На следующее лето Стив тоже поедет обязательно.
Он увидел Лидию, огибающую угол корпуса естественных наук. Даже с такого расстояния без труда узнал копну ее темных вьющихся волос. Волосы веером развевались вокруг ее худого лица, отчего оно казалось еще меньше. Стив схватил теплую куртку, в который раз с сожалением подумав о том, что не может назвать Лидию своей. Господи, когда же он избавится от подобных мыслей. Здесь никто никому не принадлежит, не уставала напоминать ему Лидия даже в минуты близости; кстати, она была прекрасной любовницей. Никто в этом мире не обязан принадлежать другому человеку. Секс должен быть открытым, свободным, спонтанным. Его не нужно стесняться, это такая же потребность, как потребность в пище. Сама Лидия была близка и с Бенджи, и с Марком, а возможно, и с Лео тоже, и Стив счел своим долгом вести себя так же. В прошлом семестре он стал любовником Дженнифер и Лори; видимо, придется переспать и с Эллен, хотя ему совсем этого не хотелось, потому что ее отвислые, как у старухи, груди и следы оспы на лице вызывали у него отвращение. Она же наоборот всем своим видом показывала, что только об этом и мечтает. Может, его отталкивало и столь откровенное желание. Но, конечно же, он неправ, он вел себя как типичный буржуа, позволяя судить о человеке по его внешности. Стив вспомнил подслушанные телефонные разговоры своей сестры Лауры с подругами. До чего же пустые разговоры – кто как выглядит, кто как одет. Сбегая вниз по лестнице, он принял решение удовлетворить желание Эллен. Они же товарищи, у них все должно быть общим. В конце концов, кто он такой, чтобы презирать другого человека за то, что тот некрасив.
– Поспеши, – сказала Лидия, – они за углом. У Тима пикап, так что мы все уместимся.
Их было семеро, и Лидия – среди них единственная девушка. Ее взяли в качестве запасного водителя на случай, если придется сменить Тима, ну, и еще потому, что она вместе с Тимом планировала эту конкретную акцию.
Они почти не разговаривали. Чувствовалось, что все напряжены. Машина выехала за пределы кампуса, промчалась через окраинные районы, миновала квартал, называемый Черчилль Серкус и район новостроек Кенсингтон Девелопмент. Жалкая англофобия, подумал Стив. Нелепо. Им оставалось проехать двадцать пять миль. Свернули на шоссе, проходившее через следующие один за другим небольшие фабричные поселки, серые, унылые, похожие друг на друга как две капли воды: разбросанные в беспорядке убогие домики, давно нуждающиеся в покраске, цепочка магазинов вокруг промышленного центра – фабричных корпусов, напоминающих составленные в куну цементные коробки. Солнце, казавшееся бледным пятном за серыми тучами, скрылось совсем. На теневой стороне улиц еще лежали последние грязные сугробы, а в мглистом воздухе уже носилась пыль да поднятые ветром обрывки бумаги. От внезапного порыва ветра закачались вывески над дверями магазинов, и консервная банка закружилась в каком-то диком танце и покатилась под колеса автомобиля. Заморосил дождь. Картина была унылой до невыносимости.
– Мы почти приехали, – внезапно сказал Тим.
Он свернул с шоссе и остановился на пустынной улице. Стив увидел церковь, кладбище и здание какого-то склада с окнами, заколоченными досками. Вокруг не было ни души.
– Все знают, что делать? Повторять не нужно? Никто не ответил. Они репетировали много раз, и каждый наизусть знал план действий, но все же, когда настало время действовать, в душе закопошился страх, что в решающий момент все инструкции вылетят из головы. Должно быть, Тимоти ощутил это. Он заговорил медленно, уверенным тоном:
– В машине для каждого из вас есть кейс. В каждом кейсе – по четыре бутылки утиной крови. – Он помолчал, усмехнувшись. – Моя приходящая прислуга умеет готовить польские колбаски. Я заплатил ей, попросив сделать для меня этих колбасок, и она запасает все необходимые ингредиенты и хранит их у меня на кухне. Впечатление, что она собирается наготовить этих колбасок на десяток семей. Ну да ладно, это так, к слову. Значит, вы входите и просите показать вам ваши призывные документы. По закону вы имеете на это право. Смотрите, не назовите случайно свое настоящее имя. Пока будут искать документы, вы вытаскиваете бутылки с кровью и обливаете как можно больше досье. Служащие наверняка попытаются помешать вам, и в связи с этим я еще раз повторяю – об этом ни в коем случае нельзя забывать – не прибегайте к насилию. Нам не нужны пострадавшие. Лучше позволить им отобрать у вас досье, чем слишком рьяно сопротивляться и ненароком нанести кому-нибудь телесные повреждения. Надеюсь, это ясно. Я жду снаружи в машине. Мотор выключать не буду. Выходите побыстрее, потому что в ту же секунду, как увижу охрану, я уеду. Кто не успеет сесть в машину, тот останется. Это все. Нужно постараться, чтобы никто не попался. Вопросы есть? Замечания?
