Ветки сливы очень жесткие, поэтому на листья приходится вся сила ветра. Это придает шелесту особое звучание, будто листья трепещут, как струны фаэльской лютни. Если встать под каштаном, то можно заметить, что его листья движутся медленнее. Они крупнее, и их звук отчетливее. Плакучую иву спутать нельзя ни с чем. Она шепчет. Кажется, что покачивание веток и шелест листьев можно порой понять. При сильном ветре, разумеется, звуки меняются. Кроме того, у более крупных деревьев голоса громче и богаче. Но если вы будете их слушать, то вскоре станете узнавать голоса деревьев вашего сада.
Лорд протянул руку и нащупал чашку, хотя, пока он говорил, чай в ней уже остыл.
— Вы единственный, кого я знаю, кто способен определить название дерева по его звучанию. Вот устыдились бы те тети и кузины, которые так гордятся своими знаниями в области садоводства! Как вы этому научились?
— Слушая. Поразительно, сколько можно всего узнать, внимательно прислушавшись. Для меня загадка, как люди, которым приходится все время говорить, вообще что-то знают. Однажды я написал песню, попытавшись отобразить звуки различных деревьев.
— О, я бы с удовольствием ее послушала, — сразу сказала девушка. — Послать за моей лютней?
— Я уже много дней не играл, и пальцы потеряли гибкость.
Лорд почувствовал, как Ллин накрыла его руку своей изящной, теплой ладонью.
— Вы не должны бросать музыку. Это ваш дар. Дар слышать и создавать красоту. Это как родить ребенка: нужно всю душу вложить в его воспитание. Меньшего быть не должно.
— Если бы только я сделал больше в воспитании моего ребенка, Ллин. Возможно, она была бы сейчас жива. Но я отказался от всего ради музыки. А теперь попытаюсь исправить сделанное. Пусть другие играют на лютне. Я свое отыграл.
Девушка, к счастью, не стала спорить. Лорду казалось, что вся его любовь к музыке умерла вместе с дочерью.
— Леди Ллин, когда мы говорили в последний раз, я сказал кое-что…
— Вы передумали? — быстро спросила она. — Вы берете свои слова назад?
Каррала удивил этот всплеск эмоций.
— Я… я не хочу забирать свои слова назад. Я хочу, чтобы вы поняли: я говорил искренне.
Девушка взволнованно пошевелилась. Каррал слышал ее тихое дыхание.
— Вы молчите? Значит, правда, что ваше сердце принадлежит Торену Ренне?
— Кто вам сказал?
— Так говорят все в замке.
Ллин засмеялась, однако смех прозвучал наигранно.
— Лорду Торену и мне не суждено быть вместе.
— Это не означает, что вы не любите его.
Девушка глубоко и прерывисто вздохнула.
— Вы смущаете меня, — тихо промолвила она. — Никто еще меня так не смущал. Всю свою жизнь я пряталась от людей, а потом… вы появились в моем саду, прошли сквозь стену, словно ее и не было… И вот мы здесь, лицом к лицу. Так близко я разговаривала только с самыми верными слугами. Теперь я не нахожу себе места. Мне хочется спрятаться и никогда не говорить с вами, и в то же время я хочу броситься в ваши объятия и рыдать от счастья. Иногда я так злюсь, что готова ударить вас за то, что вы сделали.
— А что я сделал?
— Вы разбудили во мне чувства, которые я давно похоронила. Вы словно вернули меня к жизни. Мне кажется, что я жила лишь наполовину, но вы протянули руку и вывели меня из прекрасной могилы. Как я ненавижу вас за это, — с чувством воскликнула Ллин, а затем тихо добавила: — И как я люблю вас…
Каррал встал и протянул к ней руки. Они обнялись, их губы встретились. Девушка прижалась к лорду неповрежденной стороной лица. По щеке Каррала побежала слеза, и он не знал, кому она принадлежит.
