— У меня уже есть работа.
— Ты же не собираешься быть обвинителем всю жизнь?
— Это моя жизнь.
— Ну что же, твои дела идут хорошо. Но предложения остаются в силе в любое время. Что я предлагал в прошлый раз? Шестьсот тысяч долларов и кучу секретарей?
— У меня есть работа. И вообще, я хочу тебя спросить. Что происходит?
— Ничего.
— Ты приехал к ней в больницу. Ты нанял трех специалистов, чтобы спасти ее проклятую голову.
— Что я могу сказать? Я влип, парень.
— Но ты знаешь, кто она.
— Она не занимается рэкетом.
— Но отец...
— Ее братья не втянули ее в свои дела.
К чему эти расспросы? Знал ли Тони о его собственной «теневой мафии»? Или информаторы Тони видели его только в больнице?
Крис посмотрел на ночное небо. Над зданием высились три подъемника. Крис подумал, стоит ли показывать брату свой стеклянный офис. Тони может посчитать дизайн офиса экстравагантным, не понимая, как важно порой внешнее оформление для паблисити. Пожалуй, хватит конфиденциальной информации на сегодня, следует прояснить вопрос о Хелен.
— Ее братья сильно связаны с мафией?
— Они там с головой.
— Но, надеюсь, она тебя как юриста не интересует?
— Где ты ее встретил?
— На сборе средств для строительства одной школы. Она была в организационном комитете.
— Что ты там делал?
— Меня просили подсчитать, во сколько обойдется строительство. Она была хозяйкой вечера.
И правда, и ложь. Это был вечер в одном из дворцов бракосочетаний, принадлежавшем ее семье. Он пришел туда, чтобы посмотреть на нее перед тем, как окончательно выбрать Риззоло для своего плана.
— Ты не знал, кто она?
Крис постарался, чтобы его голос показался убедительным.
— Да, конечно, я помню. Ту ночь, когда мы были молодыми. А ты помнишь ту ночь?
— Конечно. Я также помню ее взгляд, когда я приговорил ее отца.
— Я хотел посмотреть на нее поближе. Я был заинтригован. Когда я посмотрел поближе, мне понравилось то, что я увидел. Это — личность, а не просто дочка одного из мафии. У нее сильная воля, и она очень независима. Она одинока, любит музыку и так красива, что за нее можно умереть. Что я могу еще сказать?
— Когда это было?
— Я не помню. В середине мая.
— Ты знаешь, что ее похищали примерно в это время?
— Похищали? О чем ты говоришь?
— Похищали. Украли. Она не говорила тебе?
— Ну, мы не настолько близки.
— Не близки? Сиделка сказала, что ты швырял тысячедолларовые банкноты по всей палате. Как ты узнал, что она в больнице?
— Подожди. Ты говорил, что она была похищена. Кто ее похитил?
Тони пожал плечами:
— Это — семейная тайна.
— Ей не причинили вреда?
— Она вернулась назад через несколько дней, и все уладилось. Я думаю, это какое-то дело внутри семьи.
— А у тебя есть что-нибудь по поводу взрывов?
Тони пожал плечами еще раз. Таггарт не понял — он не знает или не хочет говорить.
— Как ты узнал, что она в больнице? Мне говорили, что ты был там через двадцать минут после того, как ее туда привезли.
— Я услышал об этом по радио. Я позвонил в гараж. Полицейский сказал мне про больницу.
Так оно и было. Он услышал новость в машине, позвонил и приехал через полчаса.
— Могу я тебя спросить кое о чем? — спросил Тони.
— Никто тебе этого не запрещал.
— Почему ты не женишься на Чрил или Виктории?
Крис усмехнулся:
— Я не могу жениться только на одной из них. А на двоих — это противозаконно.
— Женись на ком-нибудь, ради Бога! Остепенись хоть немного.
— Я? А ты?
— Я слишком занят.
