Но ни на миг я не подумал, что это простое убийство. Нет, едва увидев такую сцену, я понял, что это возмездие. Потому что на земле лежал стонущий Гэвин, а в боку у него торчал маленький изящный кинжал. Мальчик смотрел в небеса и казался необычайно удивленным, что с ним приключилась такая вот штука.
— Стоять! — прогремел мой голос по пустынному переулку, и сначала солдаты не обратили было внимания на приказ, но тут же поняли, кто его отдал. Тот, который держал нож, выронил его на землю, словно нож вдруг обратился в скорпиона, сделал шаг назад и поднял руки вверх, показывая, что целиком подчиняется команде. Остальные тоже застыли на своих местах, хотя продолжали держать девушку так, чтобы она не вырвалась. Рядом со мной остановилась Кейт, но я не смотрел на нее. Мое внимание занимала непонятная сцена… хотя ничего непонятного в ней не было, потому что, не задав еще ни одного вопроса, я почти догадался обо всем.
Я посмотрел на стонущего Гэвина.
— Ты пытался изнасиловать ее, а? — спросил я без околичностей.
Сил у него хватило только на слабый кивок.
— После того, как я предупредил тебя?
Юноша глубоко вдохнул и прерывисто выдохнул.
— Я… думал, что вы этого хотели, повелитель.
Я не верил своим ушам. Я даже подъехал на несколько шагов ближе, чтобы он увидел выражение изумления на моем лице.
— Что ты подумал? Ты что, сумасшедший? Разве я не говорил тебе, простым языком и достаточно громко, что ничего хорошего не будет, если обращаешься с женщиной жестоко? И посмотри, что вышло!
— Я… — Он сглотнул. — Я думал… вы испытываете меня. Проверяете.
Я застонал и закрыл лицо ладонью, качая головой и не веря тому, что услышал.
И похоже, для того чтобы оправдаться, Гэвин выкрикнул:
— Пути богов неисповедимы!
Он захрипел, схватившись за бок. Судя по углу и положению кинжала, рана была не смертельная… да и голос его это подтверждал.
Я же всерьез раздумывал, не пустить ли лошадь так, чтобы после подобного замечания она наступила ему копытом на голову.
Думая помочь мальчишке, вперед выступил солдат с ножом, несостоявшийся палач; в знак уважения ко мне он опустился на колено.
— Мироначальник… я видел, как все произошло. Мальчишка просто хотел позабавиться с пленницей. Она не пошла ему навстречу. В волосах у нее был спрятан кинжал, и, проходя мимо, я увидел, как она пырнула мальчишку, когда он пытался повалить ее на землю.
— Ну и девушка, — сухо сказал я.
Пожалуй, чересчур сухо, потому что заметил, как солдаты согласно кивают. Кивнула и леди Кейт — я увидел это краешком глаза.
От всего этого дела во рту у меня возник неприятный привкус. Я сделал вид, что глубоко задумался над происшедшим, хотя на самом деле принял решение в первый же миг.
— Отпустите ее, — твердо сказал я. И, увидев, что они не спешат выполнить мой приказ, без всякого труда повторил со всем гневом, который скопился у меня в душе: — Отпустите ее!
Они ничего не поняли, но этого от них никто и не требовал. Солдаты убрали руки, и девушка теперь стояла, глядя на нас с подозрением. Конечно, ей хотелось бежать, но она понимала, что такое действие вызовет с нашей стороны немедленный ответ и дело закончится для нее фатально.
О боги… она была такая молодая. Ее юная женственность только-только расцвела, видно, совсем недавно. А Гэвин — мальчишка, которому еще и бороду брить рано. Дети пытаются надругаться над детьми. В какую пропасть катится мир?
— Ты знаешь, кто я? — грозно спросил я. Когда она отрицательно помотала головой, я прибавил: — Я тот, кто спас тебе жизнь. Иди.
Она осталась стоять.
— В этом городе что, все с ума посходили? Я сказал — иди! — взревел я.
На этот раз она послушалась. Девушка повернулась и убежала — через миг ее уже не было.
Солдаты по-прежнему ничего не понимали.
— Вы хотели… чтобы мы погнались за ней, мироначальник? — отважился спросить один из них.
— Нет. Я хотел ее отпустить.
— Но, мироначальник… — воззвал ко мне Гэвин, который по-прежнему лежал на земле, опасаясь вытащить нож из раны, чтобы не хлынула кровь. — Я не сделал ничего такого, чего бы не делали другие! Почему же… почему вы не стали ее наказывать за то, что она напала на меня?
Я грустно улыбнулся и ответил:
— Ты сам сказал: пути мои неисповедимы. И на своем неисповедимом пути… я решил, что это ты заслуживаешь наказания.
— Но… но… — И, отчаявшись понять меня, он воскликнул: — Мироначальник, вы же сами чинили насилие над женщинами, разве нет?
Я немного побледнел, но, пожалуй, в свете вечера это было незаметно.
— Да или нет — что с того?
— Если да, то разве вы не заслуживаете наказания?
