Может, если брюки за девяносто наденет красавица блондинка, все решат, что они стоят целый миллион? От Энн Тейлор я ушла пятнадцать минут спустя в неплохом настроении с двумя комплектами, которые прекрасно подойдут в качестве формы.Вернувшись в «Жан-Люк», я закрылась в туалете, переоделась в новенький костюм, сложила свою одежду в пластиковый пакет и вышла в зал. Пора заказывать ленч для Ришара. Вообще-то другие старшие стилисты и колористы приносили ленч с собой или заказывали доставку, но Ришару нравилось быть оригиналом, поэтому, как подчиненная, его питанием занималась я: звонила в ресторан «Нелло» и заказывала моцареллу, булочки и капуччино на двадцать долларов, расплачивалась с курьером собственными деньгами, а потом неделями выпрашивала у Ришара долг.Подсобка, она же курилка и столовая – сердце салона «Жан-Люк». Это наши кулуары, если хотите. Настоящие драмы развертываются в зале, зато в подсобке все натуральное, без бутафории и масок. Сюда из местных кафе и кофеен приносили заказанный посетителями ленч, который наш официант Пако перекладывал из пластиковой и бумажной посуды в изящный фарфор. Вместо подносов – плетеные корзинки, застланные белоснежными хрустящими полотенцами. Наши клиенты в восторге, мы тоже. Браво, Пако и Жан-Люк, который все это придумал.Патрик был уже в курилке, попивая кофе вместе со своей старшей колористкой Луизой. Везет же некоторым! Луиза – высокая худая блондинка, обожает кашемировые свитера и мужского покроя брюки. А самое главное – никакой звездной болезни.– Эй! – весело окликнул меня Патрик. – Где это ты была?– Не спрашивай…– Ну-ка иди сюда! – Луиза пододвинула мне стул.Нынешняя шефиня Патрика – «лиловая лесби», именно так называл ее мой приятель. На бледном, лишенном иного макияжа лице яркая лиловая помада. Говорят, такой образ придумала нынешняя пассия Луизы, известная актриса…– Не могу, – вздохнула я. – Нужно заказать Ришару обед.Луиза закатила глаза:– Это уже слишком…– Подожди секунду! – попросил Патрик. – В чем это ты?– Я…– Разве ты так сегодня пришла?– Ришар сказал, что я…– Ришар, снова этот Ришар! – раздраженно закричал Патрик.– …похожа на официантку.– Официантку моей мечты, – улыбнулась Луиза.Открылась дверь, и в подсобку вошел Жан-Люк вместе с Массимо, старшим стилистом. До того как француз открыл собственное заведение, они работали в одном салоне. Ходили слухи, что Массимо: а) намного талантливее Жан-Люка и б) завидует, что вся слава досталась не ему. Как бы то ни было, со мной итальянец держался подчеркнуто вежливо, не пытаясь подавить опытом или авторитетом. А глаза у него добрые, золотисто-карие.– Так! – закричал Жан-Люк. – Заканчивайте обед! Время – деньги, magnia, magnia!Массимо нахмурился, раздраженный, что Жан-Люк юродствует на итальянском.– Вы сегодня стригли Сигурни Уивер? – поинтересовалась у маэстро Луиза. – Видела ее в книге записей.– Она подругу прислала, – раздраженно махнул рукой Жан-Люк. – Обманщица эта Сигурни! А я, дурак, все дела отложил, надеялся…Наш хозяин был явно расстроен.– А кто та девушка с каштановыми кудрями? – спросил хитрый Патрик. – Вы так здорово ее постригли!– Мерси! – криво улыбнулся Жан-Люк. – Даже не помню… Какая мне, собственно, разница?