Факты и документы, однажды опубликованные, становятся частью общего исторического свода знаний и каждый имеет право ими пользоваться. Указывать на источники, из которых берутся такие факты и документы, должно, разумеется, быть хорошим тоном, но и отступление от этого обычая в оправданных случаях (как, например, печатание в популярном журнале) не может считаться нарушением авторского права.
После шести месяцев спокойствия Савана атаковали. Произошло это в тот самый момент, когда издательство «Ашет» начало готовить к печати его рукопись. Возможно, что это совпадение не было случайным. Возможно, что граф Орнано, информированный об издательских планах «Ашет», решил помешать опубликованию книги, которая, несомненно, затормозила бы на много лет последующие издания его книги «Мария Валевская – польская супруга Наполеона». А заблокировать текст Савана, подготовленный к книжному изданию, можно было только одним способом: скомпрометировать текст, напечатанный Б «Эль».
17 октября 1961 года, то есть ровно полгода спустя после появления первого отрывка в «Эль», «граф д'Орнано, проживающий в Париже на улице Эжен Манюэль, Л° 8», возбудил иск против Жана Савана и издателей журнала «Эль», требуя от них солидного возмещения убытков в сумме 100000 новых франков за нарушение авторского права и дополнительной суммы в 3000 новых франков на покрытие расходов по опубликованию приговора в печати.
Сформулированное в иске обвинение в нарушении авторского права содержало несколько пунктов. В целом Саван обвинялся в том, что «содержание» и «стиль» отрывков, печатавшихся в «Эль», «заимствованы» из книги «Мария Валевская – польская супруга Наполеона». Кроме того, в иске приводятся пять «фрагментарных совпадений» в опубликованных отрывках с вышеназванной книгой. В последнем пункте Савану вменяется самая тяжкая вина: «копирование писем, которые граф д'Орнано целиком выдумал и которые для целей своей книги приписал Анастазию Валевскому» (речь идет о неоднократно воспроизводимом историками и биографами письме, в котором камергер приглашал жену рожать в Валевицах). В заключение иск утверждал, что Жан Саван совершил умышленный «плагиат» из произведения графа Орнано, которое находится под защитой авторского права, так как является «романом, построенным на историческом материале», а не исторической биографией.
Спустя десять дней после обращения в суд, 27 октября 1961 года, почти восьмидесятилетний граф д'Орнано, автор книги «Мария Валевская – польская супруга Наполеона», умер, не оставив потомства. Инициативу в затеянном процессе переняла вдова покойного, Марсель-Франсуаз д'Орнано (урожденная Фине), владелица косметического салона в Париже.
Вначале казалось, что дело будет разрешено полюбовно. Издатели журнала «Эль», панически боясь публичного скандала, склонны были на далеко идущие уступки. Без ведома Савана они повели переговоры с противной стороной и добровольно согласились уплатить огромное возмещение (85 000), лишь бы избежать громкого процесса. Но Саван узнал об этом соглашении достаточно своевременно, чтобы иметь возможность категорически воспротивиться. Для него полюбовное соглашение было равнозначно признанию в плагиате. Он не мог на это согласиться, так как действовал добросовестно и не видел за собой никакой вины. Он решил защищать свою честь перед судом.
И вот начался один из самых странных судебных споров не только в истории исторической биографии, но и в истории литературного плагиата. Мне трудно подробно описать ход процесса, который, неоднократно откладываясь, тянулся в первой инстанции почти год. Ограничусь лишь изложением аргументов обвиняемого и обвинителей и изображением двух разных аспектов этого дела: формально-юридического и морального.
Саван имел в свое оправдание ряд серьезных и убедительных аргументов. Книга графа Орнано, определяемая в иске как роман , повсюду считалась историческим первоисточником. Два ее издания появились в популярных издательских сериях, служащих знакомству с историей. Ни одно из трех очередных изданий не имело на обложке стереотипного названия «роман», которым во Франции обозначаются обычно произведения, принадлежащие к беллетристическому жанру. Сам Орнано в предисловиях ко всем изданиям заверял читателей, что его труд, «хотя и написанный в романтической форме, является точно документированной биографией и точно соответствует правде». На каждой странице своей книги он ссылался на различные бумаги Валевской, унаследованные Орнано: «письма», «записки», «воспоминания». Он точно описывал, каким образом нашел эти документы в «старом секретере» в замке Браншуар. Давал понять весьма однозначно, что письма и разговоры, приводимые в книге, основаны на подлинных архивных данных. Все это давало Савану возможность пользоваться трудом графа Орнано как историческим источником.
