Обслужили супер, недорого
– Мама купила на распродаже.– Неужели Дорин раскошелилась? – изогнула бровь Урсула.Я кивнула.– Детка, знаешь, куда мы пойдем завтра?Я смотрела на нее во все глаза: изящные сережки с горным хрусталем, католический крест на цепочке.– В бутик «Фиоруччи».– О черт! – Я испуганно заткнула рот рукой. Одно-единственное слово «Фиоруччи», и моих страхов как не бывало. Именно там покупают джинсы Корнелия Гест и большинство моделей… Вот он, настоящий Нью-Йорк! * * * В ту ночь я почти не спала. Перед глазами плясал бутик «Фиоруччи», вернее, виденные в глянцевых журналах фотографии. «Фи-о-руч-чи» – само слово какое-то сексуальное, космополитическое, таинственное. Я привезла с собой все деньги, заработанные за год мытья полов в салоне «У Дорин», – двести восемьдесят шесть долларов. Вообще-то копила на обучение на парикмахерских курсах, но раз мама не пускает, зачем откладывать? Думать о будущем, конечно, хорошо, однако… Я молода, красива, приехала в Нью-Йорк и хочу обновить гардероб.Утро выдалось ясным, и однокомнатная квартирка Урсулы купалась в солнечных лучах. Подержанная мебель, даже разбитая софа, на которой спала я, казалась элегантной, словно стояла в отеле «Ритц».Нужно постоянно себя контролировать – в Нью-Йорке свои законы: никто ничему не удивляется. Мимо проходит кинозвезда, а люди глаза отводят… Намного позже я поняла: так проявляется апатия, когда человеку не нужно ни хлеба, ни зрелищ.Гордо расправив плечи, я вошла в бутик и с показным равнодушием принялась рассматривать висящие на кронштейнах джинсы.– Вам помочь? – вежливо предложила продавщица. У нее были длинные черные волосы и подведенные кобальтовым карандашом глаза.– Нам нужны джинсы, – подсказала подоспевшая Урсула.– Какой размер?– Шестой.Слава Богу, она рядом, а то я от страха дара речи лишилась!Продавщица с ног до головы одета от «Фиоруччи»: полосатая рубашка, сидящие низко на бедрах джинсы с украшенным стразами ремнем и туфли на платформе.– Вот, еще это примерьте!Девушка протягивала корсет из золотистой парчи со шнуровкой слева. Представляю, что сказала бы мама, увидев, как ее девочка примеряет нечто подобное.Я направилась к кабинке.– Жду тебя здесь! – ободряюще проговорила Урсула. – Будешь готова – покажись!Чтобы натянуть джинсы, пришлось лечь на пол и втянуть в себя живот. Кое-как застегнулись, но дышать в них оказалось невозможно…В соседней примерочной переговаривались две девушки.– Зайдем потом в «Холстон»? – предложила одна. – Я видела там платье, для сегодняшней вечеринки подойдет.– Так ты идешь в «Пятьдесят четыре»?– Да, сегодня там мой бывший дежурит.Наверное, парчовый корсет весит килограмма три-четыре, по крайней мере зашнуровала я его с огромным трудом. Даже не глядя в зеркало, я знала: выгляжу потрясающе. Когда же еще носить корсеты, если не в шестнадцать? Хотя покупают их женщины в два-три раза старше.