Глава 31
Постоянный скрип кожаной сбруи и кислый запах конского пота угнетали, будто повторяющийся звук одной и той же ноты. Лорд Каррал покачивался в такт движению лошади, удивляясь молчанию воинов.
Кел начал собирать армию еще на балу Ренне, и этому способствовало время года. На ярмарку приехали многие союзники, которые привезли с собой лучших рыцарей, лучников и фехтовальщиков. Поэтому, как говорил Кел, они едут в сопровождении избранных бойцов, настоящей элиты.
Не желая возбуждать подозрений принца Иннесского, Кел разбил войско на множество маленьких групп, которым было велено говорить любому, кто спросит, что они возвращаются с ярмарки. Для армии Ренне устроили переправу через реку в нескольких местах, причем ни одно из них не являлось обычным причалом паромов. План оказался прост и эффективен.
Общая численность войска была невелика, однако Кел надеялся, что если добавить к нему силы, расположенные на Острове Битвы, и помножить их на элемент неожиданности, то они смогут одержать победу.
Оставалось только надеяться на подобный исход, поскольку большее количество людей за такой короткий срок собрать было невозможно, и, как отметил Фондор, шпионы принца скорее всего могли заметить более крупные отряды.
Фондору поручили незавидную обязанность готовить земли Ренне к войне. Кел считал за счастье сменить подобное занятие на простое и четкое дело — сражение.
Ветер принес запах реки, и Каррал тотчас же вспомнил Элиз. Ее тело так и не нашли. Где-то глубоко в душе лорд цеплялся за этот факт и верил, что дочь выжила, хотя рассудком понимал, что это не так. Девушка не умела плавать, да и не собиралась выживать. Даже если бы Элиз каким-то чудом уцелела, она наверняка послала бы ему весточку.
Однако девушка исчезла. Просто исчезла, словно уплыла в какую-то далекую и неизвестную страну, из которой ей не выбраться. Порой Каррал представлял, как Элиз живет в подобном месте, жизнерадостная и счастливая.
Лорд едва сдержал слезы. Человеческое сердце так слабо, что не может выдержать даже мысли о смерти любимого человека.
Вдруг ему представилось, что они найдут тело, когда будут пересекать реку. Какой-нибудь воин позовет, и Элиз вытащат на берег. Она будет лежать там, холодная и рыхлая от воды; от нее будет пахнуть рекой.
— Лорд Каррал? — позвал Кел, ехавший рядом.
— Да?..
— Вам очень тяжело?
— Вовсе нет. Я люблю ездить верхом и часто ради удовольствия совершаю гораздо более дальние прогулки.
— А… — смутился Кел. — Мне просто показалось…
Каррал глубоко вздохнул.
— Я думал об Элиз. Возможно, поэтому у меня было такое скорбное выражение лица.
— Вы имеете полное право страдать из-за такой потери, лорд Каррал. Простите, что прервал ваши мысли.
— Не стоит извинений. Я слишком часто возвращаюсь к воспоминаниям, когда не занят чем-нибудь безотлагательным.
Кожа на седлах скрипела, копыта стучали по голой земле.
— Леди Беатрис беспокоит то, что вы чересчур вините себя в смерти дочери, — осторожно сказал Кел.
— Чересчур? Нет, чересчур я себя не виню.
— Но все же вините.
— Совершенно очевидно, что мой отказ от унаследованных обязанностей сыграл определенную роль в случившемся.
Звякнула уздечка, когда лошадь тряхнула головой. Где-то справа прокричал крапивник.
— Можно дать вам совет относительно будущего сражения?
— Будьте так любезны. Я, как вам известно, не понимаю в войне ровным счетом ничего.
Кел устроился удобнее в седле.
— Я знал людей, которые шли в бой, исполненные чувства вины, — Крапивник смолк. — Никто из них не выжил.
— Позвольте успокоить вас, лорд Кел. У меня нет планов самоубийства.
