Раздавались крики, визг, горестные причитания и восклицания: «Он же один!»
Но это было не важно. Словно в одном моем теле была сразу тысяча воинов.
Я даже пожалел, что сам этого не видел. Кабаний Клык поклонился мне, а я похлопал его по плечу и жестко сказал:
— Возьмите город. Но помните: Меандр — мой. И найдите Беликоза — это тот, с голосом, от которого болят уши. Он тоже мой.
Мой помощник еще раз поклонился и стал выкрикивать приказы, перестраивая войска для последней атаки.
Наши противники беспорядочно бежали. Их план не удался, и теперь они запоздало пытались закрыть главные ворота. Но было слишком поздно. Как раз перед тем, как захлопнулись створки ворот, внутрь ворвался эскадрон моих солдат. Они, разгоряченные битвой, через несколько минут порубили всю охрану и снова открыли ворота. Моя армия хлынула в город. Путь им преградили немногочисленные резервы, но надолго их не хватило.
Я остался позади армии. Когда мимо меня пробегали солдаты, многие из них останавливались и кланялись или делали какие-то непонятные жесты, которые, как я решил, должны были выражать почтение, как то им диктовала религия. Руки, прижатые к сердцу, а потом одна ладонь поднимается кверху, или скрещенные перед лицом, или разведенные в стороны и отведенные вниз… разнообразие было бесконечным и зависело от того, какому божеству они поклонялись.
Я кивал головой в знак признания, но едва ли обращал на это внимание. Я понял, что на самом деле я смотрю… смотрю на страшные следы разрушения, которые оставил на своем пути. Можно было подумать, что я погружен в мысли о том, как бы поймать Беликоза или Меандра, или даже собираюсь отправиться в город и там как-нибудь повеселиться. Но нет. Нет, я просто стоял и смотрел на тела.
Все мертвы. Все пали от моей руки. Все мертвы.
И вдруг я понял, что размышляю: а каково им было?
Может, они испытывали страх?
Может, они молили меня о пощаде?
Может быть, они отважно встретили свою смерть? А может, они и не знали, что встретят свою смерть? В какой момент битвы они поняли, что у них нет против меня шансов? Может, они поняли это и пытались бежать, но я их догнал? Или они бились до последнего, надеясь, что вдруг случится чудо и они одолеют того, кто им представлялся непобедимым? И если они считали, что могут меня победить, то как они собирались это сделать? Ведь они видели, как клинки вонзаются в мое тело, а я даже не останавливаюсь. Или они надеялись, что их мечи совершат то, чего не могут другие? Или… или они воззвали к своему богу, чтобы он наделил их силой или чистотой духа или сердца, а также удачей, которая помогла бы закончить то, что не удалось другим.
Я поднял чью-то голову… и тут же узнал, чья это голова. У Меандра был помощник по имени Гримуар. Хороший парень — таким я его запомнил. Он принял смерть от моей руки. Мой меч аккуратно смахнул его голову с шеи — значит, он хотя бы умер быстро. Если только… если только голова не оказалась последним, что я отсек от его тела. Я не знал, так это или нет, слишком много тел валялось вокруг, и кому которое принадлежит, понять было нельзя.
Глаза его были открыты. В них не было жизни, конечно, но я пытался понять, был ли в них страх — в тот последний миг. Нет… нет, в них словно застыло удивление. Я не выдумываю. Его глаза да и все лицо выражали удивление. Может быть, он заглянул в следующую жизнь и был озадачен тем, что там увидел? Или его удивило то, что я остался жив после такого нападения, или то, что тщательно разработанный план не принес ожидаемых результатов?
— Мироначальник…
Позади раздался тихий голос, и я обернулся. У меня за спиной стоял один из моих солдат. Я даже не знал, как его зовут. Совершенно безобидный парень, он сжимал эфес меча обеими руками. Меч был чистый, не запачканный кровью. Борода у него еще не росла. Безбородый мальчик с мечом, не принимавшим участия в битве.
— Да, — сказал я без всякого выражения.
— Леди Кейт хочет услышать из ваших собственных уст рассказ о сегодняшних событиях. Она очень хочет вас видеть. — Он не мог удержать ухмылки и даже немного покраснел. — Она просила, чтобы я особо подчеркнул: очень .
— Спасибо. — Я посмотрел на него и склонил голову набок. — Сколько тебе лет?
— Тринадцать, мироначальник.
— Тринадцать. Ага. Новый солдат?
Он в ответ качнул головой вверх-вниз.
— Удалось хоть раз сразиться?
В этот раз он замотал головой так же выразительно, как только что кивал.
— Как тебя зовут?
— Гэвин, мироначальник.
— Гэвин… Ага. — Я помолчал. — Бой — опасная игра, Гэвин. Ты немного молод для такого дела, а?
— Когда придет мое время, я буду биться с силой сотни, мироначальник, потому что стану подражать вам, — сказал он с таким жаром, что я застыл. — Я бы принял участие и в этом бою… если бы для меня хоть что-то осталось. Я был в задних рядах.
