– встретилась взглядом с секьюрити. Огромный, страшный, в темных очках, он поманил меня пальцем. Я оглянулась, надеясь, что он зовет кого-то еще, но мы с Урсулой стояли последними.– Я? – пришлось ткнуть себя в грудь.Охранник коротко, почти незаметно кивнул.– Кажется, нас зовут! – Я схватила подругу за руку, и мы стали протискиваться сквозь толпу. – Простите! Позвольте, пожалуйста!Сколько разных запахов: духи, одеколон, пот, сигареты, марихуана… Да, кое-кто, не таясь, курил косячок.– Разрешите пройти! – пропела моя подруга, а потом возбужденно зашептала: – Боже, Джорджия, он нас позвал.Вот мы у заветных дверей, и я держусь за малиновую ленту. У вышибалы лапищи размером с лопату, а зубы белее снега. В очках-хамелеонах я увидела свое отражение – высокая худая блондинка в синем свитере.– Ты! – Шкаф ткнул в меня пальцем.Мы с Урсулой двинулись к двери.– Только ты. – Он схватил меня за руку. – А ты – нет. – К Урсуле вышибала даже не повернулся.За спиной кто-то присвистнул, звук получился резкий и неприятный. Время остановилось, воздух стал густым и горячим.Я заставила себя оглянуться и посмотреть на Урсулу. На красивом лице боль, обида и непонимание. За полминуты она состарилась лет на десять.– Так ты заходишь? – насмешливо спросил Шкаф.– Иди, Джорджия, заберу тебя в полночь.Что она такое говорит?– Без тебя не пойду. – Я умоляюще взглянула на охранника. Ну как можно быть таким бессердечным? Но он лишь головой покачал.– Джорджия, иди!– Черт знает что! – пробормотала я. Как мне хотелось оказаться за тяжелой серой дверью, откуда доносился рев музыки. Кто знает, будет ли у меня второй шанс?Я снова взглянула на Урсулу: знаю ее с пеленок и всю жизнь восхищаюсь. Наверное, потому, что она единственная из моих знакомых, кто решился вырваться из болота Википими. А теперь моя богиня с убитым лицом дрожит на манхэттенском ветру… От противоречивых эмоций голова шла кругом. Захотелось ударить секьюрити, колотить кулаками в его широкую грудь за то, что обидел дорогого мне человека. А в то же время проснулась женская гордость: надо же, из всей толпы охранник выделил меня и посчитал красивее, сексапильнее и привлекательнее той, кому я всю жизнь поклонялась.– Хватит раздумывать, иди! – подтолкнула меня Урсула. Казалось, еще немного, и она разрыдается. – Не будь идиоткой!– Поехали домой! – бросила я и, схватив ее за руку, потащила сквозь толпу. Поскорее бы убраться подальше от «Студии-54»! Что угодно отдам, лишь бы перенестись в Нью-Хэмпшир, где люди не носят джинсы от Фиоруччи и золотистую парчу, зато умеют быть добрыми и сострадательными.Мы молча шли по Пятьдесят четвертой улице к Таймс-сквер, веселыми желтыми огнями напоминавшей деревенскую ярмарку. Я держала Урсулу за руку, чувствуя, как под букле скрипит виниловый блейзер.– Прости меня, – проговорила я, когда мы подходили к станции метро.– Не глупи, – буркнула она, – тебе не за что извиняться.– Зачем только я попросила…– Хватит об этом, ладно?Но мне было всего шестнадцать, и я не могла успокоиться по заказу, равно как и понять, что от моих извинений подруге только хуже.– Тот парень наверняка ошибся, – не унималась я. – С какой стати ему…– Пожалуйста, – судорожно сжала мою руку Урсула, – давай помолчим, ладно?Мы спускались к платформе, с каждой ступенькой отдаляясь от яркого, бьющего в глаза гламура. В грязном, пропахшем мочой метро никто не обращал ни малейшего внимания на двух ярко накрашенных девиц в вечерних нарядах.