Надежда, вспыхнувшая было в ее глазах, погасла.
– Пока он не изобьет ее, она от него не уйдет. Что нам в этом случае делать?
– Ждать, когда твоя мать примет решение.
– Боюсь, это произойдет не скоро, – вздохнула Рейчел. – Сожалею, что пришлось втянуть тебя в эту историю. Ты ведь надеялся, что это продлится месяц-другой, не больше.
Пусть бы это длилось всю жизнь, только бы он смог ей помочь. Брейв пожал плечами:
– Я свободен, неотложных дел у меня нет. А у тебя хватит терпения ждать?
– У меня нет выбора. У тебя не бывало так, что на тебя возлагают большие надежды, а ты не уверен, что сможешь их оправдать?
Брейв фыркнул.
– Иногда мне кажется, что я всю жизнь пытаюсь быть кем-то другим, а не тем, кем являюсь.
– Правда? – воскликнула Рейчел.
– Я рос, стараясь не посрамить имя отца, человека незаурядного, как тебе известно.
– Он был близким другом моего отца и всегда хорошо относился ко мне.
– Он ко всем хорошо относился. С самого детства я из кожи вон лез, чтобы он мной гордился, – сказал Брейв, однако не мог не вспомнить о том, как пьянствовал и распутничал после смерти Миранды. Вряд ли это порадовало бы отца.
– Думаю, твои усилия не пропали зря.
– Правда?
Рейчел кивнула. Брейв покачал головой:
– Не уверен. После его смерти я старался быть таким же, как он. Люди любили отца. Уважали.
– А тебя разве не любят, не уважают?
– Я знаю, что мои слуги, арендаторы и наемные работники относятся ко мне с некоторым уважением, однако не уверен, что оно так же глубоко, как уважение к моему отцу. – Ему не верилось, что он все это ей рассказывает. Даже с Габриэлем и Джулианом Брейв не был столь откровенен.
– А как насчет любви? Наверняка ты познал это чувство.
Взгляд, которым Рейчел его одарила, привел его в замешательство. Брейву показалось, что она заглянула ему в душу.
– Мои друзья и мать очень любят меня. – Брейв отошел от стола и, не поворачиваясь к ней, сказал: – Я должен извиниться за свое вчерашнее поведение. У меня было ужасное настроение, и я сорвал его на тебе, когда ты проявила интерес к моим делам и заботу о моем благополучии.
– Извинение принято.
Брейв испытал огромное облегчение, однако виду не подал.
– А я должна извиниться за свое любопытство. За то, что перешла положенные границы.
Обернувшись, он встретился с ней взглядом.
– Рейчел, мы с тобой достаточно близки, о каких границах ты говоришь?
Она улыбнулась, но улыбка была печальной. Он хотел, чтобы она чувствовала себя с ним абсолютно свободно, изливала бы ему душу, однако сам многое скрывал от нее. И Рейчел это понимала.
Доверие. Оно должно быть взаимным.
– Пожалуй, я что-нибудь выпью, – сказал Брейв, пересекая комнату. – А ты не хочешь?
– Брейв?
Он остановился. Ему пришлось собрать в кулак всю свою силу воли, чтобы взглянуть ей в лицо, и он увидел в ее удивительных фиалковых глазах искреннюю заботу и доверие.
– Ты можешь говорить со мной о чем угодно. Если я тебе понадоблюсь, позови меня.
Если она ему понадобится? Да он минуты не может без нее прожить! Его безумно влечет к ней. Рейчел – его спасение.
Неожиданно дверь в кабинет распахнулась, и на пороге появился запыхавшийся Рейнолдс.
– Рейнолдс? – Брейв, уставился на дворецкого. – Что, черт возьми, ты себе позволяешь?
Взгляд дворецкого заметался между Брейвом и Рейчел.
– Извините меня за дерзость, лорд Брейвен и леди Брейвен, но дело не терпит отлагательства.
– Что случилось? – спросила Рейчел.
