Сол истерично вскрикнул, увидев медленно появившееся в дверном проеме огромное злобное лицо, изборожденное страшными рытвинами морщин, с ярко сверкающими глазами.
– Что это? – взвизгнул он.
– Это миссис Ормондройд, – спокойно произнесла Тэлли. – Экономка. Судя по всему, она вернулась от своей сестры.
Оцепенев от ужаса, Сол смотрел на устрашающее лицо, к которому теперь добавились нейлоновый фартук и огромные отекшие ноги. Наконец, опомнившись, он принялся дрожащей рукой шарить в поисках сигареты.
– Обед через час, мисс Наталия. О… – Похожие на буравчики глаза миссис Ормондройд вспыхнули, заметив Тэлли, сидящую в кровати, натянув одеяло под подбородок, и Сола, даже не потрудившегося прикрыться. – Я и не заметила, что вы не одна. Прошу прощения.
Сол решил, что в ее голосе не было бы больше отвращения, если бы она застала Тэлли в постели вместе со своим отцом, братом и парой беглых каторжников в придачу.
Обед, по крайней мере, для Сола явился настоящим откровением. Неуверенно потыкав вилкой в быстро остывшую поверхность чего-то, похожего на котлету, он попробовал разрезать ее ножом, но она не поддалась. Сол нахмурился. Он ненавидел пережаренное мясо, предпочитая его с кровью. В крайнем случае сыроватым.
– В чем дело? – спросила Тэлли, с трудом различив недовольное выражение его лица в ледяном полумраке обеденного зала.
– Котлета холодная, – пожаловался Сол.
Ему пришлось кричать дважды, прежде чем Тэлли, сидевшая на противоположном конце бескрайнего стола, его услышала. Внезапно до него дошло, почему у потомственной аристократии, как правило, такие громкие голоса. В противном случае разговор за трапезой был бы просто невозможен.
Тэлли вздохнула. Ну как ему объяснить, что еда попадает в обеденный зал уже остывшей? Длинная дорога по коридорам, пронизанным ледяными сквозняками, означала, что только холодные блюда достигали стола в съедобном состоянии. За долгие столетия повара «Маллионза» отточили меню до совершенства методом проб и ошибок (по крайней мере, так это казалось тем, кому приходилось есть то, что они готовили), оставив в нем те считанные блюда, что лучше всего переносили неблагоприятные условия. Их оказалось всего два.
Одним из них был коричневый виндзорский суп, уже подававшийся сегодня на стол; Сол моментально окрестил его «первобытным супом». Вторым были котлеты, которые он с изумленным видом разглядывал сейчас.
Сол растерянно смотрел на кусок мяса, остров, окруженный морем густой жирной жижи. Тарелка из потемневшего металла вряд ли придавала котлете более аппетитный вид. Отодвинув ее от себя, Сол заметил на ребре тарелки какие-то буквы. Он склонился поближе, ломая глаза в полумраке.
– Тэлли, – наконец спросил он, – эти тарелки из серебра?
– Да! – крикнула в ответ та. – Миссис Ормондройд перебила весь севрский фарфор, так что осталось только серебро. Даже ей не удается справиться с металлом, хотя вмятин и царапин стало значительно больше.
Удивленно подняв брови, Сол пригубил вино. Оно оказалось отменного качества. Протянув руку к бутылке, он изучил этикетку.
– Но это же «Марго» урожая тысяча девятьсот сорок пятого года! – изумленно крикнул он.
– Ой, дорогой, извини, – проорала Тэлли. – Просто я больше не могу посылать миссис Ормондройд в Нижний Балдж. Теперь нам приходится на всем экономить, поэтому я попросила ее поискать что-нибудь в погребе. Она сказала, там еще осталось много бутылок, так что, если пить это вино невозможно, миссис Ормондройд будет использовать его при готовке. Возможно, ее котлеты станут более вкусными.
По мнению Сола, единственным, что могло помочь котлетам миссис Ормондройд, был управляемый взрыв.
– Нет-нет, не надо беспокоиться, – поспешно произнес он, предвкушая, какой фурор произведет на лондонском рынке вина партия бордо пятидесятилетней выдержки. И сколько он на этом заработает. – Я помогу тебе избавиться от этой кислятины, – заверил Сол Тэлли. – Можешь не беспокоиться.
Она просияла благодарностью.
Вечером, ежась перед слабым огнем в камине Голубой гостиной, сжимая кружку чуть теплого растворимого кофе, который скрепя сердце приготовила миссис Ормондройд, Сол возобновил атаку.
– Поженившись, мы смогли бы устроить здесь настоящее чудо, – сказал он, прилагая все силы, чтобы не стучать зубами от холода, сжимая окоченевшие руки Тэлли своими ледяными руками.
Тэлли была в растерянности. Не то чтобы у нее были какие-то возражения против стремительного, скороспелого брака с мужчиной, с которым она едва успела познакомиться. В конце концов, ее Предки поступали так из поколения в поколение; например, четвертый граф женился на богатой наследнице из Сомерсета, встретившись с ней до этого всего лишь один раз, когда она еще лежала в колыбели. И все же кое-что ей надо было узнать обязательно.