Девушки говорят о знаменитом клубе «Студия-54»! Неужели я дышу тем же воздухом, что и они?Раздвинув шторки, я вышла в зал, где ждала Урсула.– Боже праведный! – воскликнула она. – Дорин меня убьет!Корсет покупать не хотелось: он стоил добрую половину моих сбережений, в Википими его все равно не наденешь.– Вам нужны туфли, – пропела продавщица и, быстро взглянув на мои ноги, куда-то исчезла. Через секунду вернулась с черно-золотыми туфельками, идеально подходящими к корсету.– Ты похожа на модель! – заявила Урсула. – Как ее там? С Родом Стюартом встречается…– Келли Эмберг?– Да, правильно, она самая!Это окончательно меня добило. Если в таком наряде я похожа на Келли Эмберг, которая чуть ли не каждый месяц красуется на обложках журналов, то куплю все: и джинсы, и корсет, и туфли. Подумать только, Келли Эмберг, роскошная блондинка с зелеными миндалевидными глазами, бесконечно длинными ногами и высокими скулами! В душе я по-прежнему оставалась Джорджией Уоткинс, шестнадцатилетней школьницей из Википими, но, может, вслед за внешностью и характер изменится?– А ты что-нибудь примеришь? – спросила я Урсулу. Бедная, она целый час прождала меня на ярко-розовом пуфике.– Нет, милая, это не мой стиль.Я догадывалась, что имеет в виду подруга: она одевалась не в бутиках, а на распродажах и предпочитала классику.– За туфли заплачу я. С шестнадцатилетием, дорогая!– Урсула, нет, не надо!– Никаких «нет»! – твердо сказала она.На самом деле Урсула меня спасла: корсет и джинсы почти полностью уничтожили мои сбережения.
Не знаю, как у меня хватило наглости на следующую просьбу. Провинциальная девочка попала в сказку, а Урсула превратилась в фею, засыпающую замухрышку подарками: уик-энд в самом прекрасном городе на свете, уроки женственности и стиля, которые я получала в ее присутствии, и, конечно, туфельки. А мне все мало!Мы вышли к Центральному парку, и я решилась.– Урсула?– Что, милая?– Давай пойдем в «Студию-54»!– Что? – Подруга даже остановилась. – Хочешь увидеть, где он находится? Что же, давай прогуляемся, это недалеко.– Нет, хочу в клуб. Пойдем сегодня вечером!– Ого! – покачала головой Урсула. – Ну и аппетиты! Не факт, что нас туда пустят…– Но попробовать-то можно!– Знаешь, там ведь секьюрити… Вышибалы…Я вспомнила разговор девушек из «Фиоруччи». «Мой бывший там дежурит»… Они имели в виду вышибал?– Может, лучше в кино пойдем? – предложила Урсула, когда мы остановились у киоска с хот-догами.Ничего себе дилемма! Кино я обожаю, но ведь кинотеатр есть и в старом добром Википими…– Нет, лучше в клуб! Пожалуйста! Всю жизнь об этом мечтала.Урсула закатила глаза.– Ну ладно…Сердце остановилось, желудок сжался, и хот-дог устремился обратно к горлу.– Неужели я правда туда попаду?– При условии, что не расскажешь Дорин. У нее инфаркт случится, если она узнает.– Конечно, не скажу, обещаю!