– Ну, выкладывай, старина! – воскликнул Брейв, подходя к дворецкому.
– Леди Уэстхейвер, милорд. Она…
Брейв, не дослушав, выскочил из комнаты и помчался по холлу, Рейчел бежала следом за ним. Такой ужас на лице Рейнолдса Брейв уже видел однажды.
В ту ночь, когда умер отец.
Глава 12
Рейчел мчалась с бешено бьющимся сердцем за Брейвом. За ней по пятам следовал запыхавшийся Рейнолдс. «Прошу тебя, Господи, спаси и помилуй ее!» Сэр Генри вновь взялся за старое. Иначе и быть не могло. Что еще могло привести мать в Уикс-Энд?
В холле собралось не менее десятка слуг. Вдовствующая графиня стояла на лестнице, в ужасе прикрыв рот рукой. Один из лакеев опустился на колени рядом с женщиной, лежавшей ничком на каменном полу. Он держал ее за запястье, пытаясь нащупать пульс.
Брейв тоже опустился на колени. Он что-то приказал слуге, и тот помог ему перевернуть мать.
Рейчел рухнула на колени рядом с ним, ушиблась, но не почувствовала боли. Брейв попытался загородить от нее мать, но она его оттолкнула.
Силы небесные!
– Это не она, – пробормотала Рейчел. Повернувшись, она встретила ошеломленный взгляд Брейва, и из груди ее вырвался крик: – Это не она!
Теплые руки легли на ее дрожавшие плечи.
– Это она, Рейчел. – Он говорил спокойно, но глаза его потемнели от отчаяния.
– Нет! – крикнула Рейчел, вырываясь из его рук.
Видимо, с этой женщиной произошел несчастный случай. Не может быть, чтобы такое могло сотворить человеческое существо.
Может быть, перевернулся экипаж, и несчастную выбросило на дорогу? Поэтому она вся в крови и ссадинах, одежда покрыта грязью. Должно быть, семья этой женщины ждет ее возвращения. И тревожится.
Рейчел повернулась было к Брейву, хотела сказать, что надо связаться с семьей этой женщины, но тут что-то прикоснулось к ее колену.
Она замерла, по спине побежали мурашки.
«Не смотри вниз. Не смотри вниз», – подсказывал внутренний голос.
Но она посмотрела. Грязная окровавленная рука лежала на ее колене.
– Рей…чел.
Она знала этот голос. Он принадлежал матери. У Рейчел потемнело в глазах. Она испуганно отпрянула от окровавленных пальцев. Брейв что-то говорил, но Рейчел не слышала из-за шума в ушах. Он протянул ей руку, она уклонилась, и ее лицо оказалось в нескольких дюймах от лица матери.
Ей удалось откатиться в сторону и встать на четвереньки. И тут ее вырвало прямо на пол.
– Выпей, – сказал Брейв, протягивая ей бокал.
– Что это?
Они находились в кабинете Брейва, ожидая, когда доктор Фелпс закончит осмотр ее матери. Рейчел сидела в кресле у окна. Зеленые бархатные шторы были раздвинуты, пропуская в комнату лучи предзакатного солнца.
– Это бренди. Оно успокаивает нервы, – сказал Брейв. Она не стала пить бренди и заявила:
– Было бы странно успокоиться в сложившейся ситуации.
– Позволь с тобой не согласиться, – возразил Брейв. – Это как раз тот случай, когда необходимо проявить спокойствие и здравомыслие. Неконтролируемые эмоции ведут к принятию необдуманных решений, а следовательно, к еще более сильной боли. – Это он испытал на собственном опыте.
Рейчел вздернула подбородок. Глаза ее потемнели.
– О каком здравомыслии может идти речь после того, что этот зверь с ней сотворил? Ведь я ее дочь.
– А я твой муж. И собираюсь остаться им в последующие сорок лет. А в данный момент я хотел бы, чтобы ты выпила бренди. – Он вложил ей в руку бокал.