– А что произошло у тебя с Шампань Ди-Вайн? – спросила Тэлли, собрав все свое мужество. – По-моему, ты был ею очень увлечен, разве не так?
Тэлли отчаянно хотелось убедиться, что Сол больше не любит мещанку с куриными мозгами, так пренебрежительно отзывавшуюся о «Маллионзе»; тем более ослепительную блондинку, светскую красавицу, если верить Джейн, предмет вожделения всех мужчин во вселенной.
Сол сделал глубокую затяжку. Внешне его связь с Шампань действительно выглядела сбывшейся мечтой амбициозного бизнесмена. Однако очень скоро он выяснил, что расходы на содержание Шампань значительно превосходили коммерческую выгоду, которую можно было получить от знакомства с ней. Сол не мог забыть, как ему однажды пришлось снять номер люкс в отеле «Савой», так как Шампань захотелось сандвичей, которыми угощают постояльцев. В другой раз она потребовала наполнить ванну-джакузи шампанским ради дополнительных пузырьков.
Захлестнутый волной неприятных воспоминаний, Сол вздрогнул. Связь с Шампань Ди-Вайн была одной из самых печальных страниц в его биографии. Из всех женщин, с какими ему довелось общаться, Шампань оказалась самой холодной, что было особенно странно, учитывая, что удовлетворения она требовала не меньше трех раз на дню. Потом, ее ужасный голос, громкий, капризный, лающий. Соседи сверху стучали ему в потолок, когда он просто прослушивал сообщения на автоответчике.
– Ну… просто у нас ничего не получилось, – уклончиво пробормотал Сол, не желая бередить незажившую рану. – Мы… как бы это сказать, не подходим друг другу. Шампань – это просто какой-то кошмар, – вдруг вполне искренне заявил он.
– С ней действительно было так плохо? – блаженно произнесла Тэлли, вспоминая, что Джейн неоднократно повторяла то же самое слово в слово. – Видишь ли, я ее совершенно не знаю.
– Очевидно, ты ни разу не читала ее колонку, – заметил Сол, – иначе ты бы знала о ней все, в том числе какого цвета трусики она предпочитает. Разумеется, в тех случаях, когда она их вообще надевает.
– Да, не читала, – призналась Тэлли, недоумевая, как можно обходиться без трусиков.
Зимой в «Маллионзе» подобное легкомыслие могло грозить смертельной опасностью. Миссис Ормондройд, насколько было известно Тэлли, в январе носила по меньшей мере четыре пары трусов.
– Я не покупаю иллюстрированные журналы, – уточнила Тэлли.
Она постыдилась признаться, что истинной причиной, по которой в «Маллионз» больше не подписывались на периодическую прессу, были деньги. А также то, что Тэлли не могла видеть, как худой сынишка почтальона Нижнего Балджа с трудом преодолевал милю по петляющей дороге до «Маллионза» на древнем разваливающемся велосипеде, заметно просевшем под тяжестью бесчисленных газет и журналов, выписывавшихся когда-то Джулией.
– Так что, боюсь, у меня нет ни малейшего представления о том, что происходит в мире, – со вздохом закончила Тэлли.
– В таком случае, – сказал Сол, чмокнув ее в затылок, – уверен, что у нас с тобой все будет прекрасно.
Внезапно в полумраке коридора пронзительно зазвенел телефон.
– Наверное, это звонят мне, – вскочил с места Сол. – У меня сейчас наклевывается пара выгодных дел.
Он вернулся через пару минут.
– Кто это был? – спросила Тэлли. – Это звонили тебе?
Сол покачал головой:
– Просто ошиблись номером.
У себя в квартире в Клепхэме Джейн ошеломленно смотрела на зажатую в руке телефонную трубку. Сол Дьюсбери до сих пор там. И что он имел в виду, говоря, что Тэлли не может подойти к телефону, потому что принимает душ? Единственным душем в «Маллионзе» можно было считать дырявую крышу, протекающую во время сильных ливней. Что ж, если Тэлли вздумалось закрутить роман с Дьюсбери, у нее есть своя голова на плечах. Значит, она все-таки починила свою старинную кровать. А у Джейн своих забот хватает. Так, например, ей надо придумать, как за ночь похудеть на шесть килограммов, чтобы завтра утром достойно появиться в первый раз в редакции «Шика».
15
Живые красивые девушки с длинными светлыми волосами толпились в вестибюле административного здания. Джейн, по случаю первого дня на новом месте закованная в свой лучший костюм, с ужасом заметила, что все они носят одежду по крайней мере на два размера меньше, чем она. И выглядели они совершенно одинаково, то есть не так, как она. У них не только были буквально идентичные вещи – легкие белые блузки, сквозь которые проглядывали соблазнительные пупки, обтягивающие черные брюки и туфли на высоких каблуках, – даже их лица были похожи. Джейн, дожидаясь лифта, чувствовала себя окруженной толпой обаятельных двадцатидвухлетних сестер-близнецов.
