Но, поспешила утешить себя Джейн, хоть у Шампань ноги породистого скакуна, мозги у нее тоже от него. А ее дружок Ролло Харботтл там же обзавелся своими зубами.
Джейн стало жалко милого мальчугана, который, как она предположила, должен был быть братом Шампань. С нее было достаточно пообщаться с Шампань пару часов один раз в неделю. Ей страшно было подумать, каково жить, имея подобную сестру.
Она взяла другую фотографию, где был запечатлен светловолосый малыш, которого укладывала в коляску суровая на вид женщина в синем форменном переднике. Времени на то, чтобы поставить фотографию на место, у нее не оказалось: хозяйка дома неожиданно появилась в гостиной и сразу же направилась к своей незваной гостье.
– О, это я с няней Фландж, – заявила своим раздирающим слух голосом Шампань. – Очень милая старушенция. Ушла после того, как я укусила ее за ногу.
– Что? – переспросила Джейн.
– Укусила ее за ногу, – небрежно повторила Шампань. – Мамочка была в бешенстве.
– В общем, я ее понимаю.
– Да, мамочка была просто термоядерная. «Дорогая, – сказала она, – ну как ты могла укусить няню за ее грязную ногу?»
Закинув голову назад, Шампань громко расхохоталась.
Ее смуглое обнаженное тело было прикрыто лишь крошечными трусиками. Тесная розовая футболка, вероятно сшитая на двухлетнего ребенка, безуспешно пыталась спрятать под собой роскошный бюст Шампань. Волосы были в таком виде, словно в них свила гнездо птица; из уголка вымазанных помадой губ торчала сигарета; тушь потекла – но все это, раздраженно подумала Джейн, лишь делало Шампань красивой, как никогда.
Гуччи снова залился визгливым лаем, и тут Джейн заметила, что они в комнате не одни. Вдоль противоположной стены осторожно крался курносый ассистент Дейва Бейкера, чьи обтягивающие брюки привлекли в фотостудии всеобщее внимание. Вне всякого сомнения, с тех пор многое изменилось. Смущенный юноша, ломая руки, остановился у двери в холл.
– Я тибья еще увижу? – с сильным французским акцентом промямлил он, обращаясь к Шампань.
– Да, непременно, – заверила та, выталкивая его в дверь. Затянувшись, она выпустила облачко дыма. – Купи себе следующий номер «Блеска» и смотри сколько угодно, – добавила она, решительно закрывая дверь и возвращаясь в гостиную. – Фу, как раз вовремя, – сказала Шампань. – С минуты на минуту сюда придет Ролло. Он стал бы термоядерным, если бы наткнулся на Фаберже.
Джейн в этом не сомневалась. Вероятно, выдержка у Ролло тоже стеклянная. Так или иначе, узнав о том, что они с Шампань еще не рассорились, она испытала глубокое разочарование. Побывав в гостях у примадонны и увидев эти несомненные свидетельства богатства, Джейн уже начала подумывать, не заарканить ли Ролло для Тэлли. Какими бы ни были недостатки наследника стекольного концерна, они искупались одним достоинством: по крайней мере, у него были деньги.
Пудель продолжал лаять. От громкого шума у Джейн закружилась голова.
– Гуччи, дорогой, – засюсюкала Шампань, грациозно опускаясь на колени и лаская собаку, – ты проголодался, да?
Заключив источник невыносимого шума в объятия, она вышла из гостиной.
Джейн прошла следом за ней в сверкающую белизной кухню. Шампань стала рыться в громадном суперсовременном холодильнике выше ее ростом. По-видимому, чудо техники, как и его хозяйка, уже несколько суток не видело ничего съестного. Единственным воспоминанием о провизии были пустые бутылки из-под пива, засунутые горлышками в коробку из-под печенья, стоящую в углу.
– Есть!
Распахивая один за другим совершенно пустые шкафчики, Шампань наконец наткнулась на консервную банку. Когда она вывалила ее содержимое перед пуделем, Джейн поняла, что это не «Педигри».
– Это же паштет из гусиной печени, – удивилась она.
– Разумеется, – не моргнув глазом, подтвердила Шампань. – Гуччи его обожает. А я сама его терпеть не могу. Чертовски от него жирею. К тому же это так жестоко по отношению к гусям – запихивать им в горло всякую гадость. Прямо как при лечении анорексии.
Встрепенувшись, Джейн достала блокнот и карандаш.
– Лучше упомяните про мою новую клевую машину, – заметив это, прогудела Шампань.
– Про какую машину? – спросила Джейн.
– Ту, что стоит на улице. Видели? Белый спортивный кабриолет.
Джейн вспомнила, что у подъезда действительно стояло какое-то чудовище на колесах.
– Дорогая игрушка, – насмешливо произнесла она, внутренне терзаясь от зависти.
– О, не такая уж и дорогая, – елейным голосом возразила Шампань. – Если честно, машина досталась мне по дешевке. Вместе с послепродажным обслуживанием, – игриво добавила она, оглядывая Джейн с ног до головы из-под опущенных ресниц. – Так что, если можно, мне бы хотелось упомянуть о ней в своей колонке.