В клуб мы собирались целый вечер. Быстро пройдя по Центральному парку и съев еще по хот-догу, мы вернулись в Куинс, где жила Урсула. Всю дорогу подруга молчала, и я чувствовала себя слегка виноватой. Но ликование было куда сильнее: я иду в «Студию-54»! Такой шанс выпадает раз в жизни!Процесс подготовки был в самом разгаре, когда позвонила мама.– Привет, Дорин! Сейчас позову Джорджию. – Урсула тут же передала трубку мне. Все понятно, врать ей совершенно не хочется, а мама в жизни не одобрит нашего похода в клуб. Не дай Бог, явится в Нью-Йорк и устроит нам обеим скандал!– Привет, мама! – В трубке слышалось гудение работающих фенов. – Что случилось?– Ничего! Просто соскучилась по своей дочке, – вздохнула Дорин. – Разве это плохо?– Конечно, нет! Я тоже соскучилась… – На самом деле я не вспоминала о ней с той минуты, как автобус отъехал от вокзала Википими. А сейчас душу раздирало чувство вины, угрызения совести и жалость. Бедная мама, кроме меня и Мелоди, у нее никого нет.– Чем занимаетесь? – поинтересовалась Дорин.– Так, ничем особенным, – уклончиво ответила я. Фактически в ту минуту мы действительно ничем интересным не занимались: наряжались и красились.– У нас сегодня тихо: Эльза Макнотон записалась на химию и стрижку, а час назад отказалась.– Ты ведь возьмешь с нее деньги?– Нет, она обидится, и я потеряю ценную клиентку.– Мама, разве можно так работать?!Меня всегда бесило, что богачки вроде миссис Макнотон заставляют всех плясать под свою дудку. Разве это справедливо? Захотела – пришла, не захотела – нет. Мама ведь работает, а не в игрушки играет!– Ой, миссис Клемм идет, – прошептала мама. – Все, будь умницей, завтра я тебя встречу! – Дорин сделала небольшую паузу, а потом поинтересовалась: – Да, кстати, как Урсула устроилась в Нью-Йорке? Неплохо? Обязательно поговори с ней о секретарских курсах. Не забудешь?– Ладно…– Не «ладно, только отвяжись», а «ладно, мама, обязательно поговорю».– Ладно, мама, обязательно поговорю, – послушно повторила я. – Иди, тебя ждут клиентки.Я положила трубку на рычаг, благодарная Урсуле за то, что она дипломатично удалилась в ванную. Можно закончить макияж. Так, накладные ресницы: никогда раньше ими не пользовалась. Я несколько раз моргнула, желая убедиться, что клей высох, потом припудрилась рассыпчатой пудрой, как советовали в журнале «Гламур».Из ванной появилась Урсула с тюрбаном из махрового полотенца на голове.– Надеюсь, не проболталась?– Нет, конечно!– Может, все-таки в кино пойдем? Черт, Дорин ведь мне доверяет!– Нет, пожалуйста…Целую минуту Урсула буравила меня взглядом. Интересно, что она надеется увидеть?– Что такое?– Ничего…– Нет, скажи, что?– Говорю же, ничего! Просто твоя мама… Она желает тебе самого лучшего, такие планы строит…– Знаю, чего она хочет! – перебила я. – Отправить меня в колледж учиться на какую-нибудь… – Я осеклась, вовремя сообразив, что чуть не оскорбила Урсулу.– Учиться на кого? – Подруга решила выспросить все до конца.– Не знаю! – Ни с того ни с сего на глаза навернулись слезы. – Я хочу быть парикмахершей. Что в этом плохого?
