Судя по голосу, а также по застиранным голубым джинсам, Джейн заключила, что это секретарша студии. Она присела на потертый диван, дожидаясь, пока секретарша закончит разговор, и гадая, где сама Шампань. Джейн очень волновалась при мысли, что ей предстоит встреча с живой бомбой. Особенно если учесть, что сама Джейн чувствовала себя разбомбленным клочком земли.
– Что это значит – обождать секундочку? – вдруг пронзительно взвизгнула девица. Спинка кресла вздрогнула. – Я не привыкла, чтобы меня просили ждать.
Джейн недоуменно заморгала. За время работы в «Блеске» ей довелось пообщаться с нахальными, бесцеремонными секретаршами, но это было уже что-то слишком. Конечно, фотографы и модели известны своей заносчивостью. Просто Джейн не подозревала, что секретарши во всем им подражают.
– Да, черт побери, надеюсь, что вы меня сейчас соедините.
По мере того как девица распалялась, ее голос все больше начинал напоминать крик гуся благородного происхождения. Однако продолжалось это недолго. Как только девицу соединили с кем нужно, визг мгновенно сменился слащавым томным сюсюканьем.
– Это ты, Ролси? – выпалила она. – Дорогой, я тут подумала о нашем путешествии в Париж. Просто очень замечательно, что мы полетим на твоем личном самолете! А ты никак не сможешь взять вместо синего «Гольфстрима» тот восхитительный красный? Дорогой, понимаю, это глупо, но синий цвет никак не подходит к моему лаку для ногтей…
Джейн поперхнулась. Судя по всему, девица вращалась в гораздо более высоких кругах, чем она думала.
– Дорогой, ну да, красный. – В елейный голос девицы вернулись пронзительные звуки. Ролси, похоже, никак не мог сообразить, какой из нескольких сотен его личных самолетов она имеет в виду. – Понимаешь, тот, в котором есть такой уютный камин… Вот как? Божественно, дорогой! Я тебя крепко целую. До встречи! – Она бросила трубку на аппарат. – Ну и козел, мать твою!
Правой ногой девушка оттолкнулась от стола, и кресло развернулось.
Джейн увидела перед собой надменную блондинку с негодующими светло-зелеными глазами и капризными пухлыми губами, такими огромными, что на них, как на диване, расселась бы семья из шести человек. Острыми кастетами торчали скулы, блестящие волосы каскадами ниспадали вниз, через тонкую белую ткань обтягивающей блузки отчетливо просвечивали соски. До Джейн не сразу дошло, что перед ней вовсе не секретарша фотостудии, а Шампань Ди-Вайн собственной персоной.
– Что здесь происходит, мать вашу? – вдруг раздался за спиной Джейн недовольный голос.
В дверях кабинета стоял невысокий мужчина, загорелый, с ярко-голубыми глазами, в джинсах и ботинках на высоких каблуках. На смуглой морщинистой шее болтались три фотоаппарата с огромными объективами, а также несколько толстенных золотых цепей. Джейн сразу же узнала в нем Дейва Бейкера, известного фотографа, на чьем счету было больше запущенных в шоу-бизнес фотомоделей, чем на счету НАСА запущенных в космос спутников. Увидев Шампань, Бейкер раздраженно замахал руками и постучал пальцем по циферблату дорогих часов размером с блюдце.
– Я не могу торчать здесь целый день, мать твою! – закричал фотограф. – Милочка, scusi за свой язык, – спохватился он, заметив Джейн. Его учтивый итальянский никак не вязался с грубым английским. – Мы ждем здесь уже три часа, а Ее Светловолосость изволили появиться только сейчас. Наверное, только что встали с постели – вот только с чьей, даже гадать не буду.
Развернувшись на высоких каблуках, Бейкер засеменил прочь.
Шампань обратила на его гневную тираду ноль внимания. Телефон зазвонил снова, и она поспешно схватила трубку. Внимательно выслушав то, что ей сказал собеседник, она вдруг негодующе воскликнула:
– Ролси, я тебе не верю! – От слащавых интонаций не осталось и следа. – Ты одолжил самолет какому-то принцу? Слушай, разве ты не можешь забрать его назад? Нет, дорогой, о синем не может быть и речи. Nein. Мне придется заново делать маникюр, а тебе ведь известно, как я занята, ангел мой!
Джейн потянулась за блокнотом и ручкой. Стоило сделать кое-какие заметки. Все может пригодиться.
– О, наверное, я смогу вынести первый класс «Бритиш Эруэйз», раз тебе никак не удастся вернуть красный «Гольфстрим», – капризно просюсюкала Шампань. – Но зачем нам снова лететь в этот скучный Париж? Еще одни выходные в отеле «Крильон» – и я наложу на себя руки.
Перо Джейн быстро летало по блокноту, делая пометки. Вдруг она испуганно застыла, ощутив прикосновение к плечу. Это снова был Дейв Бейкер.