— У них тоже не было, лорд Каррал. Ни малейшего намерения. И все же ни один из них не дожил до конца сражения.
Послышался стук копыт — к ним направлялся всадник.
— Ваша светлость, — обратился рыцарь. — Мы на месте.
— Прошу извинить, лорд. Мы достигли реки.
Каррал услышал удаляющийся стук копыт двух лошадей. Войско остановилось.
— Где мы? — спросил лорд у слуги.
— Подъехали к реке, сэр. Если мне не изменяет память, поблизости есть небольшой ручей с мостом через него.
Был отдан негромкий приказ. Всадники спешились. Некоторые шепотом разговаривали со своими лошадьми и уводили их — возможно, к реке на водопой. Каррала окружали звуки шагов — незнакомых ему шагов. Металлический звон кольчуг и вздохи подсказали лорду, что некоторые воины улеглись на землю.
Его слуга также слез с коня. Каррал почувствовал, как лошадь под ним вскинула голову и замерла.
— Я держу ее, ваша светлость, — сказал слуга.
Каррал без посторонней помощи спрыгнул с лошади. Слуга довольно неуклюже подал ему трость. О, как же не хватает Джоспера Твила!
— Глядите! Там! — крикнут кто-то. — На реке…
Внезапно раздался громкий плеск.
— Это девушка! — воскликнул другой воин. — Где врач? Позовите врача!
— Что такое? — спросил Каррал. — Что они нашли?
— Не могу разглядеть, сэр, — неуверенно ответил слуга. — Похоже, там, в реке, девушка.
Воины, толкаясь, бежали к берегу.
— Отведи меня туда, — приказал Каррал.
— Но как же лошади…
— Пропади они пропадом! Веди меня туда!..
Слуга взял лорда за руку, и они вдвоем стали спускаться к реке.
— Видишь что-нибудь? — спросил Каррал.
— Вот она, ваша светлость. Она неподвижна.
— Это Элиз? Моя дочь?.. — Каррал отбросил удерживавшую его руку и поспешил вниз, скользя и то и дело сталкиваясь с кем-то.
— Где? — кричал он. — Где она?..
Внезапно люди на берегу замолчали.
— Вот врач, — тихо сказал кто-то, и Каррал услышал, как воины расступились.
— Это моя дочь? — снова спросил Каррал. — На ней маскарадный костюм?
— Это маленькая девочка, ваша светлость, — раздался голос. — Лет десяти. Одета просто. Мертвая.
Каррал опустился на землю. Слезы бежали по его щекам. Все молчали.
— Бедняжка, — с трудом произнес Каррал. — Нужно найти родителей. Нельзя, чтобы они оставались в неведении. В неведении и вечном сомнении.
Глава 32
Волны бились о баржу, бросая ее из стороны в сторону. Весла шлепали по воде, а руль скрипел, как старая дверь.
Каррал не ожидал, что кто-то подойдет, и испугался, услышав незнакомые шаги.
— Тувр Эстенфорд, лорд Каррал, — доложил слуга.
Послышался стук деревянной ноги по дну баржи, и затем старый воин сел рядом с Карралом у перил. В прохладном вечернем воздухе менестрель ощущал жар, идущий от собеседника, и запах масла, которым он смазывал меч от ржавчины. Кроме того, Каррал слышал свист в его легких, поскольку каждый вдох давался Эстенфорду с трудом, словно ему приходилось бороться за воздух, чтобы остаться в живых.
— Сегодня, пожалуй, на небе будет мало звезд, — произнес воин.
— Мне все равно. Ожидается дождь?
Он услышал, как Эстенфорд заерзал.
— Ветер стих, сейчас парит. Вполне возможно.
Тувр Эстенфорд никогда не смотрел на собеседника во время разговора. Каррал понял это по его тону.
— Почему вы поддержали мое решение участвовать в походе? — спросил Каррал.
Старый рыцарь тяжело вздохнул.