Такси было заказано на девять, и, не зная, как убить время, мы ели поп-корн и смотрели сериалы: «Даллас», «Элли Макбил». С каждой минутой на душе становилось все сквернее: зачем я все затеяла? Урсула права, нужно переодеться и идти в кино.– Нас не пустят, – простонала я. Нужно реально смотреть на вещи: да у меня на лице большими буквами написано: «Школьница из Нью-Хэмпшира».– С таким настроем в клуб точно не попадешь, – заметила Урсула. – Нужно вести себя так, будто своим посещением ты оказываешь им честь.Спрыгнув с кровати, она прошла мимо меня, покачивая бедрами. Ресницы опущены, на губах загадочная улыбка – настоящая королева.– Где ты этому научилась?– Ну, по телевизору видела. Пусть люди думают: у тебя все отлично.На улице просигналила машина.– Наше такси, – объявила Урсула. – Может, передумаем?– Нет, прошу тебя! – Если честно, больше всего на свете хотелось остаться дома, но раз решила, так решила!Подруга взяла пальто – тренч из бежевого букле, и у меня сердце упало. Пальто превратило ее из королевы в обычную кассиршу.– Не надевай его!– На улице холодно, – невозмутимо проговорила она, протягивая мне темно-синий свитер.Да я лучше промерзну до костей, чем прятать парчовый корсет под свитером! Щеки Урсулы покраснели: она явно жалела, что согласилась пойти со мной. Ладно, не время капризничать!Грязный темно-серый фургон с символикой «Такси Форест-Хилл» стоял у самой двери.– О Боже!.. – простонала Урсула.– Это наше такси?– Не бойся, выйдем на соседней улице и прогуляемся до клуба пешком.Мы устроились на заднем сиденье, жестком и страшно неудобном. Освежитель воздуха в виде елочки давно выдохся, салон пропах табачным дымом. Глядя в грязное окно, я постаралась представить, что сижу в лимузине и водитель не хмурый парень в грязной клетчатой рубахе, а одетый с иголочки лакей, который остановится у самых дверей клуба и поможет нам выйти.Мы покатили по Пятьдесят девятой улице через мост, потом на Вторую авеню. Интересно, что за люди живут в этих высотках? Где работают? Как попали в Нью-Йорк? Чем отличаются от тех, кто всю жизнь тоскует в Википими?– Можешь выпить один коктейль, – проговорила Урсула, глядя на вечерний город. – Только один, Джорджия! Не забывай, ты несовершеннолетняя.– Хорошо, – равнодушно ответила я, а сердце радостно встрепенулось. Во-первых, о спиртном я даже не мечтала, а во-вторых, раз Урсула говорит о коктейле, значит, рассчитывает все-таки попасть в клуб.– Сразу договоримся – гуляем до полуночи! – зловеще предупредила она. – После двенадцати ты превратишься в тыкву.– Конечно! – Я возбужденно пожала ей руку. – Урсула, я так счастлива! Спасибо тебе за все.Пробка рассосалась, и мы выехали на Пятьдесят четвертую. Я действительно попала в сказку. В Нью-Йорке и бедным быть неплохо! Даже романтично! В Википими беднота ютится в бараках с туалетами на улице. А тут вон на гитарах играют…– О чем думаешь? – поинтересовалась Урсула. – У тебя такой мечтательный вид.Я вспоминала Одри Хепберн в «Завтраке у Тиффани», но признаваться не хотела.– О том, чтобы сюда переехать.– Ну, в Нью-Йорке жизнь совсем не малина!– Знаю…Урсула искоса на меня посмотрела.– Первое время можешь пожить у меня, – медленно проговорила она. – А потом найдем комнату в Форест-Хилл-Гарденс.Закрыв глаза, я представила, как поселюсь в Нью-Йорке с Урсулой: будем ходить по клубам, пить коктейли из хрустальных бокалов, ездить на лимузинах. Но Форест-Хилл-Гарденс… Разве там живут знаменитости? Хотя Урсуле, конечно, виднее.– Где вас оставить, девушки? – поинтересовался водитель.В конце улицы яркими неоновыми огнями горела вывеска: «Студия-54».– Давайте вот здесь, – попросила Урсула, протянула парню двадцатку, и мы вышли. – О Боже!.. – прошептала она. – Посмотри, сколько людей.У входа в клуб, огороженного лентами из малинового бархата, стояли человек двести. Лиц не разобрать, зато издалека видна яркая одежда и волосы всех цветов радуги: ярко-розовые, бирюзовые, черные с белыми прядями.– Нам не пройти! – простонала я.