– Боже мой, Фелиция, ты же знаешь, какой дикий характер у этого человека. Ответь мне, зачем ты обидела его?
– Мой милый братец, я его любовница и его шпион. Но я не собираюсь играть роль боксерской груши. По крайней мере, теперь он не будет рассказывать своим гнусным друзьям сказки о том, что Тримейн Шеффилд и есть Фалькон.
Ньютон дождался, пока заспанная служанка, принесшая кувшин воды и чистое полотенце, удалилась, и только после этого прошипел:
– Что ты имеешь в виду? Все думают, что Тримейн Шеффилд – это Фалькон.
Он неосторожно ткнул пальцем в рану на губе Фелиции, и женщина вздрогнула.
– Он предатель, враг своей страны, вот он кто! Как только его поймают, он заплатит за все сполна!
– Я знаю, как сильно ты хочешь заполучить замок Шеффилда и его владения. Но, мой миленький братец, ты можешь рассчитывать только на свои шулерские карточные игры. Другого источника благосостояния у тебя нет. Пока Фалькон метал огни и молнии, разъезжая по графству, Тримейн преспокойно спал в своем замке.
– Ты видела его сама?
– Да, я видела его лично.
– О, – рука Ньютона, омывающая рану Фелиции, на мгновение застыла. – Этот человек – грубое животное. Я говорю не о Тримейне, хотя и не люблю его, и не об этом нахальном Джереми, который никогда не упустит шанса вставить, что лично знаком с Байроном. Девушка была с ним?
– С кем?
– С Шеффилдом, простофиля. Изабелла была с ним, когда ты видела его сегодня, ночью?
– Нет. Провинциальная выскочка. Я вообще сомневаюсь, что она когда-нибудь была в спальне мужчины.
Ньютон просиял.
– Фелиция, ты когда-нибудь видела более прекрасное создание? Жаль, что она не слышала моих последних стихотворений. Я надеялся, что вырасту в ее глазах, после того, как она услышит: «Ты, которая управляет моим сердцем, будь справедлива!»
– Может быть, гораздо лучше для тебя, что она их не слышала. – Увидев укор на лице брата, Фелиция поспешно добавила. – Я только хотела сказать, что американцы не понимают изысканной поэзии, дорогой.
Фелиция тут же пожалела о сказанном. Ее брат имел отвратительную привычку читать кому-нибудь свои только что написанные стишки. И чаще всего этой жертвой была она.
Услышав поощрение сестры, Ньютон не заставил себя долго ждать.
Пока он бубнил свое очередное стихотворение, Фелиция думала о том, не является ли деловое свидание Дерека Лансфорда любовным, как она и подозревала. «Ублюдок», – тихонько выругалась она. Неди Фенмор больше не злилась на своего любовника. Она дотронулась до своей раны, вспомнив страсть, которая предшествовала этому, и почувствовала, как напряглись ее соски при мысли о неутомимых руках и языке Дерека. Волна желания охватила ее тело.
Этот подонок, наверное, проделывает сейчас то же самое с какой-нибудь дешевой проституткой.
Ну что ж, она должна отплатить Лансфорду той же монетой. Она соблазнит Тримейна Шеффилда и, если удастся, выйдет за него замуж. И покажет лорду Лансфорду и его гигантскому…
– Фелиция, ты меня не слушаешь. – Нытье Ньютона, его ужасная поэзия после того, что ей пришлось пережить сегодня, стали последней каплей.
Леди Фенмор вскочила с кресла и, едва взглянув на брата, удалилась в свою спальню.
Глава 8
Закутанный в плащ мужчина, которого Фелиция и ее спутник видели на балконе второго этажа Шеффилд Холла, таинственно улыбнулся.
– Шпионов, выслеживающих его брата, становится все больше. Похоже, они всерьез намереваются поймать его, – произнес Джереми, снимая черный парик, который он одолжил у актера из «Друри-Лейн».
Он оперся на перила и стал ждать возвращения сводного брата. Увидев людей, выходящих из лабиринта, молодой человек тут же решил воплотить в жизнь план, придуманный им и Тримейном.
– Надеюсь, он убедился, что все гости разъехались перед тем, как отправиться на митинг. Бедняга Тримейн! Наверное, он безумно устал.
Джереми хотел перейти к окну спальни и посмотреть, спит ли Изабелла. Но решил, что не стоит этого делать. Свет в ее комнате не горит, скорее всего, она спит глубоким сном, устав после сегодняшних волнений. Джереми был рад, что Изабелла не вышла на балкон, когда он играл для непрошеных зрителей роль своего брата. Возможно, она узнала бы его и окликнула. Тогда удачно задуманное представление было бы испорчено.
В данный момент Эннабел находилась далеко от дома и даже не помышляла о том, чтобы уснуть. Сейчас она была вне себя от ярости. Ее бесил повелительный и высокомерный тон Фалькона.
Эннабел определила, что место, куда они, наконец, приехали, располагалось где-то между Мейдстоном и Кентербери. Девушка увидела широкое поле и множество людей, собравшихся там. На головах у них были широкополые шляпы, лица замотаны шарфами, большинство из них были мужчины.