– Хорошо, – кивнула Джейн, недоумевая, какое послепродажное обслуживание требовалось совершенно новому автомобилю. Наверное, из сервисного центра приедет специалист, который покажет Шампань, куда вставлять ключ зажигания. Или…
Тут вдруг Джейн осенило, что машина, скорее всего, досталась Шампань бесплатно. Вот уж действительно выгодная сделка, подумала она, яростно ткнув огрызком карандаша в блокнот и сломав грифель.
Во входную дверь кто-то нетерпеливо позвонил.
– О, мать твою, это Ролси, – простонала Шампань, вскакивая. – Прошу прощения, мне пора бежать. Мы сейчас улетаем в Нью-Йорк. Но, по-моему, мы уже разобрались со следующей колонкой, правда?
Она буквально потащила Джейн к двери. Как раз в этот момент достопочтенный Ролло Харботтл торжественно внес свои зубы в гостиную. При личном знакомстве наследник стекольного концерна оказался еще более омерзительным, чем на газетных снимках. Как Шампань не противно к нему прикасаться? Да, Ник порой бывает грубоватым, но, по крайней мере, у него лицо не похоже на плетеную корзину. И сегодня вечером, радостно подумала Джейн, он наконец возвращается из Брюсселя. Будем надеяться, с большой коробкой бельгийского шоколада.
4
Джейн положила трубку, оглушенная разочарованием и злостью. Полдня она бегала по магазинам, а затем весь вечер провела на кухне, готовя праздничный ужин в честь возвращения Ника. И вот сейчас он позвонил и сказал, что задерживается. Но не на несколько часов. А еще на целый день.
– Завтра состоится учредительное заседание бельгийского комитета в поддержку грузовых автоперевозчиков, которое я просто не могу пропустить, – известил ее Ник сквозь треск в мобильном телефоне.
Расстроенная, Джейн вернулась на кухню. Тесто, воспользовавшись телефонным разговором, намертво прилипло ко дну формы, а острый соус «путанеска», который, надеялась она, придаст интимный привкус встрече, подгорел. Джейн давно поняла, что готовка не входит в число ее сильных сторон. С другой стороны, а что входит?
Впрочем, размышляла Джейн, отскребая дряблую белую массу, на кулинарном поприще она все же не последняя: есть еще Тэлли. Если не брать в расчет трех ведьм «Макбета», на свете еще не было такой неумелой стряпухи. Джейн на всю жизнь врезался в память тот вечер в Кембридже, когда Тэлли пригласила ее на домашний ужин.
– Что это? – спросила Джейн, недоуменно уставившись на обугленный кусок хлеба, истекающий липкой сладкой жижей.
– Специальное блюдо шестого класса, – с гордостью ответила Тэлли. – Батончик «Марс», запеченный в тесте. Два куска хлеба обмакиваются в подсолнечное масло, потом между ними засовывается батончик «Марса». Все это кладется на пару минут в микроволновку. В школе мы их обожали.
При мысли о Тэлли, «Маллионзе» и недостающем миллионере Джейн ощутила укол стыда. После бутылки вина на пустой желудок все казалось так просто. Днем, на трезвую голову, стало ясно, что эта проблема представляет определенные трудности. Полистав записную книжку, Джейн поняла, что среди ее знакомых нет не то что миллионера – тысяченера. Из ее знакомых ближе всех к роскоши подобралась Аманда, бывшая подруга по Кембриджу, вышедшая замуж за какого-то банкира и сменившая тесную конуру в дешевом районе на шикарную шестикомнатную квартиру с прислугой в престижном Хэмпстеде. У Джейн мелькнула мысль возобновить старую дружбу.
Снова зазвонил телефон. Джейн бегом бросилась к аппарату. Неужели Ник передумал?
– Привет, это я, – послышался в трубке похоронный голос Тэлли.
– А я как раз вспоминала тебя, – сказала Джейн, надеясь, что ее голос звучит бодро.
– Наверное, это потому, что после возвращения мамочки «Маллионз» превратился в огромный излучатель телепатической энергии, – угрюмо заключила Тэлли. – Пока я сейчас разговариваю с тобой, мама разжигает ритуальный костер во славу убывающей луны, а Большой Рог со всеми необходимыми почестями сооружает на конюшне меркурийскую арфу.
– Что?
– Ты все равно не поймешь. Достаточно сказать, что эта штуковина основывается на плане Стоунхенджа и геометрии магического квадрата планеты Меркурий.
А венчает ее, в прямом смысле, камень из древнего городища Чизринг в Корнуолле.
– Нет! – воскликнула Джейн.
– Увы! Судя по всему, это должно принести в наш дом гармонию и мир, но, уверяю тебя, для меня, мистера Питерса и миссис Ормондройд это равносильно объявлению войны. Проклятие!
– Что у тебя случилось? – встревожилась Джейн.
– Я лучше побегу. Только что упала дверь в бильярдный зал.
По-видимому, сейчас Тэлли требовалась не только моральная поддержка.