Ни с того ни с сего заболел правый глаз. Перепугавшись, я посмотрелась в зеркальце – отклеилась одна из накладных ресниц.На станцию влетел поезд. Устроившись на жестких сиденьях, мы долгое время молчали. Урсула зябко куталась в бежевое букле. На полпути к дому она порывисто прижала меня к себе и поцеловала в щеку.– Ты попала в клуб! Когда вернешься домой, вспоминай: ты попала в клуб! Курсы парикмахеров – Меня зовут миссис Боско.Невысокая пухленькая женщина произнесла свое имя с такой важностью и таким значительным видом, что все четырнадцать студентов, сидящие за полукруглым столом, просто не могли не услышать и не запомнить его.Так начался мой первый день на парикмахерских курсах в Академии красоты Уилфреда.Слезами, скандалами, многодневным молчанием и отказами от еды я все-таки добилась своего. «Если ты действительно меня любишь, то должна понимать, что мне нужно, а что нет!» И вот теперь, украдкой оглядываясь по сторонам, я спрашивала себя, чего ради было так изводить маму. В программе курсов значилось четыреста часов теоретической подготовки. Зачем мне теория? Я и так все знаю! Решив, что слушать не обязательно, я принялась разглядывать миссис Боско. Та-ак! На ней красная юбка с золотой оторочкой и красно-черный джемпер-лапша, такой обтягивающий, что шлевки бюстгальтера и жировые валики по бокам так и выпирают.«Химический релаксатор», – написала на доске миссис Боско, а потом: «Защитный гель».Преподавательница отвернулась от доски, и я отметила, что кожа у нее белоснежная, а волосы цвета воронова крыла наверняка крашеные. Зато глаза большие, выразительные, чудесного фиалкового цвета. Боже, да она вылитая Элизабет Тейлор! Причем не очаровательная юная Лиз из «Национального бархата», не роковая красотка из «Клеопатры», а Тейлор в ее нынешнем облике. Надеюсь, миссис Боско от алкоголизма не лечилась?– Кто-нибудь знает, как связаны два этих продукта? – обратилась к нам преподавательница.Она вопросительно оглядела собравшихся. Четырнадцать человек: двенадцать девушек и два парня. Один из молодых людей одет в просторную клетчатую рубаху и брюки-карго – этакий крепыш, ему бы на лесоповале работать или вагоны разгружать… Хотя нет, лесоповалом тут и не пахнет: лопатообразные ладони нежные и выхоленные, а на безымянном пальце длинный, покрытый темно-красным лаком ноготь. Второй парень, что сидел возле меня, оказался настоящим красавцем: каштановые кудри, влажные карие глаза в обрамлении длиннющих ресниц, пухлые губы, на которые невозможно смотреть, не думая о поцелуе. Казалось, он ловил каждое слово миссис Боско. Парень повернул голову, и я увидела длинный шрам, рассекающий левую сторону лица. Как ни странно, шрам не только не портил, а скорее подчеркивал необычную красоту лица. Я беззастенчиво разглядывала своего соседа, представляя, что нежно касаюсь шрама кончиками пальцев…Раздраженный голос преподавательницы быстро вернул к реальности.– Мисс! Да-да, вы, блондинка с длинными волосами!Оглядевшись по сторонам, я поняла, что речь обо мне, если, конечно, за длинные волосы не сойдет выбеленный пероксидом «ежик» одной из девушек.Фиалковые глаза миссис Боско прожигали насквозь.– Как вас зовут, мисс?– Джорджия Уоткинс, мэм.Преподавательница изогнула аккуратно выщипанную бровь.– Дочь Дорин?Я кивнула, чувствуя, что густо краснею. Ну почему мама не сказала, что знает кого-то из Академии Уилфреда?– Надеюсь, дочь Дорин Уоткинс знает ответ на такой простой вопрос?– Простите, мэм, – сокрушенно вздохнула я. – А что это был за вопрос?– Перестаньте называть меня «мэм»!Краем глаза я заметила, что симпатичный парень со шрамом нерешительно поднял руку.– Да!– Защитным гелем обрабатывают волосы до применения химического релаксатора. – Голос у красавчика что надо: низкий и мелодичный.– Рада, что хоть кто-то меня слушает! Как вас зовут?– Патрик. Патрик Шоу.