Я посмотрела на Луизу. Интересно, о чем она думает? Верит в цинизм француза, или все это искусный фарс? В глянцевых журналах маэстро называют «самым обходительным мужчиной города». Никогда не позволит себе грубость по отношению к клиентам, прекрасно понимая, что именно они его кормят. В Нью-Йорке найдется с десяток салонов, где мастера поталантливее Жан-Люка и Массимо, но по качеству обслуживания им до нас далеко. Полчашки капуччино без кофеина с обезжиренным молоком и тростниковым сахаром? Нет проблем! Маникюр и педикюр во время укладки? Как пожелаете! Телефон и Интернет у каждого кресла? Бронирование ресторанов и билетов в театр? Конечно! Кто-то из посетительниц приводит маленьких собачек, кто-то детей с нянями. Тут согласны на все, что угодно, только бы она превратилась в постоянную клиентку.Кофеварка стояла на небольшом столике, к нему я и подошла, чтобы переложить на фарфоровую тарелку ленч Ришара. Что бы ни стряслось, сколько клиентов ни стояло бы в очереди, мой шеф всегда ест в час дня. Другие стилисты перекусывают, когда появится свободная минутка.Жан-Люк залпом выпил двойной эспрессо и тяжело вздохнул.– А сейчас ко мне придет миссис Зет!Миссис Зет – как бы сказать поделикатнее – одна из самых верных и щедрых клиенток салона. Сколько ей лет? Сорок семь? Пятьдесят пять? Еще больше? Точно определить невозможно. Она столько раз делала подтяжки, что за ушами образовались наросты, как на коже крокодила. В «Жан-Люк» она приходит, словно новоиспеченный олигарх в бордель: пятидесятидолларовые купюры летят направо и налево. Гардеробщица Эсмеральда получает пятьдесят за то, что вешает на плечики пальто и выдает накидку, ассистентка Чинсу получает пятьдесят за то, что моет голову, всякий, кто поздоровается с миссис Зет, тоже получает пятьдесят.Массимо тяжело опустился на диванчик рядом с Луизой и Патриком, а Жан-Люк вернулся в зал. Главный стилист достал из холодильника пластиковый контейнер с чем-то зеленым, очень напоминающим водоросли. М-м-м, на вид не слишком аппетитно.– Это диетолог насоветовал, – словно прочитав мои мысли, произнес Массимо. – Якобы способствует самоочищению организма.За три месяца работы в «Жан-Люке» я не переставала удивляться, как все пекутся о своем здоровье: настойки, витамины, тоники, разговоры о раздельном питании… А вечером все разбегались по ресторанам и барам пить мартини, курить, а в уборных вообще неизвестно что творилось… Хотя никто не знает, как проводит свободное время Массимо. Может, у него пунктик насчет здоровья?Патрик и Луиза споласкивали чашки, когда в курилку ворвался Ришар.– Где мой ленч? – набросился на меня он.– Я… время-то без десяти час, – проблеяла я. – К часу как раз успею…Распустив платиновый хвост, он стал похож на своеобразный гибрид калифорнийского отдыхающего и еврея-хасида. Глаза покраснели от ярости.– Извини, – прогремел по-французски старший колорист. – Разве я спросил, сколько времени? Где, черт возьми, мой ленч?В курилке воцарилась жуткая тишина. Луиза, Патрик и официант Пако в немом ужасе смотрели на Ришара.– Его уже принесли, – проговорила я, стараясь не сорваться. – Через минуту можно будет есть.– Знаешь, в чем твоя проблема? – загрохотал Ришар.Я покачала головой. Щеки зарделись, кровь жарко стучала в ушах. Неужели мне здесь не место? Неужели стоило остаться дома и продолжать строить из себя самую большую чудачку в Википими?– Что ты собой представляешь? – не унимался мой шеф. Он явно ослабил самоконтроль, так что вместо французского акцента появился джерсийский. – Ноль, пустое место!– Извините… – пробормотала я.– Прошу прощения! – неожиданно вмешался Патрик. «Молчи, пожалуйста!» – умолял мой взгляд. Нельзя, чтобы он из-за меня пострадал. Патрик – единственная родная душа в огромном чужом Нью-Йорке.