– Знаете, – сказал Стив, – я все думаю о Берриганах, о том, как они, уничтожив досье, не пытались скрыться, а остались на месте и ждали, пока не приехали сотрудники ФБР и не арестовали их. Это такой мужественный, такой убедительный способ продемонстрировать уверенность в собственной моральной правоте.
– Да, но… – начал Тимоти, но его перебила Лидия:
– Убедительный, охренительный. Ну и доигрались они до тюрьмы с этой своей демонстрацией. Какая от тебя будет польза, если ты попадешь за решетку? Не будь дураком, Стив, – закончила она резко, – побереги себя для дальнейшей работы.
Стив принял упрек.
– Хорошо, хорошо, я с вами, – воскликнул он, вложив в свои слова побольше энтузиазма.
Тим завел мотор, и они поехали в центр городка. Дождь тем временем разошелся не на шутку, и улицы были пустынными.
– Ну вот мы и у цели, – сказал Тим. – Отдел регистрации призывников находится в самом дальнем крыле здания муниципалитета. Это крыло недавно пристроили, и у него отдельный вход. Для нас очень удобно.
Молодые люди по одному вышли из машины. Тим дотронулся до руки Стива.
– Удачи тебе. Все будет хорошо.
Стив почувствовал новый прилив мужества и, догнав Марка, первым вошел в просторный с высокими потолками и зелеными стенами коридор с запахом официального учреждения. Сердце его учащенно билось, а в горле пересохло.
Откашлявшись, он опять же первым открыл дверь нужного кабинета и произнес заранее приготовленную фразу:
– Мы бы хотели посмотреть наши призывные документы.
Служащая, усталая женщина с седыми завитыми волосами, заволновалась.
– А для чего вам?.. – начала она, и тут рядом со Стивом оказался Марк.
– Видите ли, у нас у всех проблемы со здоровьем. Мы учимся в университете и хотели бы точно знать, к какой категории относимся, чтобы соответственно строить свои планы на будущее.
Он говорил спокойно и убедительно, вежливо улыбаясь при этом. Стук машинок смолк, и немногочисленные служащие, спешившие, видимо, закончить свои дела, поскольку время шло к окончанию рабочего дня, с любопытством подняли головы.
Первая служащая все еще сомневалась.
– Я не знаю… – снова начала она.
У Стива мелькнула мысль, что все они, за исключением гладко выбритого Марка, должно быть, вызывают у нее антипатию. Женщины такого сорта наверняка ненавидят бороды.
– Это ваши друзья? – обратилась она к Марку.
– Не совсем. Мой адвокат посоветовал мне ознакомиться с моими призывными документами, и когда эти ребята узнали, куда я еду, они попросили меня подвезти и их заодно. Что я и сделал, – закончил он все с той же вежливой улыбкой.
Его манеры, улыбка, отглаженные брюки и упоминание об адвокате произвели на женщину должное впечатление.
– Ну что ж, напишите на бумажке ваши имена, и я схожу за досье. Это займет несколько минут.
Стиву вдруг показалось, что он раздвоился и наблюдает за происходящим со стороны. В любую минуту может появиться охрана, подумал он, и приказать им открыть кейсы. Но они же студенты, естественно, у них есть кейсы. Лидия предусмотрительно подобрала для них разные кейсы – и новые, и потрепанные, а у одного вообще была холщовая сумка с высовывавшимися оттуда учебниками. Все естественно.
Женщина жестом пригласила их следовать за ней. Они вошли в небольшое, плохо освещенное помещение с бетонным полом и зелеными стенами, вдоль которых стояли зеленые шкафы для досье. Служащая стала открывать ящики, называя фамилии.
– Бейли. Б – вот здесь. Тернер и Станкевич – вон в том углу.
На секунду она отошла к двери в первую комнату и с кем-то заговорила, поэтому и не увидела, как молодые люди открыли кейсы и достали бутылки с кровью. Затем, услышав за своей спиной шум, поняла, что происходит, и громко вскрикнула. С сердитыми и в то же время испуганными лицами вбежали другие женщины. Одна схватила Стива за рукав куртки, другая вцепилась в рубашку Дика. Марк все еще открывал ящики и выплескивал на досье содержимое бутылок. Одна бутылка упала на пол, и у нее отбилось горлышко. Кто-то поднял бутылку, но много крови уже вылилось на пол. Кровь была фиолетового цвета и после пребывания на холодном воздухе стала густой и липкой. Стива затошнило. Он вдруг представил утиный клин, летящий по осеннему небу. Женщины побежали к телефону.
– Уходим! – крикнул Марк, и они в свою очередь бросились бежать со всех ног.
Дверцы машины были открыты.
– Залезайте быстрее, черт побери! – торопила их Лидия.
Мотор взревел, и машина свернула за угол. На улице никого не было. Наступили сумерки, и никто, насколько они заметили, не видел машины. Тим свернул еще раз, да так резко, что все попадали друг на друга. Они выехали на шоссе, но через пару-тройку минут сделали еще один поворот.