Она застонала в напряжении, но не уронила бокал на ковер, как это сделала бы на ее месте другая женщина, из тех, что Брейвен знал. Рейчел была своенравной, но не капризной.
Миранда, к примеру, непременно уронила бы бокал.
Сравнение потрясло Брейва. Однако, учитывая тот факт, что он решил помочь Рейчел из-за ошибки, которую допустил с Мирандой, сравнивать этих двух женщин было вполне естественно. Как ни странно, но сравнение оказалось не в пользу Миранды.
Брейв знал, что у Миранды масса недостатков, но, как влюбленный мужчина, предпочитал их не замечать. Он чувствовал себя виновным в смерти Миранды, потому воспринимал ее как невинную жертву. Сравнивая Миранду с Рейчел, он вдруг понял, что все это не так, однако ему не хотелось об этом думать.
Особенно когда женщина, которую он сравнивал с Мирандой, проявляла такое упрямство.
– Я не хочу опьянеть к тому времени, как доктор Фелпс спустится вниз после осмотра матери.
У Брейва разболелась голова.
– Можешь не пить целый бокал. Только глотни. Прошу тебя.
Слова «прошу тебя» сделали свое дело. Он видел это по ее лицу. Она поднесла бокал к губам и сделала глоток. Он улыбнулся.
– Ну как? – спросил он, поймав на себе ее пристальный взгляд.
Рейчел покачала головой:
– Никак. – Она сделала еще глоток. – Как ты думаешь, она поправится?
Он не нашелся что ответить. Ему приходилось видеть мужчин, избитых так же жестоко, как Мэрион Уэстхейвер. Они не только выжили, но даже хвастались следами побоев. Однако Брейв никогда не видел зверски избитую женщину. Он не знал, может ли женщина, подобно мужчине, выжить после случившегося. Мужчина по своей природе груб, вынослив, мать Рейчел хрупкая и миниатюрная.
– Да, – солгал Брейв. – Думаю, она поправится.
Страх в глазах Рейчел сменила надежда.
Брейв понимал, что сейчас чувствует Рейчел. Он чувствовал ту же беспомощность, когда выудил тело Миранды из пруда, и испытал то же нежелание верить. Он понимал, что она мертва, но продолжал твердить, что этого не может быть, что это не она и что, должно быть, произошла какая-то ужасная ошибка.
Рейчел по крайней мере еще могла надеяться, что мать поправится. У него такой надежды не было. Когда он нашел Миранду, она была мертва. На ней была та же одежда, в которой она приходила к нему. Это означало, что она покончила с собой сразу же после его отказа.
– Во всем виновата я.
Он вздрогнул, услышав, как она озвучила его мысли.
– Что ты сказала?
– В том, что он… В том, что ее избили, виновата я. – Голос Рейчел дрогнул. – Я виновата во всем.
– Ты ни в чем не виновата, – сказал он.
Рейчел рассмеялась и отпила большой глоток бренди. Брейв уже пожалел, что дал его ей. Он надеялся, что бренди ее успокоит, но теперь понял, что она хочет с его помощью забыться. Избавиться от чувства вины, которое становилось невыносимым.
Прежде чем она сделала очередной глоток, Брейв отобрал у нее бокал.
– Если виновата не я, то кто же? – спросила она, когда он вернулся к ней.
Он помедлил мгновение, сделав вид, что обдумывает ответ.
– Ну-у, не знаю. Возможно, сэр Генри? – Ему не понравилось, что она занимается самоистязанием. Рейчел – человек действия. Она не тратила времени на то, чтобы сокрушаться о прошлом.
В отличие от него.
Но у него все было по-другому. Он действительно был виноват в смерти Миранды.
– Нельзя всю вину взваливать на сэра Генри. Моя мать, выходя за него замуж, знала, что это за тип. Но ее тоже нельзя винить, она вынуждена была это сделать.
Брейв приподнял бровь, но благоразумно промолчал.
– А меня можно винить. Она вышла за него замуж, потому что хотела обеспечить меня! И вот что из этого получилось.
