Нас беспокоило, что наши друзья решат, будто мы продались, - а ведь в каком-то смысле так оно и было" (67). Джордж : "Помню, как мы летели туда. Когда мы только начали бывать в Лондоне, мы летали рейсами компании "Старуэйз Айрлайн". Мы вылетали из Ливерпуля, пролетали над Мерси и Порт-Санлайтом. Помню, как я летел впервые, как самолет ударился о взлетную полосу, а прямо рядом с моим местом открылся иллюминатор. Я перепугался, думая, что меня вытянет воздухом наружу, закричал, а стюардесса подошла и просто его закрыла. Кажется, к тому времени, как мы отправились в Ливерпуль на премьеру, туда стали летать турбовинтовые самолеты "Дакота". Пол : "Мы приземлились в аэропорту и обнаружили, что там собрались толпы, как во время приезда королевы. Это было невероятно - люди заполонили улицы, знакомые нам с детства, места, где мы садились в автобусы и гуляли. В кинотеатры на этих улицах мы водили девушек. А теперь на них собрались тысячи людей только для того, чтобы посмотреть на нас. Постоянно слышались крики: "Привет, как дела? В порядке?" И это было странно, потому что нас окружали наши земляки, но вместе с тем замечательно.В конце концов мы вышли на балкон ливерпульской ратуши, а толпа - двести тысяч человек - заполнила все пространство между ратушей и клубом "Кэверн" - до мелочей знакомые нам места". Джон : "Это было удивительно. Не знаю, сколько народу собралось. но людей было достаточно, чтобы встреча стала потрясающей. Еще лучше было находиться в машине - так мы были еще ближе к ним, а ведь еще накануне все мы нервничали, гадая, какая встреча нас ждет. Мы и предположить не могли, что соберется столько людей. Мы думали, на каком-нибудь углу увидим несколько человек. Ведь до нас доходили слухи о том, что в Ливерпуле нас разлюбили. Мы начали верить в это и думали: "Если так, нам незачем ехать туда с помпой, мы просто прошмыгнем к себе домой". А нам продолжали твердить: "Я был в "Кэверн", там вас больше не любят". Конечно, речь шла о людях, которые прежде даже не были с нами знакомы. Мы вернулись, и нам устроили такую встречу - лучше не бывает.Еще больше нас обрадовало то, что все - от официальных лиц до последнего бедняка - были так милы, дружелюбны и пели нам дифирамбы, которых мы не заслуживали" (64). Джордж : "Это было забавно, потому что улицы, по которым я ездил всю жизнь, заполонили люди, приветственно махавшие нам. После официального приема мы вышли на балкон ратуши, и Джон отдал собравшимся честь". Нил Аспиналл : "После приветствия Джона а-ля Гитлер он ушел с балкона. Его жест никого не задел. Джон всегда был таким. Почтительности от него ждать не приходилось. Всякий в такт напряженной ситуации совершает неожиданные поступки, чтобы сбросить напряжение. Пол : "Мы любили Ливерпуль, и прием нам оказали замечательный. Какие-то неприятные мелочи, может быть, и происходили, но никто, кроме газетчиков, этого не заметил". Джордж : "У нас не было причин держаться настороженно или быть начеку по отношению к журналистам, потому что мы просто развлекались, ничему не придавая особого значения. Впоследствии, когда "Битлз" давали пресс-конференции, такое поведение стало частью нашего образа. Мы всегда были непосредственны и откровенны и не стеснялись импровизировать". Джон : "На пресс-конференциях мы вели себя несерьезно, поскольку воспринимали их несерьезно. Нам задавали шутливые вопросы, поэтому мы давали такие же ответы, но сами не смеялись. Это был такой специфический юмор пятиклассников, который в школе приводит всех в восторг. Пресса насквозь продажна. Однако, если нам задавали хорошие вопросы о нашей музыке, мы отвечали на них серьезно. Мы нервничали, конечно, но, по-моему, этого никто не замечал.Наш имидж - только малая часть нас самих. Его создали мы вместе с прессой. И он должен отличаться от того, какой ты на самом деле, потому что, какой ты, объяснить невозможно. В газетах все всегда искажают. И даже когда они пишут правду, она оказывается устаревшей.О нашем новом имидже, например, начинали писать, когда мы уже отказывались от него (67).Нас перестали раздражать вопросы, если только они не были слишком личными, и тогда мы реагировали бурно - обычная человеческая реакция. Часто слышался такой вопрос: "Что вы будете делать, когда кончится этот бум?" Нас охватывал истерический смех, потому что такой вопрос задавали всегда. Я до сих пор жду его (68).