У всех были изящные, загорелые носики, скулы выше Анд, блестящие волосы и дерзкая маленькая грудь. Все были почти без косметики, а ногти были выкрашены таким темным лаком, что казались защемленными дверью. Вот и говорите после этого о недопустимости клонирования людей, подумала Джейн. Ученым, считающим овечку Долли прорывом в науке, следовало бы сначала заглянуть сюда, где подобные эксперименты, судя по всему, проводятся уже много лет.
Поднимаясь в кабине лифта, Джейн размышляла, что где-то в здании, предположительно в кабинете управляющего директора, должна находиться машина корректировки внешнего вида. Скорее всего, она называется «красототроном» и представляет собой высокий цилиндр серебристого цвета с раздвигающимися дверями. Именно сюда специалист по кадрам приглашает новоприбывшую сотрудницу. Та заходит в машину – с помятым лицом, всклокоченными волосами, желтыми зубами, кроваво-красными глазами и отсутствующей талией, – проводит внутри десять минут (возможно, в экстремальном случае чуть дольше – точное время определяет специалист по кадрам) и выходит наружу, загоревшая, светловолосая, причесанная, с изящным носиком, дерзкой грудью и высокими скулами. Одетая в легкую белую блузку и обтягивающие черные брюки, с ногтями, защемленными дверью. Джейн почувствовала вскипающий в груди восторг. А ее сегодня пригласят в «красототрон»?
Кабина лифта наконец остановилась на нужном этаже, и Джейн, шагнув в коридор, ощутила тот же самый восхитительный аромат, исходящий, казалось, от всех вокруг. Она вошла в помещение редакции. Как и в редакции «Блеска», примерно треть площади занимала большая стеклянная коробка, обозначающая владения главного редактора. Джейн сразу же бросились в глаза увеличенные фотографии Виктории Кавендиш, еще более многочисленные, чем фотографии Джоша. Виктория вместе с принцессой Дианой, Виктория вместе с Чери Блэр, Виктория вместе с Карлом Лагерфельдом, с Джоном Галлиано и Донателлой Версаче.
Джейн стало интересно, когда же появится сама Виктория. Или хотя бы кто-нибудь. В редакции не было ни души. Джейн погрузилась в привычную работу просмотра свежей прессы, как всегда уделившей прямо-таки радиоактивное внимание Шампань и ее призеру национальной лотереи.
Сегодня на снимках была Шампань и Уэйн Маклтуэйн, самый богатый двадцатичетырехлетний парень Великобритании, едва заметный из-за бесчисленных коробок и пакетов с покупками. «Как тут не вспомнить выражение «dame sans merci»», – подумала Джейн, разглядев на коробках этикетки «Шанель» и «Ла-Перла». Едва ли все эти дорогие вещи предназначались для Уэйна. Джейн с облегчением подумала, что Шампань осталась в прошлом. Мысль о том, что ей больше никогда не придется слушать этот надменный резкий голос, наполнила ее блаженством.
– Привет!
В кабинет вошла бойкая девушка с огромными глазами и длинными светлыми волосами, в короткой юбке.
– Я Тиш, секретарша Виктории. А ты, наверное, Джейн?
Джейн кивнула, внезапно смутившись. В редакции один за другим появлялись сотрудники.
– Наверное, надо познакомить тебя с остальными, да? – предложила Тиш.
Как раз в этот момент в помещение семенящей походкой вошел очень худой мужчина с впалой грудью и в белоснежных брюках. Было совершенно непостижимо, как он при таком щуплом телосложении способен удерживать на носу большие солнцезащитные очки, не говоря о двух больших сумках из магазина беспошлинной торговли. Его морщинистые руки были унизаны многочисленными перстнями.
– Этого мне хватит до самого обеда, – заметил мужчина, театральным жестом опуская сумки на свой стол.
– Это Лэрри, редактор отдела путешествий, – сказала Тиш. – Он только что вернулся из отпуска, – добавила она, хотя последнее замечание было лишним.
– А это кто? – спросила Джейн, увидев входящую в кабинет эффектную женщину в летах с яркой помадой на губах, с коротко остриженными седыми волосами, в обтягивающих кожаных брюках кремового цвета.
– Это Уна, наш художественный редактор, – подсказала Тиш. – Они с Лэрри потрясающая пара. Только посмотри!
– Ну как ты, дорогая? – окликнул Уну Лэрри. – Надеюсь, все хорошо.
– На самом деле все ужасно, – ответила Уна, смотрясь в зеркальце от Шанель. – Мой муж потребовал сегодня ночью секса! Ты можешь себе представить?
Лэрри передернуло.
– Дорогая, секс с твоим мужем – это невозможно!
– Вот именно, – согласилась Уна. – Он такой зануда. – Она захлопнула пудреницу. – Однако, все обошлось без видимых повреждений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46