Изумленный Ришар повернулся к Патрику:– Да, милый?– Отстань от нее!– Почему? Сам хочешь к ней пристать? Вот бы не подумал…– Заткнись, Рикки! – Сказано негромко, но очень выразительно.Ришар отступил, на красивом лице отразилось изумление. В курилке было так тихо, что слышался шум работающего холодильника.– Мне пора, – холодно сказал старший колорист. – Клиенты ждут.Луиза скорчила выразительную гримаску, а едва закрылась дверь за Ришаром, бросилась ко мне и порывисто обняла:– Бедная девочка!– Все в порядке…– Черта с два! Какое право он имеет так с тобой разговаривать?!– Он настоящее ничтожество! – возмутился Патрик. – Джорджия, ты как?– Нормально! – Мне хотелось поскорее обо всем забыть.– Пойдемте сегодня куда-нибудь! – предложил Патрик. – Я угощаю.– Нет, я! – закричала Луиза.– Давайте, ребята, еще из-за этого поругайтесь!– Кстати, почему ты назвал его Рикки?– Потому что он действительно… – Поймав мной многозначительный взгляд, Патрик запнулся.Ришар, конечно, высокомерный кретин, но я уважала его желание создать себе новое амплуа и не хотела ничего портить. Кто знает, сколько лет он потратил на что, чтобы овладеть французским как родным, разобраться в шелковых цветах и научиться носить одежду от «Гермес». Иногда, глядя на него, я видела паренька с севера Нью-Джерси, каким он когда-то был. Наверное, в «Жан-Люке» коренных ньюйоркцев нет…– Мне пора в зал, – проговорила я.– Я с тобой! – заторопился Патрик. – Дамочка на тринадцать сорок пять, наверное, заждалась.– Погоди! – вскинулась Луиза. – Ты ведь так и не рассказал, почему…– Как-нибудь в другой раз, – заюлил мой приятель.Он ненавидел Ришара так же сильно, как и я, но, кажется, понял, что выдавать его нельзя.
В три часа к нам пришла девушка из агентства «Клик». «Клик», «Форд», «Элит» и «Вильгельмина» часто посылают своих моделей, особенно начинающих, только что прибывших откуда-нибудь из Исландии или Китая. Высоченные, худющие, они держатся очень надменно, рассчитывая, что мы будем восторгаться их неземной красотой. Хотя восторгаться было чем: пухлые губки, миндалевидные глаза с поволокой или шапка золотистых кудрей, как у сегодняшней модели.– Думаю, нужно добавить каштановый! – заявил Ришар, положив руки на ее худенькие плечи. – Он сделает ваши глаза ярче и выразительнее.Девушка отрицательно покачала головой:– В агентстве сказали, основной цвет не менять, только высветлить несколько прядей.– Доверьтесь мне! – по-отечески проговорил Ришар. – Это изменит ваше будущее: из рядовой красавицы превратитесь в супермодель! Эль Макферсон, Синди Кроуфорд, вы будете следующей.Красавица нахмурилась и снова покачала головой:– Я сказала «нет». В агентстве меня убьют!– Джорджия, – повернулся ко мне Ришар, – будь добра, смешай красновато-каштановый и золотистый!– Вы даже не слушаете! – возмутилась девушка.Решив не создавать себе проблем, я безропотно выполняла указания Ришара. Старшие стилисты и колористы в нашем салоне начинали с нуля и всего, что сейчас имеют, добились лишь благодаря дисциплине. Конечно, можно пойти к менеджеру по кадрам и попросить перевести меня к другому колористу. Но это очень рискованно: могут просто попросить уйти.В той же самой подсобке я отмерила по полфлакона красновато-каштановой и золотистой краски, затем добавила проявитель. Теперь все нужно как следует перемешать. Наверное, красно-каштановые пряди сделают девушку ярче. Хотя она и так очень мила.Внезапно из складского помещения послышался голос Жан-Люка. Склад и подсобку разделяет лишь прозрачная ширма.