— А если я женюсь на Хелен Риззоло?
— Тогда тебе придется ездить с ней в тюрьму к ее отцу. Ты знаешь, что она посредник между ним и ее братьями?
— Я этого не знал.
— Она знает, что ты помог мне упрятать его туда?
— Ты хочешь ей об этом сказать?
— Я не скажу, но хотел бы, чтобы все это кончилось.
— Спасибо. Ты очень любезен.
— Я не любезен. Ты сообщаешь мне много информации. А я не выдаю своих информаторов.
— Ты — человек слова.
— Кроме того, ее братья убили бы тебя. А моя братская любовь не позволяет подвергать тебя какому бы то ни было риску.
Тони снял свой галстук и расстегнул рубашку.
— Ты действительно думаешь, что у дяди Винни творятся темные делишки? А может, это просто встреча друзей?
— Крис, Крис, Крис. Иногда я думаю, что ты действительно тот, за кого себя выдаешь.
— За глупого бизнесмена. Гений возведения небоскребов, а в остальных делах болван, радостно смеющийся идиот. Ты не обиделся?
— Нет.
Они сели. Тони внимательно смотрел на город, и Крис подумал: чувствовал ли Тони себя одиноко, как и он сам, когда в делах наступал перерыв? Действительно ли он пришел только поговорить? У Тони не было друзей в министерстве. Для этого он работал слишком много. Женщин тянуло к нему. Тех, кто искал любовного партнера, влекла его сила, а тех, в ком было сильно материнское начало, видели под маской несгибаемого человека ранимую натуру. Он дважды чуть не женился: первый раз в колледже, в тот год, когда убили отца, и потом — в Вашингтоне. С тех пор Тони был чем-то вроде атлета прежних времен, который боится, что женщины уменьшат его физические силы. У него были кратковременные связи. Крис подумал, что и его бросало бы от одной к другой, если бы у него не было Чрил и Виктории, которые в этом плане стабилизировали его жизнь. До последнего времени, конечно, потому что Хелен Риззоло перевернула все.
Тони направился по крыше к другому краю.
— Осторожней. В темноте можно споткнуться.
Но Тони продолжал идти, не заботясь о том, что у него под ногами. Крис почувствовал, что в нем нарастает злость. Он подошел к железной стойке подъемника и полез вверх.
— Ты играешь с огнем, — послышался голос Тони, который был уже несколькими футами выше. Они оба карабкались вверх, и им в лицо бил ветер. Крис спросил:
— Ты говорил раньше, что Бруклин — это не твоя территория.
— Сейчас организуется новая совместная Федеральная комиссия по борьбе с организованной преступностью. Она будет заниматься всем городом, Лонг-Айлендом, Коннектикутом и Нью-Джерси.
— Кто будет этим руководить?
— Предлагают мне.
Таггарт преодолел пространство, которое разделяло их. Ни Регги, ни Джек Варнер не говорили ему об этом; это предложение Тони получил, надо думать, совсем недавно.
— А ты для этого не слишком молод?
— У меня есть связи в Вашингтоне, и они достаточно давние, со времени моих стажировок. Эти люди полагают, что я достаточно хорошо знаком с людьми, которых могу организовать для этого дела.
— Мои поздравления! Это такая честь... Ты примешь это предложение?
— Мы должны сначала обговорить детали. Я хочу добиться большей автономии.
— И ты больше не будешь работать со мной?
— Что? Ты спятил? Я работаю в Комиссии уже десять лет.
— Тони, ты хочешь работать на общество, и это хорошо. Но тебе нужно получить больший кругозор, наработать опыт, изучить бизнес, понять реальные проблемы.
— Ты будешь удивлен, узнав, как хорошо можно изучить бизнес, работая обвинителем при разборе дел нечестных бизнесменов.
— Но это только негативный опыт.
— Крис, у меня сорок человек, которым я отдаю распоряжения, и сотни федеральных агентов получают от меня комиссионные за информацию и отдельные поручения. У меня целая армия.