Во время первого турне по Америке мистер Эпстайн запретил нам упоминать о вьетнамской войне. Перед вторым мы с Джорджем заявили ему: "Мы не поедем, если нам не разрешат говорить о том, как мы относимся к войне". Нас все время спрашивали о ней, и мы чувствовали себя глупо, нам приходилось притворяться, как в старые времена, когда от артистов не ждали конкретных ответов. Мы не могли продолжать в том же духе, не могли сдержаться: слова срывались с языка, даже когда нас просили ничего не говорить на эту тему (72). После этого мы говорили то, что думали: "Нам она не нравится, мы не одобряем ее, нам кажется, что это ошибка" (68). Джордж : "Мы всегда твердили, что мы должны упоминать о Вьетнаме, и, думаю, иногда так и делали. Помню, мы беседовали с журналистами на протяжении всего турне по Америке - они оказывались с нами в самолете. Меня расспрашивали обо всем. Но в те дни считалось, что поп-звезды должны во всем потакать своим поклонникам: нельзя быть женатым, нельзя показывать свою подружку... и нельзя упоминать о войне! Может быть, мы были наивными. А может, люди просто не были готовы к таким разговорам". Джон : "Все наши песни антивоенные" (64). Джордж : "Я каждый день думаю о войнах и не одобряю их. Все, что связано с войной, - ошибка. А все только и делают, что превозносят своих Нельсонов, Черчиллей и Монти, постоянно твердят о героях войн. Посмотрите передачу "Что было вчера". Там только и идет речь о том, как мы убивали варваров то здесь, то там. От этого меня тошнит. Эти люди опираются на трости и твердят, что нам полезно провести несколько лет в армии" (66). Джордж : "В этом году турне было похоже на помешательство. Нет, сами мы остались нормальными, а весь остальной мир будто свихнулся". Джордж : "Повсюду, куда мы приезжали, мы видели полицейские кордоны. Это напоминало манию. В пору было снимать фильм о коллективном помешательстве в любом городе, куда приезжали "Битлз".В Америке проехать нам помогали полицейские, которые пытались хоть как-то регулировать движение. Они ехали впереди кортежа, стояли на перекрестках, что-то показывали руками и все время свистели. Потом еще один приезжал на мотоцикле и мчался к следующему перекрестку, все суетились, бегали туда-сюда. Было такое опущение, будто едет президент. Но каждый раз с кем-нибудь из них что-нибудь происходило. Так бывало повсюду, даже в Швеции! Куда бы мы ни приезжали, аварии случались обязательно". Джон : "Мы называли это "глазом урагана" - там, посредине, было спокойнее всего" (74). Нил Аспиналл : "Фильм "A Hard Day's Night" и альбом с песнями из него стали хитами к тому времени, как "Битлз" отправились в августовское турне по Америке. Теперь в Америке хорошо знали "Битлз", люди будто сошли с ума. Многие хотели дотронуться до ребят. Повсюду местные высокопоставленные лица хотели встретиться с ними, познакомить их со своими детьми.Иногда ребятам не хватало на это времени, турне проходило беспорядочнее, чем это было в Англии, потому что масштабы стали гораздо больше. Если они выступали на стадионе, то в гримерную превращалась раздевалка, В "Хаммерсмит Одеоне" они могли хотя бы уединиться, а в спортивную раздевалку вмещалось человек двести. Нас было человек пять или шесть, плюс представители GAC (агентства, устроившего турне), служба безопасности, местные рекламные агенты, люди, приносившие еду, и группы, желающие познакомиться, - "The Lovin' Spoonful", "The Grateful Dead" и другие". Пол : "От всего этого мы слегка обезумели". Джон : "Все шло по нарастающей: чем большего успеха мы добивались, тем более невозможные вещи нам предлагали, тем большего от нас ждали, а если мы вдруг отказывались пожать руку жене какого-нибудь мэра, она оскорблялась и начинала кричать: "Да как они смеют!"Вот только одна из историй Дерека. Как-то однажды в Америке, когда мы спали после выступления в одном из отелей, появилась жена мэра и потребовала: "Разбудите их, я хочу с ними познакомиться!" Дерек ответил: "Будить их я не стану". А она раскричалась: "Если вы их не разбудите, я обо всем расскажу журналистам!"Так бывало всегда. Нам грозили, что обо всем расскажут прессе, что нам испортят репутацию, если мы не познакомимся с чьей-нибудь дочерью с обязательной пластинкой на зубах. Всегда находилась какая-нибудь дочка начальника полиции или лорд-мэра, это обычно препротивнейшие дети - видимо, потому, что такими же были их родители. Эти люди пробивались к нам, нам приходилось видеть их постоянно. Такие впечатления становились самыми унизительными" (70). Ринго : "Все это безумие будоражило меня. Оно мне нравилось. Мне нравились яркие машины, то, какими замысловатыми способами нас доставляли на концерт. Это было так весело! И потом, мы часто встречались с известными людьми, музыкантами и актерами, нас водили в отличные бары. Нам разрешали и самим развлекаться. Это было потрясающе, у нас не было ощущения, что мы в западне. Мы все время где-то бывали - ну, по крайней мере, я". Джон : "Мы просто не могли никуда выйти без охраны, но возможность ходить по магазинам у нас была на протяжении семнадцати лет. Иногда кто-нибудь из нас ускользал, и вот тут начиналось самое интересное. Все считали, что мы всегда путешествуем вчетвером, поэтому, когда нас видели поодиночке, нас часто не узнавали.