– Послушайте, carissima, мне очень неудобно вас беспокоить, – сказал он, энергично играя мышцами скул, туго обтянутых кожей. – Но не могли бы вы сделать мне enormoso одолжение? Мне требуется urgimento узнать, правильно ли поставлено освещение в студии. Будьте cara и посидите там, я сделаю несколько снимков «Полароидом» и посмотрю, все ли в порядке. Хорошо? Да, прошу прощения, нас не представили. Дейв Бейкер, fotografico.
– Знаю, – сказала Джейн, тронутая скромностью и дружелюбием одного из признанных мастеров своего дела, который не славился особой обходительностью. – Конечно. Буду рада вам помочь. Если только вы не боитесь, что я сломаю вам аппаратуру.
Дейв рассмеялся.
– Знаете, дорогая, а у вас неплохая внешность. Убрав блокнот, Джейн проследовала за фотографом в просторную светлую комнату. Извивающиеся на полу черные кабели напоминали обитателей террариума. Красивая гримерша, скрестив руки, ждала появления Шампань у столика, уставленного баночками и кисточками. Молодой парень с широко раскрытыми глазами, одетый в узкие белые брюки, суетился, расставляя софиты и измеряя освещенность экспонометром.
– Molto bene, – заявил Дейв, усаживая Джейн перед белым экраном, подсвеченным сзади, и предлагая ей втянуть щеки. – Bella, bella Эмбер, carissima, будь добра, немного косметики, и, наверное, una piccola подправить прическу?
Сосредоточенно дыша свежей мятой, Эмбер тронула лицо Джейн пудрой и губной помадой и слегка взъерошила волосы. Закончив, она поднесла зеркало.
– Господи, – ахнула Джейн, взглянув на себя.
В мягком нежном освещении ее лицо казалось хрупким; голубые глаза стали просто огромными, а волосы светились золотистой паутиной. Умело поработав карандашом для губ, Эмбер превратила тонкие губы Джейн если не в шестиместный диван Шампань, то, по крайней мере, в кушетку для двоих.
– Знаете, а лицо у вас ничего, – рассеянно заметила Эмбер, выдергивая щипчиками выбившийся из бровей волосок – Вам следует делать более высокую прическу. Или, наоборот, коротко остричь волосы, чтобы открыть лицо.
– Вы правда так считаете? – спросила Джейн, с радостным волнением откидываясь на спинку кресла.
Ей начинало нравиться быть супермоделью. Хорошо бы Дейв дал ей один снимок, чтобы было что показать Нику. Тот положит фотографию в бумажник. Впрочем, он так редко его раскрывает… Нет, надо будет придумать что-нибудь получше.
– Что здесь происходит, мать вашу?
Теперь уже негодовала Шампань. Ее раздраженный голос разнесся по всей студии.
– Понятия не имела, что здесь снимают для Великого Эванса, – прорычала Шампань, стремительно подходя к Джейн. Ее высокие каблуки выбивали бешеную дробь по деревянному полу. – Ты кто такая, мать твою?
Сверкающие зеленые глаза безжалостно уставились на сальные волосы Джейн. Сегодня утром Ник, как всегда, израсходовал всю горячую воду, и она не успела помыть голову.
– Я Джейн из «Блеска», – запинаясь, выдавила Джейн, теряясь от страха. Над ней еще никогда не насмехалось такое неописуемо прекрасное существо. – Я буду писать за вас… то есть я хочу обсудить с вами вашу колонку.
– В таком случае, черт побери, что вы делаете перед объективом? – сверлящий насквозь взгляд Шампань перешел с туфель Джейн со сбитыми каблуками на провисший бюстгальтер, проглядывающий сквозь плохо выглаженную белую блузку.
Щеки Джейн загорелись от стыда.
– Джейн любезно согласилась нам помочь установить освещение, пока ты была так занята, – пришел ей на помощь Дейв.
Шампань вскипела. Задержавшись только для того, чтобы плеснуть в Дейва изумрудно-зеленым взглядом, по цвету похожим на ликер шартрез, она удалилась из студии, бормоча себе под нос поток ругательств, из которых Джейн удалось разобрать только «проклятый старый гомик».
В студии наступила тишина. Дейв вздохнул.
– Фаберже, приведи ее назад, – проворчал он, обращаясь к своему курносому помощнику.
Фаберже с готовностью поспешил к дверям, но, как оказалось, в его услугах не было необходимости.
– Я готова.
Обернувшись, Джейн увидела в дверях Шампань. На светской красавице не было ничего, кроме вызывающего взгляда.
Джейн получила возможность лично убедиться, что роскошная грудь не нуждалась ни в каких ухищрениях. Пышная, огромная, она торчала двумя воздушными шарами, каждый из которых венчал розовый бутон соска. Увидев всеобщее смятение, Шампань торжествующе усмехнулась и шагнула вперед.
Подойдя к Дейву, Шампань, пользуясь превосходством в росте, буквально ткнула грудью ему в лицо.
– Одевай меня, – томно произнесла она, поглаживая себя по бокам. – Разумеется, если хочешь.
Надув губы, она бросила на собравшихся испепеляющий взгляд из-под длинных густых ресниц.