— А ты не думал о политике?
— О чем?
— Такой парень, как ты, должен идти в политику.
— Может, когда-нибудь. Но сначала я сделаю другие дела.
— Я в своих делах часто выхожу на политиков. Мэр Нью-Йорка звонит мне пару раз в неделю, я знаком и с губернатором. Но друзья отца имеют больше связей. Я могу тебя пригласить туда, где бывают сенаторы и конгрессмены, партийные лидеры. Тебе они понадобятся. Я действительно хотел бы, чтобы ты работал со мной.
— Но министерство юстиции предоставляет мне все необходимое, чтобы я уничтожил мафию.
— Таким образом мафию не уничтожить никогда.
— Ты знаешь другие возможности?
— Конечно, нет, — поспешил сказать Крис. — Но...
— Есть один путь...
Таггарт приложил щеку к холодному металлу. Он глянул вниз и почувствовал страх. Отсюда можно и упасть.
— Об этом ты говорил с дядей Винни?
— Я должен тебе кое-что сказать.
Он боролся с самим собой. На миг ему показалось, что Тони накидывает на него сеть, стараясь что-то узнать.
— Стой там!
— Подожди!
Но Крис уже закрыл глаза и прыгнул в темноту. Приземление было удачным. Он выпрямился, отряхнул ладони и посмотрел вверх.
— Тони! Где ты?
— Наверху.
Голос брата доносился откуда-то из темноты.
— Я просил тебя подождать. Я бы тоже прыгнул.
Крис прислонился к подъемнику. Его сердце билось.
— Брось эту женщину, — сказал Тони.
— Слушай, а ты сам не положил глаз на нее?
— Я не шучу.
— Тони, я по уши. Я хочу сделать все, чтобы она выбрала меня.
— У тебя будут проблемы.
— Не для меня. Может быть — для тебя, и если это так, мне очень жаль.
— А что, если я арестую ее братьев? Что напишут газеты, когда обнаружат эту связь?
— Я думаю, эта новость вытеснит все с первой полосы «Пост». Ты собираешься арестовать ее братьев?
— Вот это то, о чем я говорил. Это будет барьером между нами.
— Я же давал тебе информацию для твоей работы.
— И я не могу говорить с тобой вообще, потому что я помощник министра юстиции Соединенных Штатов.
— Но ты мой брат.
— Мой брат будет делить подушку с дочерью дона Эдди Риззоло и рассказывать ей все.
— Ты не хочешь меня слушать?
— Не делай из меня дурака. Это серьезно, брат.
— Когда мы были детьми, ты мешал мне назначать свидания моим девушкам. И вот теперь — Хелен!
— Я сам с ней встречался...
— Что?
— Тем летом, когда мы встретили ее, болван. Помнишь, как мы вышли?
— Черт. Ты уехал в Гарвард на следующий день.
— Я приехал в Бостон повидать ее.
— Ну ты гад!
— Эй, это было десять лет назад.
Таггарт был удивлен, как больно эта новость ударила его в сердце. И сам почувствовал, каким глупым был его вопрос:
— И ты залез на нее?
— Слушай, это не твое дело.
— Сукин ты сын!
— За что ты на меня злишься?
— Ты не должен был к ней лезть. Я просил тебя ее не трогать. Ты убил меня, брат.
— Это было десять лет назад, — повторил Тони, — забудь это.
— Вот тебе и приверженец закона.
К его удивлению, Тони стал извиняться:
— Я прошу прощения. Это было десять лет назад. Больше я ничего подобного не делал.
— И это должно было прекратиться, когда ты посадил ее отца.
— Ты прав. В любом случае Хелен Риззоло сейчас — это источник опасности, и пока ты не порвал с ней, мы не можем говорить о чем-либо, что касается моей работы.
Улыбку Таггарта скрыла темнота. Самым важным для него сейчас было скрыть свои связи от Тони.