– Сделай счастливое лицо, быстро! – сквозь зубы процедила Урсула. Мы встали в очередь. Яркий свет неона выхватывал из толпы то одно лицо, то другое. У самого входа стоял похожий на шкаф секьюрити в темных очках. Каких только выговоров я не услышала: гнусавый Нью-Джерси, шепелявый Лонг-Айленда и протяжный южный. Кажется, ждать придется долго. Стоящая рядом блондинка со спиральной химией набросила на плечи пашмину.– Пойдем в другое место, – проговорил симпатичный пуэрториканец, – здесь сегодня слишком людно.– А который час?– Половина одиннадцатого.Чтобы не замерзнуть, мы с Урсулой стали прохаживаться взад-вперед. На клубной стоянке лимузины, неизвестные мне спортивные машины…Подъехал новенький серебристый «ягуар», шофер почтительно открыл дверцу, выпустив невысокого худого мужчину в черных джинсах и потертой кожаной куртке. Тот без видимых усилий протиснулся сквозь толпу и, кивнув секьюрити, исчез за дверями клуба.– Кто это был? – пролепетала я. Стало так холодно, что от дыхания шел пар.– По-моему, какой-то модельер, – отозвалась Урсула.Я посмотрела на дверь, за которой только что исчезла знаменитость, и – вот ужас!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Не знаю, как у меня хватило наглости на следующую просьбу. Провинциальная девочка попала в сказку, а Урсула превратилась в фею, засыпающую замухрышку подарками: уик-энд в самом прекрасном городе на свете, уроки женственности и стиля, которые я получала в ее присутствии, и, конечно, туфельки. А мне все мало!Мы вышли к Центральному парку, и я решилась.– Урсула?– Что, милая?– Давай пойдем в «Студию-54»!– Что? – Подруга даже остановилась. – Хочешь увидеть, где он находится? Что же, давай прогуляемся, это недалеко.– Нет, хочу в клуб. Пойдем сегодня вечером!– Ого! – покачала головой Урсула. – Ну и аппетиты! Не факт, что нас туда пустят…– Но попробовать-то можно!– Знаешь, там ведь секьюрити… Вышибалы…Я вспомнила разговор девушек из «Фиоруччи». «Мой бывший там дежурит»… Они имели в виду вышибал?– Может, лучше в кино пойдем? – предложила Урсула, когда мы остановились у киоска с хот-догами.Ничего себе дилемма! Кино я обожаю, но ведь кинотеатр есть и в старом добром Википими…– Нет, лучше в клуб! Пожалуйста! Всю жизнь об этом мечтала.Урсула закатила глаза.– Ну ладно…Сердце остановилось, желудок сжался, и хот-дог устремился обратно к горлу.– Неужели я правда туда попаду?– При условии, что не расскажешь Дорин. У нее инфаркт случится, если она узнает.– Конечно, не скажу, обещаю!
В клуб мы собирались целый вечер. Быстро пройдя по Центральному парку и съев еще по хот-догу, мы вернулись в Куинс, где жила Урсула. Всю дорогу подруга молчала, и я чувствовала себя слегка виноватой. Но ликование было куда сильнее: я иду в «Студию-54»! Такой шанс выпадает раз в жизни!Процесс подготовки был в самом разгаре, когда позвонила мама.– Привет, Дорин! Сейчас позову Джорджию. – Урсула тут же передала трубку мне. Все понятно, врать ей совершенно не хочется, а мама в жизни не одобрит нашего похода в клуб. Не дай Бог, явится в Нью-Йорк и устроит нам обеим скандал!– Привет, мама! – В трубке слышалось гудение работающих фенов. – Что случилось?– Ничего! Просто соскучилась по своей дочке, – вздохнула Дорин. – Разве это плохо?– Конечно, нет! Я тоже соскучилась… – На самом деле я не вспоминала о ней с той минуты, как автобус отъехал от вокзала Википими. А сейчас душу раздирало чувство вины, угрызения совести и жалость. Бедная мама, кроме меня и Мелоди, у нее никого нет.– Чем занимаетесь? – поинтересовалась Дорин.– Так, ничем особенным, – уклончиво ответила я. Фактически в ту минуту мы действительно ничем интересным не занимались: наряжались и красились.