Рейчел закрыла лицо руками и зарыдала.
Долгие годы, когда она наблюдала, каким ужасным издевательствам подвергается ее мать, не прошли для нее даром. Чувство вины и беспомощности угнетало ее. В отличие от Рейчел Брейв не позволял себе роскоши выплакаться. Вместо этого позволял Фелпсу совать нос в его дела, выкачивать из него информацию, обливать его ледяной водой, после чего он в полном изнеможении, рухнув в постель, засыпал.
Брейв опустился на ковер и отвел руки, которыми она закрывала лицо.
– Рейчел, сколько тебе было лет, когда умер твой отец? Тринадцать?
– Четырнадцать.
– Могла ли ты в то время содержать себя и свою мать? Она в смятении уставилась на него:
– Что ты имеешь в виду?
– Могла ли ты работать в швейной мастерской или же стать камеристкой?
Рейчел покачала головой:
– Я ничего не умела делать.
– Ты воспитывалась, как подобает юной леди. Предполагалось, что тебе следует научиться лишь управлять хозяйством. Будь ты старше или получи другое воспитание, возможно, нашла бы себе занятие, которое позволило бы твоей матери не выходить замуж за Уэстхейвера. Но ты не могла этого сделать. А если бы даже смогла, твоя мать не пожелала бы, чтобы ты это делала. Она предпочла выйти замуж, чтобы дать тебе возможность продолжать жить так, как ты привыкла. Она сделала это ради тебя, а не из-за тебя.
– Это одно и то же, – упрямо повторила Рейчел. – Если бы не я, ей не пришлось бы выйти замуж за этого негодяя!
– Это был ее выбор, – крикнул Брейв. – Это не твоя вина. Ты не можешь контролировать поступки своей матери или сэра Генри.
«Зато ты мог контролировать поступки Миранды».
Он чуть было не упал на спину, но удержался, продолжая придерживать пальцами ее голову.
– Ты была ее ребенком, и тебя нельзя винить в том, что делала твоя мать или кто-либо другой. Разве ты не пыталась все эти годы заставить ее уйти от него? Разве не планировала начать бракоразводный процесс, хотя всего несколько дней назад мать сказала тебе, что не хочет пока разводиться?
Рейчел кивнула.
– Почему в таком случае ты так упорно обвиняешь себя в том, что твоя мать по наивности поверила человеку, который только и делал, что причинял ей боль?
Рейчел смотрела на него так, словно увидела впервые. Брейв не винил ее. И себя тоже не чувствовал виноватым. Он поднял Рейчел с кресла и усадил к себе на колени. Она прижалась к нему. По его щеке скатилась слезинка.
Долго еще будет продолжаться осмотр?
Рейчел не отрываясь смотрела на дверь комнаты, где лежала мать.
К тому времени, как их пригласили войти, Рейчел уже успела взять себя в, руки.
Наконец дверь открылась, и из комнаты выскочили две служанки. Рейчел медленно поднялась.
В коридор вышел Фелпс. Заметив Рейчел, он улыбнулся.
– Как она? – спросил Брейв.
– Могло быть и хуже, – уклончиво ответил доктор. – Внутренние органы, судя по всему, не повреждены. Надеюсь, через некоторое время она полностью поправится.
Держа за руку Брейва, Рейчел с облегчением улыбнулась. Он ободряюще пожал ее пальцы.
– Однако, – продолжил Фелпс, – ей придется несколько недель пролежать в постели. Ушибы ребер и вывихнутое плечо будут еще некоторое время причинять боль при любом движении. Через несколько дней синяки и ссадины начнут постепенно проходить, отеки тоже спадут.
– Можно мне увидеть ее? – спросила Рейчел. Фелпс отступил на шаг от двери.
– Разумеется, можно. Она о вас спрашивала. Сознание у нее сейчас несколько затуманено. Чтобы облегчить боль, я дал ей лауданум.
Поблагодарив доктора, Рейчел, прежде чем войти в комнату, крепко обняла мужа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31