— Понятно. Ну… а теперь, когда передал сообщение, чем ты займешься?
— Ну… — Он застенчиво улыбнулся и указал на город. — Я думал… знаете, мне еще не приходилось раньше заниматься грабежами и насилием, мироначальник. Это так соблазнительно.
— Может быть, — резко ответил я. — Иди. Иди.
— Мироначальник, повелитель… — окликнул он, когда я уже пошел.
Я остановился и нетерпеливо обернулся.
— Можно, я буду… поклоняться вам? — спросил он с прежней застенчивостью. — Говорят, что вы бог, сошедший на землю.
— Как хочешь, — ответил я, ощутив вдруг сильную усталость. — Да… Гэвин…
— Мироначальник? — поспешно откликнулся он, готовый ловить каждое мое слово.
— Я не стану говорить тебе, что делать. Я просто скажу, что по своему опыту знаю: если жестоко обращаешься с женщинами, ничего хорошего от этого не бывает.
Он вопросительно смотрел на меня.
— Насилие — это жестокость? — спросил он, необычайно удивившись. Ему явно такое в голову не приходило. — Но это же право завоевателя. Как же это может быть жестоко?
— Мне вот… кажется, что это так. Знаю, есть люди, которые со мной не согласятся. Но… — Я пожал плечами. — Это просто мое мнение.
Он постоял, словно не зная, что делать, а потом поспешно поклонился.
— Благодарю вас, мироначальник, — произнес он и побежал в сторону города.
Я же бросил последний печальный взгляд на погибшую Энтипи, а потом повернулся и пошел в сторону главной дороги. На пути я встречал тех, кто направлялся в город, чтобы предаться тем же развлечениям, что предвкушал для себя юный Гэвин. Поклоны, шарканье ногой, замысловатые ритуальные жесты не прекращались. Я начал считать все это весьма утомительным.
Я нашел леди Кейт в полумиле пути по дороге. Она втащила меня в раскинутый наскоро шатер и стала проделывать все те штуки, которые обычно так возбуждали мои чувства. Но, к ее удивлению (да и к моему отчасти), я оттолкнул ее. Кейт упала на подушки, платье сбилось с плеч, волосы растрепались.
— Я… вызвала твое неудовольствие, любовь моя? — Она посмотрела на меня смущенно.
— Взгляни на меня! — сказал я, расставив руки. — Моя одежда вся в лохмотьях! Я весь покрыт кровью моих жертв!
Я осекся, потому что понял: раньше я это слово никогда не употреблял применительно к своим действиям. «Жертвы». Я всегда знал, что те, кто пал от моей руки, и есть мои жертвы, но все же… Сказать вот так вслух… Я даже пришел в некоторое замешательство и сам не знал почему. Словно вместе с выбросом черного гнева, с убийством такого количества людей от меня ушло и немного моей самоуверенности, и требуется какое-то время, чтобы восстановить свирепость, которая так мне помогала.
Но что с того? У меня было время. Много времени, все время было мое, не так ли?
Леди Кейт, раскаявшись в том, что испортила мне настроение, организовала ванны и полотенца, чтобы отмыть меня от грязи и крови. В тот вечер (потому что вечер уже наступил) она больше не делала никаких намеков на интимную близость, а просто ухаживала за мной. Мордант со своего насеста наблюдал за ее действиями без всякого, казалось бы, интереса.
Позднее появился Охлад, чтобы забрать меня. Я отдыхал, но при его появлении сел, набросив плащ на голые плечи. Леди Кейт, лежавшая без всякой одежды под одеялом на временной кровати, выглядела столь соблазнительно, что Охладу пришлось сделать над собой изрядное усилие, чтобы смотреть куда-нибудь в сторону, иначе его можно было бы обвинить в неподобающих мыслях. Он был покрыт потом и засохшей кровью, а его доспехи на груди были украшены драгоценными безделушками. Похоже, весь день он провел в трудах.
— Мироначальник, — торжественно начал он. — Из достоверных источников мне стало известно, что мы захватили короля без королевства.
Я стряхнул остатки усталости.
— Вы уверены? Вы точно знаете, что это он?
— Да, мироначальник, это он, — уверенно ответил Охлад. — Он пытался обороняться в каком-то роскошно украшенном храме. Наверное, думал, что в самую последнюю минуту боги его спасут. — Он презрительно рассмеялся. — Ему и в голову не пришло, что боги ходят по земле и сражаются на стороне нашей армии.
— Я не бог, Охлад, — сказал я, вдруг снова ощутив усталость.
— Но… мироначальник… — Кажется, его смущало то, что я не хочу согласиться со своей божественностью. — Ваша мощь в бою…
— Это дар, Охлад. И ничего больше. Если леди Кейт подарит тебе какую-нибудь вазу, ты же не станешь от этого леди Кейт.
— Надеюсь, что нет, — довольно весело ответила леди Кейт.
— Но… мироначальник…
Охлад чувствовал себя неловко, и я нетерпеливо сказал:
— Да хватит.