Если честно, ей самой тоже неплохо бы немного взбодриться. Предательство Ника едва ли способствовало созданию праздничного настроения.
Вернувшись в крошечную гостиную, Джейн с грустью посмотрела на пламя свечей, дрожащее от тянущего из-под двери сквозняка. Бросив взгляд на аккуратно упакованный скромный подарок по случаю возвращения Ника домой (новые запонки), она вдруг испытала острый приступ жалости к самой себе. Бокалы, сверкающие в отблесках горящих свечей, только и ждали, чтобы их наполнили шампанским и каким-то там «Пуйи», купленным после мучительно долгого раздумья в дорогом магазине «Сейфуэй».
Налив себе джина и разбавив его тоником, Джейн решила провести вечер, лежа на диване и читая любовный роман. В конце концов, судя по всему, уютно устроиться в обнимку с книжкой Джилли Купер – это вся сексуальная жизнь, на которую ей можно сейчас рассчитывать.
Десять минут спустя Джейн, погрузившаяся в приключения похотливого телевизионщика и его своенравной взбалмошной любовницы, вдруг вынуждена была вернуться к серой действительности. Причина этого находилась вверху. Приподняв голову, Джейн прислушалась. Доносившиеся из квартиры сверху гулкие удары заставили ее вздрогнуть. Похоже, там разверзлась преисподняя. Похоже, Том решил поиграть в салки со стадом слонов, обутых в туфли на платформе.
Джейн снова попыталась сосредоточиться на книге. У телевизионщика и его сладострастной подруги наступил период горячих постельных сцен. Джейн жадно следила за чужими вздохами и стонами. Грохот наверху продолжался под аккомпанемент глухого ритма музыки.
Крепко схватив старушку Джилли за корешок, Джейн старалась сосредоточиться на сюжете, но через десять секунд, отчаявшись, отбросила миссис Купер и, выскочив из квартиры, взбежала вверх по лестнице и забарабанила кулаками в дверь Тома.
Дверь открылась, и Джейн увидела Тома с обнаженным торсом и раскрасневшимся лицом.
– Привет, – улыбнулся он, отбрасывая с блестящего от пота лба прядь волос.
При этом Джейн успела мельком заглянуть ему под мышку, и у нее в паху что-то вспыхнуло, подобно газовой горелке.
– Привет, – ответила она, переминаясь с ноги на ногу. – Э, вообще-то вы очень шумите, и…
– Правда? Простите, ради бога! Я просто собираю вещи. Видите ли, я переезжаю отсюда.
– Переезжаете?
Джейн посмотрела на статную фигуру, заполнившую дверной проем. Мускулистый, загорелый торс Тома вдруг показался ей очень лакомым.
– Да. Я перебираюсь в Нью-Йорк. Если быть точным, завтра. Я как раз закончил собираться.
– О! Хорошо!
Джейн вдруг ощутила непреодолимое желание рухнуть перед Томом на колени, умоляя его производить столько шума, сколько это в человеческих возможностях.
– Что ж, счастливого пути, – сказала она, пятясь от двери. – До свидания.
Ну вот, не успел начаться фильм под названием «Мимолетные встречи», как он уже заканчивается. И если бы от этой встречи был хоть какой-то толк! – Пока, – беспечно бросил Том, закрывая дверь. Джейн вернулась к себе домой. Теперь там царила полная тишина. Больше нет абсолютно никаких причин снова подниматься наверх. Постояв у окна, Джейн вздохнула и принялась убирать со стола. На улице еще было светло; угасал безликий серый вечер, типичный для Клепхэма.
Джейн с мольбой подняла взгляд к пятнистому потолку, испорченному поколениями переполнившихся через край ванн, сломанных душей и наступающей сырости. Она попыталась усилием воли заставить Тома взорвать тишину оглушительным грохотом, сотрясающим дом до основания, – но тщетно. Нет – Джейн встрепенулась, вслушиваясь. Что-то настойчиво стучало в окно у нее за спиной. Наверное, ветка дерева.
Вот только за окном деревьев нет. Ничто живое не росло в сыром, темном закоулке, именуемом садиком, на который Ник не обращал внимания ровно столько времени, сколько жил в этом доме. Может, это насильник. Джейн стремительно развернулась, непроизвольно хватаясь рукой за горло. За окном маячил какой-то темный, неправильной формы предмет. Он-то и производил этот стук в оконное стекло.
Джейн осторожно приблизилась к окну. Неизвестный предмет, похоже, висел на веревке. Подойдя ближе, Джейн разглядела, что это кофейник. Из него торчала белая полоска бумаги. Джейн неистово набросилась на запоры, пытаясь открыть облупленную, обшарпанную, замшелую раму. Схватив дрожащей рукой записку, она разгладила клочок бумаги на столе, на котором еще догорала одна свеча.
«Приношу извинения за шум, – было выведено решительным почерком темно-синими чернилами. – Могу я пригласить вас на ужин, чтобы попросить прощения?»
Сердце Джейн провалилось вниз. Колени задрожали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46