Люди думают, что слава и деньги приносят свободу, но это не так. Теперь мы отчетливо понимаем, что они создают лишь ограничения, а никак не дают полной свободы. Мы по-прежнему едим ту же пищу, что и раньше, у нас прежние друзья. Все это не изменяется за ночь. Мы не можем даже потратить деньги, которые получаем, потому что нам негде их тратить. На что можно потратить деньги, сидя в комнате?В турне все время существуешь в каком-то вакууме. Это работа, сон, еда и снова работа. Мы работали как сумасшедшие, но никто из нас не отказался бы от такой работы. Теперь, оглядываясь назад, я не могу припомнить дня, когда я не был бы занят делом; мне кажется, что так продолжается уже не один год" (64). Ринго : "Мы бывали в барах, в клубах, даже иногда ездили в полицейских машинах. (В те дни полицейские были очень добры к нам, они отнимали у детей колеса и все такое и отдавали их мне. Я любил полицейских!)В Сан-Франциско был один замечательный случай. Мы пошли в бар и встретили там Дейла Робертсона. Того самого Дейла Робертсона! "Привет, Дейл, как дела?" - "Прекрасно". Мы выпили, а потом по бару объявили: "Заведение закрывается, просьба освободить помещение". В Калифорнии бары закрывают в два часа ночи, на этом ночь кончается. Бар закрыли, бармен и остальные вышли, а мы снова вернулись и продолжили. Все это мне нравилось.Мне понравилась и встреча с Бертом Ланкастером. Он настоящий. Когда мы приехали в Лос-Анджелес, я снял огромный дом и превратился в ковбоя. У меня было пончо и два игрушечных револьвера, нас пригласили к Берту Ланкастеру, в таком виде я и поехал. Это выглядело так: "Ни с места, Берт, в этом городе нет места нам обоим" А он сказал: "Что это у тебя такое? Детские игрушки?" Потом он прислал мне два настоящих револьвера и настоящий ковбойский пояс: ему не нравилось, что я вожусь с детскими игрушками. А мне просто хотелось быть ковбоем.У него был классный дом, а на улице - бассейн, из которого можно было поднырнуть прямо в гостиную. Лос-Анджелес ошеломлял. Мы часто гуляли по бульвару Сансет. Мы вылезали из лимузина, люди подходили к нам, и все это было здорово. Происходящее ничем не напоминало безумие, с нами абсолютно все здоровались. Конечно, в 1965-1966 годах многое изменилось, стало круто быть известным и просто ходить по магазинам. А тогда все были рады увидеть нас гуляющими по бульвару Сансет. Сансет - это было круто. Мы заходили в "Whisky A Go Go" и другие подобные клубы". Джон : "Слова Ринго "Берт Ланкастер - настоящий" звучат как штамп из шоу-бизнеса, мира актеров или кинозвезд, но это не так. Потому что с людьми, которых мы не считали настоящими, мы либо не встречались, либо не упоминали о них в своих интервью, а то и просто говорили им самим, что они ничтожества" (64). Ринго : "Мы выступали в театре "Холливуд Боул". Раковина над сценой выглядела замечательно. Это был тот самый знаменитый "Холливуд Боул" - такие залы производили на меня впечатление. Тогда я влюбился в Голливуд и до сих пор влюблен в него, более точный адрес: Беверли-Хиллз, Голливуд, Калифорния. Я отдаю предпочтение ему, а не Нью-Йорку.В Голливуде растут пальмы, а в Ливерпуле их, пожалуй, не встретишь. Погода жаркая, а образ жизни действительно классный". Джон : "Шоу-бизнес - это помешательство, а когда он весь сосредоточен в одном месте, он не может не быть сумасшедшим. Мы видели нескольких кинозвезд: Эдварда Дж. Робинсона, Джека Пэланса, Хью О'Брайана. И xотя мы ожидали увидеть больше, мы немного растерялись. "Холливуд Боул" был великолепен. Этот театр понравился всем нам больше остальных. Хотя зрителей в нем собралось не так уж и много, это выступление казалось нам особенно важным, оно запомнилось. Мы играли на большой сцене, и это было здорово. В таких местах, как "Холливуд Боул", нас было слышно, даже когда зрители шумели, - благодаря хорошей акустике. Лишь в паре залов нас было хорошо слышно, все предыдущие годы такого не случалось (64). Нет, мы не хотели, чтобы нас слушали молча. Какой смысл выступать, когда зрители просто сидят и слушают. Так они могут послушать и пластинки. Мне нравится буйство" (66). Джордж Мартин : "Я решил, что мы должны записать концерт в "Холливуд Боул", и договорился, что "Кэпитол" предоставит нам инженеров звукозаписи. Мы писали концерт на три дорожки, на полудюймовую пленку, и разделение было не слишком удачным. Прежде всего на центральную дорожку мы записали голоса и микшировали их с барабанами, басом и гитарами с двух других дорожек. Но все заглушал шум и крики зала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105