— Хорошо… мироначальник… многие храмы в Золотом городе уже превращены в святилища, где поклоняются вам. Люди кланяются, шаркают ногами, встают на колени. Массы ваших солдат почитают вас, как божество. Им… им нужно ваше одобрение, мироначальник.
Мне совсем не хотелось поддерживать этот разговор. Поэтому я встал, взял чистую одежду и быстро оделся.
— А Беликоз? — спросил я. — У меня и с ним счеты.
— Его еще не нашли, мироначальник. Однако мы поймали кое-кого из его банды… включая самое невероятное существо, какое мне приходилось видеть. — Мордант каркнул, словно в раздражении, и Охлад поправился, шутовски поклонившись хролику. — Одно из самых невероятных существ… после Морданта, конечно.
Хролик, похоже, передразнивал Охлада, а может быть, просто в насмешку кивнул в ответ.
Но слова Охлада меня заинтересовали, так что я даже перестал одеваться и поспешно подошел к нему.
— Это существо, — начал я требовательно, — оно женского пола? Но покрыто шерстью и с одним глазом?
Охлад был изумлен.
— Это… так и есть, повелитель! Как вы узнали?
Я мрачно улыбнулся.
— Я встречался с ним раньше — вернее, с ней. Ее зовут Бикси. Она ищейка Беликоза. Она может оказаться очень ценной… или хотя бы ценной забавой. — Я кивнул скорее себе, чем Охладу. — Едем в Золотой город. Я хочу сам ее увидеть.
Кейт, кажется, удивилась, но Охладу такое решение понравилось.
— Так и надо, мироначальник. Нехорошо, чтобы в ночь вашего величайшего триумфа вы сидели тут, в этом самодельном шатре. В Золотом городе немало прекрасных дворцов. Я приведу вам лошадь…
— И мне, — твердо сказала Кейт. Она поднялась и теперь стояла рядом со мной, водя ладонью по моей руке вверх-вниз. — Куда едет мой повелитель, туда и я.
Она смотрела на меня с искренним обожанием. А я при этом ощутил, как вокруг меня собирается что-то маленькое, темное, потому что Кейт считала меня божественным существом, а я-то знал, что это неправда…
«Или правда, а ты не хочешь это признать», — сказал внутренний голос, что ничуть меня не утешило.
Должен согласиться, что город производил впечатление. Вдобавок к массивной наружной стене, которая служила передней линией обороны, имелись еще и внутренние стены, разделявшие город на части. Наиболее приметной была зубчатая стена, отделявшая то, что называлось Нижним городом к востоку от стены, от Верхнего города, лежавшего к западу. Нижний город, через который я сейчас проезжал, был плотнее застроен и в основном принадлежал торговцам… когда тут все было в порядке. Как раз сейчас торговли осталось немного. Понятное дело, большинство лавок были разгромлены и разграблены. В одной куче валялись ковры и гобелены, в другой — ожерелья, в третьей — храмовые облачения. Раздавался грубый смех — откуда-то из темных углов, а иногда и от проходивших по улицам солдат, одетых в мои цвета и поющих мне славу. И весь вечер, если меня замечали, мне кланялись, возносили мне молитвы или жертвы.
Я ехал по узким улицам, высокий, гордый, верхом на лошади, которую я позаимствовал у одного из своих солдат (он, конечно, был счастлив уступить мне ее). Кобыла даже отдаленно не была такой величественной и могучей, как Энтипи, но я решил, что и такая сойдет. Копыта лошади стучали по плиточной мостовой. Рядом ехала Кейт — на этот раз верхом, а не в паланкине, сидя изящно боком. Она представляла идеальную картинку элегантности и изысканности. В качестве эскорта был Охлад с полудесятком солдат — они ехали впереди, по бокам и позади нас. Все это делалось для того, чтобы защитить Кейт и показать наше могущество. Мне же о своем здоровье беспокоиться не приходилось.
В воздухе пахло гарью — в разных частях города то и дело вспыхивали пожары. Я отрывисто приказал моим людям прекращать такие действия. С точки зрения безопасности это было просто безумием, раз уж мы собирались здесь остановиться, пусть даже и ненадолго. Совсем ни к чему, чтобы даже временное жилище сгорело, пока мы в нем находимся.
Не знаю, что заставило меня обратить внимание на какой-то отдельный вскрик — один из многих, которые я слышал. Может быть, потому что он раздался вблизи улицы, по которой мы проезжали. Можно, конечно, подумать, будто это боги направили меня. Так или иначе, я повернул лошадь с извилистой улицы в переулок, откуда донесся крик. Это внесло смятение в ряды эскорта, но, пока солдаты отреагировали, я уже отъехал довольно далеко, и им ничего не оставалось, как пуститься за мной вдогонку.
То, что я увидел, заставило меня остановиться. Двое моих солдат удерживали молодую девушку, которая пыталась вырваться, а третий подступил к ней, приставив нож к горлу, явно готовый пустить поток крови на ее платье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55