— Мы не можем говорить? А если я услышу о делишках с героином на следующей неделе?
— Позвони в службу спасения — девятьсот одиннадцать...
— Пятьсот килограммов.
— Пятьсот?
— Это то, что я слышал.
— От кого?
— Не от нее, — это все, что я могу тебе сказать. Спокойной ночи, брат.
— Подожди минутку.
— Я думал, нам нельзя говорить...
— Пятьсот килограммов? Где?
Таггарт улыбнулся еще раз. Люди Регги уже пустили нужный слух, и Тони наверняка уже был информирован.
— На Парк-авеню.
10
— Я так рад, что вы смогли прийти, Крис.
Хозяин, худой человек, напоминающий эльфа, мягко пожал руку Таггарта. Это был преподаватель музыки с репутацией самого оригинального учителя за два последних поколения. Таггарт читал его книгу в колледже и никогда не думал, что станет когда-нибудь одним из приглашенных в его музыкальный салон. Хозяин познакомил его с композитором, который казался одновременно и взволнованным, и счастливым, а также с певицей, одетой в длинное зеленое платье. Таггарт признался:
— Меня никогда не приглашали раньше на что-либо подобное.
— Дорогой мальчик, приготовь себя к грому аплодисментов, когда будет сказано, что твой «Таггарт риелти» поддерживает юных исполнителей.
Он выглянул в фойе, куда входили новые гости, и спросил:
— Ты здесь кого-нибудь знаешь?
Таггарт оглядел зал. Он увидел нескольких музыкантов и пожилых матрон. Но он заметил и знакомые лица — одну ярую феминистку, архитектора, писателя и помощника мэра по вопросам строительства, который обычно подписывал ему документы.
— А это кто?
— Она показалась вам необычной? Я познакомился с ней на лекции. Она была поражена моей теорией, что один негодяй по фамилии Гуаданини подделывал скрипки Страдивари, Амати и Гварнери.
— Как ее зовут?
— Хелен Риззоло. Она всегда приходит одна. Вас ей представить?
— Нет, спасибо. У вас сегодня много народу.
— Хорошо. Тогда идите в комнату, там у нас все напитки. Я подожду еще нескольких исполнителей и распоряжусь принести сюда стулья.
Таггарт взял немного белого вина. Хелен была одета в черное платье. «Очень соблазнительно», — подумал он. Ее волосы со времени их последней встречи стали короче. Чрил и Виктория одобрили бы ее прическу. В мочках ушей сверкали бриллианты, и когда она повернулась, рассматривая картину, Крис заметил еще один бриллиант, висящий на цепочке. Хелен внимательно слушала объяснения какого-то высокого красивого европейца, и Таггарт почувствовал легкий укол ревности.
Он тоже стал рассматривать картины, стараясь улучить момент, чтобы подойти к ней и попросить разрешения сесть рядом во время представления. Но помощник мэра с радостным приветствием двинулся ему наперерез.
— С каких пор ты спонсор искусств?
— Я хочу построить свой «Карнеги-Холл».
Жена помощника мэра рассмеялась низким грудным смехом и отошла. Ее место немедленно занял еще один человек из мэрии, Кении Адлер, который временно замещал мэра. Поглядывая на Хелен, которая все еще его не заметила, Таггарт спросил:
— Что именно, джентльмены, вы хотите от меня узнать по поводу пустующей земли?
— Оценку риска.
— Но не вы же тратите деньги. Как до ваших лысых голов не может дойти мысль, что вы ничем не рискуете? Только дайте мне разрешение на застройку.
— Если ваш дом окажется пустым после завершения строительства, это может отразиться на репутации мэра.
— Были ли у меня пустые дома?
— Вот мы и боимся, что этот будет первым. Он гораздо выше, чем все ваши прежние здания.
— Вы считаете, что такое выгодное расположение никто не заметит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45