В защиту Савана на суде выступало много свидетелей с известными в литературе и науке именами. Историки защищали его от обвинения «в заимствовании содержания», заявляя, что содержание биографических произведений определяется жизнью исторических личностей, а не воображением того или иного биографа; литераторы восхваляли индивидуальные стилистические достоинства Савана, отводя обвинение в «заимствовании стиля». В пользу Савана говорила также груда серьезных трудов историков-наполеоноведов разных стран, которые в течение четверти века (начиная с первого издания книги) ссылались на «биографические открытия» графа Орнано как на первоисточник.
Несмотря на столь разностороннюю убедительную защиту, положение Савана с формально-юридической точки зрения было не очень завидным. Опытный биограф пал жертвой собственной небрежности. Собирая документы к книге о Валевской, он не подумал о том, чтобы сравнить две разноязычные версии романа графа Орнано. Сделай он это, он пришел бы к выводу, что имеет дело с ублюдочным творением, где историческая правда перемешена с литературной фикцией так, что их трудно разделить. Тогда он бы уже не цитировал с таким доверием фактические данные и документы из книги графа Орнано или уж, во всяком случае, не цитировал бы их без ссылки на источник.
Противная сторона эту неосторожность Савана использовала полностью. По мере развертывания процесса обвинители постепенно отказывались от обвинений общего характера, касающихся «содержания» и «стиля» всего произведения, а сосредоточили главный удар на совпадении отдельных фрагментов, с удовлетворением подчеркивая, что обвиняемый «дословно переписал» из книги графа Орнано «воображаемый» разговор между Валевской и Понятовским и «абсолютно выдуманное» автором письмо Анастазия Валевского. Перед этими обвинениями трудно было устоять. Действительно, он дословно привел инкриминируемые фрагменты. Привел, потому что легкомысленно поверил в многократные заверения графа Орнано, что это исторические материалы, почерпнутые из архива его прабабки.
Мне кажется, что если бы граф Орнано был жив и лично выступал в суде в качестве обвинителя, процесс пошел бы несколько иначе. Тогда бы это был историко-литературный спор между двумя биографами. Жан Саван защищал бы право историка на пользование первоисточниками, граф Орнано доказывал бы свое право литератора на беллетризацию и украшение истории. Но не представляю себе, чтобы граф Орнано в обвинительном рвении подпилил сук, на котором сидел, чтобы он осмелился пренебречь своим торжественным заверением в полной документированности биографии Валевской, повторяемым в предисловиях к шести (трем французским и трем английским) изданиям, чтобы решился сам попрать свое достоинство писателя и историка.
Но граф Орнано умер через десять дней после подачи иска, задолго до первого рассмотрения дела. Саван не приводит причин и обстоятельств смерти своего противника, вероятно, он их и не знал. Но удивительное совпадение дат смерти и процесса невольно вызывает предположение, что смерть родового биографа как-то связана с «делом Валевской». Может быть, граф Орнано знал, что выигрыш дела в суде обесценит и подвергнет осмеянию в глазах общественного мнения все его литературное творчество. Может быть, он повел себя, как те американские биржевики, которые за минуту до банкротства покупают страховой полис, чтобы своей смертью поправить материальные дела наследников.
Наследники графа Орнано, перенявшие его обвинение в процессе о плагиате, не имели ничего общего ни с историей, ни с литературой. Это были деловые люди, промышленники от парфюмерии. Их не касались ни сложные хитросплетения исторической биографистики, ни тонкие проблемы писательской этики. Им важно было получить возмещение.
Один из защитников Савана в предоставленной суду «юридической консультации» писал следующее: «…когда видишь его (графа Орнано) наследников, парфюмеров с Елисейских полей, затеявших этот низкий процесс против одного из самых добросовестных историков нашего времени с надеждой получить несколько миллионов франков, которые дали бы им возможность увеличить на два-три кресла парикмахерский салон, испытываешь только глубокое презрение…»
Но ораторское красноречие адвокатов не могло поколебать конструкцию обвинения. «Парфюмеры с Елисейских полей» стояли на почве формального права и твердо отстаивали унаследованную собственность. В борьбе за возмещение они не поколебались даже прибегнуть к самым сомнительным средствам.