– У нас сегодня тихо: Эльза Макнотон записалась на химию и стрижку, а час назад отказалась.– Ты ведь возьмешь с нее деньги?– Нет, она обидится, и я потеряю ценную клиентку.– Мама, разве можно так работать?!Меня всегда бесило, что богачки вроде миссис Макнотон заставляют всех плясать под свою дудку. Разве это справедливо? Захотела – пришла, не захотела – нет. Мама ведь работает, а не в игрушки играет!– Ой, миссис Клемм идет, – прошептала мама. – Все, будь умницей, завтра я тебя встречу! – Дорин сделала небольшую паузу, а потом поинтересовалась: – Да, кстати, как Урсула устроилась в Нью-Йорке? Неплохо? Обязательно поговори с ней о секретарских курсах. Не забудешь?– Ладно…– Не «ладно, только отвяжись», а «ладно, мама, обязательно поговорю».– Ладно, мама, обязательно поговорю, – послушно повторила я. – Иди, тебя ждут клиентки.Я положила трубку на рычаг, благодарная Урсуле за то, что она дипломатично удалилась в ванную. Можно закончить макияж. Так, накладные ресницы: никогда раньше ими не пользовалась. Я несколько раз моргнула, желая убедиться, что клей высох, потом припудрилась рассыпчатой пудрой, как советовали в журнале «Гламур».Из ванной появилась Урсула с тюрбаном из махрового полотенца на голове.– Надеюсь, не проболталась?– Нет, конечно!– Может, все-таки в кино пойдем? Черт, Дорин ведь мне доверяет!– Нет, пожалуйста…Целую минуту Урсула буравила меня взглядом. Интересно, что она надеется увидеть?– Что такое?– Ничего…– Нет, скажи, что?– Говорю же, ничего! Просто твоя мама… Она желает тебе самого лучшего, такие планы строит…– Знаю, чего она хочет! – перебила я. – Отправить меня в колледж учиться на какую-нибудь… – Я осеклась, вовремя сообразив, что чуть не оскорбила Урсулу.– Учиться на кого? – Подруга решила выспросить все до конца.– Не знаю! – Ни с того ни с сего на глаза навернулись слезы. – Я хочу быть парикмахершей. Что в этом плохого?
Такси было заказано на девять, и, не зная, как убить время, мы ели поп-корн и смотрели сериалы: «Даллас», «Элли Макбил». С каждой минутой на душе становилось все сквернее: зачем я все затеяла? Урсула права, нужно переодеться и идти в кино.– Нас не пустят, – простонала я. Нужно реально смотреть на вещи: да у меня на лице большими буквами написано: «Школьница из Нью-Хэмпшира».– С таким настроем в клуб точно не попадешь, – заметила Урсула. – Нужно вести себя так, будто своим посещением ты оказываешь им честь.Спрыгнув с кровати, она прошла мимо меня, покачивая бедрами. Ресницы опущены, на губах загадочная улыбка – настоящая королева.– Где ты этому научилась?– Ну, по телевизору видела. Пусть люди думают: у тебя все отлично.На улице просигналила машина.– Наше такси, – объявила Урсула. – Может, передумаем?– Нет, прошу тебя! – Если честно, больше всего на свете хотелось остаться дома, но раз решила, так решила!Подруга взяла пальто – тренч из бежевого букле, и у меня сердце упало. Пальто превратило ее из королевы в обычную кассиршу.– Не надевай его!– На улице холодно, – невозмутимо проговорила она, протягивая мне темно-синий свитер.Да я лучше промерзну до костей, чем прятать парчовый корсет под свитером! Щеки Урсулы покраснели: она явно жалела, что согласилась пойти со мной. Ладно, не время капризничать!Грязный темно-серый фургон с символикой «Такси Форест-Хилл» стоял у самой двери.– О Боже!.. – простонала Урсула.– Это наше такси?– Не бойся, выйдем на соседней улице и прогуляемся до клуба пешком.