– Ты понимаешь, что творишь? – выговаривал он Ришару.– Эта девчонка учит меня, как…– Эта девчонка – клиент! – напомнил Жан-Люк. Маэстро говорил очень спокойно, но нетрудно было догадаться, что он взбешен.– Она модель, не платит ни цента… Мне что, задницу ей целовать?Жан-Люк склонился над ухом Ришара. Интересно, они знают, что я их слышу? Надеюсь, что нет. По виску маэстро текла струйка пота.– Если нужно, я сам поцелую ей задницу. – Не добавив ни слова, он вернулся в зал.Ришар вытер лоб и тяжело вздохнул. Казалось, он сейчас заплачет. На секунду стало его жаль, но тут старший колорист увидел за ширмой меня, влетел в подсобку и вылил свежеприготовленную краску в раковину.– Что стоишь?! – рявкнул он. – Иди работай!
– Думаю, тебе стоит поговорить с Жан-Люком, – посоветовала Луиза.Приближалась полночь, и мы были уже навеселе. В заведении «У Пэдди» не протолкнуться, впрочем, как и всегда. Конечно, Таймс-сквер в двух шагах. В основном сюда ходят «золотая молодежь» и театралы, естественно, состоятельные.Патрик, Луиза, Кэтрин и я сидели у окна. Кэтрин, молодая ассистентка, присоединилась к нам в последнюю минуту. Сначала я даже расстроилась, но после пяти «Бейлисов» со льдом девушка показалась мне очень даже ничего.– Не могу, – мрачно ответила я.– Она не может, – эхом повторил Патрик.– Почему? – удивилась лиловая лесби.– Ты что, забыла, что к чему? – язвительно спросил парень. – Мы для Жан-Люка как бумажные носовые платки: использовал и выбросил. Он нас не ценит. – Патрик повернулся к Кэтрин, пригубившей кофе по-ирландски. Длинные светлые волосы рассыпались по плечам, молочно-белая кожа сияет в ярком свете электрических ламп. – К тебе это, конечно, не относится.Девушка подняла зеленые русалочьи глаза. Она так красива, что мужчины только на нее и смотрят.– Это неправда, – густо краснея, оправдывалась Кэтрин. – Я для него значу не больше, чем любой из вас.– Да-да, конечно, – усмехнулась Луиза.О том, что наш маэстро без ума от Кэтрин, знали все. Она ассистировала ему со дня открытия салона. «Катрин, – курлыкал Жан-Люк, ловко филируя асимметричную челку, – еще раз посмотри, как это делается!» Легко догадаться, кто первый станет старшим стилистом, получит отдельное кресло и право принимать собственных клиентов.– Что собираешься делать? – Достав пачку «Мальборо», Луиза закурила. – Нельзя же терпеть этого козла!– Придется, – отозвалась я, закрывая глаза. Похоже, пятый «Бейлис» был лишним. Как же я завтра встану? А что, если Ришар заметит, что у меня руки дрожат?– Ты в порядке? – заботливо спросил Патрик.– Да, – пискнула я, стараясь ровно дышать, – голова немного закружилась. Пойду умоюсь…– Я с тобой, – вызвалась Кэтрин.Пришлось идти мимо столика, где сидели парни в одинаковых толстовках с надписью «Я люблю Нью-Йорк». Даже пять «Бейлисов» не помешали заметить, как они смотрят на Кэтрин. В Википими я считалась одной из первых красавиц, а здесь таких миллионы.– Вот, нам сюда, – проговорила Кэтрин, подталкивая меня к нужной двери. Включив свет, она отмотала от большого рулона туалетной бумаги, смочила водой и приложила мне ко лбу. – От сладкого всегда тошнит, – сказала она.– Не каркай!– Ой, прости!– Как завтра встану? – простонала я, прижимаясь щекой к выложенной кафелем стене.– Позвони и скажи, что заболела, – предложила Кэтрин.– Сама понимаешь: нельзя.– Слушай, хочешь, я поговорю с Жан-Люком?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24