Собравшиеся встретили Фалькона громкими возгласами.
– Мы больше не потерпим «хлебных законов»! Долой наших мучителей!
Фалькон поднял руку в знак приветствия и подъехал к огромному костру, рядом с которым была сооружена трибуна из неструганых досок. Словно неодушевленный предмет, он передал Эннабел двум мужчинам, стоящим рядом с возвышением.
– Внимательно следите за ней и старайтесь, чтобы никто не увидел мисс. Ради Бога, спрячьте эти драгоценности.
Попытка Эннабел возразить была пресечена мозолистой ладонью, закрывшей ей рот. Ее владелец вел себя вежливо, но непреклонно.
– Фалькон будет выступать, и мы не хотим, чтобы народу мешали услышать то, что он скажет.
– Послушайте, англичане. Я хочу повторить слова Коббета, которые он произнес перед тем, как вынужден был бежать в Америку, спасаясь от преследований и гонений на родине: «Мы выступаем не против высокой цены на хлеб, мы выступаем против обременительных непосильных налогов!»
Шум возгласов и рукоплесканий едва не оглушил Эннабел, но несмотря на это, она была потрясена происходящим. Гостья из будущего стала современницей самого важного в истории Англии восстания крестьян против жестоких законов. Человека, который являлся вдохновителем этого движения, Коббета Радикала, здесь не было, но его дело продолжал Фалькон. Эннабел старалась расслышать каждое слово этого человека.
– Нам говорят, что народ должен быть верен своим кредиторам, что нация должна поддерживать убеждения денежных воротил. Но, как говорит Коббет, если крестьяне и фермеры разорятся, это принесет мало пользы и лендлордам. Так чьи же карманы наполнятся золотом? Владельцев капитала и биржевых спекулянтов Лондона! Если разорятся крестьяне, мы увидим лишь пустые брошенные земли, и не будет никаких рент. Мы увидим начало гибели Англии. Такой конец неизбежен, если из рук старинных дворянских родов земля перейдет к мошенникам, «королям» бумажных денег, которые нажили свое состояние на системе Питта. «Новые» господа унаследуют поместья аристократии, которая воспитала в нашей стране крестьян и батраков. Новые лендлорды будут безжалостно использовать землю и доведут ее до полного истощения, а также погубят и тех, кто ее обрабатывает.
К удивлению Эннабел, ее голос слился с дружным хором голосов митингующих. Человек, который охранял ее, улыбнулся и с восхищением произнес:
– Поняли теперь, почему люди надеются, что Фалькон поможет им осуществить реформы. Погодите, он еще расскажет о взвинченных ценах, пособиях, о раздутой армии и об огромном военном долге. Увидите, какая будет реакция на его слова.
Громким возгласом Эннабел поддержала человека, который выкрикнул:
– Виноваты законодатели и правительство! Надо прогнать этих мошенников!
Фалькон привел лошадь для Эннабел и вывел ее на дорогу, которая вела к Шеффилд Холлу. Все, что делал этот странный человек, очень удивляло девушку.
– Не нужно, чтобы вас видели со мной. Я подозреваю, что мисс не та, за кого себя выдает, стало быть, и мне опасно провожать вас до замка. Как приедете, отпустите лошадь, она знает дорогу и сама вернется к владельцу.
– Если вы считаете, что мне нельзя доверять, почему вы притащили меня на это собрание?
– Дорогая Изабелла, если только это ваше настоящее имя, я понял одну истину: если хочешь узнать планы своего врага, сделай его своим другом. А теперь послушайте: когда вернетесь в замок и приготовитесь ко сну, исполните мою просьбу. На балконе, между вашей спальней и комнатой Шеффилда поставьте свечу. Это будет знаком, что вы добрались благополучно.
– Вы очень хорошо знаете Шеффилд Холл.
– Я должен знать обо всем. А теперь поехали. Я провожу вас до поворота, а потом только месяц будет охранять вас до главных ворот замка. – На мгновение Фалькон придержал поводья. – Скажите мне, что вы думаете обо всем этом?
– О вашей речи? О ваших политических взглядах? Должна признать, что в них довольно много здравого смысла.
– Я хотел спросить, что вы думаете о нас с вами? – произнес Фалькон, взяв девушку за руку. Эннабел почувствовала, как трепетная дрожь прошла по ее телу. – Я не знаю, кто вы на самом деле, Изабелла, и что вы затеваете, но я обязательно выясню это.
Эннабел смотрела в сверкающие глаза Фалькона и дрожала всем телом, понимая, какой бы ни была ее судьба, она неразрывно связана с этим человеком.
– Надеюсь, вы так и сделаете, – прошептала Эннабел.
Затем она повернула лошадь и помчалась по дороге, ведущей в Шеффилд Холл.