– Поедем проселочными дорогами, – объяснил Тим.
– Дика нет, – довольно спокойно сообщила Лидия.
– Он остался держать дверь, чтобы они не вышли и не увидели номер машины, – сказал Марк.
– О господи, что же будет? – прошептал кто-то еще.
– Ему дадут срок, – ответил Тим. – За преднамеренную порчу государственного имущества и препятствование призыву.
– Большой, как вы думаете? – спросил Стив.
– Два года. Может, три.
Наступило молчание, затем кто-то сказал:
– Сурово. Годы учебы пошли псу под хвост. Какая потеря!
– Ну, ребята, воюющие во Вьетнаме, теряют больше, – заметил Тим. – Попасть в ловушку нашей системы – тоже куда большая потеря. Он пошел на это с открытыми глазами. Думаю, его взгляды уже не изменятся. Вы все понимали, на что идете, и вы все не сойдете со своих позиций.
Теперь, когда все закончилось, Стив снова обрел уверенность, сидя рядом с друзьями, с которыми он только что делил опасность. И снова радовался жизни, чувствуя себя в безопасности в теплой машине, мчавшейся под проливным дождем по проселочным дорогам среди бескрайних полей. Лишь изредка мелькали ярко освещенные дома. В машине, за рулем которой был Тим. Тиму не впервой участвовать в подобных акциях. Он и впредь будет с ними каждый раз, когда это позволят его другие обязанности. Он их лидер. Работать под его руководством – большая честь. Сердце Стива готово было выпрыгнуть из груди от полноты чувств.
– Будет лучше, – сказал Тим, остановив машину у въезда в кампус, где они должны были выйти, – если вы рассредоточитесь. Не нужно, чтобы в ближайшие дни вас видели вместе. Думаю, что все обойдется, но осторожность никогда не мешает. Вряд ли служащие запомнили вас в поднявшейся суматохе; не так уж сильно вы отличаетесь от сотен любых других молодых людей, но все же ничего нельзя сказать наверняка. Советую вам провести уикенд вне кампуса, а еще лучше – уехать домой, если это возможно.
Стив быстро шел к своему корпусу. Теперь, когда он остался один в темноте на открытом пространстве, его охватил необъяснимый страх: ему казалось, что что-то вот-вот набросится на него сзади. Подумать только, три года за решеткой! Он вздрогнул. Тим посоветовал уехать домой, если можно. Конечно, это прекрасное алиби. Но как он объяснит свой неожиданный приезд родителям? Нужно придумать какой-то предлог. Ничего, что-нибудь придет в голову. Главное сейчас – побыстрее попасть в аэропорт.
Они все сидели в гостиной. Был поздний вечер, и Анна собиралась уходить, как вдруг переливчатая трель звонка нарушила тишину. Айрис от неожиданности буквально подпрыгнула на стуле.
– Не может быть! – воскликнула она, подойдя к двери и посмотрев в глазок. – Это Стив.
Встревоженный Тео тоже встал, когда сын вошел в комнату. Он выглядел измотанным, мокрая одежда прилипла к телу.
– Что… что случилось? – запинаясь, проговорил Тео.
– Не волнуйтесь. Ничего страшного. Возникла небольшая проблема, только и всего. Обстоятельства сложились так, что лучше было уехать из кампуса и провести уикенд дома.
Тео охватило недоброе предчувствие.
– Что за проблема?
– Мы… в общем, произошел инцидент в местном отделе регистрации призывников. Скорее всего, никто не сможет доказать, что мы в нем замешаны, особенно если станет известно, что нас даже не было в городе.
– Что ты имеешь в виду под «инцидентом»? Стив колебался.
– Ну, вы сами знаете. Об этом постоянно пишут в газетах.
– Ты говоришь о тех случаях, когда выливают кровь на документы и… – Тео удалось не повысить голос.
Стив кивнул. Лаура и Джимми уставились на брата, а Анна с Айрис – друг на друга. В комнате повисло напряженное молчание. Но вот Тео заговорил. Он говорил с трудом, слова будто застревали у него в горле.
– Так вот чем ты занимаешься, вот чему учат тебя в университете, вот какие науки ты осваиваешь.
По выражению лица Стива невозможно было определить, о чем он думает. Он рассматривал пятно на стене над головой отца и, казалось, не слушал, старался не слушать, что ему говорят.
– Ну, отвечай же, – потребовал Тео, но Стив молчал.
– Ты понимаешь, – продолжал Тео, – что на карту поставлено твое будущее. Сейчас. В эту самую минуту. Если твое участие обнаружится, ты конченый человек.
– Я знаю. Я отдаю себе в этом отчет, – ответил Стив, хрустнув пальцами.
Тео ненавидел это звук, но сейчас не обратил на него внимания.
Он старается держать себя в руках, подумала Айрис, и ей стало жалко мужа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55