. Конечно же, они лишь ненадолго разомкнули объятия, чтобы встретиться вновь!
Сердце Франсуаз бешено заколотилось, она едва не выронила дрогнувшую в руке фарфоровую чашечку, вся вспыхнула, поняв только сейчас, что думает лишь об одном - о том, что случится ночью.
- Говорю тебе, это она! - услышала Франсуаз за своей спиной английскую речь.
- Тебе везде мерещатся знаменитости и важные знакомые, - ответил женский голос.
Очевидно, речь шла о какой-то забредшей сюда актрисе.
- Добрый вечер, мадам. Извините за беспокойство. - Рядом с Франсуаз стоял он, смущенно улыбаясь и комкая в руках салфетку. Светлые брюки, в тон им - оттенка молочного шоколада - элегантный пуловер. Круглые стильные очки на тонком, скорее арабском, чем негритянском носу. Непонятно, как Франсуаз узнала его, но узнала мгновенно, оцепенев от неожиданности.
- Вы, кажется, завершаете ужин? Если никого не ждете, не подсядите ли к нам? Я как раз рассказывал Грейс о ремонте.
Вместо того, чтобы отказаться, Франсуаз почему-то поднялась и пересела за соседний столик.
- Привет. Меня зовут Грейс, - с любопытством уставилась на Франсуаз молоденькая девица. Немытые волосы небрежно завязаны в хвост, на груди стянуты рукава пестрого, наброшенного на плечи, свитера.
- Френси рассказывал какие красивые комнаты в вашем доме.
- Дом не мой, - сказала Франсуаз по-английски, глядя на черную кайму под ногтями малышки.
- Мы с Грейс живем в плохонькой гостинице у вокзала. Душ только один на весь этаж. - Как бы извинился за свою подружку Френси.
- Меня зовут Франсуаз Бордери (она почему-то назвала свою девичью фамилию). Я парижанка, временно ощу у подруги.
- Ха! Вот здорово - я сижу между двумя Франсуа - могу загадывать желания. - Грейс значительно посмотрела на своего дружка. - А он сказал, что вы очень известный дизайнер рекламы.
- Это Шарлотта! Я занимаюсь совсем другим. - Машинально произнося слова светским тоном, Франсуаз ощущала, как увядает распустившийся в её душе цветок и опустевшее нутро заполняет мертвецкий холод.
- Я рассказал, как починил в вашей ванной дыру в потолке, Грейс не поверила и все просила показать ей, - объяснил парень. - Я ведь недавно работаю маляром.
- Ах, Френси - жуткий хвастунишка. Его взяли в строительную бригаду мусорщиком. Да, да! - Грейс закрыла ладонью рот, спешившего возразить дружка. - А уж штукатурить - сомневаюсь. Он жуткий белоручка.
- Тем не менее, ваш друг ничего не придумал, - сказала Франсуаз, не в силах подняться и уйти. Она осознавала, что выглядит как говорящий манекен.
- Нет, конечно, кое-что у него получается отлично! - веселилась Грейс.
- Перестань! Жалею, что позволил тебе пить вино.
- Мадам, вы видите перед собой Франси Ригга-младшего. - Торжественно объявила Грейс и, не заметив потрясения на личе Франсуаз, пояснила: - Отец этого мусорщика - генеральный директор банка в Вашингтоне, сынок заканчивает факультет в Прикстонском университете и уже здорово помогает папаше крутить капиталы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27