— Потому что то был благородный жест с вашей стороны — прийти сюда и предстать перед опасностью, угрожающей простым воинам. Если вы выживете, это сблизит вас с жителями Острова и армией.
Румпель громко скрипнул, и рулевой крикнул что-то гребцам. К счастью, Каррал крепко держался за борт, иначе его могло бросить на палубу. Джоспер заранее предостерег бы лорда и затем объяснил происходящее, не дожидаясь вопроса господина. Теперь же все вокруг Каррала молчали, словно слепому ничего не нужно объяснять.
— Скоро будем у берега.
Тувр откашлялся, но это не облегчило его дыхания.
— Вам известно, что я потерял ногу в бою?
— Мне в последнее время рассказывают очень мало. Впрочем, по какой-то причине до меня дошла эта информация.
— Странно, но я все еще ее чувствую — чувствую боль в ноге. Изредка она ужасно зудит, однако почесать нечего. Словно какая-то часть меня перешла в мир иной и стала призрачной, а все остальное осталось здесь. Иногда мне снится, как эта призрачная часть начинает расти и распространяется на всего меня, пока я сам не становлюсь неосязаемым, а мои чувства — странными и далекими.
Рыцарь замолчал, с трудом переводя дыхание.
— Мне интересно, каким вы видите мир, лорд Каррал. Представляете ли вы, как выглядят вещи, как они создаются?
— Это темнота, Тувр, изнутри и снаружи. Я слышу воображаемые голоса и музыку. Я помню запах только что вымытых волос жены, прикосновение ее губ. Все воспоминания основаны на моем опыте, но в них нет света, нет образов или картин.
Каррал потер рукой бортик, гладкий от десятков тысяч рук, делавших то же самое.
— У меня иногда бывают сны, похожие на ваши. Мне видится, как я теряю чувства; сначала осязание, затем обоняние. Все, что я слышу — это шепот, реальный или, возможно, лишь воображаемый. Еда становится безвкусной. Я один, спотыкаюсь, кричу, не слыша собственного голоса, ничего не чувствуя — ни запаха, ни вкуса. Может быть, это сон о смерти.
— Да, — согласился Эстенфорд. — Воины часто видят подобные сны. О Вратах Смерти и всепоглощающей тьме. Мой сон, безусловно, сродни этим грезам. По собственному опыту, однако, я знаю, что такие сны почти никогда не сбываются.
— Все умрут.
— Но не на следующий день.
Каррал слышал, как кормчие тихо отдают приказы гребцам. Последовал стук дерева о дерево. Внезапно судно остановилось, столкнувшись с чем-то твердым, — каменной пристанью, как догадался Каррал.
— Добро пожаловать на Остров Битвы, лорд Каррал, — сказал Эстенфорд.
Среди воинов на барже прошел беспокойный шепот, послышались тихие проклятия.
— Сэр Тувр?
Карралу был незнаком этот уверенный голос, который показался ему весьма мрачным.
— Сэр, Хилтауэр и Каналкип находятся под осадой принца Иннесского.
Глава 33
Алаан проснулся и обнаружил, что его куда-то тащат на том самом, ранее одушевленном, плаще.
Боль в ноге была невыносимой, и Алаан наверняка закричал бы, не торчи у него во рту кляп.
— Пришел в чувство, — сказал кто-то.
Процессия остановилась, и над Алааном нависло размытое лицо.
— Если мы заметим, что ты затеваешь что-то типа колдовства, то перережем тебе горло. И пикнуть не успеешь. Понял?
Алаан кивнул.
— Хорошо.
Человек схватил Алаана за волосы и повернул его голову в сторону, чтобы проверить, крепко ли сидит кляп.
— Отлично. Пошли.
Солдаты грубо волокли Алаана вверх по лестнице, держа за руки и ноги. Боль в ноге при этом была такой сильной, что пленник потерял сознание. Его опустили на пол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55