Академия красоты Уилфреда располагалась в небольшом торговом квартале недалеко от соединяющего северо-восточные штаты шоссе. В двух шагах от учебного здания китайский ресторан под названием «Династия Мин», видеопрокат, химчистка и небольшое кафе «У Джой». Именно в кафе отправились новоиспеченные студенты в то первое утро. Как кого зовут, я не знала, за исключением Патрика и девушки с выбеленным «ежиком», которая носила ожерелье из горного хрусталя в виде изящных букв, составляющих вместе «Джанет».– Хочешь кофе? – предложил нагнавший меня Патрик.– От кофе расширяются поры.Боже, что я такое говорю! Этот Патрик – настоящий красавец, а я о каких-то порах вспомнила… Ну что со мной такое?Хотя стоп! Мальчик, кажется, не испугался…– Правда?– Да, читала в каком-то журнале.– Знаешь, в аптеках продают специальный гель…– Ага, для жирной кожи от «Джонсон и Джонсон».– Да, правильно!В школе с мальчиками я не особенно ладила. Пределом их мечтаний было пить земляничное вино и после уроков гонять на грязном велике. Судьбы моих одноклассников предначертаны, вариантов практически нет: для девочек – замужество и дети, для мальчиков – работа где-нибудь на заправочной станции.А этот парень совсем не такой, да еще настоящий красавец!– Миссис Боско знает твою маму? – спросил Патрик, открывая передо мной дверь.– Да, у нее салон в Википими.– Твоя мама – та самая Дорин?Я кивнула:– Она классно работает! Ее салон – лучший во всем Нью-Хэмпшире.Мы заказали по сандвичу и баночке диетической колы. Стоявший за стойкой парень в клетчатой рубахе даже не поднял глаз: кажется, слушатели Академии Уилфреда – его основная клиентура.– Если хочешь, познакомлю тебя с мамой, по субботам я работаю в ее салоне.– Ну, вообще-то…– Конечно, зачем тратить время, салон-то самый заурядный.– Дело не в этом. Просто в субботу я иду на собеседование в салон, где хочу работать, после того как получу диплом.– Да? И где это?К нам подошла девушка с огненно-красными волосами и сережками в виде крупных колец. В руках большой бумажный стакан с дымящимся кофе. С садистским удовольствием я отметила, что поры у нее действительно расширены.– Привет, я Вайолет! – представилась она, не переставая перекатывать во рту большой комок розовой жвачки.– Привет, – довольно вяло отозвались мы с Патриком. Похоже, Вайолет из гиперобщительных людей, утомляющих своим присутствием.– Чем собираетесь заниматься, когда получите дипломы? – спросила она, потягивая кофе. Как она может пить со жвачкой во рту? – Кем хотите стать?– Колористкой, – неохотно сказала я.– Стилистом, – отозвался Патрик.– Ну надо же, стилистом! Как здорово! – взвизгнула Вайолет.– Да, надеюсь, – пробормотал парень.– Слушай, а откуда у тебя шрам? – с милой непосредственностью поинтересовалась девица.Я испуганно молчала, а Патрик инстинктивно закрыл лицо руками.– Слушай, а ты всегда так бестактна? – не вытерпела я.– Простите! Получилось грубо, да?Мы даже не удостоили наглую девицу ответом, но она не отходила, явно рассчитывая услышать историю о шраме.– Пора в класс, – сказала я Патрику. – Скоро звонок.К академии мы пошли в обход через стоянку. Выражение лица у Патрика такое мягкое и обезоруживающее, что хочется взять его под крыло, защитить…– Так где ты собираешься работать по окончании курсов? – спросила я, чтобы сменить тему.– В Нью-Йорке. Зимой там открывается новый салон, французский, от клиентов отбоя не будет. Понятно, сначала придется кофе подносить, но ведь главное – зацепиться.– Как называется этот место?– «Жан-Люк».