Джейн вздохнула. Шампань превратила вспышку каприза в свой триумф, просто раздевшись донага. Довольная произведенным впечатлением, красавица начала расхаживать по студии, подражая манекенщицам. Джейн не могла оторвать от нее глаз. Наблюдая за этими естественными движениями, начисто лишенными показухи, она вдруг подумала, что концепция наготы применима только к тем, кто не может похвастаться идеальной фигурой. Люди, обладающие такими ошеломительными телами, как Шампань, всегда одеты – в том смысле, что им нет необходимости что-то скрывать.
Наслаждаясь тем, что все внимание приковано к ней, Шампань одарила собравшихся лучезарной улыбкой.
– Когда она хочет, то может быть самим обаянием, – неохотно признал Дейв.
– Посмотрите на беднягу Фаберже! – шепнула ему Джейн.
Дейв обернулся к своему помощнику, суетящемуся возле каких-то ящиков. Фаберже тщетно пытался скрыть эрекцию, особенно хорошо заметную под облегающими белыми брюками.
– Ну, – радостно произнес Дейв, поднимая брови и широко улыбаясь, – я понятия не имел, что он такой талантливый мальчик.
К фотографу вернулось хорошее настроение, и работа пошла быстро. Шампань окунулась в свою стихию: позировала и расхаживала в невообразимо узких вечерних платьях, которые не налезли бы даже на одну ногу Джейн. Под жаркими софитами недовольство Шампань быстро растаяло, и после окончания съемок Джейн, сделав над собой усилие, предложила ей внести первый взнос в «Брызги шампанского».
– Ну, нам надо будет поторопиться, – недовольно буркнула Шампань, сверяясь с усыпанными бриллиантами часами от Картье. – В три у меня сеанс массажа, потом я буду ругаться со своим адвокатом. А затем меня забирает Ролло.
– Замечательно, – деловито щелкнула ручкой Джейн, доставая блокнот. – Тогда не будем тянуть. Расскажите о том, как вы провели прошлую неделю. Чем вы занимались.
Грациозно опустившись на какой-то оранжевый ящик, Шампань переплела длинные безупречные ноги и достала сигарету из сумочки змеиной кожи от Келли. Закурив, она нахмурилась.
– А-а, – протянула она, обращаясь к противоположной стене. – Гм, – добавила после некоторого молчания. – Э… – закончила свой рассказ.
Джейн почувствовала, как ею овладевает паника. Готовясь к «Брызгам шампанского», она мысленно перебрала множество возможных проблем, но ей в голову не могло прийти, что Шампань просто ничего не помнит.
– Гм, кажется, я читала в «Сан», что вы встречались с Робертом Редфордом, прилетевшим в Лондон в начале недели, – попыталась спасти положение Джейн.
Между идеальными бровями Шампань появилась крохотная морщинка. Ее губы, словно распухшие от пчелиного укуса, бесшумно зашевелились: «Роберт Редфорд, Роберт Редфорд, Роберт Редфорд». После нескольких минут напряженного размышления лицо Шампань просияло. Похоже, она вспомнила.
– Он американец! – торжествующе заявила красавица.
Джейн жадно закивала.
– Актер! – через несколько секунд добавила Шампань.
Джейн снова кивнула.
– Да, да! – сказала Шампань, пытаясь ухватить мелькнувшее озарение.
Увы, тщетно. Больше она так ничего вспомнить и не смогла.
– Наверное, на прошлой неделе у меня было много ТВД, – заключила Шампань. – Тихих вечеров дома.
У Джейн внутри все оборвалось. Этого не хватит не то что на четыре страницы – на четыре строчки. А если она вернется в редакцию без полутора тысяч слов, которые ждет от нее Джош, виновата в этом будет не Шампань Ди-Вайн. Ну почему Джош, раз ему так захотелось иметь колонку от «супердевочки», просто не пригласил Тэру Палмер-Томкинсон! Джейн внутренне кипела. У Тэры, по крайней мере, есть два очень важных достоинства, начисто отсутствующих у Шампань, – способность связать вместе два слова, а также некоторое представление о том, чем она занималась на прошлой неделе.
Вздохнув, Джейн вознесла немую молитву духу-хранителю несчастных журналистов, вынужденных горбатиться в безвестности на чье-то громкое имя, после чего, мысленно вооружившись киркой, стала решительно и настойчиво пытаться пробиться сквозь непроницаемую скалу полного беспамятства Шампань. Все тщетно.
Слава богу, оставались еще заметки, сделанные, пока Шампань говорила по телефону.
Остаток недели Джейн провела на телефоне, отчаянно добывая по крупицам информацию на первую статью. Номер уже давно должен был быть подписан в печать, но Джош упрямо ждал «Брызги шампанского». За несколько минут до последнего срока Джейн, вымотанная до предела, шатаясь вошла в кабинет шефа и протянула ему четыре страницы корректурного оттиска. С бешено колотящимся от волнения сердцем, она бессильно упала в кресло и, скрестив руки на груди, стала ждать приговора. Это было самым мучительным – показывать Джошу готовую работу. Редко какая статья полностью удовлетворяла его высоким требованиям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46