Эннабел навсегда запомнила эту ночь, ее первую встречу с Фальконом. Уже в постели, засыпая, она вспомнила об обещании, данном ему при расставании. Лучше подать ему знак, что все в порядке, пока он не примчался сюда, чтобы лично убедиться в этом! Девушка встала, вышла на балкон и зажгла свечу. В этот миг Эннабел показалось, что она услышала шаги в комнате Тримейна. Хватит, нельзя же видеть в каждом человеке Фалькона!
Джереми работал в башне за письменным столом, когда услышал, как камешек ударился о стекло. Затем еще. Он подошел к окну и сделал жест рукой, затем быстро сбежал по лестнице, чтобы впустить ночного гостя.
– Тримейн? Боже, ты, наверное, смертельно устал? Я ждал тебя в замке, затем решил прийти сюда и закончить работу. – Джереми помог уставшему брату снять плащ и взял маску из его рук. – Я принесу что-нибудь поесть.
– Не нужно. Только пиво. И проверь, чтобы сестричку Мордрида, Вивьен, хорошенько почистили перед тем, как выведут на пастбище. – Тримейн сел на верхнюю ступеньку лестницы. – Не буду подниматься к тебе. Боюсь, не хватит сил. Я хочу рассказать тебе о митинге.
– Все говорят, что это один из крупнейших митингов не только в нашем графстве, но и в Англии, – сказал Джереми. – У меня есть новости для тебя. Ты ведь знаешь о последнем сообщении, полученном из Лондона? Многие подозревают, что именно ты и есть Фалькон. Так вот, сегодня мне удалось развеять эти подозрения. Кто-то следил за домом. Без сомнения, они знали о предстоящем митинге и о том, что ты не можешь появиться в двух местах одновременно. Я с важным видом появился вместо тебя на балконе, а заключительным штрихом был черный парик. Я надел его и так прекрасно справился с ролью, что был удивлен, когда зрители покинули зал, даже не крикнув «браво!».
Тримейн засмеялся.
– Джереми, ты не перестаешь изумлять меня. Иногда мне кажется, что не я, а именно ты должен быть настоящим Фальконом.
– Это и навело меня на мысль! Благодаря своей внешности и загадочности ты вызываешь у людей удивительные чувства. Они смотрят на тебя, как на какой-то символ, видят в тебе божество, мессию. Фалькон не должен быть похож на бедного молодого человека, обремененного семьей, налогами и ежедневной работой. Мы обязаны сделать его неуловимым.
– По блеску твоих глаз я догадываюсь, что у тебя уже есть план, как добиться этого. – Тримейн облокотился на ступеньку и, потягивая пиво из кубка, смотрел на брата, в большом возбуждении расхаживающего взад и вперед по комнате.
– Да. Мы сделаем его вездесущим. Люди слушают Фалькона здесь, и вдруг в это же время он находится в другом месте, за несколько миль. Его образ начнет обрастать легендами, увеличится число его слушателей. Никто не сможет поймать его, будь уверен, он будет то в одном месте, то в другом, то в нескольких местах одновременно.
– Я не смогу быть таким вездесущим, дорогой брат.
– Но ведь сегодня вечером тебя видели одновременно в двух местах… – Джереми присел на ступеньку рядом с Тримейном. – У меня получилось сегодня, и я смогу повторить это снова и снова! Подумай над этим. Я могу изображать тебя, могу имитировать голос Фалькона. Я помогаю тебе подготавливать выступления. Я буду выдавать себя за Фалькона в одном месте, пока ты ораторствуешь в другом. Это будет вызывать у людей восхищение, даже благоговейный страх перед Фальконом. Слава о тебе дойдет до более отдаленных мест и собьет с толку врагов, которые пытаются поймать Фалькона.
Тримейн задумался.
– Должен сказать, это придумано неплохо и поможет избавиться от тех, кто мечтает избавиться от меня. Единственное, что меня волнует, – это опасность, которая тебе грозит. Достаточно нелегальных статей, которые ты пишешь. Ведь «Лигал Уотч» может доставить тебе столько же неприятностей, сколько «Политикал реджистер» принес Коббету.
– Тримейн, мне уже нельзя помочь. Я выбрал свой путь. Поэты – никудышные политики, но ведь я писатель, а значит, верю в то, что делаю.
Тримейн обнял брата, переполненный любовью к этому замечательному юноше, который со дня их первой встречи смотрел на него, как на героя.
– Я просто не хочу, чтобы тебе причинили вред. Позволь коснуться очень деликатной темы. Я хочу поговорить о твоей кузине Изабелле. Будь с ней осторожен. Подозреваю, что она совсем не та, за кого себя выдает. Очень много неясного и необъяснимого связано с ее появлением. Пока я не узнаю все, я не хочу вдаваться в подробности, просто предупреждаю тебя: будь осторожен. Ничего не говори ей о наших беседах, о Фальконе, о том, чем мы занимаемся, пока не выясним наверняка, можно ли доверять ей.
Джереми засмеялся.
– Я как раз хотел спросить, получил ли ты сообщение о мнимом шпионе, который занимает высокое положение, но теперь вижу, что получил. Могу заверить тебя, что моя дорогая кузина ни в чем не замешана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36