Что только я не перепробовала, по выходным подрабатывая в мамином салоне: мелирование, колорирование, завивку, стрижку, укладку… Так радовалась, когда клиентки просили попробовать что-то новое! А на курсах миссис Боско подробно описывала, как следует делать химическую завивку: разные составы, колышки, бигуди, гибкие «спагетти», восстанавливающие бальзамы… После четырехсот часов теории и такого же количества практики я могла сделать «химию» с закрытыми глазами.В салоне «У Дорин» было столько посетителей, что без моей помощи мама бы не справилась. Иногда я бежала в салон сразу после курсов. Миссис Смит нравился мой подсинивающий состав, миссис Мэтьюз каждые две недели освежала «химию», а в промежутке даже голову не мыла.– Джорджия, заменишь меня в понедельник утром? – спросила как-то мама.– У меня же курсы! Миссис Боско разозлится…– Об этом не беспокойся, с Эдной Боско я договорюсь.– А что случилось?– У Мелоди собеседование.– Куда она собирается? В ассоциацию анонимных идиотов?– Ну зачем ты так! – расстроилась Дорин. – Твоя сестра в колледж поступает.Пошел мокрый снег, и мама судорожно вцепилась в руль.– Какой еще колледж? Ей же всего шестнадцать!– Бостонский университет предложил Мел стипендию…– Как же она смогла…– По ее словам, все просто: сдала тесты, взяла рекомендации, написала в колледж и получила положительный ответ.Мама включила поворотник – мы выезжали с центрального шоссе. Впереди, разбрызгивая грязь, на черепашьей скорости тащился трактор.– А зачем тебе с ней ехать?– Неужели нужно объяснять? – устало спросила Дорин.– Нет, конечно, прости…Естественно, мама должна быть рядом с Мелоди! Умница умницей, а на права сестрица сдала только с третьего раза.– Просто я… слегка удивлена.– И я тоже, – вздохнула Дорин.– Думаешь, это хорошо?– Не знаю… Я читала письмо декана, думаю, Бостонский университет – именно то, что нужно Мелоди. Там ее по крайней мере оценят. А то в Википими… – Мама расстроенно покачала головой.Она, как всегда, была права. В Википими Мелоди считали ненормальной. Впрочем, меня тоже, но в совершенно ином смысле. Сестра жила в своем собственном мирке, где можно неделями не мыться и не менять одежду. Мелоди ни с кем не общалась и все время что-то бубнила. В школе над ней даже не смеялись. Увидев сгорбившуюся под тяжестью ранца фигурку, одноклассники поспешно отворачивались. Со мной иначе: золотистые локоны, мини-юбки, обтягивающие водолазки никак не соответствовали стандартам средней школы Википими. Выпускной класс оказался самым тяжелым. Девчонки искренне считали меня потаскухой (а кто еще носит мини?), а мальчишки бесились из-за того, что это не так. Несмотря на частые бойкоты и отсутствие друзей, я не сдавалась. Ничего, придет день, и меня будут уважать!– В котором часу вам нужно быть в Бостоне?– Собеседование назначено на десять.– Не беспокойся, я тебя подменю.Мы подъехали к дому. На улице темно, а над входной дверью даже лампа не горит. Подъездная дорожка обледенела…– Осторожно! – закричала я, схватив маму за руку. Иногда я ночью не могла уснуть, думая о том, что случится, если Дорин не сможет работать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24