Один из солдат с искаженным от гнева лицом вдруг шагнул вперед и пнул Гэвина в ребра — как раз туда, где торчал кинжал. Мальчишка громко вскрикнул и сжался от боли.
— Как ты смеешь? Как смеешь ты спрашивать живого бога! — закричал солдат и отвел ногу, явно собираясь повторить свое наставление.
— Хватит, — резко сказал я, и он замер на месте. Я мрачно оглядел всех, потом указал на Гэвина и сказал им: — Помогите ему.
После чего натянул поводья, развернул лошадь и продолжил свой путь в Верхний город. Моя свита последовала за мной на некотором отдалении, явно недоумевая, зачем я сделал то, что сделал. Я был очень рад, что мог не заботиться ни о чем, что бы они ни думали.
Один дом среди всеобщего хаоса и разорения подготовили для нашего прибытия. Явно кто-то послал предупреждение. Люди, готовившие дом, проделали изрядную работу. Освещение давали сотни свечей, придавая жилищу почти романтический вид. В доме было с десяток комнат, и самую большую мы с леди Кейт заняли под спальню. Мы не собирались задерживаться в доме надолго — нас манила родная крепость Бронебойсь. Но леди Кейт заметила, что слишком часто мы просто брали города штурмом, жгли их и грабили и продолжали путь, оставив за спиной дымящиеся руины. Поэтому было весьма разумно использовать Золотой город как временную базу, занявшись теми врагами, которые осмелились бросить нам вызов и причинили нам неудобства (не важно, насколько временные). Уж не говоря о том, что они убили мою лошадь.
Слуги были уже там, готовые удовлетворить все наши потребности. Вдали по-прежнему раздавались крики и грубый смех, но по большей части они доносились из нижней части города, отделенной от нас зубчатой стеной. Хотя и в Верхнем городе вовсю шли грабежи, в радиусе одного квартала расположился эскадрон солдат, для того чтобы вокруг нашего временного пристанища никаких происшествий не было. Когда с наших потных тел была смыта дорожная грязь и сажа от пожаров, стали поступать доклады о том, как проходит наше вторжение. Еще оставались очаги сопротивления, но мои люди были готовы безжалостно уничтожить их.
Я растянулся на кровати, которая оказалась удивительно мягкой, и, заложив руки за голову, смотрел в потолок. Кейт, уставшая за день не меньше, чем я, прилегла рядом со мной, положив голову мне на плечо. К своей досаде, я снова вспомнил требовательный вопрос Гэвина: «Разве вы не заслуживаете наказания?»
Я ощутил, как что-то темное пробирается в мою душу, что-то такое, от чего мне хотелось отшатнуться, однако в то же время я тянулся к этому всей душой. Разве я не заслуживал наказания?
— А это, по-твоему, что такое? — пробормотал я.
— М-м-м? — мурлыкнула леди Кейт, засыпая.
— Ничего, моя дорогая, — ответил я и сам погрузился в темноту.
Не раз в жизни я бывал зол, но злости большей, чем та, какую я испытывал сейчас, трудно было припомнить. Если бы в руке у меня оказался меч, могло бы случиться кровопролитие.
Я стоял во дворе позади дома и смотрел на своих помощников, которые все как один изображали крайнее раскаяние. День был бы солнечный, если бы небо над головой не оказалось затянуто густым дымом от пожаров, бушевавших всю ночь. Хотя их в основном потушили, сажа и чернота густо висели в воздухе. Во рту у меня начинало першить, и настроение от этого не делалось лучше. Мордант сидел у меня на руке, и я всерьез раздумывал, не крикнуть ли: «Мордант, выцарапай им глаза!» — чтобы посмотреть, послушается ли он. Но моя злость отражалась и в настроении хролика, потому что он громко шипел на Кабаньего Клыка, Охлада и Того Парня, что заставляло их беспокоиться о своем здоровье. Для этого у них имелись веские причины.
— Напомните мне, — холодно начал я, — не было ли человека, у которого голос очень сильно напоминал мой, да и сам он изрядно на меня походил… Так вот, не приказывал ли тот самый человек, что ранее упомянутый Меандр — мой и только мой?
— Да, мироначальник, — начал Кабаний Клык, — но…
Я не стал дожидаться, пока он закончит, а шагнул вперед, да так, что чуть ли не ткнул Мордантом ему в лицо.
— А теперь вы, господа, собрались здесь для того, чтобы сообщить мне: его поймали, но он не в том состоянии, чтобы можно было предъявить мне. Знаете, что для меня это означает, господа? Это означает, что он мертв, и если это так, тогда обещаю вам, — и голос мой загремел от сдерживаемого с трудом гнева, — что он опередил вас не надолго!
— Он не мертв, мироначальник! — выкрикнул Охлад, который, кажется, был испуган больше других. Впрочем, Кабаний Клык вряд ли выглядел лучше. Только Тот Парень, кажется, не переживал, но он всегда был такой. — Клянусь богами в небесах… клянусь вами — он не мертв! Он просто… не в состоянии…
— И что, во имя ада, это означает?