Мы устроились на заднем сиденье, жестком и страшно неудобном. Освежитель воздуха в виде елочки давно выдохся, салон пропах табачным дымом. Глядя в грязное окно, я постаралась представить, что сижу в лимузине и водитель не хмурый парень в грязной клетчатой рубахе, а одетый с иголочки лакей, который остановится у самых дверей клуба и поможет нам выйти.Мы покатили по Пятьдесят девятой улице через мост, потом на Вторую авеню. Интересно, что за люди живут в этих высотках? Где работают? Как попали в Нью-Йорк? Чем отличаются от тех, кто всю жизнь тоскует в Википими?– Можешь выпить один коктейль, – проговорила Урсула, глядя на вечерний город. – Только один, Джорджия! Не забывай, ты несовершеннолетняя.– Хорошо, – равнодушно ответила я, а сердце радостно встрепенулось. Во-первых, о спиртном я даже не мечтала, а во-вторых, раз Урсула говорит о коктейле, значит, рассчитывает все-таки попасть в клуб.– Сразу договоримся – гуляем до полуночи! – зловеще предупредила она. – После двенадцати ты превратишься в тыкву.– Конечно! – Я возбужденно пожала ей руку. – Урсула, я так счастлива! Спасибо тебе за все.Пробка рассосалась, и мы выехали на Пятьдесят четвертую. Я действительно попала в сказку. В Нью-Йорке и бедным быть неплохо! Даже романтично! В Википими беднота ютится в бараках с туалетами на улице. А тут вон на гитарах играют…– О чем думаешь? – поинтересовалась Урсула. – У тебя такой мечтательный вид.Я вспоминала Одри Хепберн в «Завтраке у Тиффани», но признаваться не хотела.– О том, чтобы сюда переехать.– Ну, в Нью-Йорке жизнь совсем не малина!– Знаю…Урсула искоса на меня посмотрела.– Первое время можешь пожить у меня, – медленно проговорила она. – А потом найдем комнату в Форест-Хилл-Гарденс.Закрыв глаза, я представила, как поселюсь в Нью-Йорке с Урсулой: будем ходить по клубам, пить коктейли из хрустальных бокалов, ездить на лимузинах. Но Форест-Хилл-Гарденс… Разве там живут знаменитости? Хотя Урсуле, конечно, виднее.– Где вас оставить, девушки? – поинтересовался водитель.В конце улицы яркими неоновыми огнями горела вывеска: «Студия-54».– Давайте вот здесь, – попросила Урсула, протянула парню двадцатку, и мы вышли. – О Боже!.. – прошептала она. – Посмотри, сколько людей.У входа в клуб, огороженного лентами из малинового бархата, стояли человек двести. Лиц не разобрать, зато издалека видна яркая одежда и волосы всех цветов радуги: ярко-розовые, бирюзовые, черные с белыми прядями.– Нам не пройти! – простонала я.– Сделай счастливое лицо, быстро! – сквозь зубы процедила Урсула. Мы встали в очередь. Яркий свет неона выхватывал из толпы то одно лицо, то другое. У самого входа стоял похожий на шкаф секьюрити в темных очках. Каких только выговоров я не услышала: гнусавый Нью-Джерси, шепелявый Лонг-Айленда и протяжный южный. Кажется, ждать придется долго. Стоящая рядом блондинка со спиральной химией набросила на плечи пашмину.– Пойдем в другое место, – проговорил симпатичный пуэрториканец, – здесь сегодня слишком людно.– А который час?– Половина одиннадцатого.Чтобы не замерзнуть, мы с Урсулой стали прохаживаться взад-вперед. На клубной стоянке лимузины, неизвестные мне спортивные машины…Подъехал новенький серебристый «ягуар», шофер почтительно открыл дверцу, выпустив невысокого худого мужчину в черных джинсах и потертой кожаной куртке. Тот без видимых усилий протиснулся сквозь толпу и, кивнув секьюрити, исчез за дверями клуба.– Кто это был? – пролепетала я. Стало так холодно, что от дыхания шел пар.– По-моему, какой-то модельер, – отозвалась Урсула.Я посмотрела на дверь, за которой только что исчезла знаменитость, и – вот ужас!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24