На одной из стадий процесса защитники Савана решили сличить текст книги «Мария Валевская – польская супруга Наполеона» и архивные материалы из замка Браншуар, на которых строил свой роман правнук-биограф. Такое сличение казалось необходимым для установление, что в книге графа Орнано является наиболее существенным: история или литература? Результат сличения должен был окончательно установить вину или невинность Жана Савана. Если книга действительно роман (как утверждали обвинители), плагиат Савана налицо, но если бы защитникам удалось доказать ее историко-документальный характер, обвинение в плагиате отпадало.
Тогда обратились к вдове Фине-д'Орнано с требованием представить бумаги Валевской, на которые ссылался в своей книге граф Орнано. В ответ на это последовал поразивший всех отказ. Почтенная дама заявила суду, что бумаги эти вообще не существуют . Письма, заметки и разговоры, приводимые в книге «Мария Валевская – польская супруга Наполеона» были придуманы покойным графом.
Можно представить, каким потрясением было это заявление для почтенных историков-наполеоноведов Франции и других стран, которые двадцать с лишним лет ссылались в своих научных трудах на первоисточник родового биографа Валевской, в какое ошеломление должны были прийти тысячи читателей его книги, которым почти на каждой странице демонстрировали подлинные «записки» и «заметки» сладостной Мари.
А сам несчастный «родовой биограф»? Не перевернулся ли он в гробу в респектабельном фамильном склепе на кладбище Пер-Лашез?
А мраморные бюсты маршалов и генералов рода Орнано? Не повалились с пьедесталов в родовом замке в Турени?
Ведь если это заявление правдиво, если знаменитый архив из замка Браншуар действительно не существует, то граф Орнано IV должен войти в историю биографической литературы как один из величайших мистификаторов .
Жана Савана не убедило заявление старой графини.
«Документы существуют, – категорически утверждает он в книге „Дело Марии Валевской“, – но если бы их представили, посылка „роман“ рухнула бы. И пришлось бы проститься с миллионами… А документы существуют».
В подкрепление своих слов Саван приводит все места книги, где граф Орнано ссылался на архив в Браншуар, различая «фрагменты воспоминаний», «записки» и «заметки».
Прибегает Саван и к другой биографической книге графа Орнано, посвященной Александру Валсвскому (Париж, 1953 г.). Говоря там о Валевской, Орнано писал: «Жизнь польской супруги Наполеона явилась предметом труда, основанного на ее воспоминаниях, записках и переписке ». Чтобы не было сомнений, о каком труде идет речь, родовой биограф добавил сноску: «Ф. д'Орнано. „Мария Валевская – польская супруга Наполеона“.
Но суд, основываясь исключительно на формальном праве, не углублялся в сложности биографического дела, не вникал в мотивы обвиняющей стороны. Ее заявление об отсутствии документов он признал убедительным доводом.
На открытом заседании 6 декабря 1962 года XVII уголовная палата трибунала первой инстанции департамента Сены огласила приговор, признающий Жана Савана виновным в плагиате и обязывающий его выплатить в качестве возмещения убытков сумму в 2000 новых франков и внести штраф в размере 500 франков, а также покрыть расходы по опубликованию приговора в пяти журналах, чтобы сумма не превышала 3000 новых франков.
В обоснование приговора суд подтвердил, что книга графа Орнано, несмотря на декларацию автора в предисловии, не является историческим произведением. «История выступает в книге Орнано… как второстепенный элемент и в пропорции, определить которую невозможно из-за отсутствия определенных источников…» Так что Саван допустил плагиат из литературного произведения, совершив «довольно значительные перепечатки, которые были обнаружены и произвели смятение в умах третьих лиц».
«Судьи покинули зал, – пишет Саван в книге „Дело Марии Валевской“. Адвокат и я переглянулись, задав себе вопрос: не сон ли это?…»
Обвиняемый подал апелляцию. Написал он ее в виде книги. «Внесенный приговор не зиждется на законе, он несправедлив, – читаем мы в „Деле Марии Валевской“, – ибо он не принял во внимание и не рассмотрел моральный элемент преступления… Он несправедлив, ибо не посчитался со всем тем, что говорит в пользу Жана Савана, что говорит о его добронамеренности. Если против этого будут возражать, заявляя, что суд принял во внимание некоторые моральные элементы, поскольку были учтены смягчающие вину обстоятельства (возмещение назначено в пятьдесят раз меньше, чем требовалось в иске.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30