— Мироначальник, — отважно начал Кабаний Клык, стараясь, чтобы голос его звучал успокаивающе. — Король без королевства, загнанный в угол, бился, как десять львов. Нашим людям было очень несподручно, потому что они помнили о вашем приказе взять его живым, ну а у него не было никаких ограничений, когда он отвечал ударом на удар. По правде…
— По правде, — подхватил Охлад, видя, что Кабаний Клык медлит, — этому самому Меандру удалось бы уйти, если бы наши люди не применили… сильные меры.
— Насколько сильные? Он умрет?
— Когда-нибудь — да, повелитель, но мы не приблизили это время, — заверил меня Кабаний Клык. — Он тяжело ранен, однако с ним наши лучшие лекари, и они уверяют меня, что он поправится. Но это займет время.
Леди Кейт сидела рядом со мной, лениво просматривая пергаменты, оставленные прежними владельцами дома, который мы захватили. Я не знал, кто тут жил и что с ними со всеми стало, да меня это не особенно и заботило. Не отвлекаясь от манускриптов, она без всякого смущения предложила:
— Почему бы не убить его прямо там, да и все? Ты же так или иначе хочешь его убить. Чего тогда ждать?
В этом был смысл. Я повернулся к помощникам и спросил:
— Он в сознании?
— Нет, мироначальник, — с сожалением ответил Кабаний Клык. — Но с применением лечения наступит…
Я не стал дожидаться, когда он закончит, нетерпеливо заметив:
— Какой смысл убивать человека в бессознательном состоянии? Он всего лишь перейдет в следующую жизнь, даже не зная, кто прекратил эту. Никакой радости отмщения. А потом, я хочу, чтобы он умолял меня оставить ему жизнь, как, наверное, умоляла его моя мать перед тем, как он убил ее. Нет… мы подождем, пока он придет в сознание.. Позаботьтесь, — велел я им, — чтобы он был хорошенько связан и не смог убежать. Я не потерплю никаких нарушений. — Они с готовностью закивали, чувствуя, что едва избежали жестокой участи. И, не видя смысла рассуждать о судьбе Меандра дальше, я спросил: — А Беликоз? Что с ним? Я задолжал этому подлецу и хочу сполна с ним расплатиться.
— Тут разные новости, повелитель, — признался Кабаний Клык. — Беликозу сопутствует дьявольское везение. Ему удалось избежать пленения…
— С таким-то голосом? — недоверчиво спросил я. — Да его за милю можно выследить! Как же ему удалось спастись?
— Как мы можем догадаться, — отвечал Кабаний Клык, — он убил одного из наших солдат, надел его форму и ускользнул. Он едва не освободил и нескольких своих солдат — тех, кого мы захватили. Завязался бой… и большинство из тех, кто стал нашими пленниками, были убиты при попытке к бегству.
Вскипев от гнева, я ударил рукой по какому-то декоративному столбику. Кейт на миг подняла взгляд, но тотчас вернулась к чтению.
— Проклятье! Моим врагам всегда везет! Один избегает наказания, потому что ранен, другой — благодаря коварству!
Мордант сочувственно скрипнул и с надеждой взглянул на моих помощников, словно спрашивая: «Ну, теперь я могу их съесть?»
Я подумал: «А может ли Мордант выследить Беликоза?» — но не знал, как бы ему это удалось. Я считал, что Мордант ориентируется по запаху, но в силах ли он отличить запах Беликоза от всех остальных?
— А Бикси? Надеюсь, она не убежала? И не убита? После того, что я услышал, любой промах кажется возможным.
Ответил Охлад:
— Нет, мироначальник. Она все еще у нас.
— Приведите ее. Сейчас же.
Охлад повернулся к Тому Парню и кивнул. Тот Парень тут же вышел со двора, а через несколько мгновений вернулся, притащив с собой Бикси. Я тотчас ее узнал, да и как могло быть иначе? Мех ее был подпален, она получила свежие царапины, но это, конечно, была она. Ее одежда была оборвана, но, поскольку ее тело покрывал мех, вопрос об оскорблении целомудрия не стоял. Ее грудь стягивали толстые веревки, и она слегка приседала на задние ноги, как дикий зверь, каким она и была. Еще шагах в двадцати от меня она начала раздувать ноздри. Да, она, конечно, тоже меня узнала и не обрадовалась. Я не мог ее за это винить.
— Так-так-так, — протянул я, когда Тот Парень подтащил Бикси и поставил передо мной.
— На колени перед мироначальником! — зарычал на нее Охлад, а когда она не повиновалась, он зашел Бикси за спину и ткнул ее под коленки лезвием меча. Бикси вскрикнула и упала на колени, но даже не посмотрела на Охлада. Полный ненависти взгляд ее единственного глаза не отрывался от моего лица. Бикси даже перестала биться в своих путах, что меня несколько удивило. Если подумать, какой тварью она была, я ожидал, что она станет кататься по земле, пытаясь освободиться, а не стоять тут, глазея на меня.
— Несчастное убогое создание, — сказал я. — Жаль, что оно не может…
— Хозяин.
Я был потрясен, услышав, что она говорит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55